Изо дня в день

      Оден был предсказуемо хорош.       Меньшего от Камурочо ожидать не приходилось: конкуренция в «квартале развлечений» была запредельной. Втягивать клиентов в финансовые пирамиды? Шантажировать? Обчищать карманы? Сколько угодно. Но если кормить их плохой едой, то заведение закроется через пару месяцев.       Акияма неспешно шел вдоль улицы Шова. Холод неприятно колол лицо, и ворот пальто пришлось поднять, но это его не беспокоило. По крайней мере, при холодной погоде мысли были только о ней. Или, скорее, о телесном дискомфорте, который она вызывала.       Шун сощурился. Глаза слезились, и огни проезжающих мимо машин расплывались в бессистемную вязь.       Шова была странным местом. Она проходила по самой границе Камурочо. Река автомобилей текла по своим делам и резко отрезала квартал от остального Синдзюку. Припаркованные тут и там таксисты были похожи на паромщиков, причаливших к берегу.       Спешащие по своим делам прохожие здесь ничем не отличались от людей на улицах Камурочо, но по какой-то причине казались чужими. По крайней мере, Акияма не мог представить их по собственному желанию заходящими в местные душные переулки.       Голова приятно опустела, и зазевавшийся Шун едва не врезался в какую-то холеную дамочку лет пятидесяти. Та окинула его возмущенным взглядом.       — Извините, — Акияма галантно улыбнулся.       Дамочка фыркнула, но от комментариев воздержалась. Видимо, красный нос не добавлял Шуну очков привлекательности.       Он окинул взглядом развернувшуюся сцену.       Небольшая группка зевак столпилась у ресторанчика «Суши Джин». Люди переговаривались между собой, силясь узнать, что случилось.       Карета скорой помощи была припаркована неподалеку. Рядом возвышался мрачный водитель. Никто из прохожих не рисковал подходить к нему с расспросами — водитель так мрачно сверлил всех взглядом, что создавалось ощущение, будто любой побеспокоивший его человек немедля отправится внутрь кареты по медицинским показаниям.       Акияма не назвал бы себя любопытным человеком. Да, он был умеренно любознательным. К тому же, как инвестор, он придерживался концепции, что знания — это сила. Знания, считал Шун, должны быть своевременными и точными.       Поэтому, воспользовавшись моментом, он приоткрыл дверь «Суши Джин» и тихо проскользнул внутрь.       Внутри ресторана царил нехарактерный беспорядок.       Под ботинком немедленно хрустнуло стекло. Шун чертыхнулся и оглянулся вокруг. Стулья стояли в беспорядке. Половина мебели попадала на бок, а на тех столах, что еще стояли, оставались тарелки с недоеденными суши. Учитывая среднюю стоимость порции в «Суши Джин», посетители не заканчивали свои ужины крайне редко. Так что здесь они явно покидали заведение в спешке.       Медсестра склонилась над хозяином с марлевой повязкой в руках. Тот пыхтел и уворачивался.       — Генджи-сан! — она утерла пот со лба. — Одумайтесь!       — Не надо меня никуда забирать! — он упрямо мотнул головой. — Мне еще ресторан закрывать. Ученик без меня не справится.       «Ученик» только закатил глаза и сгреб веником осколки разбитого блюда.       — Не впутывай меня, дядя, — пробурчал он едва слышно. — Если ты помрешь, то меня некому будет учить.       Акияма подошел к нему.       — Котаро-кун, — он облокотился о стойку. — Что я пропустил?       Паренек сгреб осколки в совок и шумно высыпал их в стоящее рядом ведро. Присутствию Шуна он нисколько не удивился.       — Крыс вы пропустили, Акияма-сан, — отозвался он мрачно. — Целую кучу крыс.       Шун приподнял бровь и кивнул на Генджи.       — Это крысы его так отделали?       Котаро наконец поднял на него взгляд и произнес с серьезностью ребенка:       — Акияма-сан, не тупите.       Шун не всегда понимал, как разговаривать с Котаро. Тот был прямым, как палка. Никто толком не знал, где Генджи его откопал. Тот просто однажды появился в ресторане, как данность, и с тех пор являлся его неотъемлемой частью.       Поэтому Акияма присел на один из барных табуретов и отправил в рот орешек.       Если он правильно понимал Генджи, то тот не стал бы брать в ученики кого-то, непохожего на него. А значит, Котаро тоже должен обладать немереной уверенностью в собственной правоте. Следовало только дать ему возможность открыть рот.       — Не крыс, — сказал Котаро назидательно. — А «Крыс». Старая банда, из пригорода.       — Это те, что в дутых жилетах? — Акияма задумчиво покрутился на стуле. — Похожи на складских рабочих.       — Да нет же, — парень оперся о швабру. — В дутых — это «Тануки».       — Те разве не в черно-белом?       — Нет, в черно-белом ходят «Некомата».       — А кто тогда в оранжевом и коричневом?       — Бейсбольные болельщики. Это цвета «Гигантов Йомиури», Акияма-сан.       Вид Котаро с раздраженного сменился на сочувственный. Кажется, авторитет Шуна в его глазах упал на несколько пунктов.       — А-а, — протянул Акияма с неловким смешком. — А суши-бар «Крысам» на что сдался? Генджи кому-то дорогу перешел?       — Ха! — откликнулся Генджи с гордостью. — А что, может быть и перешел!       — Генджи-сан, не вертитесь! — заохала медсестра.       Котаро отмахнулся от Шуна царственным жестом. Несведущий в криминальных делах Акияма-сан, очевидно, нуждался в ликбезе, и только он мог это исправить.       — Я вот что думаю, — парень понизил голос. — Они Камурочо так делят.       — Делят Камурочо, — повторил Шун с интонацией прилежного ученика.       — Ну а что? — Котаро пожал плечами. — Тоджо сейчас попрятались, вот они и наглеют.       Акияма захрустел орешком.       То, что Тоджо «попрятались», он бы не сказал. Было похоже, что люди, принимающие по-настоящему крупные решения в клане, чем-то чрезвычайно заняты, и лишенные стальной руки семьи слоняются по городу без определенных планов. В этом смысле якудза были похожи на армейскую структуру — вне войны с какой-либо внешней угрозой они были абсолютно бесполезны, а без хороших командиров совершенно расхолаживались и начинали чинить самодеятельность.       Впрочем, в Камурочо это мнение Шун предпочитал держать при себе.       — Эта шантрапа у меня уже в печенках сидит, — заворчал Генджи. — Пришли и начали гнуть, мол «под кем ты ходишь», а у самих еще усы не начали расти. Плюнуть и растереть.       Медсестра молча затянула ему бинт, и он перешел на едва слышные ругательства сквозь зубы.       — Короче, дядя им врезал, — расплылся в ухмылке Котаро. — Пятерых отпинал! Шун помахал рукой с орешком.       — Молодцом, Генджи-сан!       Тот скривился.       — Не подлизывайся, Акияма! Вербуй союзников где-нибудь на Розовой Улице. Котаро склонился к Шуну и понизил голос до трагичного шепота.       — Вы это… не слушайте дядю, короче. Он злится, потому что мы не были готовы к атаке.       Акияма понимающе кивнул.       Он отряхнул руки от соли и шелухи и внимательно взглянул на паренька.       — Ты очень смышленый, Котаро. Тебе это говорили?       Парень смущенно кашлянул. Видимо, говорили ему это не так часто, потому что он вмиг порозовел, как будто только что пробежал стометровку, и снова принялся тщательно мести тот же квадрат пола, который только что убрал.       — А то! — откликнулся он с напускным безразличием. — Точно посмышленее этих лохов. Кто так в лоб прет, вот скажите-ка? Прям как зомби. Я бы по-другому делал. Шун встал и оправил пальто.       — Неужели? — он аккуратно перешагнул горку осколков. — А ты что, тоже дерешься, Котаро?       — Конечно, — парень горделиво надулся. — Не зря меня раньше звали Котаро Убивец!       — И многих ты убил? — поинтересовался Акияма с любопытством.       — Ну это… не совсем в прямом смысле, — смутился Котаро. — Типа — как ударю, то сразу ляжешь, а потом не встанешь.       — От такого иногда умирают, — кивнул Шун примирительно.       — Вот и я говорю.       Уши Котаро приобрели вконец пунцовый цвет. Он шмыгнул носом и деревянной походкой промаршировал в подсобку.

***

      Удостоверившись, что крови им не дождаться, люди у входа в «Суши Джин» разошлись по своим делам.       Акияма запахнул пальто и выдохнул облачко пара. Он лениво взвесил, насколько сильно ему хочется курить. Вывод пришел мгновенно: не настолько сильно, чтобы морозить руки.       Допустим, паренек был прав, и крупные банды действительно начинали делить Камурочо, ощутив ослабление влияния Тоджо. Если отбросить другие проблемы, которые это поднимало, то с кем они делили территорию? С Тоджо? Тогда неясно — они атакуют территории отдельных семей? Или Тоджо теперь вовсе для них не авторитет? В таком случае — это общая позиция «Крыс»? Или инициатива отдельных, наиболее твердолобых особей?       А главное — как скоро они дойдут до «Элизы»?       Шун вздохнул.       Даже под воротом пальто монетка на шее холодила кожу.       Акияма считал себя человеком скорее циничным. Но даже если бы он таким не был, то просить у богинь каким-то невероятным образом дать ответы на свои вопросы он бы не рискнул. Уж слишком охотно они ему отвечали. Слишком быстро, и как правило, на все вопросы разом.       Наверное, хорошо, что он не был любопытным.       Телефон завибрировал в кармане Акиямы, возвещая о том, что ему пришло сообщение.       Он не обратил внимания.       Телефон снова завибрировал в кармане Акиямы.       Он не обратил внимания.       Телефон снова завибрировал в кармане Акиямы.       Он не обратил внимания.       …Телефон снова завибрировал в кармане Акиямы.       Он раздраженно выудил аппарат из кармана. На экране мигало имя Ханы.       Шун приподнял брови. Хана прекрасно знала, что он не отреагирует на текстовое сообщение, поэтому предпочитала ему звонить — по абсолютно любым поводам, которые могли взбрести ей в голову. Тем страннее было видеть от нее цепочку сообщений.       «М-р. А», гласило первое.       «СРОЧНО», гласило второе.       «ИДИТЕ В», гласило третье.       Шун раздраженно прищелкнул языком. По каким-то причинам Хана не могла позвонить ему, поэтому решила привлечь его внимание, отправляя свой месседж по одному слову за раз. Будь это кто-либо другой, Шун бы после этого с ним за один стол не сел.       Целиком расчлененный текст выглядели следующим образом:       «Мр. А, срочно идите в офис. У нас гости, которые не уйдут без вас.»       Он пролистнул ниже и чертыхнулся под нос.       «Мори-сан.»

***

      Особенностью Дивана-Не-Для-Гостей было то, что он был куда более потерт, чем остальные предметы мебели в Скай Финанс. Это, с точки зрения Акиямы, позволяло демонстрировать скромность, с которой в здесь принимали заемщиков. Потому что, если отринуть потертость дивана, то его стратегическая позиция (по отношению к двери) позволяла встречать всех посетителей властным взглядом.       Разумеется, именно на этом диване теперь восседал Мори. Властность ему не шла — он походил на тщедушную лягушку, заполучившую самый высокий камень посреди пруда.       Позади него скучал бессменный мордоворот, имени которого Шун не знал — в первую очередь потому, что никогда не слышал его голоса. Несмотря на собственные квадратные параметры, телохранитель был куда ниже самого Мори, что делало их дуо весьма комичным.       Другие ростовщики в целом считали Акияму… слегка не в себе. И он предпочитал, чтобы все оставалось, как есть. Мори же среди них выделялся — он обладал странной смесью навязчивости и скользкости. Ходили слухи, что у него было несколько других бизнесов кроме займов, но никто доподлинно не знал, какие именно. Зная Мори, это с равным успехом могла быть как лавочка по продаже амулетов со змеиным маслом, так и обычный бар с безобидными бизнесменами, горланящими караоке. Впрочем, статистика благопристойных заведений Камурочо оставляла желать лучшего — здесь благопристойность окупалась плохо. А Мори предпочитал окупаемые инвестиции благотворительности.       Стараясь не морщиться слишком открыто, Акияма небрежно зашвырнул пальто на вешалку и приземлился на Диван-Для-Гостей.       — Мори-сан, — сказал он сухо.       — Акияма-сан, — откликнулся тот с безупречной улыбкой. — Вы всех своих клиентов заставляете ждать?       Шун окинул офис быстрым взглядом. Что-то было не так.       — Вы могли предупредить нас о визите, — дружелюбно отозвался он.       Улыбка не покинула лица Мори. Ответ Шуна не был особо вежливым, но попадал в тон вопроса.       — Я посылал е-мейл, — пояснил он.       — Хана-чан, к нам приходило письмо от Мори-сана? — поинтересовался Акияма невинно.       До сего момента Хана предпочитала прятаться за монитором, но теперь из-за него показался ее рыжеватый пучок.       — Фильтры антивируса определили его как спам, — ответила она.       — Ах как неловко, — Шун фривольно закинул локти на спинку дивана. — Ох уж эти фильтры.       Его взгляд продолжал сканировать комнату. Беспокойство раздражающе зудело внутри.       Мори расплылся в радушной улыбке.       — Значит, хорошо что я зашел лично, верно? Ха-ха.       — Ха-ха, — сказал Акияма.       Очевидно, на этом необходимые церемонии закончились, потому что Мори вдруг разом принял задумчивый вид, будто на его блестящем лбу нажали кнопку. Шун напрягся — не один он умел прыгать с темы на тему.       — Как ваши дела, Акияма-сан? — Мори сцепил руки в замок и участливо наклонился ближе. — В финансовом плане.       — Перебиваюсь, спасибо.       Опыт подсказывал, что хорошим антидотом от внезапных вопросов были развернутые ответы. Шун набрал в легкие воздух.       — А вот в клубе да, — посетовал он. — Без сильной руки бардак. Я человек занятой, не могу присутствовать там постоянно. И вот на днях мой менеджер…       Рот сам выговаривал слова какой-то мутной истории про пятерых хостес и одного сложного клиента, пока глаза оглядывали рабочий стол. На первый взгляд, все было ровно так же, как он и оставил.       Память заработала на перемотке. Несколько часов назад: вот Шун подходит к столу, вот он берет газету, вот он окидывает все лежащие на нем вещи взглядом.       И еще раз.       Подходит. Берет газету. Смотрит.       Сцена замедлилась в его голове, пока кадры воспоминаний не превратились в яркие слайды. Теперь оставалось только наложить картинку стола тогда на картинку стола сейчас.       — …вот такие у нас бывают вечера, — закончил он.       Ничего.       С момента его ухода на рабочем столе не изменилось ни пылинки.       Тогда откуда это раздражающее беспокойство?..       — Удивительно, — произнес Мори без единой тени удивления. — Какой сложный бизнес.       Акияма молча кивнул. Воспоминание продолжало навязчиво прокручиваться в голове, и теперь требовало некоторого усилия, чтобы от него избавиться.       — Не думали сфокусироваться на клубе, Акияма-сан? — продолжил Мори. — Стать «сильной рукой» на полную ставку, так сказать.       Шун перевел взгляд на его бледные руки. Мори ритмично постукивал большими пальцами один о другой, без всякого напряжения.       Кажется, болтовня Акиямы его нимало не отвлекла. Что ж, раз Мори брал быка за рога, значит и Шуну тоже не следовало церемониться.       — Все иногда думают о том, чтобы поменять жизнь, — уклончиво ответил он.       — Правда ваша, — закивал Мори. — Камурочо заставляет задуматься, правда? Беспорядки, паразиты… Отсутствие стабильности. Каждый пытается обезопаситься так, как может.       Акияма выжидающе молчал.       — Знаете, что я думаю? — сказал Мори серьезно. — Если вы будете присутствовать в «Элизе» почаще, то этот клуб точно будет в топе рейтинга Камурочо.       — Мори-сан, вы мне льстите.       — Ни капли! Акияма-сан, вы настоящий шоумен. Вы знаете, чего люди желают на самом деле.       Шун устало прикрыл глаза. Если спросить, чего на самом деле хотят хостес и менеджеры «Элизы», то вряд ли постоянное дежурство начальника за их спинами было бы в списке.       Что важнее, навязчивые комплименты его гостя вели только к одному — Мори сам что-то от него хотел.       Тот улыбнулся, обнажив кривой клык.       — Знаете, Акияма-сан, я на днях был в «Элизе».       — Правда? И как прошел ваш визит?       Каркающий смех Мори заполнил помещение.       — Скажем так, мое портмоне сильно полегчало под конец вечера.       Кожаный диван скрипнул.       Мори наклонился еще ближе и заговорщицки понизил голос, будто собрался поделиться каким-то секретом.       — И знаете, я задал себе вопрос — как кабаре-клуб с таким громким, китчевым дизайном может создавать такую интимную обстановку?       Шун подпер подбородок рукой, изображая заинтересованность. Обычно в такие моменты он говорил что-то про «сердечность и искренность сервиса», но на сей раз вопрос звучал, как риторический.       — И кажется, я понял, — продолжил Мори. — Это потому, подумал я, что Акияма-сан заботится о своем бизнесе. Я прав?       — Абсолютно.       — И теперь я сижу здесь, — он хлопнул по потертому дивану. — И я спрашиваю себя: заботится ли Акияма-сан так же о Скай Финанс?       — И какова ваша профессиональная экспертиза? — размеренно произнес Шун.       Видимо, его тон был чересчур расслабленным, потому что офис вдруг погрузился в тишину. Со стороны Ханы пропали все возможные звуки, будто та замерла в кресле и не решалась вздохнуть.       Мори не торопился отвечать.       Он достал из-за пазухи портсигар, открыл его и вежливо предложил Шуну сигарету. Немного помедлив, тот принял ее.       Не успел он достать из кармана зажигалку, как Мори услужливо придвинулся ближе и предложил свою. Огонек расцвел рядом с лицом Акиямы, и ему не оставалось ничего иного, как прикурить.       Он затянулся. Табак был крепким — и горьким, как желчь.       — Я могу купить его у вас, — сказал Мори. — Скай Финанс.       Сигарета тлела между пальцами Шуна. Дым неспешно поднимался под потолок.       — Я слышал, что вы очень успешный бизнесмен, Мори-сан, — наконец ответил он. — Какая-то небольшая фирма? В дешевом офисе с текущей крышей и выходом в подворотню? Как-то не верится, что для вас это будет выгодной сделкой.       Мори развел руками.       — Что ж, не я все это озвучил. Но когда вы находитесь на самом дне, то двигаться можно только вверх, не так ли?       Акияма прищурился. Сквозь пелену дыма сложно было понять, что означает выражение на лице Мори.       — Мори-сан, — произнес он дружелюбно. — Не могли бы вы мне пояснить одну вещь?       — Да?       Под острым взглядом гостя Шун неторопливо притушил едва начатую сигарету в пепельнице.       — Как называются эти сигареты? — он с отвращением кашлянул. — Мне нужно удостовериться, что я случайно не куплю что-то подобное.       Дым рассеялся, словно его и не было.       Мори покачал головой с наигранным сожалением.       — Эх, Акияма-сан… А я-то надеялся на цивилизованный разговор. Я был с вами вежлив.       Он хлопнул по коленям и медленно поднялся.       — Мои друзья, которые могут зайти позже… будут куда менее вежливы.       Мори махнул рукой. Его телохранитель тут же перестал изображать каменное изваяние и бросился открывать входную дверь.       Акияма подождал, пока за его спиной щелкнет замок, и повернул голову к Хане.       — Хана-чан, — сказал он весело. — Мори-сан говорит, что у него есть друзья.       Секретарша защелкала мышкой. Вид ее был крайне недовольным — очевидно, визит Мори оторвал ее от какого-то чрезвычайно важного занятия. Шун не рисковал предполагать, какого — Хана большинство своих занятий воспринимала чрезвычайно серьезно.       — Хорошие новости для Мори-сана, — сказала она. — Это прекрасно для душевного здоровья. Я недавно читала, что японские мужчины его возраста часто испытывают проблемы с социализацией.       На этом Хана зачем-то метнула колкий взгляд в сторону Акиямы.       Тот лениво зевнул, поднялся с дивана и размял ноги.       — Ну, Мори ведь признался, что платит, чтобы женщины с ним выпивали, — хмыкнул он. — Так что у меня были определенные сомнения.       Он прошел вдоль рабочего стола, скользнул равнодушным взглядом по книжным полкам и остановился рядом с окном.       — Босс, вы же не планируете продавать ему бизнес? — Хана с беспокойством выглянула из-за монитора. — Мне проверить его «друзей»? Акияма-сан?..       Акияма внимательно смотрел на свое рабочее кресло.       — 30 градусов, — пробормотал он под нос. — Может, 35…       Хана нахмурилась.       — Босс, что вы делаете?       Акияма опустился на одно колено.       Как он и думал, кто-то прошел мимо его стола и задел кресло, отчего то немного крутанулось. Судя по всему, это произошло, пока Хана яростно набирала ему сообщения — иначе она бы заметила и сказала об этом Шуну. Впрочем, винить ее за это не стоило.       Он подмигнул Хане и приложил палец к губам. Затем наклонился и поглядел под стол.       Кусочек темного пластика был совсем крошечным. Бока «жучка» глянцево блестели в рассеянном свете офиса, и на первый взгляд его действительно можно было принять за насекомое.       Шун поднялся на ноги, отряхнул брюки и задумчиво посмотрел в окно. Улица Тенкачи, несмотря на погоду, кипела жизнью. Сотни прохожих в день, и все — потенциальные гости, клиенты, выпивохи и игроки в пачинко. Река возможностей, пока что не стремящаяся пересыхать.       Возможно, Мори не был самым умным дельцом в округе, но вряд ли продержался бы так долго, если бы не был при этом достаточно осторожным. Такой отчаянный шаг с его стороны означал только одно — грядут шаги еще более отчаянные. И не обязательно со стороны одного лишь Мори.       — Хана-чан, — не оборачиваясь, бросил он. — Будь добра, закажи мне еще одну пару ботинок. Боюсь, эти долго не продержатся.

***

      — То есть, ты говоришь, — сказал Танимура. — Что единственная преграда, отделяющая тебя от превращения в следующего Тони Роббера — это любимое бенто Ханы из «Канрая»?       Судя по его выражению лица, он ни капли не был впечатлен книжными планами Шуна.       — В целом как-то так, да, — Акияма неловко поскреб затылок.       Танимура приподнял бровь.       — Тогда зачем ты продолжаешь их ей покупать?       Шун пожал плечами.       — Потому что они ей нравятся?       Они свернули с Розовой Улицы на Сенрё Авеню.       Репутация Сенрё была неоднозначной.       С одной стороны, та была сравнительно тихой и чистой, и выгодно выделялась среди других улиц вокруг Розовой. С другой стороны — как правило, более-менее крупные семьи клана Тоджо предпочитали арендовать офисы именно на таких улицах, как Сенрё.       Конечно, такое соседство не могло не оставить свой след. Бизнесмены, которые прельщались низкой арендной платой на Сенрё, либо полностью понимали нюансы подобного соседства и оседали там на долгие годы (меньшая часть), либо сбегали оттуда через несколько месяцев (большая часть).       Тем удивительнее было видеть перед собой новую вывеску.       — «Тир, стрельбище, армейская подготовка», — прочел Акияма вслух. — «первая тренировка бесплатно».       — Я слышал, они арендовали весь подвал, — сказал Танимура.       Шун покосился на него.       Масаеши, как обычно, старался напустить на себя как можно более равнодушный вид. Но выглядел он ощутимо свежее, чем накануне. По крайней мере, он заставил себя сбрить редкую поросль на щеках.       Акияма проглотил зреющий на языке ядовитый комментарий и последовал за Танимурой вниз по лестнице.       На звон дверного колокольчика дверь за стойкой ресепшен открылась, и оттуда вышел крепкий темнокожий мужчина. Он показался Акияме смутно знакомым.       — Эй, приятель, — мужчина кивнул Шуну. — Ты в курсе, что у тебя коп на хвосте?       Чрезвычайно довольный своей шуткой, он разразился глубоким смехом.       Акияма принял изумленный вид.       Любопытно, что решепшионист мгновенно узнал в Танимуре полицейского. Сложно было сказать, насколько сильно это било по их репутации в его глазах. Даже если их не стали бы выгонять из заведения, подстелить соломки было не лишним.       — Нет, тут вы ошиблись, эм…       Шун стрельнул глазами на стойку ресепшен. Надпись на пластиковой табличке гласила: «Вас обслуживает: ГЭРИ Б.Х.».       Он махнул рукой в сторону Масаеши.       — Гэри-сан, этот парень совершенно безработный.       — Фрилансер, — сухо поправил его Танимура.       Впрочем, мнение Гэри по данному вопросу они узнать не успели, потому что в помещение зашла группа людей. Они оживленно спорили о чем-то, то и дело перекрикивая друг друга, как стая птиц. Дополнительное сходство придавали крайне вырвиглазные рубашки, вызывающе блестящие часы и золотые цепочки. Даже самый поверхностный взгляд выдавал в группе якудза.       Но вовсе не это смутило Акияму. Сквозь гам голосов пробивался один особенно резкий, который при всем желании сложно было перепутать с чьим-то другим.       Шун наклонился к Танимуре и притянул его к себе за ворот.       — Почему ты не сказал, что это территория семьи Маджима?! — яростно прошептал он.       — Ну уж извините! — прошипел тот в ответ. — Мне в последнее время было не до них!       Один из зашедших парней (в оранжево-зеленой рубашке) близоруко сощурился, разглядывая их.       — Эй, аники! — сказал он вдруг. — Это же тот мужик из «Элизы»!       Второй парень (в зелено-оранжевой рубашке) закивал и показал на Акияму пальцем.       — Да, вон тот, что тебе зад тогда надрал!       Он гыгыкнул.       Шун терпеливо проигнорировал осуждающий взгляд Танимуры, и приветливо улыбнулся. Бежать из подвала было некуда — оставалось только ждать развития ситуации.       Медленно, один за другим, голоса спорщиков затихли. Тот, кого они называли «аники», на каблуках повернулся к Акияме и Танимуре.       Шун напрягся. Пусть долговязая фигура Минами Дайсаку с первого взгляда не казалась особенно угрожающей, но он не понаслышке знал, что тот мог быть жестким и опасным, как доска с ржавыми гвоздями. А главное — совершенно непредсказуемым.       — О-о? — сказал Минами.       В тесном помещении ему потребовалась всего пара шагов, чтобы встать нос к носу с Шуном.       — Да ладно! — он щербато ухмыльнулся. — Это что, сам Шун Акияма? На моей территории?       Из-за спины Минами раздалось деликатное покашливание.       Исходило оно от невысокого круглолицего мужчины в темно-синей рубашке. Если бы Акияма не знал, что тот принадлежит к семье Маджима, то принял бы его за расхрабрившегося бухгалтера, который в честь корпоратива решил расстегнуть пару пуговиц на вороте. Приглядевшись, на его брюках даже можно было разглядеть стрелки.       Минами цыкнул зубами, как бунтующий подросток при споре с родителями.       — Ну что еще, Нишида? — он раздраженно закатил глаза.       — На нашей территории, Минами, — уточнил тот педантично. — На нашей.       — Кхм, — сказал Гэри.       — То есть, территория конечно же ваша, Холмс-сан, — засуетился Нишида. — Но вы же меня поняли, верно? Маджима-сан проспонсировал открытие, так что я выражаюсь чисто политически.       Акияма хлопнул ладонями, привлекая к себе внимание.       — Что ж, джентльмены, чудеснейшего вам дня. Не будем вам мешать.       Он направился было к выходу, но Минами резво преградил ему путь.       — Как-то невежливо уходить так сразу, нет? — он хмыкнул. — Так можно и оскорбить хозяев.       — Кхм, — вставил Гэри.       Понимание собственных слов не сразу отразилось на лице Минами.       Он прочистил горло.       — Короче, Гэри — мой товарищ, — произнес он угрожающе. — И если он оскорблен, то и я оскорблен.       Его лакеи в цветастых рубашках одобрительно закивали. Нишида только вздохнул.       — Очень жаль, — ответил Шун нейтральным тоном. — И что же вы примете в качестве извинения?       Минами принял оскорбленный вид.       — Я выгляжу, как тот, кто будет выбивать извинения? Вы так плохо обо мне думаете, Акияма-сан? — он издевательски развел руками. — Теперь вы обижаете еще и меня.       Краем глаза Шун заметил, как сжались кулаки Танимуры.       Пусть Масаеши не знал контекста, было очевидно — Минами не нужны извинения. Ему нужен рематч, который пресечет лишние разговорчики в рядах парней — о том, что какой-то гражданский смог уделать самого Минами Дайсаку. Отнюдь не все якудза рангом покрупнее умели принимать поражения, чего уж говорить о мелких сошках.       К сожалению, именно мелкие сошки во многом поддерживали репутацию более влиятельных фигур. И сейчас алчные взгляды «цветастых рубашек» впивались в Акияму, как иглы. Жест Танимуры тоже не остался без внимания — часть парней положили руки в карманы. В которых, вне сомнений, нашлись бы пара-тройка кастетов.       Тишина натянулась в пространстве подвала, как струна.       …Пока ее не прервал звук спускаемой в унитазе воды.       Напевая под нос какую-то прилипчивую мелодию, из туалета вышел мужчина в черной спортивной куртке и таких же черных джинсах. Его голова была коротко брита, а подбородок покрывала щетина — отращённая ровно настолько, насколько позволяли европейские мужские журналы с холеными моделями. В целом, самым примечательным в нем было то, что он был совершенно непримечательным. Особенно среди пестрых рубашек семьи Маджима.       Мужчина оглядел собравшихся цепким взглядом, продолжая напевать какую-то старую песенку.       Пел он довольно хорошо. По крайней мере, мелодию угадать было несложно.       — Это Миракл Джонсон? — сорвалось с губ Акиямы, прежде чем он успел себя остановить.       Мужчина показал на него пальцем.       — Наконец-то человек со вкусом, — сказал он.       Его вид был полон осуждения. Не было сомнений, что под категорию «человек без вкуса» подпадали все остальные в помещении.       «Цветастые рубашки» виновато переглянулись. Даже Минами выглядел так, как будто его только что отчитали.       — Стоило отойти на пять минут… — мужчина в черном покачал головой и скрестил руки на груди. — Коллеги, вы забыли, зачем мы здесь? Я напомню. Маджима-сан нанял меня, потому что вы все, по его словам, «стреляете так хреново, что проще за вас помолиться». И он мне за это неплохо платит.       Он помолчал, задумчиво почесывая подбородок.       — Знаете, что со мной будет, если ваш прогресс не улучшится?       Минами оскалился. Его скуластое лицо скривилось, и он стал похож на ощерившуюся дворнягу.       — Это не наша проблема, Куротака, — бросил он задиристо.       — Верно, — кивнул тот. — Но я, скорее всего, просто потеряю деньги. Что же насчет вас… то вам всем придется отчитываться перед Маджимой лично.       Его встретило гробовое молчание.       — Ну вот и хорошо, — сказал Куротака примирительно. — Вот и ладно.       Он потер руки.       — Предлагаю все разногласия решить огнестрельным оружием!       Танимура опустил кулаки. До ушей Шуна донеслось едва слышное бормотание:       — Черт. И этот тоже сумасшедший.

***

      — Поясни мне, пожалуйста, — произнес Акияма обманчиво спокойным тоном. — Как мы оказались в такой ситуации?       Они стояли в тренировочном помещении тира. Арендованное пространство действительно было большим — помимо статичных мишеней, прейскурант на стене предлагал загадочный «динамический курс» с целыми рядами комнат, оснащенных препятствиями.       Неудивительно, что Танимура едва ли не подскакивал на месте от ажиотажа. Азарт бурлил в нем, как вода в рисоварке.       — Это что, неуверенность? — подначил он Шуна. — Наверное, пора морально подготовиться к проигрышу.       Акияма скривился. Ехидная улыбка Танимуры действовала на нервы.       — Я не скрываю, что не фанат стрельбы. Масаеши посерьезнел и внимательно посмотрел на него. В очередной раз Шун пообещал себе прекратить водиться с копами. Что-то в его голосе прозвучало чуть резче, чем нужно, и теперь Танимура пристально изучал его, как ищейка изучает ряд кровавых капель, ведущих в лес. На мгновение он выглядел так, будто хочет что-то сказать.       — К тому же, — торопливо прервал его Шун. — Откуда тут взялось все «Королевство Маджонга»?!       Размашистым жестом он указал на ряд лавок, которые можно было описать как небольшие трибуны для зрителей. Те были полностью забиты.       Часть мест ожидаемо занимали «шестерки» из семьи Маджимы. Часть — знакомые Акияме по игровому салону старики. И те и другие мирно переговаривались между собой.       Танимура пожал плечами.       — Возможно, я мельком упомянул наше пари в салоне.       — Когда ты вообще нашел время поиграть в маджонг? Быстро бросил кости перед завтраком?       Танимура крайне внимательно изучал потолок. На Шуна он больше не смотрел.       — Что сказать, я рано встаю. Пенсионеры тоже.       Из рядов зрителей раздался знакомый голос.       — Я ему то же самое говорю, это игровая зависимость!       — Кубо-сан! — откликнулся Танимура раздраженно. — Только посмейте занизить мне баллы, потому что я вас обыграл сегодня!       — Что за обвинения? — возмутился тот. — Чем дерзить, лучше стреляй нормально! Я на тебя деньги поставил!       Акияма утомленно потер лоб. Он мог бы сказать, что теряет над ситуацией контроль, но это было бы ложью. Кажется, она развивалась в каком-то параллельном мире.       — Какие такие баллы? — с усталым отчаянием уточнил он. — У нас что, теперь еще и жюри есть?       Рядом с его ухом раздался смешок.       Шун совсем немного, едва заметно, но все же подскочил на месте. Куротака передвигался совершенно бесшумно, как кот вокруг добычи.       — Стрельба — это наука, — назидательно сказал тот. — В простом акте выстрела есть куда больше нюансов, чем просто пустить пулю в цель.       Его глаза подернулись сентиментальной пеленой. Такая обычно была у людей, которые чересчур глубоко погружались в лирические воспоминания. В таких случаях был велик риск объемной лекции, изобилующей слишком большим количеством подробностей о личной жизни рассказчика.       Прежде чем на фоне заиграла лирическая музыка и появились лепестки сакуры, Акияма деликатно кашлянул.       — Так что насчет баллов? — напомнил он.       — Ах, точно, — опомнился Куротака.       Он указал на одного из парней, раздающих таблички на трибунах.       — Меткость — это только часть задачи стрелка. Остальное занимает стиль.       Танимура дождался, пока Куротака отойдет подальше, и многозначно переглянулся с Акиямой.       — В каком мире он обитает? — озадаченно протянул Масаеши.       Шун молча смотрел на спину удаляющегося Куротаки.       По его персональному опыту, можно было вывести твердое жизненное правило относительно тех, кто любил стрелять несколько больше обычного. Правило сводилось к тому, что такие люди заражали флером безумия все остальные сферы своей жизни. На простой линейной диаграмме «хоплофилия» была бы на оси Y, а все остальное — на оси Х. Кривой роста была бы кривая нарастающего безумия.       В данном смысле, по скромному мнению Шуна, Куротака прекрасно вписывался в семью Маджима.       — Итак, Гэри, — сказал Куротака оживленно. — Расскажи нам про свою идею тренировки.       Гэри смущенно выступил вперед, польщенный всеобщим вниманием.       — Значится так, — начал он с долей смущения. — Я называю это тренингом в стиле американской армии с глубоким погружением. Методика авторская.       — Та-ак? — ободрил его Куротака.       — Ну так вот. Есть толпа зомби.       — Та-ак?       — И они прут на вас. А вы бежите вперед и их выносите. В конце посчитаем, кто больше подстрелил.       В криминальной части трибун поднялась одинокая рука.       — Если можно, — робко вклинился Нишида. — Попрошу заметить… тогда тут все друг друга перестреляют.       Куротака поскреб подбородок, будто задумался об этом только теперь.       — Ах да. Точно. Черт.       — Мне кажется или он разочарован? — пробормотал Танимура.       Куротака задумчиво скользнул взглядом по тренировочной площадке, что-то прикидывая в голове.       — Тогда сойдемся на стандартном тире, — сказал он. — Цель простая — сделать как можно больше метких выстрелов за три…       Он с сомнением оглядел собравшихся.       — …За пять минут.       Его взгляд остановился на Минами. Тот сидел в первом ряду на самом крае лавки, и беспокойно елозил, как школьник перед переменой.       Куротака вздохнул.       — По многочисленным заявкам, играем двое против двух, — объявил он. — Первая команда — наши дорогие гости, Акияма-сан и Танимура-сан.       Внимание мгновенно переключилось на них. Акияма нервно улыбнулся.       — Буууууу! — внезапно раздалось со стороны трибун.       Танимура возмущенно упер руки в бока.       — Эй! Кубо-сан, я все слышал!       Окончательно вжившись в роль конферансье, Куротака театрально взмахнул рукой.       — Вторая команда — Минами и… Нишида!       Под жидкие аплодисменты Нишида вышел вперед. Он нервно одернул ворот, словно тот его душил.       — Вы же покажете мастер-класс, Куротака-сан? — уточнил он. — Мы бы многое смогли почерпнуть.       На его лбу выступили заметные капли пота. Он достал из кармана аккуратно сложенный платок — такой же темно-синий, как и рубашка, — и тщательно промокнул лицо.       Куротака снисходительно улыбнулся.       — Ох, Нишида-сан … — он покачал головой. — Я тут для того, чтобы учить людей, а не унижать их. К тому же, лучший учитель — это поле боя.       — О боже… — выдохнул Нишида себе под нос.       Гэри поджал губы. Судя по его уязвленному виду, его собственная идея тренировки все еще казалась ему лучшей альтернативой. В конце концов, пара-тройка ранений в борьбе с толпой зомби были прозой жизни. Но даже для него перспектива спорить с Куротакой была хуже перспективы прятать трупы.       — Ладно, — сказал он с деланным равнодушием. — Выбирайте свои огнестрелы. Он нажал на какой-то рычажок, и часть стены опустилась вниз, открыв разнообразный арсенал.       Толпа оживленно зашумела.       Он нажал на другой рычажок, и панель с оружием отъехала в сторону, открыв второй арсенал.       Толпа воодушевленно зааплодировала.       Гэри выглядел чрезвычайно довольным.       Танимура присвистнул.       — С таким набором я не сочувствую зомби.       Не мешкая, он зашагал к рядам пистолетов. Минами рванулся за ним, как спущенный с поводка пес. За тем, в свою очередь, осторожно подошел Нишида.       Акияма остановился за их спинами.       Он считал себя человеком широкого кругозора. Пожалуй, сложно таким не быть, когда твоя память способна воспроизвести сотни прочитанных текстов до последней запятой. Проблема была в том, что тексты далеко не всегда давали четкое представление о том, как что-то выглядит в реальной жизни. С явлениями экономического плана было куда проще — они были абстракцией. С ними можно было играть, как с пластилином, если понимать немного числовых закономерностей.       Для всего остального Шуну требовалась картинка. Он мог проглотить за обедом роман Дэшила Хэммета, и даже припомнить, на какой странице есть пятно от кофе. Но пока он своими глазами не видел «Мальтийского сокола», то понятия не имел, как вообще может выглядеть кольт Сэма Спейда. Это все еще оставалось абстракцией.       Проще говоря — экспертом по огнестрельному оружию Акияма не был. Он запоминал только важные детали, которые мог приложить к своей жизни.       Так, например, барабан Nambu M60 вмещает в себя 5 патронов, которые можно ясно разглядеть, стоя под его прицелом.       (Ихара целится в него. Он обозлен, его руки дрожат от ярости, но он готов выстрелить.       Арай выступает вперед, загораживая Акияму собой, и теперь Шун видит дуло револьвера из-за его плеча.       Спокойный, уверенный голос Арая уговаривает Ихару не делать этого, но в голове Шуна крутится только одно: это его вина.       Он вывел Ихару из себя.       Арая сейчас подстрелят, и виноват в этом будет он, Акияма.)       Или вот SIG-Sauer P230. Этот пистолет выглядит гладким, как обкатанный водой камень со дна реки.       (Всего 168 мм, это почти незаметный темный предмет в опущенной руке Арая, с которого стекает струйками дождевая вода. Смысл его слов и извинений почти теряется за перестуком капель.       Труп Ихары изумленно смотрит на него черной дырой во лбу.)       Акияма нахмурился. Пока что его память была бесполезна.       Между тем, Танимура с любопытством оглядел коллекцию пушек, но даже не предпринял попытки к ним притронуться. Вместо этого он профессиональным жестом выудил с полки небольшой «Смит и Вессон» — почти точную копию стандартной полицейской модели, — и лихо крутанул револьвер на пальце.       Минами презрительно цыкнул зубами.       — Что? — Танимура спокойно встретил его взгляд. — Ствол есть ствол.       Такое спокойствие должно было напрячь любого, кто мало-мальски знает Масаеши. Откровенно говоря — любой, кто знает Масаеши, напрягся бы уже от самого факта наличия у него пистолета.       — Что, на ствол побольше силенок не хватит? — Минами сдвинул брови с наигранной жалостью.       Он схватил внушительный черный пистолет, больше уместный в руке советского комиссара, чем японского якудзы. Шун мог поклясться, что успел заметить на рукоятке край пятиконечной звезды.       Нишида покосился на то, как Минами с хищным оскалом похлопывает свой огнестрел. И, по примеру Танимуры, молча взял «Смит и Вессон».       Акияма вперился взглядом в ряд пистолетов. Те выглядели, как… пистолеты. Он свел брови в раздумьях. Следовать разумному примеру Танимуры категорически не хотелось.       — Что ты там копаешься, денди? — сказал Минами. — Испугался?       Он явно наслаждался ситуацией.       — Это его первый раз, аники! — крикнул кто-то из «рубашек». — Будь понежнее!       Минами приложил ладонь ко рту, изображая пуританское возмущение. На трибунах загоготали.       Шун повернулся к скучающему Куротаке и нацепил на лицо свою самую почтительную улыбку.       — Куротака-сан, — произнес он вежливо. — Могу я попросить вашего совета, как специалиста?       Тот нехотя подошел к нему и окинул взглядом.       — Судя по телосложению, я бы посоветовал что-то полегче, — бросил он снисходительно.       — Полегче… — повторил Акияма. — Ясно.       Куротака явно не считал его физически одаренным. Что было резонно — странно ожидать этого от гражданского. К тому же, Куротака вряд ли знал о подробностях их с Минами столкновения. А Шун предпочитал лишний раз об этом не напоминать. С якудза надо было ступать аккуратно — стрелок вполне мог оказаться названным братом Минами, и тогда уже долг чести будет предписывать Куротаке бодаться с Акиямой. Даже если тот сам от этого не в восторге.       Но полученный совет звучал… весьма недурно. Под «чем-то полегче», должно быть, подразумевалось оружие с малой отдачей. Что, по идее, должно было подходить для «слабого гражданского».       Иногда, довольно редко, Акияме удавалось посмотреть какой-то фильм целиком. Как-то раз дела Скай Финанс занесли его в кинотеатр, но внезапная потасовка на улице заставила опоздать, и для сбора долга пришлось ждать весь сеанс. Как назло, какой-то малолетний бандит умудрился уколоть его ножом, поэтому сон в кои-то веки не шел, и Шуну пришлось выстрадать весь хронометраж «Охотниц на якудза-2: Битва в аду».       По крайней мере главная героиня, Асами, была довольно симпатичной. А главное, на протяжении фильма в ее нежных девичьих руках побывал целый склад оружия. И как минимум половина из списка теперь лежала перед Шуном.       Он протянул руку и взял «Беретту». В руках Асами та смотрелась прекрасно.       — Что-то вроде этого? — уточнил он у Куротаки.       — Да, — кивнул тот со скучающим видом. — Просто возьми пистолет в ведущую руку и постарайся не уронить… что ты делаешь?       Шун протянул руку и взял вторую «Беретту».       — Извиняюсь, что не упомянул, — он склонил голову, продолжая глядеть на Куротаку из-под челки. — Но вы сказали «ведущую руку». А я амбидекстр.       Лицо Куротаки мгновенно озарилось интересом, будто кто-то чиркнул спичкой.       Танимура закатил глаза.       — Как всегда, не без сюрпризов, — проворчал он.       — Эй! — взвился Минами. — Это не против правил?!       Куротака хмыкнул.       — Что ж… это вполне вписывается в шкалу «стиля».       — О боже… — повторил Нишида обреченно.

***

      [Мини-игра: тренировка Куротаки]       [Акияма: «Македонская ловушка»]       Описание игры:       Вид от первого лица. В комбо — вид от третьего лица.       Механика в целом схожа с дартсом. Накопление энергии и комбо похожи на «танцевальные битвы» Харуки в 5.       Два параметра: «Скилл» и «Стиль».       Скилл = меткость. Меткие выстрелы накапливают шкалу стиля.       Стиль = комбо, которые получается исполнить при заполненной шкале стиля.       Для каждой тренировочной зоны есть свои quick time events, когда можно выполнить особенно крышесносное комбо. Это значительно выводит вперед и по меткости, и по стилю. (Можно сравнить с комбо в диско в Зеро)       Особенности Акиямы:       При стабильно высоком стиле он стабильно мажет.       Результаты матча: Участник -- СКИЛЛ -- СТИЛЬ       Акияма       Скилл: плохо       Стиль: Хороший 4/5 комбо       Танимура       Скилл: уверенный       Стиль: Средне 3/5 комбо       Минами       Скилл: плохо       Стиль: Терпимо 1/5 комбо       Нишида       Скилл: ОТЛИЧНО       Стиль: Плохо 0/5 комбо       >Техническая ничья

***

      Замедлили шаг они только ближе к Театральной площади. Акияма остановился у биллборда, чтобы отдышаться.       Он похлопал по карманам в поисках сигарет и не нашел ни одной.       Прекрасно.       — Поверить не могу, что мы ушли незаметно, — он поднял взгляд на подошедшего Танимуру. — Одно дело сражаться с семьей Маджима. Но брататься с ними? Пожалуй, не сегодня.       После нескольких раундов в тире заведение предсказуемо погрузилось в хаос. К удивлению Шуна, оживленные споры «зрителей» друг с другом привели вовсе не к потасовке, а к обещаниям вместе выпить. Судя по всему, Горо Маджима вбил в своих подчиненных уважение к старшим стальной рукой, потому что цветастые панки слушали россказни дедов из «Королевства», развесив уши. Последнее, что увидел Акияма перед импровизированным побегом — как Гэри с гордостью демонстрирует крошечному старичку модифицированную винтовку практически с того ростом. Старичок одобрительно кивал.       — Благодари Кубо-сана, — хмыкнул Танимура. — Когда он снимает штаны и показывает наколку, это всегда отвлекает внимание на себя. Окружающие сразу начинают рассказывать про похожие ошибки в жизни. К такому возрасту они копятся, как снежный ком.       Шун немного подумал, и решил, что не хочет знать про это больше положенного.       Танимура задумчиво уставился на пивные банки вдоль билборда.       — Этот парень, Куротака, — сказал он. — Ты его раньше видел?       Шун пожал плечами.       — Не припомню.       — Хм, — многозначительно подытожил Танимура.       Акияма не удержался и тоже перевел взгляд на банки. Вполне вероятно, что погруженный в мысли Масаеши их вовсе не видел, но хмурился он так, будто те задолжали ему денег.       — Что-то не так? — спросил Шун.       — Да нет, — откликнулся Танимура после паузы. — Просто он кажется знакомым.       Он наконец оторвал взгляд от банок и поглядел на Акияму.       — У него слишком незапоминающееся лицо, — ответил тот. Было бы странно, если бы ищейка внутри Масаеши этого не заметила. Куротаку словно собрали из фотографий тысячи человек, чтобы вывести «портрет среднестатического японского мужчины».       — Возможно, — ответил Танимура кисло. — Если бы я мог поднять полицейские архивы…       Он умолк на середине фразы, оставив мысль висеть в воздухе.       Акияма с интересом разглядывал его курносый профиль. Если подумать, Масаеши был полицейским довольно значительную часть жизни. Должно быть, перестроиться было непросто. Воображал ли он себе какую-то другую работу в детстве? Мечтал ли он пойти по стопам отца? Или просто поддался судьбе и сделал себя копом, чтобы стать полезным для иммигрантского сообщества?       — Ты со всеми так делаешь, кто тебя раздражает? — подначил он Танимуру. — Ищешь их в базе преступников?       — Ладно, этот Куротака меня порядком взбесил. А ты зачем к нему подмазывался?       — Я просто был вежлив! — возмутился Шун.       Танимура выдержал паузу. Оценивающий взгляд изучал лицо Шуна, как полицейский сканер.       — Это все твой голос, — наконец ответил Танимура. — Ты какую угодно чушь можешь сморозить, и будешь звучать уверенно. Зуб даю, партнерам по покеру тебя будет тяжело прочесть.       Шун улыбнулся.       — Что ж, это на их совести, не так ли?       На сей раз его голос был ощутимо холоднее обычного.       Резкий порыв ветра заставил их обоих поежиться, но Танимура продолжал беззастенчиво его разглядывать. А Шун, в свою очередь, продолжал улыбаться. Сложно было сказать, что вертелось у Масаеши на языке на сей раз. В любом случае, узнать этого не вышло — их прервал пронзительный писк мобильного телефона.       Танимура торопливо вытащил тот из кармана и уставился на экран.       — Мне нужно бежать, — сказал он. — Это Алый Щит.       Слова сорвались с губ Шуна, прежде чем он успел подумать.       — Я с тобой.       Танимура метнул на него короткий взгляд, но спорить не стал.

***

      Район Чемпион считался историческим.       Кусочек «старого Токио», в котором ресторанчики вмещали не больше десяти посетителей, а Камурочо еще грезил о собственном театре кабуки. Жить там было удовольствием сомнительным — куда приятнее там было просто бывать. Зная, что потом, сполна насладившись местными барами, вернешься в современную жизнь — без хипстеров, туристов, пьянчуг, наркодилеров и проблем с отоплением.       В случае Акиямы это не работало. День выдавался удачным, если удавалось обойтись хотя бы без пары перечисленных пунктов. Но, по крайней мере, на более современных улицах при взгляде на небо не возникало чувства, что он находится на дне колодца.       Узкие тесные улочки шли друг за другом рядами, на первый взгляд, не допуская никаких ответвлений. Однако, конструкция домов, окружающих район плотной замковой стеной, допускала темные коридоры в «технические зоны» — куски пустого пространства, в которых должны были стоять мусорные баки и стройматериалы для капитального ремонта. На деле же они были рассадником мрачнейших слухов. Как правило, люди торопились мимо — без всякого желания заглядывать в мрачные каменные мешки. И в 90% случаев они были абсолютно правы.       Судя по свидетельству анонимных очевидцев Щита, заварушка проходила где-то рядом с южным входом в район Чемпион.       Кивнув друг другу, Танимура и Акияма разделились. Южный вход представлял из себя длинный узкий коридор вдоль стены старой заброшенной бани, и разумной стратегией было заходить в него с обеих сторон. На первый взгляд там было тихо, но подобное спокойствие было обманчивым — прямо позади бани коридор ответвлялся в один из таких каменных мешков.       Медленная поступь Шуна эхом отдавалась от старых кирпичных стен. Освещенный бульвар Тайхей остался за спиной, и на мгновение Акияма остался наедине с городом — стремительно темнеющее небо, грязные лужи под ногами. Беседы прохожих доносились откуда-то издалека, приглушенные плесневыми стенами гниющего борделя.       Ноги замедлили шаг. Время в таких местах текло не совсем так, как обычно. На секунду он мог поклясться, что на дворе снова 2005 год, и голоса со смехом исходят изнутри бани. Ту еще не закрыли, взрыва Башни Миллениум еще не было, и на Акияме вовсе не пиджак с пальто, а слои вонючих обносков, которые давно пора сжечь вместе с хозяином.       Юркий силуэт Танимуры показался с другого конца коридора, и наваждение развеялось.       Они подошли ко входу в каменный мешок. Оттуда на влажную брусчатку падал теплый свет. Не было ни малейшего способа предугадать, что они увидят внутри.       — На счет три, — тихо скомандовал Танимура.       Моложавое лицо Масаеши было напряжено, отчего выглядело старше обычного. Обилие тишины явно щекотало нервы и ему тоже. Тишина в Камурочо могла означать только две вещи — либо то, что опасность рядом, либо то, что она уже миновала, но рассказывать об этом больше некому.       — Есть, детектив, — отсалютовал Шун.       Танимура раздраженно закатил глаза и решительно вышел на свет. Акияма последовал его примеру.       — Акияма-сан? — раздался удивленный голос. — А что это вы тут делаете?       Шун позволил глазам привыкнуть к свету и огляделся вокруг.       Открывшаяся картина нимало не напоминала поле боя. Более того, она выглядела довольно мирно.       В нескольких бочках, расставленных по периметру площадки, горел огонь. Возле стен, разложив тенты и нехитрый скарб, ютились с десяток бездомных. Они нестройными голосами пробурчали приветствия Акияме, смерили Танимуру безразличными взглядами, и вернулись к своим делам.       Шун кивнул в ответ. Не все присутствующие были ему знакомы, но некоторых он знал довольно хорошо.       Подошедший к ним мужчина словно весь состоял из окружностей. Пухлые руки в перчатках без пальцев сжимали большую широкополую панаму. Стряхнув с нее мусор, мужчина водрузил панаму на голову и просиял улыбкой, от которой его глаза засветились, как у ребенка.       — Энноске-кун, — сказал Шун приветливо. — Какими судьбами?       — «Кун»? — переспросил Танимура недоверчиво.       Его готовность к бою улетучилась, но напряжение никуда не делось. Он подозрительно озирался по сторонам, словно в любой момент из-за угла должны были выпрыгнуть с десяток якудза.       — Энноске довольно юн, — пояснил Акияма. — Просто люди с бородами выглядят старше своего возраста. Если постараешься, то сможешь отрастить. Будешь представительнее.       Энноске опасливо покосился в сторону Танимуры и тут же отвел глаза. Его можно было понять — Масаеши выглядел так, будто вот-вот начнет кусать людей за лодыжки.       — Эм, — сказал Энноске неуверенно. — Акияма-сан, что-то случилось?       Шун сложил руки на груди. Танимура пока помалкивал, но это долго не продлится. Следовало быстрее переходить к сути.       — Пока не знаю, — Шун задумчиво оглядел площадку. — Неудачное же место вы для ночевки выбрали.       Его замечание всколыхнуло Энноске. Испачканные золой пальцы впились в пуговицу пальто и стали ее остервенело крутить.       — Это верно… — сказал он. — Но вокруг «Камурочо Хиллс» сейчас не продохнуть. Они к открытию готовятся. Охраны вдвое больше обычного.       Акияма с досадой прищелкнул языком.       Строительство «Камурочо Хиллс» было в ведении Тоджо. С одной стороны, было отрадно слышать, что бесконечная стройка наконец-то закончится, и территория бывшего парка снова станет доступна для публики. С другой…       Как обычно, приоритеты Тоджо были где угодно, кроме территориальной целостности. В данном случае — ресурсы тратились на то, чтобы гонять бездомных от «Камурочо Хиллс», — вместо того, чтобы что-то сделать с «Крысами».       Энноске, впрочем, принял его досаду на свой счет.       — Поверить не могу, что они все-таки открываются. Не думал, что это увижу.       Он неловко рассмеялся.       Шун развел руками, как разочарованный родитель.       — Но все равно — район Чемпион куда опаснее. Тут для всяких подонков как медом намазано. Чья это была идея?       — Деда Инари, — ответил Энноске благоговейным шепотом.       Пухлые пальцы оторвались от терзания пуговицы и он указал на скрюченного старичка, греющего руки над бочкой. Тот беззубо улыбнулся и поднял голову. Его лицо было сморщено, как изюмина, но под кустистыми бровями обнаружился живой и цепкий взгляд.       — Я был прав, нет? — сказал он неожиданно высоким голосом. — Паса Монтана нас защитил.       Энноске устало вздохнул.       — Ну что вы снова заладили…       Инари захихикал и вернулся к разглядыванию огня.       — Расскажи им, Энноске, — сказал он. — Весть-то благая.       — «Паса Монтана»? — уточнил Танимура. — Это что-то на испанском… pasa — путь? Горный путь?       Акияма с интересом закивал. Его знания европейских языков в основном оставались на уровне базового бизнес-английского из университета, и иметь рядом таланты Танимуры было полезно.       — Горные духи? — предположил он. — Пришли защитить холмы Камурочо?       — Нет же, нет! — в ужасе запротестовал Энноске. — Не подавайте деду Инари новых идей.       Он подался вперед с конспирологическим видом. Танимура и Акияма невольно последовали его примеру.       — Вы были правы, Акияма-сан, — признался он. — Мы разбили лагерь еще вчера, но сегодня это очень не понравилось местной шпане.       Танимура с Акиямой переглянулись. Стало быть, потасовка все же была.       — Все выглядело очень скверно, — Энноске мрачно замотал головой. — У них были биты. И всякое такое.       — О чем я и говорю! — не удержался Шун.       Он драматично всплеснул руками. По слухам, район Чемпион избегали даже крысы (обычные, без кавычек) — потому что иначе им пришлось бы передвигаться по местным дорогам без защиты для лап. А это, учитывая исторические слои местной грязи, легко могло стать летальным.       Энноске стыдливо натянул панаму на голову. Теперь та доходила до самого носа. — Я потому и не хотел рассказывать, Акияма-сан. Решиться тут ночевать было глупо.       Шун неловко поскреб затылок. Энноске звучал слишком виновато для того, что даже не было его собственным решением. Парень всегда принимал неудачи близко к сердцу. Его старшие спутники относились к жизни более философски. Особенно после парочки стаканов шочу.       — Вы не выглядите слишком травмированными, — подметил Танимура. — Несмотря на биты. И всякое.       Его наблюдение звучало максимально нейтрально.       Энноске замялся.       — Группа стариков отразила атаку шпаны, — вкрадчиво продолжил Танимура. — Нечастый случай.       Он оглянулся вокруг.       — Особенно в ограниченном пространстве, из которого есть только один выход.       Энноске нервно оглянулся на Инари. Тот прекратил греть руки и с кряхтением присел на коробку, наблюдая за чьей-то партией в кои-кои.       — Это прозвучит странно, — наконец сказал он.       Танимура усмехнулся.       — Приятель, поверь, нас сложно удивить.       Акияма приподнял бровь. С непривычки сложно было разобрать, играет Масаеши плохого копа или хорошего.       Энноске набрал полные легкие воздуха.       — Мужчина в длинном пальто и лыжной маске, — затараторил он. — Он появился и… разобрался со всеми. Я, честно говоря, даже не понял, что произошло. Видел только, как он руками разламывал их биты.       Энноске махнул рукой на бочки с огнем. Следовало полагать, остатки бит ушли на топливо.       — А потом? — ободрил его Танимура.       — А потом он ушел.       Энноске помолчал.       — Мне показалось, он был чем-то недоволен, — добавил он.       — Чем, например? — вклинился Шун.       — Я не спрашивал, — Энноске сглотнул. — Понимаете, он был… очень, очень высоким.

***

      — Им нет причины лгать, — протянул Акияма задумчиво.       — Ага, — односложно отозвался Танимура.       Они неторопливо прогуливались вдоль башни Миллениум. Та привычно сияла тысячей окон, стремясь раздавить каждого конкурента своим величием.       Танимура был нехарактерно молчалив. Он то и дело поглядывал на телефон и слушал Шуна вполуха.       — Это могли быть очень плохие биты, — продолжил Акияма. — Очень пористые.       — Точно.       Они завернули за угол башни.       С этого ракурса ее огромная сестра, «Камурочо Хиллс», мгновенно перетягивала взгляд на себя. Свет пока что горел не везде, но было очевидно: после ее официального дебюта башня Миллениум будет не единственной чрезмерно дорогой красоткой квартала.       Впрочем, Шун был верен своим приоритетам. Из них двоих именно башня Миллениум была настоящей фем фаталь.       Танимура в очередной раз что-то нажал в телефоне и победно хмыкнул.       — В Алом Щите никто не слышал ни про какого гиганта в лыжной маске, — победно провозгласил он.       Акияма раздраженно вздохнул. Радость Танимуры была ему непонятна. Перед ними была разложена тайна, а тайны он любил разгаданными.       — Только не говори, что собираешься забрать себе гонорар за то, что сделали за тебя.       — Бинго, — Танимура подмигнул ему. — Именно это я и собираюсь сделать.       Он высунул кончик языка и принялся увлеченно что-то набирать. В поле зрения Шуна попали слова «реквест» и «трансфер».       Акияма остановился у киоска с сигаретами и принялся искать наличные.       Что-то подсказывало ему, что «Паса Монтана» еще появится. Камурочо для городских сумасшедших был как мед для пчел. Чтобы кого-то найти, в большинстве случаев не было нужды бегать по всему кварталу. Достаточно было присесть на Розовой улице и запастись терпением.       Что важнее, в воздухе повисла куда более щекотливая тема.       Акияма дождался, пока продавец скроется под прилавком в поисках пачки «Хай-Лайт», и прочистил горло.       — Так вот, насчет нашего пари…       Танимура поднял голову.       — Сегодняшний раунд не считается, — сказал он быстро.       Акияма улыбнулся.       — Рад, что мы на одной волне.       Танимура закончил печатать. Он удовлетворенно захлопнул крышку старомодного потертого чехла.       — Не привыкай к этому.

***

      — Сайго-кун, — сказал оружейник. — Тебе не приходило в голову, что люди стучатся в двери, прежде чем их выламывать?       Он спокойно закрутил гайку на каком-то изделии, похожем на краба. Из плоского тела изделия торчало не менее дюжины маленьких ножек.       — Я не…       Рюджи сконфуженно уставился на свою правую руку. Механические пальцы продолжали надежно сжимать дверную ручку. Это было довольно неприятным открытием, потому что дверь находилась как минимум в паре метров от него.       Кажется, роботизированная рука требовала куда больше уточнений для осуществления бытовых действий, чем мясная. Как минимум, что-то кроме общего намерения «открыть дверь».       Рюджи медленно опустил ручку на стол. Дерзкий запал, с которым он ворвался в мастерскую, слегка улетучился.       — Я пришел подать жалобу, — объявил он громогласно.       — Возвраты не принимаем, — откликнулся оружейник.       Он расхохотался.       Рюджи закатил глаза. За время примерки и отладки его протеза старик успел повторить эту шутку немереное количество раз, и каждый из них заставлял того веселиться, как в первый.       Рюджи поднял руку и пошевелил пальцами.       — Дед, предупреждаю. У меня тут полный заряд.       Оружейник отсмеялся и утер слезы.       — Я знаю, — сказал он гордо. — Я сам его туда положил.       — Хреново положил, — буркнул Рюджи. — Если я его не могу достать.       Он опустил руку и вызывающе уставился на оружейника. Тот уставился в ответ.       — Я смотрю, бороду ты подстриг, — сказал старик. — Похвально.       Рюджи заскрипел зубами.       Координация новой руки была удивительной. Да, с силой он иногда перегибал. Но глядя в хитрые глаза оружейника, ему крайне не хотелось признавать, что старый протез (или, скорее, его отсутствие) просто не давал ему выполнять простые бытовые задачи.       — Я говорю, не могу стрелять из твоей пукалки, — прорычал Рюджи. — Механизм не работает.       — Нет запала? — уточнил оружейник серьезно.       — Нет.       — Никак не можешь запустить процесс?       — Нет.       — Дракон не может восстать? Не плюется огнем?       Рюджи моргнул.       Прежде чем он успел осознать сказанное, скрипучий смех старика вновь заполнил комнату.       — Ха-ха, — Рюджи мрачно передразнил его. — Я требую объяснений. Какого черта она меня не слушается?       Оружейник легкомысленно отмахнулся.       — Успокойся, Сайго-кун. У тебя мог просто случиться эмоциональный блок.       — Эмоциональный… блок? — повторил Рюджи медленно.       — Ага.       Старик выдвинул ящик стола и достал оттуда еще одну тонкую паучью ножку. Потом наклонился к «крабу» и начал ее методично привинчивать.       — Сдается мне, какие-то психосоматические факторы удерживают тебя от того, чтобы полностью использовать потенциал протеза, — пояснил он.       Тон был равнодушным, словно они обсуждали погоду.       Рюджи переступил с пятки на носок, методично впитывая информацию. Пресные формулировки оружейника только злили его больше. Настроение старика менялось, как морской ветер. Временами Рюджи казалось, что тот услышал кансайский акцент, и теперь держит «Рю Сайго» за деревенского дурачка.       Как бы то ни было, забираться Рюджи под шкуру ему удавалось отменно.       — Ты надо мной издеваешься, дед?! — рыкнул он сквозь зубы. — Я отвалил за эту приблуду целое состояние!       Рюджи резким движением схватил лежавшую на столе дверную ручку и снова сжал в пальцах.       — «Эмоциональный блок»? Это что, видеоигра? — дешевый сплав затрещал в его кулаке. — Мне еще нужно заслужить контроль над собственной рукой? Принести двенадцать грибов? Меч из камня достать?!       Оружейник осуждающе цокнул языком.       Он закончил с ножкой и перевернул механизм. Теперь «краб» стоял так, как задумывалось. На Рюджи уставился одинокий черный глаз на ножке.       Тот не удержался и сделал шаг в сторону, чтобы уйти из его поля зрения. Разумеется, «глаз» тут же проследил за ним. Ножка с жужжанием крутанулась, как перископ, и тут же вернулась на место.       Старик с довольным видом наблюдал за их танцами. Он не мог не заметить легкую нервозность Рюджи перед своим новым творением.       — Тебе следует поостыть, «Сайго», — сказал он.       В круглом теле «краба» что-то щелкнуло. Рюджи примирительно поднял руки. Дыра на боку механизма, которую он сперва принял за разъем, подозрительно походила на пушечный порт на боку фрегата. Казалось, оттуда вот-вот высунется крошечная гаубица.       — Отлично, — кивнул оружейник. — Вообще, конечно, тебя можно понять. Я даже зла держать не буду. Это для тебя только первый опыт потери конечности.       Он указал пальцем на ряды протезов под потолком.       — То, что я для тебя сделал — не просто болванка, как эти. Это рука. Да, на ней нет нервных окончаний, но она делает то, что говоришь ей делать ты. Разве не так? Ее легко спрятать, и она прекрасно считывает нужные импульсы.       Рюджи упрямо молчал.       Старик был многословен не по делу, но теперь он говорил серьезно. И с каждым словом он будто становился все более сердит.       Оружейник поправил очки и раздраженно зашуршал наждачкой. Он схватил со стола какой-то инструмент и принялся его усиленно полировать.       — Если ты не снимешь перчатку, то никто даже не заподозрит, что с тобой что-то не так! — проворчал он. — И у тебя хватает наглости жаловаться, что это произведение искусства не очень хорошо стреляет.       Он резко сдул металлические опилки со стола. «Краб» пошатнулся, реагируя на движение воздуха.       Рюджи поджал губы.       — Не то чтобы оно плохо стреляет, — буркнул он под нос. — Может быть оно отлично стреляет. Но я почем знаю? Я не могу проверить! Я часами бьюсь над этим, и ни разу не смог даже достать этот механизм!       Оружейник отложил инструменты и утомленно потер виски.       — Минусы высокого роста, серьезно… — пожаловался он «крабу». — Столько труда, чтобы донести простую мысль…       «Краб» пожужжал перископом, но не ответил.       Старик помолчал, собираясь с мыслями.       — Слушай, Сайго-кун, — начал он терпеливо. — Ты уже, наверное, и сам понял — твоя рука делает то, что твой мозг говорит ей делать. Сжать кулак, взять ложку. И если она не делает что-то, что ты хочешь сделать? Это значит только одно — на самом деле ты этого не хочешь.       Рюджи нахмурился.       В этом было рациональное зерно. Было бы странно, если бы механизм запуска оружия был бы доступен слишком легко. Всегда существовал шанс нажать его случайно. Жители Камурочо, вероятно, многое успели повидать, но вряд ли их приведет в восторг киборг в очереди за пачкой носков в «Дон Кихот».       — И что с этим делать? — спросил он.       — Понятия не имею, — оружейник пожал плечами. — Найди что-нибудь, что тебя мотивирует. Что-то должно быть, верно?       — Сейчас меня мотивирует только мысль свернуть тебе шею, — признался Рюджи с легким сожалением в голосе.       Оружейник снова расхохотался. По какой-то причине, угрозы Рюджи его крайне веселили.       — Ого! Я даже чувствую страх! — старик всхрюкнул от смеха. — А ты должен понять, что это для тебя значит — «хотеть» чего-нибудь. Какие цепочки возникают при этом в твоей голове. И когда ты поймешь, то сможешь отделить свое желание от объекта желания, и использовать для контроля протеза.       Оружейник отвернулся от Рюджи и вернулся к своей загадочной работе.       — Видишь, как все просто, — сказал он «крабу».       Тот молча перебирал ножками, стоя на месте.       Рюджи тупо уставился на ладонь протеза. Остатки дверной ручки все еще лежали на ней, как напоминание о том, что он контролирует себя куда меньше, чем хотелось бы.       Слова старика звучали разумно.       Оставалась только одна проблема — уже многие годы Рюджи совершенно, абсолютно ничего не хотел.