Отчаянный судмедэксперт/绝命法医

            Уезд Чанси, сумерки.       Утром, когда Гу Яньчэнь расспрашивал о ситуации, он добавил Чжао Чжиюаня в WeChat.       Он договорился о встрече с Чжао Чжиюанем, но вместо того, чтобы пойти в школу, направился прямо к нему домой. Гу Яньчэнь особо отметил, что на этот раз приедут только он и его коллега из муниципального бюро.       Вечером Чжао Чжиюань вернулся с работы и повел их в дом.       В доме две спальни и гостиная, он аккуратный и чистый.       Гу Яньчэнь сразу перешел к делу. Он положил несколько фотографий прямо на стол, включая некоторые из фотографий в междугороднем автобусе и некоторые из вещей Цзянь Юньси.       – Учитель Чжао, вы все еще собираетесь говорить, что не знали о делах Цзянь Юньси и Вэнь Цяоцяо?       Чжао Чжиюань взял фотографию, посмотрел на нее и положил обратно:       – Я признаю, что взял вещи Цзянь Юньси, чтобы их открыли на прямой трансляции. Если нарушил закон, то готов понести законную ответственность.       Гу Яньчэнь спросил:       – Почему вы не сказали правду сегодня утром?       Чжао Чжиюань сказал:       – Вы приехали сюда с полицией из уездного полицейского участка. Я не могу гарантировать, что эти вещи не станут известны другим.       Прожив здесь долгое время, он знал, что среди этих людей не было непроницаемой стены.       Гу Яньчэнь спросил:       – Зачем вы так поступили?       Чжао Чжиюань опустил голову и промолчал.       Шэнь Цзюньци спросил:       – Вы надеялись предотвратить убийство Вэнь Цяоцяо?       Он чувствовал, что этот учитель не был настроен враждебно, но очень осторожен. Рассчитав время, Чжао Чжиюань отправил вещи до того, как Вэнь Цяоцяо была убита.       Чжао Чжиюань поправил очки и наконец признал. Он кивнул:       – Но я не ожидал, что Фей Лин нечасто ходит в этот пункт экспресс-доставки.       Поэтому к моменту окончания прямой трансляции было уже слишком поздно.       Гу Яньчэнь спросил:       – Почему бы вам не пойти в городской полицейский участок и не вызвать полицию?       Чжао Чжиюань горько улыбнулся:       – Мне придется использовать свое настоящее имя, когда буду сообщать в полицию, а полиция из городского управления может не взяться за дело. Если округу Чанси будет разрешено расследовать самостоятельно, то в конце концов, могла быть убить не только Вэнь Цяоцяо, но и я.       Гу Яньчэнь спросил его:       – Это Чжао Чжисинь убивал людей?       Чжао Чжиюань уклонился от ответа:       – Я не знаю. Не могу сказать ничего, чего не смогу подтвердить.       Гу Яньчэнь изменил способ своего вопроса:       – Жив ли еще Чжао Чжисинь?       На этот раз Чжао Чжиюань кивнул:       – Насколько мне известно, да.       Похоже, направление их расследования верное.       Шэнь Цзюньцы хриплым голосом задал вопрос в своем сердце:       – Почему были убиты эти две девушки?       – Я не хочу оставлять никаких показаний о том, что сказал, – сказал Чжао Чжиюань после минутного колебания.       Гу Яньчэнь кивнул. Полиции также необходимо было обеспечить безопасность свидетелей.       – Из-за того, что сказали и сделали, они были наказаны, – Чжао Чжиюань посмотрел на него и сказал, – Вы, полиция, должны были найти какую-то информацию, верно? Однако семья Чжао давно должна была удалить её большую часть. Когда мать Цзянь Юньси была молода, встречалась с моим дальним родственником и забеременела до замужества. Она решила родить ребенка и стала матерью-одиночкой.       – Позже, когда девочка выросла, господин Чжао пришел к ней и сказал, что Цзянь Юньси – дочь семьи Чжао и что девочка должна признать свое происхождение. Он хотел, чтобы Цзянь Юньси сменила фамилию на Чжао. В то время мать Цзянь Юньси снова вышла замуж. Цзянь Юньси тоже выросла. Родители позволили дочери сделать свой собственный выбор. Девочка сказала, что не хочет носить фамилию Чжао.       – Ее слова полностью разозлили Чжао Цзянхая. После того, как Чжао Цзянхай вернулся, он был в ярости и сказал, что кровь семьи Чжао не должна просочиться, и что их нужно наказать и преподать урок.       Учитель Чжао опустил голову, когда сказал это:       – В то время никто не думал, что трагедия произойдет скоро. Позже семья Чжао дала ложные показания и превратила дело в…       Семья Чжао возложила вину на Му Бина.       Гу Яньчэнь нахмурился:       – Значит, смерть Вэнь Цяоцяо тоже была связана с тем, что она сменила фамилию?       Он внимательно прочитал информацию Вэнь Цяоцяо днем. Биологический отец девочки был из семьи Чжао, и пара позже развелась. Девушка сменила фамилию на Вэнь вслед за отчимом. Это обычная практика в других городах или в разведенных семьях. Даже Гу Яньчэнь изначально носил фамилию матери, Мо, но позже взял фамилию отчима, Гу.       Чжао Чжиюань кивнула:       – В то время Чжао Цзянхай пригрозил ей, чтобы она не была второй Цзянь Юньси. Вэнь Цяоцяо попросила меня о помощи. Она сказала, что ей угрожала семья Чжао, и была очень напугана. Поэтому я подумал о том, чтобы украсть вещи Цзянь Юньси и отдать Фэй Лину, чтобы он распаковал. Я надеялся поднять большой шум по этому поводу, и тогда городское бюро вмешается, чтобы все прекратить.       – В полдень того дня, когда убили Вэнь Цяоцяо... она искала своего отца. Она надеялась, что ее биологический отец пойдет к семье Чжао, чтобы просить о пощаде. В то время она была со своей матерью, и ее тащили несколько мужчин из семьи Чжао по дороге. Я сел в машину, и не знаю, что случилось потом...       Он и представить себе не мог, что это будет последний раз, когда он слышит о Вэнь Цяоцяо.       Гу Яньчэнь нахмурился, слушая все это.       Никто не сказал правду.       Мать Цзянь Юньси не сказала правду.       Родители Вэнь Цяоцяо не осмелились сказать правду.       Эти люди на улице не имеют никакого отношения к делу и не скажут правду.       Многие знали, в чем дело, но никто не сказал полиции. Если бы они не спросили этих невежественных детей, они могли бы не найти никаких улик в то время.       В этом уезде слишком много членов семьи Чжао, не говоря уже о многочисленных боковых ветвях.       Все боятся возмездия. Если хотят выжить в этом округе, они должны хранить эти секреты. Это молчаливое понимание, достигнутое людьми в округе.       Шэнь Цзюньци был немного скептически настроен, когда услышал это:       – Неужели ему придется кого-то убить только потому, что он не хочет, чтобы его звали Чжао?       Неужели они могут убить двух невинных девушек по такой нелепой причине?       Чжао Чжиюань покачал головой:       – Вы не понимаете. В сознании людей, у которых есть понятие клана, что означает фамилия? С точки зрения семьи Чжао, девушка с их кровью, которая отказывается признавать ее происхождение и хочет сменить фамилию на чью-то другую – это предательство семьи и своих предков, большая измена. Если все так сделают, то сплоченность семьи исчезнет. Они не только хотят наказать тех девочкек, но они также убивают кур для них. Они не могут вынести убийства мальчика, поэтому использовали девочку в качестве примера, чтобы сделать мальчиков более послушными.       Он продолжил:       – В сознании старейшин, таких как Чжао Цзянхай, дети, рожденные в семье, будь то девочки или мальчики, являются драгоценным активом семьи.       В этот момент он посмеялся над собой:       – Когда мальчики вырастают, они должны жениться, заводить детей и служить клану. Когда девочки вырастают, их используют как инструменты, чтобы подружиться с людьми из других семей и обмениваться подарками, а потом выдать замуж. У каждого в семье есть свои обязательства.       – Говорят, что в маленьком местечке вы знаете много людей и имеете членов семьи, которые могут помочь вам в работе. Но в то же время, пока мы здесь, члены нашей семьи будут следить за каждым нашим шагом. Все, что вы делаете, станет темой для разговоров и сплетен для других. У нас нет свободы. Женитесь ли вы или какую работу вы будете выполнять, все это решают старшие в семье.       – Они внушили нам идею, что если мы процветаем, то процветаем вместе, а если страдаем, то страдаем вместе, и интересы семьи превыше всего. Люди могут совершать плохие поступки ради общих интересов семьи. Взяточничество, фаворитизм и даже убийство. Другие оправдывают себя в сокрытии. Нас всех принуждают быть привязанными к колеснице, называемой кланом, и увлекают вперед.       Когда Чжао Чжиюань сказал это, его глаза изменились:       – То, что вы видите сейчас, даже если кто-то умер, это лишь вершина айсберга их злых дел. Многие вещи могут испытать только те, кто находится среди них.       Для них семья и родословная – это клетки, из которых семья Чжао не может вырваться.       Гу Яньчэнь сказал:       – Спасибо, что дали нам эти подсказки.       Чжао Чжиюань сказал:       – Если вы сможете тщательно расследовать это дело и заставить некоторых людей заплатить, я буду вам благодарен.       Гу Яньчэнь сказал:       – Если на коже есть порок, вы должны перетерпеть боль и отрезать его. Игнорирование и сокрытие его не решит никаких проблем. Грехи заразны и в конечном итоге могут поставить под угрозу вашу жизнь. К тому времени будет уже слишком поздно что-либо предпринимать.       Чжао Чжиюань посмотрел на них. Это был первый раз, когда он почувствовал силу внешнего мира. Он искренне надеялся, что полиция перед ним сможет это сделать.       Отец Чжао Чжиюаня назвал его Чжиюанем, потому что надеялся, что у него будут высокие амбиции. Он усердно учился с юных лет, чтобы сдать экзамен и уехать учиться за границу и не жить в этой стране. Но когда он вырос, то понял, что не может позволить себе купить дом и привезти с собой родителей, а его семья все равно будет контролироваться этими людьми.       Чжао Цзянхай приказал ему вернуться в уезд, устроил его на работу государственным служащим и познакомил с дочерью начальника бюро.       Он отказался. Если бы он сел в эту позу, это означало бы, что ему пришлось бы всю жизнь помогать тирану и творить зло семье Чжао.       Чжао Цзянхай отругал его за неблагодарность и за то, что он зря тратит силы, потраченные семьей на его воспитание.       Поэтому его сослали в холодный дворец и он преподавал в начальной школе, получая мизерную зарплату каждый месяц и подвергаясь критике со стороны окружающих.       Несмотря на это, сердце Чжао Чжиюаня все еще живо.       Он хотел привить своим ученикам правильные понятия, но когда они передавали его слова своим родителям, те начинали жаловаться.       Он впал в отчаяние, затем ободрился и начал работать осторожно и тайно.       Он ненавидел этих людей.       Он не справился и остался здесь, но среди учеников всегда есть счастливчики. Они молоды и имеют неограниченные возможности. Однажды они покинут этот мир, словно молодой орел, взмахнув крыльями, и никогда не оглянутся назад.       Доведя расследование до этого момента, Гу Яньчэнь наконец узнал часть правды, но этого недостаточно. Они должны найти Чжао Чжисина и доказать, что Чжао Цзянхай был вдохновителем дела.       Им нужно найти доказательства.       Чжао Чжиюань дал им еще одну подсказку:       – В прошлом Чжао Цзянхай спрятал много секретов и вещей в родовом зале семьи Чжао. Во время праздников они приводили людей, чтобы поклониться своим предкам. Круглый год это место охраняли люди, и только члены семьи Чжао могли войти. Я нашел вещи Цзянь Юньси, когда убирался в родовом зале. Не знаю, есть ли там сейчас какие-либо доказательства.       Храм предков семьи Чжао находился прямо за отелем, где они остановились.       Пообщавшись с Чжао Чжиюанем, Гу Яньчэнь и Шэнь Цзюньци были готовы уйти. Когда они достигли двери, Гу Яньчэнь о чем-то подумал и повернулся, чтобы спросить его:       – Вы знаете Линь Юйцзяо?       Чжао Чжиюань кивнул:       – Это бедная женщина.       Гу Яньчэнь спросил:       – Почему она убила людей?       Чжао Чжиюань на мгновение отвел взгляд:       – Это ее личный выбор, я не совсем уверен, но вы можете обратить внимание на день рождения Чжао Сяоинь.       Гу Яньчэнь и Шэнь Цзюньцы вышли из дома Чжао Чжиюаня.       Шэнь Цзюньци сказал:       – Я посмотрел информацию сегодня днем. У дочери Чжао Сяоинь и Линь Юйцзяо день рождения в один и тот же день.       Гу Яньчэнь кивнул:       – Давай вернемся как можно скорее.       Если эти люди так заботятся о своем клане и своем лице, Линь Юйцзяо тоже может оказаться в опасности.       Ночью Гу Яньчэнь вернулся в полицейский участок. Они с Шэнь Цзюньци взяли с собой немного еды в дорогу.       Чжан попросил кого-то купить еду для Линь Юйцзяо. Прежде чем они принесли еду, Гу Яньчэнь сказал:       – Я купил много еды сегодня вечером, отдам ей. У меня есть к ней просьба.       Полицейские из полицейского участка тоже хотели последовать за ними, но Гу Яньчэнь сказал:       – Я просто хочу встретиться с подозреваемым за ужином, почему вы так нервничаете?       Только тогда эти люди сдались.       Гу Яньчэнь попросил нескольких сотрудников уголовной полиции из муниципального бюро охранять дверь комнаты, и они с Шэнь Цзюньци вошли внутрь.       Линь Юйцзяо все еще сидела на своем месте, глядя вниз и теребя наручники на запястьях.       Шэнь Цзюньци помог открыть ланч-бокс.       Гу Яньчэнь передал ланч-бокс: «Ешь, мы купили эту еду и никогда не позволяли этим людям по имени Чжао прикасаться к ней».       Линь Юйцзяо взяла его и сломала одноразовые палочки для еды. Она была голодна уже долгое время и ела жадно.       Гу Яньчэнь и Шэнь Цзюньцы сидели напротив нее и ели вместе с ней. Это также своего рода примирительный прием во время допроса, который позволяет быстро сократить дистанцию ​​между вами и заключенным.       Линь Юйцзяо выглядела бледной и изможденной. Она ела левой рукой.       После того, как она некоторое время поела, Гу Яньчэнь внезапно спросил ее:       – Чжао Сяоинь, она тоже ваша дочь?       Услышав это, руки Линь Юйцзяо застыли.       Только что по дороге Гу Яньчэнь проверил информацию.       Чжао Ихэ, ​​скончавшийся сегодня утром, был дедушкой Чжао Сяоинь.       Когда Линь Юйцзяо лежала в больнице, она была беременна близнецами. После их рождения только одна была жива, а другая, как говорили, мертворожденной.       Сын Чжао Ихэ погиб в автокатастрофе, а его невестка ушла, но менее чем через год после смерти сына он вернулся с ребенком. Чжао Ихэ сказал, что это посмертный ребенок его сына.       Из этого Гу Яньчэнь сделал вывод, что Чжао Сяоинь может иметь какие-то отношения с Линь Юйцзяо. Он осторожно спросил, и, конечно же, реакция Линь Юйцзяо показала, что действительно что-то не так.       Женщина внезапно подняла голову, отложила палочки для еды, и по ее щекам потекли слезы.       Шэнь Цзюньци протянула руку, взяла салфетку и отдала ей.       Гу Яньчэнь подождал, пока она поплачет, а затем сказал:       – Мы все полицейские из городского управления, и не так много знаем об округе. Если эти люди сделали вам что-то плохое, вы можете мне рассказать. Если не хотите это записывать, мы можем исключить из материалов дела.       – Тогда я родила девочек-близнецов, – Линь Юйцзяо закрыла лицо, – Мои родители считали, что я удачно вышла замуж. Мои родственники дали мне много подарков, и они были очень могущественны. Но они не знали, что я всегда жила в... В аду.       Если Чжао Сяоинь также является ее дочерью, то это было бы еще труднее объяснить с точки зрения здравого смысла. Почему мать может быть такой жестокой?       Гу Яньчэнь терпеливо спросил ее:       – Что именно произошло? Можете ли вы нам рассказать?       – Брак с семьей Чжао стал началом моих несчастий. Я была замужем два года, но у меня не было детей. Мои родственники постоянно говорили, что со мной что-то не так. Я прошла много тестов, но все результаты были нормальными. Позже мне наконец удалось заставить мужа пойти на обследование. Однажды у него были проблемы со здоровьем, и он не мог сделать меня беременной.       Линь Юйцзяо вытерла слезы:       – В то время умер сын Чжао Ихэ. Знаете, что со мной сделала семья Чжао?       Шэнь Цзюньцы и Гу Яньчэнь слушали, нахмурившись.       – Он запер меня в родовом зале семьи Чжао и заставил нескольких стариков убедить меня, сказав, что есть три вида непочтительного поведения, и худшее из них – не иметь потомства. Я должна иметь ребенка, и они мне помогут, найдут способ, ради моего же блага…       Выражение лица Линь Юйцзяо исказилось, ее нежная кожа была разорвана, как будто она внезапно превратилась в истеричную сумасшедшую.       Это было настоящее убийственное намерение, о котором она стыдилась сказать.       – Они придумали такой метод: позволить Чжао Ихэ, ​​старику лет шестидесяти, переспать со мной!       Гу Яньчэнь отреагировал и понял, что неудивительно, что Чжао Чжиюань сказал им раньше, что эти два убийства – лишь верхушка айсберга.