Эльфы, которых я не ожидал

Увы, но никаких новых пояснений от Васанара добиться не удалось — ни сразу по итогам разговора, ни через час, когда он передал Миру на ком первую предполагаемую модель повседневной жизни на планете. Такие модели собирались компьютером на основе первичного анализа наблюдений с орбиты. В расчёт шло всё — от количества трактиров в городе, до формы причёсок и моделей ботинок. Естественно, учитывались и такие факторы, как способы обработки полей, распространённость того или иного вида оружия, специфика архитектуры — на основе последней делались выводы как о климате, так и о других угрозах. Первичная модель представляла собранный искусственным интеллектом абрис социальных групп на новой планете и распорядок дня представителей каждой из них. Конечно, весь расчёт был примерным, и ошибки могли быть колоссальны, но надо было с чего-то начинать. Мир так увлёкся изучением этих материалов, что даже забыл поприставать к Васанару на предмет того, почему он предоставил ему для Зана какую-то сборку с нормами поведения рабов. Когда он опомнился, оказалось, что эльф уже ушёл и заперся во второй свободной каюте. Судя по данным камер, он сел медитировать, и Мир хорошо помнил, что в такие моменты ему не стоит мешать. Он с досадой подумал о том, что почему-то вообще принимает в расчёт интересы этого мерзавца, от общения с которым в сердце каждый раз пробуждалось разочарование. Потом вспомнил, что есть дела поважнее самотерзаний и, спрятав ком в карман, пошёл в медотсек. С момента первого разговора в рубке Зан находился там. Мир не нашёл у него ни инфекционных заболеваний, ни серьёзных травм, только следы побоев и крайнее истощение. Быстро справившись с первым, он решил всё-таки поместить эльфа в медкапсулу и попытаться ускорить восстановление — откармливать его кашей времени особо не было. Сейчас, добравшись до места, он постоял на пороге, разглядывая умиротворённое лицо Каванара через мутное стекло. Когда прибор работал, салон капсулы мог наполняться лечебными газами, которые со стороны выглядели как обычный пар. Зан не спал, просто лежал, прикрыв глаза, и, почувствовав внимание господина, повернул голову в его сторону. Мир кивнул и приказал компьютеру открыть капсулу. Заметил, как Зан тут же принимается растирать руки — в капсуле явно было теплей, чем снаружи. Подхватив брошенный у выхода халат, протянул ему и помог закутаться. — Как ты? — спросил, присаживаясь на край койки. — Очень хорошо…. Господин, — Зан выглядел сонным, но лицо его заметно посвежело. Выражение было такое, как будто он собирается что-то добавить, и Мир предложил: — Если хочешь что-то спросить — спрашивай, я не накажу. — Очень странный прибор, — тут же выпалил Зан. Мир поднял бровь. — Почему? Элементы эльфийской техники, которые удавалось обнаружить людям, всегда были изящны и эффективны, поэтому его несколько удивило то, что эльф незнаком с принципами работы медицинской капсулы. — Он… железный. Мир склонил голову на бок, ожидая продолжения. — Как железный, мёртвый прибор может определить, что нужно живому человеку? — А… — Мир нервно рассмеялся. Действительно, вся эльфийская техника была какой-то… странной. Даже пресловутая панель управления кораблём, которую Мир оборудовал на эльфийский манер, вместо плоской железки превратилась в какой-то аквариум. — Ну, это долгая история, — признался он. — Для меня также странно, что ваши приборы не железные. А в отношении того, как медцентр определяет нужды пациента — это точный расчёт на основе состава крови, пульса, давления, и массы других показателей. Зан почему-то посмотрел на свою руку, как будто его ладонь имела какое-то отношение к разговору. — Странно, — повторил он. — Ты был целителем, — догадался Мир. — Орден Древа славился своими целителями, но я… как-то не мог до сих пор сопоставить два и два. Земляне мало понимают в вашей социальной структуре. При упоминании Ордена Зан ощутимо напрягся, прищур его глаз стал почти таким же жёстким, как у Васанара, а вся нега растворилась без следа. — Да, — сказал он. — Ты тоже хочешь о чём-то спросить? — он внимательно посмотрел Миру в глаза. — Очень о многом, — признался тот. — Но у нас нет на это времени. Мы договорились спуститься на планету через час, а мне ещё нужно подготовить и тебя, и себя. Надеюсь, у нас ещё будет возможность поговорить. Идём. Дождавшись, пока Зан, ещё вялый после процедур, поднимется и последует за ним, Мир спустился на нижний ярус. Всего их на корабле было три — один грузовой и два для людей. Впрочем, такое разделение было относительно условно, потому что на нижнем располагались «гардеробная» и «оружейная». Естественно, что возить с собой всё, что могло пригодиться в экспедициях, не зная особенностей той или иной планеты, было невозможно. Поэтому Мир пошёл путём 3d принтеров — как для одежды, так и для другого оборудования. Из материалов наблюдений выходило, что холодное оружие хоть и было на планете в ходу, но откровенные проявления агрессии в городе могли создать проблемы. Поэтому Мир решил ограничиться двумя кинжалами. Стрелял он хорошо только из огнестрела, потому делать лук даже для охоты не стал — вместо этого в добавок к кинжалам заказал на принтере очень портативный бластер, который собирался прятать до самых экстренных ситуаций. Проносить огнестрельное оружие на отсталые планеты строго воспрещалось, но Мир никогда не был стопроцентным сторонником законных действий. Закончив с этой частью, он добавил в очередь несколько предметов для Зана и, взяв эльфа под локоть, провёл в соседнюю комнату. — Иди туда, — указал на будку со сканером. И, попутно объясняя общие принципы работы прибора, направился к мониторам и пульту управления. Советоваться с пленником в выборе он не стал, предчувствуя, что его решение и так вызовет много разногласий с Васанаром. — Когда мы спустимся, — продолжил он, закончив с техническими подробностями, и неторопливо выкликивая на сенсорной панели цвета рубашек и формы орнаментов, — для всех ты будешь мой любимый раб. Тебе многое позволено, ты можешь не вести себя так, как остальные рабы, но ты всё же должен соблюдать некоторые нормы почтения по отношению к другим свободным. И на публике — к нам. Мир не понял, дослушал ли эльф до конца, потому что Зан, до того вертевшийся в будке, повернулся к нему лицом, замер и, пристально глядя землянину в глаза, спросил: — Я — твой любимый раб? Мир сглотнул. От бархатистых ноток, прозвучавших в голосе Зана, стало жарко внизу живота. — По легенде, — уклончиво отозвался он. — А на самом деле я кто? — уже более мрачно спросил Каванар. Мир поднял глаза к потолку, сделал глубокий вдох, выигрывая время и подбирая слова. — Твой статус пока что не определён, — наконец решил он. — Всё будет зависеть от того, станешь ли ты нам помогать. — У меня нет выбора, — Мир, даже не поворачивая головы, чувствовал, что эльф всё ещё пристально смотрит на него, и, мысленно выругавшись, перевёл взгляд с потолка на эльфа. — Для нас всех, включая тебя, это пока не очевидно, — сухо сказал он. Мир не любил, когда на него давили или пытались манипулировать, а манера Зана ставить вопросы создавала сейчас большое напряжение. Миру совсем не хотелось на них отвечать. Каждый ответ к чему-то обязывал и мог иметь неопределённые последствия. Отчасти Васанар был прав — излишняя мягкость могла привести к неуважению и нежеланию полноценно выполнять пожелания оперативной группы. Излишняя жёсткость могла привести к агрессии или страху. И тот факт, что чип контролировал внешние проявления эмоций эльфа, на самом деле мало что гарантировал — Мир слишком хорошо понимал, что нынешнее его спокойствие связано с тем, что Зан понял что-то о логике функционирования этого самого чипа, что-то такое, в чём Мир ещё толком не разобрался. И, возможно, со временем научится обходить его вмешательства — если ещё не научился. Зан больше не выглядел полудурочным. Напротив, его неторопливые реакции и откровенные взгляды, которые он бросал то на одного хозяина, то на другого, заставляли думать, что он понимает куда больше, чем говорит. — Всё, — сказал Мир наконец, остановив выбор на свободной льняной рубашке зелёного цвета, вышитой красными защитными рунами по вороту и подолу. Смоделированные им брюки были такими же простыми и свободными, но такими же мягкими. И то и другое слабо подходило для холодов, но в регионе, который им предстояло исследовать, стояло лето. Он решил, что потом, когда отпустит Зана, сделает ещё и плащ, благо местный крой не требовал примерки. — Выходи, — он сам подошёл к ящику, в котором уже лежала готовая одежда. Достал оттуда, вручил эльфу. — Погоди, не надевай. У нас есть ещё один… неприятный нюанс. Он снова отвёл эльфа в оружейную и из такого же ящика достал стилус. Зан с подозрением смотрел на оказавшийся в руках землянина прибор. — Отложи, — он кивнул на одежду. — И присядь куда-нибудь. Зан выполнил приказ, вещи сложил на один из шкафов-синтезаторов, а сам примостился бёдрами на приборную панель, протянувшуюся вдоль стены. Мир взял в руки его правую руку и коснулся кожи кончиком пера. Зан тут же вскрикнул. — Не дёргайся, — сухо сказал Мир и крепче сжал его локоть. — Это будет клеймо моей семьи. И будет больно, извини. Стиснув зубы, Каванар смотрел, как Мир выводит на его предплечье замысловатый знак — контуры крыльев и когти. Тот факт, что Мир неплохо умел рисовать, никак не компенсировал боль. — Всё, — Мир выпустил его руку, и Зан вздохнул с облегчением, но только на миг. Мир видел, что он продолжает напряжённо смотреть на клеймо. Он хотел сказать, что медцентр сможет его стереть, но передумал. Васанар всё-таки был прав — ничто не гарантировало, что Зан не попытается сбежать. И с учётом этого лучше ему не знать, как избавиться от метки. — На Саворе это будет обозначением твоего рабского статуса, — пояснил Мир. — Я догадался, — мрачно произнёс Зан, и голос его в это мгновение звучал совсем незнакомо — глухо и чуждо. Миру стало стыдно. Но он только качнул головой и продолжил: — Иди к себе, одевайся. Если останется время — отдохни. Я бы ещё подержал тебя в капсуле, но времени до спуска осталось всего ничего.