спаси но не сохраняй ll

Минхо следовало бы ожидать, что гладко и спокойно ничего у них, и особенно теперь, быть не могло… Ему, конечно, хотелось рассчитывать на обратное. Ему нравилось размышлять о том, что будет, если они не вернутся в город. Если, как Минхо однажды и обещал Джисону в шутку, он достанет им новые паспорта и они скроются вместе, останется ли все так, как сейчас? Когда Джисон лежит на нем, прожигая в груди Минхо дыру своим дыханием. Может, они могли бы провести остаток своей жизни именно так? Но вместо этого Минхо подскакивает с места, выдернутый из полу-дремы, как только Джисон начинает нечленораздельно мычать и в панике пытаться сползти от него подальше. На узком сидении, где они не могли даже вытянуться, сползать было некуда, и от этого младший впадал в ещё большую панику. Он смотрит по сторонам и с пеленой на глазах пытается отыскать выход. Кажется, он все ещё не до конца понимает где он, он все ещё наполовину там, где был сознанием только что. Он загнан в угол и вот-вот самоуничтожится от страха. — Тише, ты уже здесь, — просит Минхо, протягивая к Джисону руки. Тот его не видит, только мотает головой и жмурится, прося не трогать, и Минхо слушается, — Все уже нормально. Проверь. Рука его все ещё протянута. Он думает, что если Джисон её коснётся, то наконец получит якорь, за который можно ухватиться и выплыть в реальность. Но Джисон почему-то тянется не к его руке, а к глазам, поднимая взгляд и всматривается с осторожностью. Кажется, убеждается, потому что дыхание его медленно приходит в норму. Он смотрит и делает глубокий вдох, а затем глубокий выдох вместе с Минхо. — Прости, — наконец может сказать он, — Ты… отвезешь меня домой? — Конечно, — с готовностью кивает Минхо, выискивая на полу свои штаны. Разодранную футболку уже не наденешь, но можно было застегнуть кожанку… Он видит краем глаза движение и оборачивается к протянутой ему кофте, которая днем была на Джисоне, и принимает её благодарно, — Спасибо. К тебе или… — Нет, — тут же прерывает его Джисон. Минхо смотрит как тот сжимает и разжимает кулаки, — Ко мне. Только меня. Он не будет врать, что на секунду ему не стало тошно от ухнушего вниз сердца. Не будет врать, что не надеялся немного на большее после сегодняшнего. Но, честно говоря, ожидать другого было глупо. Не когда он слышал как дико все еще бьется чужое сердце. — Ты будешь в порядке? — только лишь уточняет он и получает кивок в ответ. Джисон даже взгляд на него не поднимает, и из машины выходить не торопится. Только лишь пересев за руль Минхо понимает, что это потому что Джисон и не собирается никуда двигаться с заднего сидения до самого конца поездки. Им осталось не так много. Сорок минут, и они уже в черте города. Ещё какое-то время нужно для того, чтобы доехать до дома ведуна. На дворе стояла середина ночи, и отпускать Джисона одного до квартиры, даже если на минуту, казалось Минхо неправильным, но, смотря на Джисона сейчас, меньшее, что ему хотелось, это в чем-то ему не уступить. — Я завтра тебе напишу сам, — въезжая на парковку, говорит Минхо, только потому что знал, что Джисону будет не до быстрых «Привет, я жив», — Сон… Может, поговоришь со мной? Он пробует последний раз, обернувшись к заднему сидению, и посреди ночи, без лишних глаз, после всего того, что они позволили друг-другу сегодня, вновь разрешает себе больше. Он снова тянет руку, теперь к чужому колену, и дотрагивается слегка, мазнув большим пальцем как-будто невзначай. — Я буду в норме, надо переждать. Просто плохой сон, ты прав, — Джисон не поднимает взгляд и протягивает обе ладони к чужой, чтобы убрать её с колена и открыть дверь. Единственное, что успокоило Минхо, это то, как коротко Джисон сжал его пальцы прежде чем отпустить, — Прости опять. — Не извиняйся… Дверь хлопает и Минхо остаётся только смотреть как парень торопится внутрь здания. Он явно хотел как можно скорее добраться до дома, где мог побыть в одиночестве, и винить в том, что не задержался, Минхо его в такую секунду не мог. Но уехать было сложнее, чем даже он мог бы предположить. *** «Мой Джисони… мой.» Джисону хотелось сказать «твой», но с губ вырывается только крик. Второго это не смущает. Он продолжает расстегивать его кофту. Раздвигать его кожу руками, погружая пальцы в ребра. Целует со всей нежностью, спускаясь вниз, пробует Джисона на вкус будто не мог дождаться когда наконец его сожрет и запрет в себе, своим, навсегда. «Сон… я весь твой.» Минхо смотрит на него так, как Джисон не понимал. Он всегда понимал Минхо, когда тот смотрел на него, передавал свои мысли и эмоции одним взглядом, чтобы их знал один Джисон. Сегодня он передаёт ему что-то, о существовании чего до этого мгновения он и не подозревал. Ему не хочется в это верить. Как он мог смотреть так, но делать это? Перед ним снова наполненные чёрным ихором глаза, бесчеловечные, жадные. Из Джисона рвётся крик и из хватки вырывается колено, прилетая прямо в чужое лицо. Его трясёт, и он трясётся. Его трясут… Он пытается ползти как можно дальше, пытается сползти с кровати и понимает, что заперт между двумя дверьми машины, хотя внизу все ещё слышит музыку и смех. Он слышит… Минхо. Видит его глаза. Коричневые и круглые… его. Это снова был он. Этот взгляд не мог бы имитировать ни один демон. Минхо был там, с ним в кровати. И Минхо был с ним в машине. Другой Минхо. Минхо был с ним в комнате… Джисон думает, почему все так? Почему именно так? Почему он не мог просто остаться там? Он хотел остаться в машине с Минхо, где не было ничего другого, растянуть это насколько мог. Но его выдернули как-то жестоко. Достаточно жестоко, чтобы донести мысль: проблема никогда не была ни в чем, что так хотелось бы винить: ни в других, ни в их мире, ни в их связи, только в нем. Внутри него, как осязаемые проблемные клетки в его крови. Он видит это снова и снова, всю эту картину, которую он переживал и в школе, и переживает снова сейчас. Видит её, проснувшись очередным днем, в панике бьёт Минхо клинком и обнаруживает, что это было всего лишь в его голове. Минхо с клинком в груди, лежащий на полу его комнаты… Всего лишь в его голове. Это ненормально. Но это пройдёт. Спустя день к нему пришло осознание, словно лавина. Что это не было в его голове. Что это произошло. Что он переспал с Минхо. Он говорит это вслух. — Что? — хмурится Феликс, двумя руками держа кружку чая, греясь о неё, — Повтори. Повторять не нужно. Джисон просто смотрит на друга, а Феликс вдруг подскакивает, когда до его сознания доходит то, что он услышал. Шок проносится по его лицу за какую-то долю секунды, и тут же испаряется. Будто Джисон не сообщал ему чего-то запредельного, будто это было само собой разумеющимся. — Черт, — только говорит он, ухмыляясь и теребя бумажку от заварки в руках, — Бро… Ну, блять. — Типа того, — соглашается Джисон, зарывая лицо в руки. Его собственная чашка чая медленно стыла около него. Феликс с любовью и заботой заварил ромашковый, как и обычно, но Джисон про него и не помнил. Ему бы чего покрепче сейчас, конечно… — Блять. — Это… Джисон? — зовёт друг, легко дотрагиваясь до чужой руки в просьбе посмотреть на него, и задает вопрос уже в лицо, — Это был не первый раз когда ты спал с кем-то после, ну… — Нет, — качает он головой в ответ, не скрываясь. От Феликса скрывать было почти нечего. Про свои похождения с безответственным отношениям к собственному телу он, конечно, особо ему не распространялся, но будто и не должен был, — Это не первый, но… После Минхо, я видел весь тот вечер снова. Джисон закрывает глаза, признавшись шепотом. Он не хочет видеть того, как раскрываются глаза друга в жалости. Он чувствует, как до него коротко дотрагивается ладонь в попытке оказать поддержку, но тут же отлетает. Феликс научился не обсуждать эту ситуацию вслух, и друга особо не трогать. Феликс научился зарывать свои собственные злобы и обиды на этот счёт глубоко, ведь то, через что прошёл Джисон, было несравнимо с его собственной злобой, и его собственной потерей когда-то близкого друга. Джисон, в свою очередь, научился с этим жить. До недавнего времени. До недавнего объявления этого демона. Он знает, что не признался бы в этом никому. Никому, кроме Феликса. — Я и раньше это видел, но… не так, как в ту ночь. Раньше я видел только Донхека, там, в своей комнате. Или я видел просто Минхо… А там я видел… Уже не знаю кого. Это был Минхо на его месте. Я испугался, и… Но я вижу его до сих пор. Он лежит там. Джисон смотрит в бок, туда в сторону комнаты, где в углу около двери лежит чужое тело с клинком в горле. Он засадил его этим утром. Феликс тоже смотрит, но тела Минхо, конечно, не видит. — Я убил его, — вздыхает Джисон, пытаясь за чёрной тенью рассмотреть глаза убитого. Эти слова остаются на его губах вязко и горько. Он убил его. Если бы не убил… все бы повторилось. Ему пришлось это сделать, так он не смог до него добраться. Ему пришлось убить Минхо снова. А потом приходит Феликс и пытается напоить его ромашкой. — Это не на самом деле, — говорит тот, кладя ладонь на чужую опущенную макушку и соединяет свой лоб с чужим виском. Он не до конца понимает, о чем говорит Джисон, и никогда не поймёт что он видит, чем дышит, с чем сражается каждый день. Он знал только это: — Это только в голове. — Я понимаю, — соглашается Джисон, но легче от этого не становится. Он втягивает носом воздух, чувствует характерный запах заваренной травы, и снова ощущает себя семнадцатилетним. Как бы он сейчас переживал о том, как идти в школу, ведь может наткнуться там на Донхека, как Феликс бы остался с ним ночью отвлекать приставкой, как он слышал бы ближе к ночи шорох отца внизу и боялся, как бы тот не поднялся в комнату, ведь ни о каких Феликсах в его доме они не договаривались. Как это все сейчас далеко. — Вы с Минхо… Как тебе хоть? — тихо спрашивает Феликс, будто очень сильно хотел, и Джисон внезапно взрывается смехом. Для его грудной клетки этот тихий звук чувствуется сейчас именно не иначе как взрыв. — Это… — он пытается выдавить из себя какое-то слово, но начинает снова смеяться, запрокидывая голову. Как ему? Ох, — Я почти умер. — Тебе не впервой. Джисон роняет грудь и голову на стол, даже не пытаясь угомонить свой смех. У него текут слезы и болит горло, а он все продолжает смеяться, пиная и толкая Феликса, хватаясь и держась крепко, чтобы не упасть со стула. Он слышит хохот басом и чувствует в этой квартире себя наконец как дома. Потом, когда Феликс громко чмокает его в щеку и с улыбкой убегает, заходит в комнату и видит Минхо снова. Его руки опять в его крови. Сколько бы раз он их ни отмывал, Минхо появляется снова, и руки пачкаются опять. *** [Ты в норме?] — получено в 12:05 [Ладно, Чонин сказал, ты в норме] — получено в 12:07 [Надеюсь, это так. Уж пожалуйста] — получено в 13:45 [Зерна, яйца, овсянка, голень инд, паприка, горчица, йогурт, рис (важно), мясной паштет… Видимо, раз уж в их диалог никто кроме него не заходил, Минхо этим воспользовался, по привычке записывая что нужно не забыть в магазине, ведь когда-то они делили холодильник. Чужой список продуктов Джисон читает словно получил доступ к его личному дневнику. [Масло] — отправленно в 16:23 [?] — получено в 16:25 [Точно.] — получено в 16:25 Он всегда забывал про масло. *** Минхо сдаётся и приезжает к чужой квартире на шестой день. Джисон отмечался на работе и даже появился в переписке. Учитывая, что Джисон не из тех, кто пишет первый или особо часто отвечает на сообщения, поводов для переживания было мало. Но оставил он его не в самом лучшем состоянии, да и Чонин ничего не отвечал ему уже день, так что Минхо стучит в дверь и, когда никто не открывает, пробует дёрнуть за ручку. К его удивлению, или же нет, она поддаётся. В квартире пусто. По крайней мере, в прихожей, зале, и кухне, что все было одной комнатой, и та пустела. Минхо толкает приоткрытую дверь в первую из двух спален и не видит в ней ничего кроме плотно задернутых занавесок, расправленной кровати, и валяющейся по всем поверхностям одежды. Джисона здесь нет. Следующим вариантом была ванная комната. Минхо как раз оборачивался к ней, обдумывая в голове насколько это считается пересечением личных границ и может ли он как Защитник себе такое позволить, когда сбоку на него вдруг выпригивает что-то резкое и громкое. Повезло, что за его плечами больше десяти лет тренировок, так что он с лёгкостью увернулся от занесенной биты. Повезло ещё, что с его боевыми реакциями он всего лишь увернулся, а не отправил младшего брата Джисона в больницу с переломом. — Рехнулся? — орёт он, видя облегчённое лицо Чонина, — На Защитника кидаться можно разве? Нахер тебе бита? — Охраняю дом типа, — жмёт плечами Чонин, крутя оружие в воздухе, — Пока этот в ауте. А ты нахер здесь? — В ауте? — игнорирует Минхо вопрос. Чонин хмыкает односложно и пальцем указывает на дверь ванной за спиной Минхо, — Понятно. Ты мне не отвечал на сообщения. — Сорян, не было времени телефон проверять, у меня завал по биологии, я поэтому Джисона сегодня и не видел. Но в раковине у него там вода течёт уже час как. Хочу увидеть его лицо когда счёт за воду придёт… — Отдай мне это, — хмурится Минхо, выдергивая из рук младшего биту. Тот лишь глаза закатывает и вновь скрывается в своей комнате, оставляя старшего одного рассуждать был ли у него сейчас серьёзный повод для беспокойства. Вряд ли Чонин был бы так безучастен, если бы брат дал ему повод для беспокойства. Скорее всего, тот уже привык к тому, что живёт в доме с не самым стабильным ведуном, и на вопрос «Как там Джисон?» единственным, пожалуй, логичным ответом как раз и было «Да как обычно». Поэтому Минхо почти не удивляется когда находит Джисона в ванной просто моющим руки. Его брови сведены то ли в злости, то ли в сосредоточенности, и пальцы он трёт со всем рвением, будто те никак не оттирались от грязи, только вот были чистые, и от трения уже давно покраснели. — Хэй, — зовёт Минхо, аккуратно отключая воду в попытке привлечь к себе внимание, не зная точно как Джисон на это среагирует. Тот лишь бросает на него короткий взгляд искоса и бурчит что-то вроде саркастичного «Прекрасно». Он никак не комментирует то, что врезается в Минхо плечом, проходя мимо, и что тот следует за ним в комнату и закрывает дверь, отрезая их от единственного источника света из зала. — Нихуя не отмывается… Прекрасно, — снова ворчит тот, переворачивая разбросаную по комнате одежду в поисках чего-то, — Ну и где он? — Ты о чем? — Мой клинок. Ты же буквально сегодня уже приходил. Или это было… — Сон, — предупреждающе зовёт Минхо, протягивая руку к чужому запястью в попытке остановить, но то быстро оддергивают, — Сон, я первый раз пришёл… — Первый вон там, — перебивает Джисон, указывая перед собой в угол комнаты под окном, и оборачивается медленно, чтобы ткнуть пальцем в кресло, — Тут второй, — его палец медленно скользит в бок, пока не уткнется в Защитника, — А ты уже третий. — Я здесь один, — чуть не злится Минхо, пытаясь ухватит Джисона за руку. Тот вырывается упрямо и мотает головой, ни в какую не желая смотреть на него, — Сон, хватит. Дай мне… — Не трогай! — орет внезапно Джисон не своим голосом и где-то блестит синее. Минхо не думает. Он реагирует. Кулак летит прямо в лицо ведуна и тот за закрытыми от испуга глазами его не замечает достаточно быстро чтобы увернуться, падая вниз у кровати как какой-то мешок с картошкой, и там же на полу замирая. Пламя на его теле угасает пока Минхо бросается вниз и поднимает с пола красное от удара лицо. На нем наконец раскрываются глаза, мокрые и круглые, от шока забывая об упрямстве, и глядят в такие же испуганные глаза Минхо, наконец что-то видя. Рваный облегченный вздох прорывает воздух и Джисон всем фасадом опускается вниз, будто вот вот расплывется в пол. Потом вниз летит голова, все еще руками Минхо придерживаемая, и упирается прямиком в чужое плечо лбом. Лицо Минхо тут же опускается к нему навстречу пока тот долго выпускает из носа воздух, будто вновь способный дышать теперь когда не был парализован страхом. — Я думал, ты один из этих, — слышит Минхо еле различимые слова. — Прости, что ударил. — Нет, ты… Спасибо, — всхлип Джисона внезапно вырывается громкий и четкий, а руки тут же взлетают вверх, хватая Минхо за плечи и прижимают ближе, даже если ближе было уже только прямиком в грудную клетку через сломанные кости.  Рука Минхо скользит от головы вниз по спине, чувствует, как Джисона колотит крупная дрожь, и убаюкивает как бьющегося в истерике ребенка. Страх Джисона бил его по телу так сильно, что чуть не проникал в него самого. — Джисон, за кого ты меня принял? Голова того поворачивается вбок, вертится по сторонам чтобы найти глазами кресло, где, по его мнению, раньше кто-то находился. Он смотрит в пустой угол и мычит будто удивленно. — Теперь не важно, — шепчет он, потихоньку начиная дышать ровнее. Минхо чувствует, как тело в его руках обмякает с каждым вздохом, и потихоньку слабеет, — Я собирался тебя убить… — Я же обещал. Ты мне ничего не сделаешь.  Джисон ухмыляется тихо, поднимая одну из рук к горячей от удара щеке и Минхо тут же отстраняется тоже чтобы оценить ущерб, берет чужой подбородок пальцами и поворачивает скулу на свет, рассматривая красное пятно. — Надеюсь, обойдемся без синяка… У тебя так всю неделю было? — Неделю? — переспрашивает Джисон, поднимая голову и демонстрируя сведенные в недоумении брови с красными глазами. — Почти шесть дней, — кивает Минхо. Он уже даже не уточнял сколько, по его мнению, дней прошло для Джисона. Тот совершенно наверняка все это время либо провел будто ходя во сне, либо не спал вовсе. Удивительно как вообще он умудрился оба свои патруля отработать. Джисон лишь хмыкает. — Раньше не было так? — Раньше было легче, — поджимает губы Джисон, явно задумываясь о чем-то, — Раньше не доходило до этого… — Прости. — За что? — Не думаешь, что это… — Минхо выделяет слово, почему-то не говоря настоящего вслух, будто что-то снова могло пойти не так, — …повлияло? Джисон, все так же задумчиво, опускает взгляд с чужого лица вниз, смотрит на губы, и легко мотает головой, хоть чёткого ответа не было даже у него. Но он говорит «нет». Тем, что не отходит. Не отнимает руку, запертую в чужой, не боится смотреть прямо, и не отрицает произошедшего. Даже если та ночь и была всему виной, Джисон ни в чем её не винил. — Поэтому ты ушел? — Я боялся, что ты станешь первым, — тихо признается Джисон, кивая себе за голову. Наверное, туда, где ещё минуту назад сидел другой Минхо с открытой раной прямо посреди лица. Минхо вздыхает, отрицая любую вероятность того, что ему нужно бояться Джисона. Чему угодно вокруг, возможно, и стоит. Но он не станет. — Что думаешь насчёт ванны? — спрашивает он вместо того, чтобы сказать об этом. Взгляд Джисона все ещё немного отстранён, и Минхо явно видит как его тело и разум были лишены отдыха последние шесть дней. — Полезная вещь, — мычит тот в ответ. — Вот этим и займись. А я попробую убраться. Тут нужно проветрить, и… Тебе нужна там помощь? — резко осознает он. — Ещё чего, — фыркает Джисон, потянувшись к комоду чтобы найти смену одежды, и останавливаясь на пол пути, видимо, тоже от резкого осознания, — Я… на самом деле не знаю. Он косит взгляд слегка будто пристыженный тем, что может упасть без сознания в любую секунду. Минхо лишь кивает дав понять, что принял к сведению. Он приходит с проверкой спустя примерно полчаса полной тишины. Джисон дверь не запер и лишь мычит согласно когда старший спрашивает, может ли зайти. Он сидит, поджав колени и уложив на них голову щекой. Его лицо не выражало ни смущения, ни усталости, ни сонливости. Но назвать бодрствующим его было нельзя. — Я все, — говорит он, еле открывая рот, — Чёт встать не могу. Минхо это и так понимает, замечая на волосах не смытую пену от шампуня и быстро исправляет это, вслед накрывая голову полотенцем и протягивая руки чтобы помочь подняться. — Че Чонина не отправил? — полуживо спрашивает Джисон. Минхо кажется, тот выпадет из сознания как только окажется в сидячем положении. По крайней мере, надеялся на это. — А зачем его ещё травмировать, — просто отшучивается Минхо, подавая одежду. Джисон действительно вырубается как только усаживается на диван. Правда, постепенно. Сначала отключается его тело, затем голова. Он перестаёт отвечать Минхо, а потом его глаза перестают реагировать на происходящее в телевизоре. Минхо телом чувствует как слабо двигаются его плечи каждый раз, когда ведун делает вдох и выдох, но специально не поворачивает к нему головы до тех самых пор, пока тот наконец не закроет глаза. Минхо подумывает убрать сваренные им спагетти с мясом с плиты, подумывает выключить телевизор, встать с места и закончить уборку. В итоге с места он даже не двигается. Поднимает чужие ноги на диван, перекидывая их через свои, поворачивает парня так, чтобы шея того не затекла, поднимает одну из подушек с дивана и устраивает его под голову, туда, где она падала на его собственное плечо. Остаётся там, с рукой на чужой ноге, слабо ту придерживать, и охранять сон. И пока солнце встаёт, и пока у Чонина срабатывает будильник, рассказывает ему про еду на плите, тихим голосом, чтобы не потревожить, говорит положить с собой в школу тоже. Не убирая руки, не двигая головы. Закрывает свои глаза тоже, дремлет в такт тихому сопению под своим ухом, не видя снов, а слыша лишь сонное дыхание, громче любых машин, скорых и полицейских сирен на загруженной улице под открытым окном. *** Джисон просыпается резко и один. Своим вдохом он чуть не давится, вскакивая на диване и мгновенно чувствуя себя как помойная крыса, хоть последнее, что он помнил, это то, как принимал ванну. Тогда солнце вовсю садилось за горизонт. Глядя в окно он понимает, что солнце медленно собирается садиться снова. Он вертит головой в панике и натыкается лишь на Феликса, почему-то жующего хлопья и машущему ему приветственно будто его друг не проспал только что чуть меньше суток. Будто это вообще было логично, что он сидит тут за его столом и ест его еду, когда у него даже ключей от квартиры не было. — Минхо где? — хрипит Джисон, все ещё вертя головой. Феликс не поднимает головы, пожимая плечами. — Открыл дверь и сам ушел, не знаю. — Давно? — отчего-то нервничает Джисон, хватая телефон и проверяя сообщения. Видит, что старший не в сети и слышит задумчивые мычания Феликса в перемешку с гудками. На долгий пятый гудок он понимает причину своей паники. Он не чувствовал Минхо. Он не почувствовал именно его присуствия и вчера, когда тот пришёл, поэтому и не принял его сперва за настоящего. Наверное, тот таскал с собой кольцо матери Джисона. И даже не думал о том, что прячет себя и от него тоже. — Я вниз, — быстро сообщает он, не обращая внимания на Феликса и свою кружившуюся голову. В тот момент он не мог объяснить цепочку своих мыслей, и как пришел к этому решению тоже. В тот момент он только вспоминал, как буквально только что чуть не прибил Минхо, а теперь его нигде нет. Движет им вниз по лестнице не иначе как что-то, что-то отупляющее настолько, что он даже не осознает, что врезался в человеческую фигуру, и слишком запоздало регистрирует, что врезался он в своего брата. Останавливается посреди лестницы чтобы убедиться в этом. А затем сначала чувствует до боли знакомую, едкую энергию, а затем видит внизу поднимающегося вслед, с пакетом в руках, Минхо. Он останавливается как только замечает на пролете ведуна, перепуганного и злого. — Идиот, — шипит тот, старательно игнорируя то, как медленно губы Минхо расплываются в улыбке. Слишком понимающей улыбке, — Ты же с кольцом ушел. А мне что думать? Мало ли… Бля, — злость резко падает и у Джисона дрогает голос когда он видит те глаза, с какими Минхо делает к нему шаг, и движется вниз сам, — В аду посмеешься, чёрт. Минхо встречает его на полпути, без пакета в руках, и с губами на его. Джисон тут же грубо хватается за края чужой куртки, целуя твердо, хмуро, губами пробуя вкус сигарет с гвоздикой, будто в прошлый раз в машине не распробовал достаточно, и с голодным мычанием толкает вперёд. — Рейтинг детский сохраняйте, — слышит он за спиной голос Феликса и чётко понимает, что на них пялятся, от неожиданности раскрывая глаза. Минхо даже не колеблется, глаза того уже раскрыты, смотрят за спину ведуна злобно, и вдруг того разворачивают на месте, так, что Минхо теперь закрывал его от посторонних своей спиной, и ладони кладёт на обе щеки по-собственнически, скрывая. Джисон лишь быстро замечает как Феликс наверху издевательски закрывает Чонину глаза, а потом его внимание привлекают обратно зубами. Он не против. Он уже и забыл, что только вышел из мини-комы. Забыл, чем ему обернулся прошлый поцелуй. В целом, и не важно. В целом, кроме чужого гвоздичного вкуса губ его волновало мало. Только Минхо. Привезший его брата из школы, захвативший домой еду, быстро сделавший пару затяжек по дороге Минхо. Его Минхо. Целующий, вдавливая свою довольную улыбку в чужое напряженное лицо, пока Джисон не вспомнит, что ему все ещё нужен был воздух. Даже тот был другим когда Минхо нос к носу, и дышит им тоже. — Что теперь? — тихо спрашивает он. Джисон вбирает воздух как последнюю затяжку и отталкивается от Минхо на расстояние руки. — Мне зубы почистить надо. — Уже пытаешься избавиться от меня? Минхо улыбается, и Джисон фыркает вслед, отворачиваюсь в стороны квартиры. Возвращаться туда приходилось словно по тропе позора, как ни в чем ни бывало и молча. К Феликсу, которому Джисон пообещал поработать над поиском здания, где видел Донхека. Нужно это было скорее Чану, но чётко объяснить его отсутствие друг не смог, вместо этого более охотно вереща какую сумму только что у него выиграл. — Мы можем подождать его. Если это то же самое место, где была Ханна, с его энергией у нас больше шансов, — предлагает Джисон, раскладывая перед собой карту города и нужные для ритуала вещи, пока Минхо ищет на картах в интернете любые здания, которые могли попадать под описание Джисона. Феликс все ещё молчит, и это заставляет Джисона неуверенно поднять на него глаза — Он сказал, когда вернётся? Друг в ответ не смотрит, да и по лицу видно, что ничего воодушевляющего на это не ответит. — Чан сказал, он сегодня идёт по другому следу, — качает головой Минхо, отвечая вместо Феликса. На поднятые брови Джисона старается не обращать внимания, и отвечает односложно, — Он вместе с Феликсом приходил. Мило пообщались о приезде отца моего… Тогда неудивительно, что сегодня Минхо снова потянулся за сигаретой. — Давай начнём, — прерывает молчание Феликс, — Ты сам сказал, это может много недель занять. Джисон смотрит вниз, на скоп уже помеченных точек, и понимает, что это даже не половина. Проверка каждой занимает немало времени и энергии, а ведь нужная им могла оказаться в другой местности. На другой карте. Вряд ли Джинни перекидывал его в другой город ради кормежки, но и такой шанс тоже был. И он с его экспериментами могли давно перебраться. И Ханны там могло никогда не быть. — Как… у вас с ним дела кстати? — осторожно уточняет Минхо, секундно поднимая глаза от монитора и тут же опуская их обратно. Должно быть, Чан рассказал ему о них с Ликсом. Или, может, он узнал так же, как и Джисон. А Джисон не знал о них ничего кроме того, что они поцеловались под его окном, и следующие недели Феликс светился больше обычного. До этого момента, по крайней мере. Минхо был внимательнее. Заметил перемену быстрее. — У нас все хорошо. Его иногда тяжело уловить, но… Это же Чан. Как только мы её найдём все придет в норму, — кивает Феликс, глядя на карту и заверяя в этом самого себя больше, чем кого-либо в этой комнате. Джисон чувствует на себе косой взгляд Минхо, и возвращает его лишь мысленно. Он думал то же самое, и знал лучше любого: что «нормы», о которой тот грезил, никогда и не существовало. *** — Стоило бы уже пойти проверить его, знаешь, — проговаривает Феликс с набитым хлопьями ртом, — А то он так не закипит. — Кто? — глупо отзывается Минхо, не двигаясь со своего места на диване. — Ну, не знаю, на кого ты в окно уже двадцать минут палишь? Минхо мог перевести в голове как это говорил бы Джисон, и услышал знакомый саркастичный яд ясно как день. Но то был Феликс. Феликс сказал это так добродушно, что даже злиться не получалось. — Во время еды молчат, — ворчливо советует Минхо, все же поднимаясь на ноги. Тот был прав. Начни он смотреть в одну точку уже двадцать первую минуту, будет как-то совсем жалко. Он все же обещал не бояться Джисона. Но подходить к нему сразу после устроенного им энергетического взрыва в школе было почему-то легче, чем после обычного поцелуя. На балкон выходило два окна. Одно, большое, занимало почти всю его стену и смотрело прямо в квартиру. Через второе, на боковой стене, можно было пролезть наружу. Оно было узеньким и редко закрывалось. Угроза безопасности, как любил напоминать Минхо, но ведун его слова каждый раз пропускает мимо ушей. Несмотря на то, что поместиться здесь могло многое, балкон Джисона пустел, не считая старого сундука, наверное, доставшегося ещё от предыдущего владельца квартиры. На том самом сундуке Джисон и сидел с сигаретой в зубах. — Которая эта по счету? — как-то глупо интересуется Минхо, присаживаясь рядом. Взглядом ему не отвечают. Джисон лишь вынимает сигарету из рта и стряхивает пепел. Сидя вот так, когда голова Джисона была повернута в сторону улицы, Минхо мог видеть лишь щеку парня, да уголок губ. — Первая. — А что ты ты тут делал тогда почти полчаса? Уголок губы слабо дёргается вверх. — От тебя прятался. Минхо выпускает облако пара вместе с фырчанием. Зато честно. — Что, боишься опять не устоять перед желанием меня поцеловать? — Что-то вроде того, да. Джисон поворачивается достаточно неожиданно, и столь же неожиданна была лёгкая улыбка на его лице. Минхо ловит себя на том, что улыбается в ответ так же легко. Ловит свое сердце на подобной лёгкости. Без этих камней на сердце, мешающих ему чувствовать то, что ему хотелось чувствовать, было гораздо проще. Смотреть на Джисона не таясь было легко, словно дышать наконец можно полной грудью. Будто смотреть можно теперь всем сердцем. И не за его спиной. А глядя прямо. Минхо наступает, пожалуй, все на те же самые грабли. Ныряет в это с головой и Джисона пытается затянуть с собой, наклоняясь вперёд во вполне ожидаемом порыве. Только ладонь Джисона медленно плывет вверх, застывая между их губами преградой. А глаза косятся в бок. На большое балконное окно, разделяющее их с квартирой. — От кого ты скрываешься? — шепчет Минхо, будто и правда их с Джисоном сейчас кто-то искал, — От Феликса? Джисон ведёт глаза обратно к чужим, и взглядом даёт понять, что сарказм в голосе не оценил. — Я допустил ошибку ранее, — признается он, поджимая губы, — На лестнице меня понесло. А с тобой ошибки… недопустимы. Минхо поднимает свою руку только чтобы чужую отвести от лица вниз. Он специально не убирает ладонь далеко: большой палец его ложился на Джисонов мизинец, пряча обе руки между их телами и стеной. — Тогда что ты хочешь теперь делать? — Я не… — Джисон резко вбирает воздух грудью. Кажется, и ему было в ней сейчас не совсем уютно. Кажется, и ему что-то мешало. Он ведёт мизинцем по чужому пальцу и ерзает на месте, закусывая губы, — Наверное, просто... Быть рядом так, как хочется, а не как… Не как следовало бы. Джисон смотрит почти виновато. Он и руку свою не дергает обратно по той же виноватой причине: ему стыдно не дать Минхо хотя бы этого. Он кусает свои губы, глядя на чужие, и явно хочет на них чувствовать другое. Но боится не угроз Высшего, и даже не гнева небес, давшим им связь, если те вообще существуют. Минхо смотрит на чужой опущенный к губам взгляд с нежностью, почти снисходительной. Ладонь его полностью теперь опускается на чужую, перехватывает еле-еле, и поднимает к своему телу. — Ты можешь, — обещает он. Джисон в это верит легко. Он знает, что разрешение Минхо у него давно есть. Он знает, что Минхо свое тело давно ему отдал, и прав на него у Джисона было даже больше, чем у него самого. Но Джисон не его дозволения ждал. Его пальцы опускаются на плечо, а потом на челюсть. Указательный ложится у краешка губ, мизинец гуляет у подбородка. Джисон хочет прогуляться по скуле, и запустить пальцы в волосы. Хочет их сжать. Хочет перекинуть ноги через его бедра и прикусить шею тоже. Но уже даже от этого слабого касания пальцев кожа плавилась словно крылья у Икара. — Мы не можем делать это где-то ещё, — предупреждает Джисон тихо, и слова его летят прямо в чужие губы, — Сам понимаешь почему. Я уже не говорю про все остальное, но это может стоить тебе работы и Лагеря. Это вся твоя жизнь… — Сон, — Минхо с улыбкой двигает голову левее и прикрывает глаза, губами упираясь в пальцы, оставляя на них лишь зародыш поцелуя, — Ты так говоришь потому что сам сейчас живешь одной нашей работой. А я - просто тобой. Значительно облегчает мне задачу. — Каким образом? — угрюмо отзывает тот, сводя брови вместе. Несмотря на эту суровость в лице, ладонь его опускается на чужую шею со всей мягкостью, — Не делай вид, что тебя ничего другого не касается. Джисон злился от страха. Это была его привычка и натура. Минхо мог смотреть в сердитые глаза и читать Джисона между строк. Он знал, что парню не нравится, когда Минхо отзывается о нем как о своей жизни, потому что Джисон свою уже давно списал со счетов и выбросил все надежды на свое будущее в помойку. А Минхо их отрыл и любовно спрятал у себя на передержку, пока младший не передумает. — Нас разделят, или исключат. Что делать тогда будешь, охранником в зоопарк пойдёшь? Садовником? Сам подумай… — В четверг. Ты же не работаешь? Джисон хлопает глазами, смахивая злость и притупляя её удивлением. — Утром только. — А потом у тебя выходной ведь. Пошли в четверг. — Куда? — глупо отзывается Джисон и пучит глаза в ожидании услышать это нелепое дурацкое слово. — Ты меня понял. На свидание. Лицо Джисона переживает небольшую конвульсию, а потом опускается вниз, взглядом упираясь в собравшийся на кончике сигареты пепел. Уже почти догорело до бычка. — Будешь? — слабо предлагает он, поднимая ту в ладони. — Я все еще не курю… То другое, — оправдывается Минхо как только видит закатанные глаза, — И меня это убить не может. — Ну да, ну да. Это же не херовее чем сосаться со своим огнеопасным ведуном. — Точно не лучше того, что я с ним делал в машине. Джисон фыркает и тушит сигарету в пепельнице. Вторая его ладонь соскальзывает с шеи чтобы ненадолго задержаться у торса и упасть у ног. Он пальцами тихонько стучит по чужому бедру, ногтями царапает шов на джинсах и медленно, рвано вбирает в себя воздух. — Заебешь. Ты же не серьёзно предлагаешь, — пробует он в последний раз, настолько неуверенно, что Минхо уже собирается ликовать. — Можем мы просто заняться чем-то, что не включает в себя убийство демонов или поиск мёртвых сестёр наших друзей? — На нас не похоже. — Ты нас ещё совсем не знаешь. Джисон ухмыляется, поднимая глаза к окну, за которым все ещё лежал ритуальный бардак в ожидании, когда ведун вернётся с перекура. Разбросанные по полу веники из сухой травы, коричневые следы от своей крови на бумагах и изрисованные пометками карты были его новым «нормально». Чем-то кроме этого он занимался в последний раз примерно когда пошёл на вечеринку по просьбе Феликса, и срезал дорогу домой через воняющий тухлым мясом сквер. Он встретил Минхо с покрытым ихором клинком. Что другое им оставалось? Держаться за руки и ныкаться на скамейках, где их не доставал свет фонаря? Его сердце подпрыгивает воодушевленно к горлу, и что-то горячее течёт внутри живота только лишь от этой до глупого простой в исполнении мысли. — В четверг… — вторит младший, поднимаясь на ноги и считая в голове дни, — Это через четыре дня. — Достаточно времени на убийства и поиски? — Если повезет с этой залупой, — соглашается Джисон, приготовившись к новой порции одинаковых ритуалов и нулевых результатов, — Что думаешь о том, чтобы попробовать отследить Ханну вещами с энергией Чана? *** Банчан привык быть на несколько шагов впереди того, кому доверялся. Знать немного больше, требовать меньше. Брать что нужно и ничего не терять. Ему не составляло труда предугадывать болевые точки, мысли, цели, что угодно о человеке рядом с ним чтобы потом это использовать. Но предугадать Ли старшего, чей мозг был вымочен в алкоголе, было до раздражительного трудно. Он не привык не быть в курсе. Но он сидит через стол от Высшего существа и скрипит зубами от нервов, пока отец Минхо хлопает себя по карманам и приговаривает, что «совершенно не помнит куда дел обол.» Чан сжимает кулаки и ждет. Эта античная монета вместе с трупом в мешке под их ногами стоила Чану парочки нарушенных особо тяжких. Это если не упоминать, что сидящий напротив них Харон мог запросто сделать из них труху с каждой секундой, что не получает обещанного. — Сейчас, сейчас… Ага! — победно вскрикивает мужчина, демонстрируя грязную тухлую монетку, и кладет ее перед Хароном. Тот опускает на нее незаинтересованный взгляд и поджимает губы в скуке. Чан потихоньку кипит. — Зачем вы мне, еще раз? — тянет мужчина в натянутом на грязную майку костюме. Честно говоря, Чан ожидал немного другого от Харона. Он не мог знать наверняка как все устроено у Высших сущностей, приближенных к божественным, но сидеть на неудобном стуле в кабинете его захламленной, скрытой мощными заклятиями квартирки было как будто бы не то. Харон выглядел едва на двадцать, хоть длинная опущенная борода его была вовсе не по возрасту. Тухлый старческий взгляд тоже. Все это казалось до боли абсурдным. Ровно до момента когда Чан перестает верить словам Ли старшего о том, что «у него все схвачено» и «вообще-то он людей жрет, но нас точно не станет». — Это навлон, — с готовностью заверяет мужчина, имея в виду их плату, и двигая монету по столу чуть дальше, — Так сказать, от наших к вашим. — Ну, молодцы, — сухо кивает Харон, медленным движением забирая ту себе в кулак, — Захоронения откапывали или музей обчистили? Чан откашливается в надежде, что на вопрос ему отвечать не придется. И, судя по всему, меньше всего существо желало его узнать. — А еще вот внизу. Гостинец, — суетится Джэбом, стуча ногой по полу. Харон туда не смотрит. Запах трупа почувствовал еще задолго до порога, наверное. Тот был, конечно, пока еще совсем свежий, и пахнуть особо не начал, но тому было все равно, — У вас, говорят, ключик есть? Туда. Вниз. Харон сидит, уронив голову на кулак, и размеренно отбивает пальцем ритм по древесине. — Есть, — соглашается он, — Есть дверь. А ключ у вас. Вот в том мальчике под столом. Точнее, будет как только я его сожру, а душу туда отправлю. Это, правда, нахрен никому не сдалось больше… Харон вздыхает тоскливо, протяжно, и как-то мерзенько. Чан уговаривает себя не морщиться и хотя бы, хотя бы, не терять надежды. Как минимум потому что шанс у него был последний. — Что вы имеете ввиду? — уточняет он осторожно. Харон поднимает на него взгляд будто только вспомнив, что он тут. — Индустриализация. Хоронить стали как попало. Души стали попадать в подземелье черте как. Во мне перестали нуждаться, у них там новая система. А я тут… Остался. Заперт в этой квартире, ни выйти, ни пожрать особо, ничего… И снова тот тоскующий ной, разлетающийся по всей комнате. Чан косится назад, где посреди кабинета на возвышении стоял большой светлый полупрозрачный камень. Внутри него смутно можно было заметить, как медленно двигается темная вода, а внизу торчал небольшой рычаг. От камня с водой исходило то, что нельзя было ни с чем спутать если ты вырос в среде ведунов и Защитников. Чан не знал что это, но знал, что это - то самое. Это то, что приведет его к Ханне. И он может упустить это из-за одной лишь Высшей сущности с затяжной депрессией. — Технически, вы все еще работоспособны. Ведь так? Что нужно, чтобы вы могли перенести нас туда? — Что нужно? — вскидывает брови тот, — Да ни черта. Плата у вас заплочена. Тело есть. Я его съем, и душа его получит путь туда. Одной душой больше или меньше, мне плевать. Только вот… — Харон щурит глаза, глядя в столешницу, где ногтями ковырял дырку, — Мне это нахер не сдалось. Я есть хочу, знаете. Труп это классно. Давно не ел. Но нахера мне труп, — проговаривает он, медленно поднимая глаза, — Если передо мной двое живых. *** — Это не здесь. — Я говорю тебе, — Джисон тычет пальцем в четко подсвеченную синим точку на карте. Провести ритуал на поиск Чана, или, точнее, его энергии, было просто. Даже слишком просто. Наверное, дело в Феликсе и в том, что бы он там в себе из личного Чана ни носил. Все сработало по задумке. Правда, они скорее всего не выехали на поиски той точки на карте если бы на телефон Минхо не пришло сообщение с просьбой о помощи и тем же самым адресом. По адресу не было ничего кроме старенького полу-обвалившегося здания в спальном районе города. В таком не шумели обычно не только демоны и нечисть, но даже и коты с собаками. И облупившаяся дверь, перед которой они теперь стояли, не выглядела как та, за которой кто-то мог просить о помощи. Было тихо. Слишком непримечательно. Джисон отрывается от разглядывания карты и возможных пробелов в заклятии когда слышит тихий стук по сухому дереву и в шоке вскидывает глаза к Феликсу. — Нахер ты стучишься? — А что? Джисон ответить не успевает. Дверь открывается со скрипом и перед тремя парнями показывается старик, сухой и низкий подстать зданию, в котором жил. Из одежды на нем было мало, и терпения в глазах за толстыми линзами очков - еще меньше. — Вы не… — Минхо отхаркивается, быстро беря себя в руки, — Не видели тут парня? Нашего возраста, кудрявый… Дверь хлопает перед его носом и оставляет с вполне очевидным ответом. Минхо выдыхает из себя все раздражение, снова шипя в сторону ведуна. — Говорю, не здесь. — Воу! — пальцы Джисона уже формируют небольшой круг, внутри которого тот протянул раскрывающую энергетические поля пленку, — Да тут скрывающих заклятий до пизды. Даже мою чуйку блокирует. Я бы и не заметил… Феликс с Минхо не могут через пальцы видеть то же, что и Джисон, но тот видит тонкие светящиеся, бледно-голубые нити, тянущиеся с пола, с потолка, со стен, все переплетающиеся у двери, их было настолько много, что вся дверь светилась синим. Что бы там ни было, это не была обычная квартира старика. — Сделать что-то можешь? — Нихуя, — заключает Джисон, опуская пальцы, — Но мы можем попроситься внутрь. — Это как? Джисон не отвечает. Вместо этого он ведает энергетический шар побольше и бьет им по двери так сильно как может, заставив Минхо с Феликсом инстинктивно поджать головы. Не будь там защит, дверь к старику разлетелась бы в щепки, но шар отскакивает словно попрыгунчик и разбивается о противоположную стену, оставив после себя горелый след. В следующую секунду, к удивлению Джисона, защиты почему-то падают. Их впускают. Может быть, врываться было не такой хорошей идеей. Не зная обстановки, не захватив с собой побольше оружия, или хотя бы составив какое-то подобие плана. Они шли исключительно на зов Чана, незамедлительно и безрассудно. Почему-то, никто из них не мог предположить, что на указанной точке их встретит мужчина в сальной майке и пыльном костюме, усевшийся по-турецки перед грудой костей. Улыбающийся рот его был измазан в крови. Джисон застывает как олень перед фарами, парализованный страхом и осознанием, в какую долбанную ситуацию они все попали. Все, включая Феликса. Где бы они сейчас ни были, это был дом не обычной нечисти. Это было Высшее существо, и близко не стоящее с низшими демонами и ведующими. Он махал им полуобглоданной рукой, на которой осталась одна лишь ладонь, а с рваных кусков мышц медленно капала кровь. У Джисона смеют двигаться лишь глаза. Они смотрят назад, где сидел скованные чем бы там ни было Чан с Джэбомом. Что-то подсказывало, что они могут стать следующими. А после них, и они с Минхо и Феликсом. — Чан? — разочарованно выдыхает Минхо, не помня о страхе. Джисону хочется сжаться, услышав его голос. Он не думает, что Чан делает с блудным отцом его друга. Он это уже и сам знает. Но Минхо хочет услышать ответ. Хочет окончательно убедиться в том, что сейчас теряет кого-то близкого. — Я обещал! Вот они! К черту на остальных, смотри, этот мальчишка с кулоном! Существо устало ведет пальцем и паническая тирада Джэбома обрывается мычанием как только его рот оказывается пришит невидимыми нитями. Джисон быстро понимает, кто и зачем присылал им ту просьбу о помощи. Надо было думать раньше, что этот зов имел ввиду не «приди помоги мне отбиться от парочки демонов», а «побудь чьим-то обедом за меня, пожалуйста». Просил, правда, вовсе не Чан. Тот на них не смотрит, даже если все глаза и на него. Упирает взгляд в пол, не дав в них увидеть ни одного волнения ни о смертях, ни о предательствах. — Кхм, — прочищает горло существо, издавая короткую отрыжку и хлопая своей окровавленной ладонью по крупному камню в середине комнаты. Внутри него текла вода, что стало заметно только когда она окрасилась в красный, ожила словно в бурю, и потемнела, — Алкаши мне все равно не по вкусу… Джэбом обрывает отчаянным мычанием, обращая на себя внимание как мог в попытке упросить существо дать ему сказать слово. — Их трое, забирай двух! Одного отправь с нами. Он нужен мне там, отдай парня в кожанке… Существо закатывает глаза и обращает речь в жалкое мычание снова. Рука его опускает маленький рычаг, заставляя комнату пойти ходуном, а воздух в комнате окрасив серым, темным, беспросветным. Перетянуто сердце Джисона сжимается от всего сразу. От потери, от гнева, от безысходности. И темнота за окнами окутывает его паникой, словно тысячи покойников затопят эту комнату с минуты на минуту. Он не может сдвинуться, не может даже всхлипнуть. В окнах теперь было лишь нечто темное и шумное, разбивающееся о стены словно о скалы. Туда существо и бросает двух мужчин через окно одним лишь движением руки, так резко, что Джисон не успел даже взглядом проводить. И так же резко комнату снова заполняет мягкий солнечный свет. — Забесил уже меня, — сообщает существо, причмокивая. Он, скорее всего, вполне мог в секунду оставить всех троих либо без ног, либо попросту в оковах, но это было ему не нужно. Ноги прирастали к полу, а колени тяжелели и без этого, — Я Харон, если что. Ну что, как будем решать, кого мне из вас схавать первым? *** Джисон не знал, чего боялся больше: смотреть, как обгладывают кости Феликса с Минхо, или чтобы они смотрели на него. Знал только, что ничего из этого допустить не мог. Но он - ведун с сомнительно благонадежным артефактом. А перед ним многовековое создание, про которого он читал мифы в садике. С каждой секундой, что Харон вышагивал перед ними с задумчивым мычанием, Джисону казалось, что его колени прожигают в полу дыры. Он боялся повернуть голову к Минхо. Боялся повернуться к Феликсу. Те, кажется, думали о том же самом. Любая нечисть, любые существа, даже плотоядные, кормясь за счет людей питаются страхами и страданиями не меньше, чем мясом. Тянув резину, Харон просто ждал когда кто-то из них проколется и он выяснит, кого будет есть первым вкуснее всего. Джисон сомневался, что это будет он. Джисон видел, что Харон смотрел на кулон. Наверняка он видел в нем сосуд артефакта и знал, чем чревато уничтожение этого сосуда. Было ли ему до этого дело, уже другой вопрос. — Защитник? — уточняет он, присаживаясь около Минхо. Джисон прикладывает все свои усилия просто чтобы не повернуть голову, — Вы заразы конечно те еще… Ты… — палец Харона попадает в поле зрения Джисона когда указывает на него, — Посочнее конечно будешь. Посмотрим. Может, десертом зайдешь. Хотя вы оба стремные. Не нравитесь мне. Харон вдыхает полные легкие воздуха, прикрывая глаза почти в блаженстве. Взгляд его принимает внезапно что-то резкое, что-то острое и животное. Его взгляд блестит в возбуждении когда мечется в бок от Джисона, туда, где краем глаза он видел светлые волосы замершего лучшего друга. — Этот божественный, — тянет он словно кот перед прыжком на птицу. Джисон прыгает быстрее. Пальцы его вытаскивают из кармана и срывают пробку с небольшого стеклянного сосуда размером не больше его мизинца, он пихает ее прямиком в ноздрю Харона, потеряв рассудок от внезапно накрывшей волной паники. Он не понимал что делает, хоть что-то, да хоть что. Может, разозлит его. Может, окажется в его зубах первый и кулон сожжет вместе с ним существо в придачу. Порошок, который дала ему Джихе, одним резким вдохом оказывается в чужом носу. Пустой сосуд все еще торчал, застрявший в ноздре, когда Джисон круглыми глазами смотрит на шокированное лицо и мучительно ждет. Феликс с Минхо вскакивают на ноги, чья-то рука тянет Джисона вверх тоже, но ноги того не слушаются. Руки его горят синим огнем, собираются уже лететь вперед и обхватывать им застолбеневшее тело Харона. Джисон не представляет, что перекрывающий ведовскую энергию порошок может сделать с Высшим существом. То наконец выдыхает. Склянка звонко ударяется об пол, а чужой рот летит вниз и испускает низкий, удивленный вой. Глаза его наливаются ужасом скорее от удивления, чем от боли, пока вой постепенно становится громче и теряет человеческую натуру. — Пошли! — орет Минхо, дергая Джисона за кофту к двери. Глаза того прикованы к наливающимся чернотой чужим. Чернота заполняет всю роговицу и хлыщет из нее темными слезами, мешается на коже с кровью и затекает в рот, обещая медленно затопить в себе тело, начинающее биться в агонии, — Бля, бежим! Джисон наконец понимает намек. Он бездумно вскакивает словно йо-йо на ниточке, сбитым шагом пытается добраться к двери, куда его тянет чужая рука, и тут же в эту дверь слышит громкий тяжелый стук. Все три пары ног замирают, не дойдя до выхода. — Отряд особого назначения Совета, — сообщает бас за деревянной дверью, — Незарегестрированное использование артефакта класса Е. — Ты куда? — яростно шипит Минхо и останавливает Феликса за капюшон его кофты как только тот кидается к двери, — Ты понятие имеешь кому открывать собрался? Если дело класса Е, они не разбираются, они нейтрализуют! — А ты что предлагаешь? Джисон подрывается к окну, из которого выбросили Чана и Джэбома в пучины Стикса лишь немногим ранее. Теперь за ним была все та же улица, через которую они сюда попали, только прибавилось несколько больших черных машин и целый отряд экипированных солдатов. — Их слишком дохуя, нам отсюда не выйти. — У нас есть огромный переносящий камень, — перебивает Феликс, обращая этим на себя полный негодования взгляд, — Дергай за рычаг! — Чтобы нас в загробный мир занесло или еще куда хуже? — возмущается Джисон вперемешку с ударами по дереву, — Я конфигурацию этой хуйни вообще не понимаю! С первым треском древесины становится ясно, что времени спорить уже не оставалось, а выходов было еще меньше. Джисон и вякнуть не успевает пока Минхо бросается к рычагу, перескакивая через застывающую ихорную лужу на месте Харона, и дергает за ручку, моментально отправляя комнату в полет. Он лишь прикрывает голову руками и жмурится на всяких случай как только пол под ним начинает трястись. Крики и удары прекращаются. К моменту когда Джисон приходит в себя и открывает глаза, комнату уже заливает яркое солнце, а с улицы глухо доносятся детские веселые крики на незнакомом языке. К окну он подходит осторожно, будто все еще боялся, что оттуда на него могут выскочить монстры. — Блять… Кто-нибудь из вас знает итальянский? — Ты о чем? — хрипит Феликс, оказываясь рядом и заглядывая другу за плечо. Туда, где он видел желтые длинные домики, узкие каменные дороги и сидящих за маленькими громких людей, — Я думал, мы попадем туда же… Попробуй дернуть снова. — Ликс, это опасно, — тихо останавливает его Джисон, хватая за руку чтобы тот не добрался до камня. — Чану там тоже опасно! — Вряд ли мы сможем отправиться туда без Харона, в любом случае. Нам нужно подумать как попасть домой. Джисон выдыхает устало и сползает на пол, упираясь спиной в стенку под окном. Опущенная в ладони голова вся забита мыслями, о Чане с отцом Минхо, затерянных где-то в загробном мире, о самом Минхо, о том, что Минхо сейчас мог думать о Чане, о том, что Чонин дома остался один, и что загранник его истек в прошлом месяце. — Что делать? — устало интересуется он, поднимая взгляд к Минхо. Выражение лица, того было лишено как эмоций, так и ответов. Минхо молчит, поджимая губы и не моргая несколько секунд. Наконец он начинает медленно выпускать воздух через нос и прикрывает глаза раздраженно, лезя в карман за телефоном. — Это будет просто унизительно, — ворчит он, вбивая что-то в телефоне и поднося его к уху, — Надеюсь, мне это каким-то образом не влетит в копейку. Мисс Пак? Простите, что беспокою, но у нас небольшая ситуация… Из телефона доносится громкий голос, холодный как сталь. Джисон не может разобрать слов, но один лишь звук голоса заставляет его волосы подняться, а голову невольно вжаться в плечи. Он проработал с Джихе вплотную долгие месяцы, но ни разу не слышав ее такой. Минхо же стойко и тихо сообщает все, что произошло с ними за последние десять минут, и застывает камнем как только слова заканчиваются. — Что? — переспрашивает Джихе на другом конце так громко, что почти перешедшие на визг слова долетают до Джисона четко, — Кого вы, нахуй, убили?