От рассвета до заката (ТПК)

30** год. Человечество продвинулось далеко в своём развитии. А главным достижением XXIX — XXX веков стала массовая колонизация экзопланет. Медь-9 — одна из таких планет. Она расположена достаточно далеко от родной системы людей — Солнечной системы. Фреймовская система, серединой которой является звезда Фрейм — место расположения Меди-9 в бескрайнем космосе. Эта экзопланета являлась одной из самых перспективных планет во всей обозримой галактике: обилие ресурсов и удобной местности для застройки сделали её очень продвинутой колонией. Почти всей орбитой и поверхностью Меди-9 владеет компания ДжейСиДженсон. Как никак, эта монструозная и вездесущая корпорация не могла не обратить внимание на такую амбициозную планету. Окромя всяких бесчисленных заводов и фабрик, медных карьеров и шахт, ДжейСиДженсон выбрала Медь-9 как полигон для своих экспериментов. Люди, что колонизировали другие планеты, часто нуждались в грубой и дешёвой силе. Не так давно, в совершенной секретности, компания создала помощников для колонистов. Это были антропоморфные дроны с высокоразвитым ИИ. В народе их прозвали работягами. Они были ростом с ребенка или не шибко высокого подростка, все как на подбор одинаковые по силуэту. Туловище было бочкообразное, без всяких изгибов или выраженных анатомических сходств с человеческим телом. Руки и ноги идентичные, макароноподобные, по сути являются железными трубками с проводами и металлическими сочленениями. Логтей и коленей как таковых нет. Самое интересное было то, что дроны, благодаря своему очень продвинутому И, имели много сходств с интеллектом человека, имея при себе и весь спектр человеческих эмоций и даже подобие инстинктов. Более того, эти роботы даже различались по половому признаку. ДжейСиДженсон очень много заработала на своих дронах, которые к своим прочим заслугам, могли ещё и самовосстановливаться с помощью особой программы. Это позволяло им работать полностью автономно, без прямого физического контроля человека. Правда, никто кроме верхушки компании и не знал, какая технология была задействована, чтобы добиться такого сверхъестественного результата. Было известно лишь название чудо-программы — Всерешающий. Однажды главный инженер компании — Кельвин Джеффри Дженсон решил, что программа по восстановлению дронов-рабочих нуждается в улучшении и стабилизации. Ведь совсем недавно ДжейСиДженсон чуть не обанкротилась. Дроны её производства, во время своего чудо-восстановления начали нападать на людей. Программа приняла органику за эффективный способ добычи материалов для самовосстановления. Так случился Судный день, унесший сотни человеческих жизней, оставив ещё тысячи раненных разной степени. Многочисленные судебные иски и жалобы от потребителей истощили компанию. Поэтому Кельвин и начал эксперименты с дронами. Для этого на Медь-9 были развернуты многочисленные точки сбора информации и проведения экспериментов. Обычно это были либо простейшие хижины в лесу, либо многоэтажные бункеры, которые люди построили для нужд шахтёров. Не исключением стал и бункер номер 133733. Для экспериментов выбирались дроны преимущественно женского пола. Их делали нечувствительными для особого излучения, которое должно было контролировать программу по самовосстановлению. Одной из таких избранниц стала обычная работяга по имени Нори. Но что из этого вышло...

***

Стояла тихая и спокойная ночь. Главный город в секторе — Новый Сидней — продолжал хранить полуночную суету на своих улицах. Казалось, бурная жизнь людей никогда не покинет этот город. Новый Сидней всегда был залит светом. Днём это был огромный и яркий Фрейм, чей чуть тёплый свет залезал в каждый уголок города. Ночью это были сразу две луны Меди-9 — одна похожая на Сатурн и вторая, попроще и поменьше. Также всякие вывески, подсветки и иллюминация Нового Сиднея всегда оставались включёнными, заставляя город переливаться неестественным свечением. Особняком от всего этого изобилия жизни и красок стоял бункер номер 133733. Согласно городской агломерации, бункеры этого типа строятся в отдалении от основной части города. Такие бункеры часто становились режимными объектами, куда был вход только по пропускам. По стандартам ДжейСиДженсон у каждого бункера был только один проход, защищённый тремя огромными дверьми. И этот, 133733-й, был построен по всем стандартам. Единственное, что его отличало от других линейных бункеров — количество этажей и отделов. 133733-й бункер был самым большим в секторе. Неудивительно, что именно здесь базировался сам Кельвин Дженсон. Этой ночью он был уже свободен. Все запланированные эксперименты и исследования с испытуемыми уже прошли гладко. Со всеми, кроме одной фиолетоволосой. – Я просто не могу поверить, Нори! Это уже не первый раз! Ни Ева, ни Алиса, ни Рин. Никто не позволял себе такую выходку за последние два квартала! – Кельвин ходил по комнате и восторгался, нервно разводя руками в воздухе. На вид он отличался от других людей. Но это отличие было присуще в основном либо коренным, работающим колонистам, либо сотрудникам компании на невысоких чинах. Кельвин, как и другие вышеперечисленные были похожи на людей XX-XXI веков. Он имел фигуру нормального молодого мужчины, что не свойственно для большинства, особенно управляющих и власть имущих. Они то обычно все толстенькие и с нарушенной осанкой. Кельвин носил лишь часть своей строгой униформы, которая представляла собой некое подобие обтягивающего комбинезона, поверх которого надевались повседневные вещи. Собственно, Кельвин носил и комбинезон, и небольшую серую куртку, на которой был его именной бейдж, а так же две нашивки на обоих рукавах, отмеченные белым цветом, как специальные отличительные знаки, вроде армейских погон. Внизу, на его торсе был надет пояс, к которому были пристёгнуты всякие подсумки и прочая мелочь. Но всё внимание приковывали соразмерные ножны, так же висящие на поясе. В них всегда был вложен отполированный мачете. Кельвин человек, а значит ему можно носить оружие. Возможно это могло выглядеть нелепо, однако время делало своё. В XXXI веке, то бишь сейчас, на просторах колоний, а особенно в отдаленных неспокойно. Космические пираты, всякого рода террористы, бандиты, мародёры и разбойники шныряют тут и там, с надеждой лишь нажиться на чужих ресурсах. Поэтому даже, казалось бы отдаленным от боевого дела людям нужно носить хоть какое-то оружие. Больше всего Кельвин отличался тем, что частенько называл дронов по именам, а не номерам. В основном де люди относились к этим роботам как к рабам или животным, часто пренебрегая любыми нормами общения. – П-простите, господин Кельвин... Я... Я не знаю, что произошло... – Нори стояла, переминаясь с ноги на ногу. Руки были спрятаны за спину, а голова и взгляд направлены строго в пол. Её внешний вид меркнул на фоне человека в форме. Мешковатое подобие футболки, которая была почти до колен, заставляло выглядеть Нори очень своеобразно. Так она одевалась по прямому указанию людей, так же, как и остальные испытуемые дроны. Ещё Нори выдали её собственное удостоверение, что представляло собой пластиковую карту на ремешке. Она надевалась на шею, а на ней самой было фото испытуемого, его штрих-код и номер. Лишь довольно оригинальная прическа и цвет дисплея Нори заставляли работягу выглядеть хоть немного ярче, чем её несправедливо пытался сделать человек. Несправедливо потому, что других, обычных дронов, разрешено было кастомизировать, причем они и сами это могли делать. Парики, причёски, цвета волос и дисплея, одежда, отличная от штатной. Одним словом всё, чего нет у Нори. Зато это фиолетоволосая девушка-дрон была яркой личностью, что своим бунтураским характером доставляла много хлопот Кельвину и его помощникам. Но стоило инженеру пару раз практически применить своё мачете по прямому назначению, как это угомонило Нори. – Я знаю! Ты опять не смогла себя сдержать. Почему же ты не можешь хоть немного превозмочь? Неужели все мои старания прошли зря? – сокрушался Кельвин, ходя вокруг да около своего рабочего стола. Видимо, таким образом он пытался подавить нарастающий гнев от стресса. – Я стараюсь изо всех сил! Но вчера... Вчера у меня произошел срыв! Я-я не могла это контролировать! Все те плохие эмоции переросли в жар в груди и животе, а мой разум вновь... – Нори пыталась оправдываться. Обычно она довольно легко справляется со всеми заданиями, которые даёт ей Кельвин. Но вчера она облажалась. Нори выбралась из своей камеры, за пределы зоны проведения исследований. Она пробралась в основную часть бункера, где располагались обычные дроны. Нори не смогла противостоять тем мощным и примитивным чувствам. Она захотела масла — черной субстанции, которая замещает дронам кровь. Беглянка просто пробралась в одну из квартир для дронов и убила всех, кто там был. А именно мать и троих детей. После этого, Нори конечно же осознала свою чудовищную ошибку. Она должна была сопротивляться программе, которая из-за отсутствия контроля могла спокойно затуманить разум Нори, заставляя совершать ужасные вещи. Всерешающий просто превращал любого необлученного дрона(коими являлись испытуемые) в монстра, ничего не знающего кроме голода и самого простого способа его утоления. Да, обрывки памяти и личности носителя всё еще оставались, но это всё равно было ужасно. Кельвин пытался добиться того, чтобы дроны могли самостоятельно противостоять программе, которая во время перегрузок у носителя начинает его изменять. Обычно это выходило у всех, пускай и с трудом. Нори, как и другим испытуемым дронам, было не легко бороться с природой собственного тела, но под чутким контролем Кельвина это было возможным У всех бывали срывы. Но вчерашний был самым сильным из всех, что вообще случались. А самое обидное — эта выходка перечеркнула весь прогресс Нори в исследованиях. До этого она лишь один раз сорвалась, и то, это было безобидно. Она просто вышла на пару метров из зоны исследований, и поймала всего одного несчастного работягу, который потом спасся. Это был до умиления забавный и неловкий парнишка, с такими смешными накладными чёрными усиками. Он так смешно болтал своими ногами и руками, пока находился в когтях Нори. А когда она попыталась его облизать, то парень в ответ лишь миленько нахмурился, и даже покрылся румянцем. Выглядел он как послушный дрон, но в нём чувствовалась некая бунтарская нотка. Видимо, совсем недавно у него прошла стадия "Убить всех людей!", которая проходила почти у всех молодых дронов. – 002-ая, ты опять летаешь в облаках!? – прикрикнул Кельвин, тем самым выбив девушку из своих мыслей. Сейчас человек был так разочарован, что уже перестал называть Нори по имени. – Нет, совершенно нет! Я пыталась сосредоточиться, не думать о разрушениях. Как вы и учили. – Совсем скоро к нам приедет с делегацией представительница партнёров нашей компании. А нам нечего показать. Прогресса ноль. Почему вы не хотите доказать, что безопасны для окружающих? – Кельвин чуть успокоился и стал тише. Он присел за стол, подперев рукой голову. Нори, как и все дроны, никогда не могла разобрать настоящих лиц людей. Для дронов человеческие лица, как и в принципе тела — лишь высокие и темные пятна силуэтов с двумя большими кругами, которые изображают глаза. Это незнание нервировало Нори. О чем думает человек, сидящий перед ней? Она не видит мимику его лица, не видит, куда точно направлен его взгляд. От такого человека ждать можно чего угодно. Нори уже долгое время участвует в этих исследованиях, где ей надо доказать свою безопасность для окружающих. Доказать, что она способна совладать с Всерешающим без облучения специальным излучением. Нори всегда пыталась это сделать, превозмогая боль и голод, гнев и жалость, безумство и... Вожделение. Да, у всех дронов наступает период в их роботической жизни, когда надо найти вторую половинку и завести потомство. Вот только Кельвин никогда не говорил об этом ни с Нори, ни с кем-нибудь ещё. А тем временем это давило на рабочую. Ей хотелось ощутить новые эмоции. Ей хотелось наконец исполнить свой долг, как дрона, а именно — помочь людям. И потомство — тоже помощь. В конце концов, компания никогда не ставила ограничений в размножении дронов. Лишь бы хватало сырья. – Я буду стараться, господин Кельвин. – максимально стойко, насколько она это могла, произнесла Нори. – Какой толк? Сколько бы я не старался, как бы я не пытался найти подход. Вы не можете себя пересилить. Вы не можете направить силу Всерешающего на созидание. Вы лишь разрушаете! – стоял на своём Кельвин. И действительно, его исследования подзатянулись. – М-может... Нам следует перейти на новый этап? Я, как и другие, уже полностью готова для кодослияния... И я подумала... – слова предательски застревали в голосовом модуле Нори. Любое лишнее слово — и Кельвин окончательно потеряет терпение. – Вам не надо думать! Вам надо делать то, что просят! Этот разговор начал заходить в тупик. Нори, будучи всего лишь дроном, не может повлиять на такого большого во всех смыслах человека. А он, тем времен, начинает всё больше вскипать. Неужели у него в личной жизни всё так плохо, что он постоянно на нервах? Хотя нет. Нори частенько слышала, а иногда и видела, как Кельвин общается с кем то по голограмме. С какой-то девушкой. И ведь Кельвин испытывал максимальное удовлетворение, когда разговаривал с ней. Так что, видимо, людишки такие злые от природы. Иногда она очень понимает того самого работягу, которого чуть не съела: его порывы "убить всех людей" не беспочвенны. И тем не менее, этот рабочий лишь говорил. Нори, как и все в бункере, уже давно знает его должность. Он следит за соблюдением дисциплины среди дронов, а так же заведует их общим техническим состоянием, популяцией и КПД. Естественно, для большей ответственности и безопасности, люди нашпиговали этого дрона всякими чипами, дабы он был покладист. – Эй! 002-ая, ты опять засыпаешь!? – рявкнул Кельвин, вновь отрывая Нори от её воспоминаний. – Н-никак нет! Я... – Это бесполезно. – Кельвин потёр рукой свой вспотевший лоб. – Слушай, я понимаю, что это тяжело. Но от этих исследований зависит очень многое. Судьба всей твоей материнской компании сейчас решается моими исследованиями. Это высказывание немного утешило Нори. Всё таки Кельвин любит дронов, и разговаривает с ними не как с рабами. Однако это не поможет в решении проблемы. – Мне... Мне очень жаль. Я вас не подведу. – Вот чтобы ты меня больше не подвела... Я накажу тебя. Глаза Нори округлились и стали похожи на два фиолетовых нолика. Кельвин снова обвёл её вокруг пальца. Она уже расслабилась, думая, что её простили за убийство 4 рабочих. Но Нори не лицемерка, и понимает, что её заслуженно наказывают. Лишь бы несильно... – Не возражаешь? Вот и правильно. Посидишь в своей камере пару суток. Может, ты что-то осознаешь. – заключил Кельвин, говоря уже холодным как сталь голосом. Колени Нори подкосились. Только не изоляция! Никто из испытуемых не любил свои камеры, где они проводили время после исследований и экспериментов. Это были очень тесные комнатки, которые скорее напоминали шкафчики для личных вещей. Там нельзя было лишний раз повернуться; места хватало лишь на то, чтобы либо смирно стоять, либо, скрючившись в что-то наподобие позы эмбриона, сидеть. От одной мысли о том, что ей предстоит провести в этой коморке аж двое суток, у Нори появлялась дрожь в всём теле. – Господин Кельвин! Прошу, всё что угодно, но только не... – взмолилась работяга, жалобно сложив руки в замочек перед собой. – Аргх, Нори... – на Кельвина не работали эти прошения и мольбы. – Не начинай, иначе разозлишь меня ещё больше, и тогда... Речь человека была прервана стуком в железную дверь комнаты. Кельвин и Нори обернулись в сторону звука. Через секунду дверь открылась снаружи, и в помещение зашёл одинокий дрон-рабочий. Он был одет заурядно, ничем не выделяясь от остальных ему подобных. Единственное — это красные очки, натянутые поверх каски. Нори готова была расплыться в улыбке, но была не в том положении. Перед ней сейчас стоял Хан Дорман. Да, тот самый несчастный работяга, которого она чуть не съела. Его белые глаза на дисплее были полны уверенности и энтузиазма, а губы были деловито сомкнуты под его черными усиками. Да, странновато, конечно, что Хан их носит. Нори всегда нравилось думать, что так он пытается отличится от остальных и показать зрелость своего ИИ. Есть в этом что-то цепляющее. – Господин Дженсон, вот отчёт за эту неделю. – четко проговорил Дорман, подходя к столу, за которым сидел Кельвин. – Я бы ещё хотел спросить... Тут взгляд Хана падает на стоявшую в сторонке Нори. Заметив это, девушка лишь кротко и неловко улыбнулась. Да, есть что-то в этой фиолетоговолосой такое, что завораживало Хана. Нори — испытуемая, а значит имеет при себе полезные качества и черты характера. Если они понравились человеку, то это о многом говорит. Да и субъективно, Хану нравилась Нори. Да, у них нечасто получалось поговорить. И особенности девушки, такие как приступы агрессии, никуда не делись. Иногда она могла вспылить, и несмотря на того, с кем она разговаривает, позволяла себе громко и резко выкрикнуть "Выкуси!". О, да! Это ядовитое словечко, которое иногда и сам Хан слышал в свой адрес. Чего уж греха таить, однажды Нори готова была его съесть. Но тем не менее, если проявить достаточное терпение и внимание, то девушка открывается с другой стороны. Ей хочется сопереживать, ей хочется помочь, её хочется обнять. На плечи Нори упала тяжёлая ноша быть испытуемой, а значит на вечно получить клеймо "не такая как все". Забавно, что Хан, отчасти, и сам в подобном положении. После зачисления его на пост главы бункера среди дронов, в парня загрузили кучу чипов, чтобы он был покладист, всегда думал лишь о большинстве, о благополучии бункера. И из-за этого Хан чувствовал некую связь с Нори. Они такие разные, но такие похожие. И ему нравилось думать об этом. Ему нравилось думать о ней. Может, именно поэтому он зачастил к Кельвину, занося ему неважные отчёты. Видя довольный взгляд рабочего, Нори тихо хихикнула. Хан ведь буквально таращиться на неё, летая в облаках. Прямо как она сама минутами ранее. Смешно, ведь похоже, что все кроме Кельвина в этой комнате забыли, каких делов натворила испытуемая... – Хан... – прогремел голос человека, разрушая, как это обычно бывает, всю идиллию. Кельвин явно утратил терпение. Он нахмурился, и грозно встал из-за стола, тяжело поднимая своё тело. Сделав шаг в сторону дрона, человек уставился на него с высоты всего своего высокого роста. –...я же просил не беспокоить меня, когда я работаю с испытуемыми! – гаркнул Кельвин. – П-прошу прощения... Я просто думал, что это донесение достаточно... – SD-KH4N, не лезь..! – грозно отрезал человек. Его рука потянулась к ножнам и ухватилась за торчащую черную рукоять. Одним движением плеча Кельвин приподнял мачете из ножен, заставив полированное лезвие блеснуть на свету ламп, угрожающе наводя острую кромку прямо в сторону дрона. – Т-так точно, господин Кельвин... Этого больше н-не повториться... – отрывисто молвил Хан, глазами-ноликами смотря на угрожающее лезвие в руках злого человека. Испытывать судьбу усатый рабочий не стал, и тут же развернулся, дабы поскорее смыться с глаз гневного Кельвина. – А, и ещё... – раздался за спиной Хана голос человека. Но вот звучал он так, будто пять секунд назад ничего не происходило. Дорман развернулся, и исподлобья, если это вообще можно так называть, посмотрел на Кельвина. – Отведи её в камеру. Номер у неё на шее. – человек махнул рукой в сторону Нори, опять сажаясь за стол.

***

Бункер, по всем стандартам, был пронизан различными коридорами. Некоторые большие, некоторые поменьше. А вот те, в которых должны по умолчанию ходить лишь дроны-рабочие — самые узкие. В одном из таких сейчас стояли двое работяг. Вдоль стены расположились те самые камеры для испытуемых, вытянутые красивым рядком. На каждом был написан номер, а где-то маркером приписана какая-нибудь надпись, чаще всего "не беспокоить". У камеры с номер 002 как раз и копошился один из двух дронов. Ловко орудуя отвёрткой и пальцами, он тщательно перебирал проводки маленького датчика, который отвечал за сигнализацию о присутствии испытуемого в камере. Ещё пара секунд активного вмешательства — и из датчика выбивается пара ярких искор, а сам он издает короткий и четкий писк. – Ну всё, готово! Теперь люди думают, что ты внутри. – радостно заявил работяга, протирая рукой лоб от импровизированного пота. – Спасибо, Хан. Не знаю, как бы я это пережила. – кротко и вежливого благодарила девушка, всё это время стоявшая рядом, заворожено наблюдая. – Всегда рад, Нори. – парень подмигнул, улыбнувшись. – И что теперь будешь делать? – Ну, хах, я и не подумала... Я толком то и бункер не видела. – Ну если ты не возражаешь, можем прогуляться по всему бункеру. Как никак, это мой бункер! – в конце своей фразы Хан повысил интонацию, постучав себе ладонью по груди. К его удивлению, Нори на это мило хихикнула. – Ну не знаю... Честно, мне хочется на улицу, на поверхность. – с неким воздыханием произнесла девушка, начав теребить в руках своё удостоверение. – Хм... Могу устроить! – легко ответил Хан, почти не задумываясь. – Правда!? – глаза Нори вновь округлились и стали ноликами. Но не от ужаса, как это обычно бывает. Она уже и не помнит, когда последний раз была вне бункера. Да, она понимает, что это для её и всеобщего блага, однако... Иногда так сильно хочется нарушить правило. Наконец, выпустить всю ту дурь, что таится глубоко в жёстком диске. – Ага! Правда... Придется пойти на станцию, ибо сама понимаешь: главные двери под охраной. – произнес Хан, всё ещё в силах держать себя в руках. – Пускай охрана выкусит. Я готова, Хан!

***

Двое дронов спокойно прошли по самым тёмным закоулкам бункера. Самые длинные и извилистые коридоры, проходы через всяческие технические помещения, обходы постов охраны. Хан и Нори проделали непростой путь. И всё для того, чтобы очутиться на станции. Практически все бункеры соединены сетью железных дорог. Хоть наш 133733-й тоже имел свою станцию, по факту она была тупиковой по ряду коммерческих и экономических причин. В связи с этим тут был всего один состав, состоящий из локомотива и пары простых вагонов. Сама станция была просторной, постоянно чем-то заполнена. Всякие краны, погрузчики, многочисленные ящики. Однако сейчас станция пустовала. Не было даже дронов, не то что людей. Так что Хан был спокоен. Если кто-то увидит его и Нори — то Дормана уберут с должности, а с Нори... Даже подумать страшно, что с ней сделает Кельвин. Дроны шли рядом, но при этом молчали. Пройдя до перрона, работяги обогнули тупиковый отбойник, завернули за стоящий в одиночестве состав и замедлили шаг. В основном из-за Нори. Она то и дело оглядывалась, с восхищением и детским любопытством пожирая взглядом всё вокруг. – Ну как тебе? Лучше, чем в испытательной зоне? – спросил Хан, которому и самому становилось теплее от такой реакции девушки. – Я в восторге, Хан! Жду не дождусь выхода на поверхность! – Нори была готова просто захлопать в ладоши от удовольствия. – Вот и хорошо. Мы почти пришли. Дроны прошли мимо поезда, продвигаясь до конца перрона, который упирался в толстые стены бункера. Перед парой предстала не дверь. Целые ворота, сделанные из прочных и толстых слоёв металла, которые тянулись от потолка до самого пола. – Вау... – всё что могло вырваться из уст Нори. Не то что бы она тащится по дверям или другим механизмам, но это действительно захватывало дух. Такое величие, такая мощь, и всё это сейчас девушка видит вживую. Да и Нори знала, что Хан был не только хорошим управляющим, но и толковым инженером. Так что ему нравились двери, а значит, что сейчас любое восхищение этими великими воротами — лучший комплимент. – Зачётная гидравлика, скажи? Хотя ладно, не буду душнить. – осекся Хан, уже хотевший зачитать Нори все аспекты дверестроения. Но парень лишь потянулся в свой карман куртки. – Сейчас... Ты увидишь, что значит быть главой бункера... — Достав небольшое устройство, Хан демонстративно повертел его в руке, а после нажал пару кнопок. — Кое-как выпросил у замначальника бункера. Мне говорили, что это очень хитрое устройство, отслеживающее всё посекундно, но на самом деле пара махинаций с отвёрткой и ты уже незримый бог бункера. По окончанию монолога Хана прозвучал немного неприятный гулкий сигнал. Послышался слабый и чуть громкий рёв двигателей, которые и заставляли ворота открываться. Когда они разъехались в разные стороны достаточно, то в помещение станции тут же ворвался небольшой сквозняк, приятно развивая волосы Нори. Кажется, такое ощущение она чувствует впервые. На улице, конечно, не ядерная зима, но всё равно прохладно. Однако Нори не чувствовала этого холода, а лишь некое... Спокойствие? Да, именно оно. То, чего девушка не чувствовала с момента зачисления её на испытания. – Ну что, идём? – напомнил о себе Хан, расплывшийся в довольной ухмылке от взгляда на эти восхищённые фиолетовые глаза. – А... Да! Словно по команде, Хан первым пошел к воротам. Волнительный момент. Парень сам опасался выходить на поверхность. За всё то врем работы с людьми, Хан уяснил для себя, что его место в бункере. Но сейчас, в кампании Нори он чувствовал лёгкость и одобрение. Он может, хотя бы раз в своей жизни нарушить правило. Между тем, дроны уже вышли за ворота. Открылся не самый живописный, но всё таки красивый вид на менее густонаселённую часть Нового Сиднея. Стояла спокойная ночь, с кучей звёзд на небе. Прямо туда, где вдалеке горели множества огней фонарей и окон, змеёй тянулись рельсы. Так и хочется встать на них и просто идти, ни о чем не думая. Но дроны не могут себе этого позволить. Хану и Нори сейчас очень сильно везёт, что их в принципе не заметили. – Ну вот, пока так. Знаю, не комильфо, однако на следующей неделе будет обслуживание первой двери бункера. Тогда мы сможем сходить туда. – заключил Хан, переведя взгляд с пейзажа на Нори. – Ничего, Хан. Мне этого достаточно. – в очередном восторженном придыхании девушка просто опустилась вниз, прямо на землю. Да, на самую настоящую землю! Хотя, это была скорее смесь щебня и песка. Но Нори было плевать на условности. Её процессор всё ещё будоражила мысль о том, что она сейчас снаружи, вне бункера. Она видит настоящий, живой мир. Да, не во всех красках. Но самое главное что он живой и настоящий. И всего бы этого Нори не увидела, если бы не один заурядный работяга... Хан ничего не ответил на её благодарность. Лишь сел рядом с девушкой. Да, у него проблемы с социализацией. Он часто на чём-то зацикливается, проявляет некоторую социофобию. Но не с Нори. Она, несмотря на всю тяжесть её характера, довольно комфортная в общении. К тому же она ничего не скрывает. Возможно, ей и нечего скрывать, но это делает её только лучше в глазах Хана. – А зачем ты пришел к Кельвину? – вдруг решила начать разговор Нори, не отводя взгляд от завораживающего ночного неба. – Да так... Хотел попросить его перевести к нам в бункер дрона-механика. А то наш пропал без вести. – на легке ответил Хан. – Хах... Видимо Алиса искала себе нового парня. – усмехнулась Нори. – Слу-ушай... А ты уже делал кодослияние? От услышанного глаза Хана стали ноликами, а рот раскрылся. Нори только что задала очень шокирующий и интимный вопрос. Нет, Хан, конечно немного социофобен, но планировал заняться кодослиянием. Не скоро, скорее всего, в следующем году. Но он явно не был готов к такому вопросу, особенно от дрона противоположного пола. – Я... Фу, зачем ты вообще спрашиваешь..? – Хан пытался откреститься от ответа. Однако, его бегающий взгляд и появляющийся румянец явно раскрывали всю его сущность. – Да ладно, по тебе видно, что не делал. Я, если честно, тоже. – спокойно отвечала Нори, видимо не осознавая всё то смущение, что чувствовал Хан. Однако сейчас она уже не смотрела на пейзаж далёкого города. Как только Хан ответил, Нори сразу посмотрела ему прямо в глаза, с ехидной ухмылкой. – И всё же... Зачем тебе это? Я думал, что испытуемым нельзя... – а вот Дорман напротив, никак не мог заставить себя посмотреть девушке в глаза. Долгие месяцы безвылазного пребывания в бункере, постоянная служба и нервотрёпка у людей заставляли его взор падать на что угодно, кроме этого фиолетового взгляда, который будто сканирует тебя с ног до головы. – Я попросила Кельвина разрешить нам кодослияние. Это отличная проверка всего, чего мы добились. К тому же, и Ева, и Алиса, и Рин уже готовы. И я... Готова... Тут по руке Хана прошла дрожь. Он почувствовал... Чужую руку!? Его взгляд медленно опустился вниз. Кисть Нори буквально вцепилась в его собственную, немного сжимая. – Нори..! – лишь это смог произнести Хан, практически полностью покрываясь белоснежным, как его глаза, румянцем. Парень так много работал, что никогда не находил времени на личную жизнь. Кроме друзей-коллег у него никого не было. И вот сейчас, девушка, которая его явно привлекала, сама всё сделала. Ещё чуть-чуть и он перегреется. – Тише... – на дисплее Нори тоже прошел небольшой фиолетовый румянец. Однако, это было не смущение. Она начала выпускать те сдерживаемые людьми эмоции, то самое вожделение. Нет, Нори не Алиса и не будет менять парней каждый квартал. Хан сделал уже достаточно, чтобы заслужить её внимание, а самое главное — доверие. Он не сдавал её людям, а наоборот, помог скрыться и избежать страшного наказания. А теперь, рискнув своей репутацией, вообще привел её сюда, наружу. Сделал то, о чём Нори мечтала. То, что было ей нужно. И сейчас, видя его неуверенность, видя, как он пытается справится со своей социофобией и проигрывает, девушка поняла: надо действовать. Нори медленно закрыла глаза и придвинулась к Хану, с характерным хрустом щебня под её телом. Будто смакуя момент, она вытянула губы вперёд, застыв на секунду, будто давая Хану шанс начать всё самому. Но он лишь обливался цифровым потом. Парень просто не был готов к такому быстрому развитию событий, не был готов к такому проявлению чувств со стороны, казалось, совсем чуждого ему дрона. Но Нори долго ждать не хотела, поэтому завершила всё сама, и почти впилась в губы Хана, затягивая его в поцелуй. Да, не самый страстный. Но всё таки теплый и приятный, а самое главное — первый, причем для обоих. Нори особо не углубляла поцелуй, пытаясь не выпускать свой шаловливый и ненасытный язык в чужой рот. Ещё рано. Однако, вскоре девушка даст Хану нечто большее. Дисплей Дормана сначала вообще выдал ошибку, ибо столь чрезмерные эмоции перегружали процессор дрона. Однако, вкусив тепло и страсть, Хан немного успокоился. Да, он всё ещё был залит ярчайшим румянцем. Но теперь он не хотел оттолкнуть от себя Нори и отцепить её кисть от своей. Хан, хоть и не полностью, но победил последствия своей службы у людей благодаря Нори. Это заставляло его руку только сильнее сжать кисть девушки, а глаза закрыться от удовлетворения. Поцелуй был недолгим. Секунд 7, наверное. И тем не менее, оба остались довольны. Нори так же медленно, с наслаждением, оторвалась от Хана, открыв глаза, дабы увидеть его дисплей. Румянца почти не было. Это было хорошей новостью. Нори с упоением и наслаждением смотрела в глаза Хану, а он, в свою очередь, смотрел в её. Оба уже не были смущены. Обоим было хорошо. И самое лучшее — никто не испортил момент. После поцелуя ещё минуту была тишина. Дроны просто стали любоваться пейзажем города. Забавно вышло, что они разговаривали и целовались достаточно долго, чтобы начался рассвет. Очертания города начали наливаться красным. Всю линию горизонта накрыла багровая дымка. Наконец, из-за высоких зданий Нового Сиднея начал проглядываться большой и яркий золотой шар. Фрейм, как и подобает любой звезде, величественно и по-хозяйски начал возвышаться над планетой, одаривая её поверхность своими лучами. Как же это красиво и символично. Теперь отношения Нори и Хана в рассвете, причем во всех смыслах. – Как думаешь, у нас получится кодослияние? – девушка не могла удержать тишину. После её поступка в голове Нори начал жужжать целый рой вопросов и мыслей. – Я... Ох... Я не знаю, ведь Кельвин... – и всё таки Хан не может скрывать свои истинные чувства. Раньше он мог это отрицать или не замечать. Но теперь он точно понял, что влюбился. Да и она, по-видимому, тоже. – Пусть Кельвин выкусит. Плевать на него. Если что, ты ведь готов снова нарушить правило? – голос Нори стал серьезным. Страсти страстями, но тут нужно четко и точно ответить. Это решение на всю жизнь. Кодослияние лишь в теории является простым процессом. На практике — мало кто из дронов занимается им больше трёх раз за всю жизнь. – Да. Я всегда хотел себе дочь. – как и подобалось, Хан ответил четко и понятно. Услышав его согласие, Нори успокоилась и положила свою голову ему на плечо. Вероятно, это лучший день в её жизни. – Спасибо Хан... Я тебя люблю. – протянула девушка, практически мурча от стольких приятных чувств. – И тебе спасибо, Нори. Я тебя тоже... Люблю. – всё ещё Хан не мог успокоиться. Да, он признался во взаимной любви. Всё прошло гладко. Однако, его всё ещё тревожила одна непростая мысль. – Слушай, Нори... А ты подумала насчёт своей программы? Ведь при кодослиянии нашему ребенку она может передаться и тогда... Девушка подняла голову и посмотрела на Хана. Ему казалось, что такой вопрос может её задеть, но Нори лишь добро улыбнулась. – Возможно, Кельвин вновь сделает меня чувствительной к излучению. Но даже без этого... Разве есть проблема? При должном воспитании у нашего ребенка не должно возникнуть проблем. – Но ведь... – Ой, выкуси, Хан! Я же тебя не съела. Тем более, по слухам, программа во мне урезана. – Урезана? Но ведь ты, как и другие испытуемые, способна... – Даже не напоминай мне, на что я способна. Просто Ева один раз слышала разговор Кельвина с некой... Тессой. Они говорили о каком-то дроне, который тоже не восприимчив к излучению. Но вот только... Она проявляет свои способности гораздо сильнее и искуснее. Хан немного отвёл взгляд в сторону. Ведь Нори права: люди скоро закроют все эти эксперименты и расследования, а значит и испытуемых они тоже обезопасят. Не о чем волноваться. Тем более он уже любит Нори такой, какая он есть. И ребенка он тоже полюбит. Теперь нужно лишь завершить этот непростой разговор. – И как же тот дрон смог достичь такой мощи? Мне не хочется верить слухам, я лишь верю в лучших исход. Но знай, я тебя не брошу. Никогда. – Хан снова посмотрел в эти фиолетовые глаза, которые с каждой минутой становились всё глубже и чувственнее. – И я в тебя верю. Я тоже никогда не брошу. – ответила Нори, не переставая любоваться Ханом. – Но знаешь, я так же верю в то, что можно усилить мою программу и стать способной на большее. – Разве о таком вообще можно узнать? Мы всего лишь дроны, Нори. – Да. Но мы живые. Мы любим друг друга. А значит и правду, быть может, мы узнаем. Только не от людей.