Кошки-мышки на выживание

      Тайхуа освободили от работы. Даже не так — его выперли оттуда, когда он пришёл. И что, что у него сегодня день рождения? Может быть, у него травма, связанная с этим праздником, нет? Он приехал в парк и уныло прогуливался по дорожкам, в какой-то момент снял наушники и услышал шум и детский смех. О, а он и забыл, что рядом есть аттракционы. Последний раз он так веселился пять лет назад, на своё семнадцатилетие. Вечером его родители, которые отдыхали в отеле, уже были мертвы. Ещё больше расстроившись, он дошёл до своего авто и, сев в машину, поехал домой. И только уже в квартире, гладя Принцессу, прокручивая в голове события того дня и погружаясь в апатию, он вспомнил о словах своей матери: «Если у тебя что-то ассоциируется с негативом, просто создай новую ассоциацию в своей жизни».       Он сел, а пума подскочила и спрыгнула с дивана, поглядывая на своего человека, который надел тапки и поспешил к выходу. Он поднялся на этаж и постучал в дверь. Через секунд тридцать она распахнулась, и Цяньцю пришлось опустить глаза вниз, смотря на большеглазое чудо, которое ему улыбалось.       — Хей, пойдём в парк развлечений?       — Да! — малыш хлопнул в ладоши и обнял за ногу пришедшего мужчину. — А папа с нами?       — Да, он тебя со мной не отпустит. Кстати, где он? — в квартире, кроме телевизора с мультиками на фоне, ни звука не было слышно.       — Спит.       — Сейчас двенадцать дня!       — Папа иногда до двух спит. Утром встанет, чтобы приготовить завтрак и завести меня в садик, а потом снова ложится.       — Слушай, Гуцзы, извини за вопрос, — Тайхуа прошёл внутрь, закрыл дверь и присел на уровень ребёнка. — А где твоя мама?       — Мама умерла, когда я был ещё совсем маленький. Папа так сказал.       Мужчина почувствовал себя неловко за то, что спросил такое, но вид мальчика был ничуть не опечаленным, поэтому он успокоился. Видимо, мальчик совсем не помнил маму.       — Прости за вопрос, — они прошли в просторную гостиную, где на огромной плазме шёл «Алладин». Генерал впервые зашёл вглубь чужого жилища, ему казалось, что всё было бы ещё менее обжито, чем у него самого, не будь здесь малыша. Все яркие, мягкие и забавные вещи были либо игрушками, либо фигурками и принадлежали ребёнку. — Может, разбудишь своего отца, если мы хотим…       Цяньцю не успел больше ничего сказать, как почувствовал, что ему в спину упирается что-то металлическое, и услышал шёпот на ухо:       — Чего ты там хочешь?       — Папа! Лан-гэгэ хочет пойти в парк аттракционов и нас зовёт.       — Да?       Давление на спину исчезло; мужчина резко развернулся на сто восемьдесят градусов и схватил Ци Жуна за руки, и тот, застыв со сковородкой в руках, ошарашенно глядел на Тайхуа, потому что совсем не ожидал такой прыти. Внимание высокого мужчины привлекли крашеные зелёные пряди.       — Отпусти, блять… — он выкрутился из цепкой хватки и отошёл. — Врываешься в чужой дом, нападаешь на хозяина! Это не приглашение на свидание!       — Что я не… Это не свидание!       — Да, ладно я же шучу, думаю, твой парень будет против.       — У меня нет парня… Я… я даже не гей.       — Да? Мой гей-радар сломался?       — Какой?.. Ладно, не важно, это не свидание. Я всего лишь хотел порадовать ребёнка, а со мной ты его не отпустишь.       — Конечно! Это тебе не дитё в аренду, я тебе уже говорил, найди другого. Этот мой! Гуцзы, ты завтракал?       Малыш, наблюдая за своим любимым сериалом «папа опять издевается», кивнул.       — И когда?       — Где-то в девять утра.       — Ясно, давай перекусим.       — Да!       Мальчик выключил телевизор и побежал на кухню первым.       — Так я могу взять вас на прогулку? — подлез Цяньцю, склонив голову. Из-за того, что он был выше, это выглядело ещё комичнее.       — Ты похож на щенка, который просится погулять. Но есть одно «но»: я не люблю животных.       — Ци Жун…       — Ладно… Только отцепись, поедем мы туда, куда ты хотел, — мужчина в упор посмотрел на своего сына, который мегаскрытно высунулся из-за поворота.       Ци Жун недовольно сидел в белом гелендвагене на переднем сиденье, тряся ногой и косо поглядывая на ведущего машину мужчину. Ну, он просто его разглядывал — давненько приметил привлекательность мужчины, да и его типаж этот Цяньцю. Большой и накаченный телёнок. Не то чтобы у него были какие-то официальные отношения, с его-то с жизнью, но мужики его явно привлекали больше. Намного больше.       Ему хотелось пожмакать эту большую игрушку. Только вот он не собирался вестись на желания своего члена и как-то гомосексуально обращать внимание на своего настырного соседа. Нечего доверять всякой доброй хуйне, спасибо, обжигались. Так что мужчина постоянно отпихивал от себя всех, но достался же ему липучка! И на сына тут замахивается, через ребёнка решил пойти. Чёртово маленькое доверчивое создание. И этот ещё и не гей. А кто ты тогда? Пиздабол?       — Приехали.       Ци Жун вынырнул из своих мыслей, отстегнулся и вылез из машины, столкнувшись у задней двери с Тайхуа.       — Так, отошёл, я сам достану своего сына из детского кресла. Откуда у тебя оно вообще?       — Ещё с прошлого раза, когда возил вас в садик. Вечером до этого купил.       — Пиздец ты, конечно, кресло на один раз купил. — Он вытащил мальчика, что-то лепечущего со своей игрушкой, и мужчина на секунду отвлёкся, гордясь, что малыш взял недавно подаренную змейку. Лан Цяньцю же воззрился на тёплую улыбку мужчины, забыв обо всём, и дёрнулся, когда дверь захлопнулась, а парень с ребёнком на руках поднял брови, ожидающе смотря на него.       — Что?       — Что? — передразнил его наёмник. — Машину будешь закрывать или у тебя в планах потом пойти к копам и писать заяву об угоне?       — К копам?       Ци Жун в непонятках обернулся на него:       — Ну да?       — Тебе не нравятся правоохранительные органы?       — Как минимум это длинно, — сказал мужчина, поставив точку в этом вопросе, и пошёл ко входу. — Ты платишь за аттракционы!       — Да, я в курсе.       Он щёлкнул сигнализацией и догнал их.       Они, как коты, следили за ездящей туда и обратно подвешенной гондолой, точнее за ребёнком, который кричал и смеялся от восторга.       — Пиздец, если с ним что-то случится…       — Не беспокойся.       — Ты охренел? «Не беспокойся»! Это мой сын, он на огромной херне, которая может развалиться!       — Это карусель для малышей, — Цяньцю отвлёкся от мальчика, переключив внимание, на его отца, который дёргал себя за крашеные пряди и, не отрываясь, смотрел на сына.       — И чё? У тебя просто детей не было.       Как только время истекло, Ци Жун еле слышно выдохнул и как можно спокойнее подошёл к сыну, но не успел ничего сказать — ребёнок схватил его за руку и потянул к другому аттракциону.       И вот уже третий раз мужчина стоял и грыз себе ногти. Тайхуа, немного подумав, пошёл к кассе и купил два взрослых браслета. Молча подойдя, он нацепил безлимитный пропуск сначала на себя, а после и на запястье другого парня.       — Это чё такое?       — Ты слишком нервный, давно не катался на горках? Давай на чём-нибудь спокойном.       — Я не оставлю Гуцзы! — Ци Жун проигнорировал первый вопрос. Все эти построения не вызывали у него страха, но он никогда никому не скажет, что к своим годам так ни разу и не катался, ему действительно было интересно. Если он попробует, может, и поймёт, что это безопасно и его сосед прав, но его малыш…       — Конечно, мы его не оставим. Просто выбери наиболее безобидный, по твоему мнению, аттракцион, где мы все можем прокатиться, например.       — О. — Он об этом не подумал. — Конечно.       Ага, как же. Он максимально херов в повседневной жизни, настолько, что выбрал какую-то последовательность дня и придерживался её. Только вот ребёнку скучно, так что он привязался к неожиданному, яркому соседу. Это огорчало его, но он понимал почему. Мрачный, матерящийся, одинокий и непонимающий, как жить в нормальном мире, отец, и это на контрасте с этим чёртовым Цяньцю. Ах да, ещё он убивает людей за деньги, потому что больше ничего и не умеет.       Его взгляд упал на горку со страшным клоуном, но он почти сразу отвёл взгляд, выбирая что-нибудь более подходящее Гуцзы. Однако Тайхуа заметил это и наклонился к подбежавшему ребёнку.       — Хэй, малыш, хочешь в пасть к страшному клоуну? — он показал в нужном направлении.       Мальчик активно и радостно закивал, но потом посмотрел ещё раз и наклонил голову.       — Лан-гэгэ, меня туда не пустят.       — Со взрослыми пустят.       — Но… — ребенок увидел браслет на запястье генерала, а после на руке отца. — Да!       — Ци Жун, идём на страшилки!       Цяньцю подхватил мальчика на руки и пошёл.       — Что? Стой, идиот, ты куда? Гуцзы…       — Я хочу туда, пап, с вами не будет страшно!       Мужчина закатил глаза, достал из кармана джинс резинку и завязал наспех пучок, чтобы не лезли волосы. Сев на большой аттракцион на семь рядов по четыре места, посадив ребёнка посередине и справившись с креплениями по инструкции, наёмник, посмотрев на то, как проверяют их ремни, и на своих соседей по креслам, понял, что из них троих он один был напряжён. На их второй ряд четвёртым больше никто не сел. Потому что пустое место было рядом с зеленоглазым парнем с мрачной рожей.       — Пап, будет весело?       — Да?       Ребёнок засмеялся и вцепился в руки взрослых по бокам, поскольку немного не доставал до поручней. После первого круга Ци Жун был поражён, на второй с интересом разглядывал то декорации, то небо, поглядывая на сына, иногда пересекаясь взглядами с генералом.       Выйдя с горок, он был не то чтобы впечатлен, но доволен: это оказалось довольно интересным развлечением. По итогу они перебрали ещё десять наиболее подходящих для троих аттракционов и только потом ушли из парка, зайдя в ресторан неподалёку и наконец-то переведя дух. Было видно, что отец ребёнка немного расслабился и улыбался больше. В основном, конечно же, своему маленькому чуду, но пару улыбок и прищуренных хитрых глаз он уделил и Тайхуа, чему тот невольно улыбнулся в ответ.       — Как ощущения?       — Немного похоже на прыжок с парашютом. О, еда! — собеседник отвлёкся на официанта и попытался сделать из салфетки слюнявчик. Да, Гуцзы не пускал слюни, но всё ещё иногда проносил еду мимо рта.       Тайхуа же поразился: прыгал с парашюта, значит, а на первом круге на горках нервничал! Какой же он странный. Пожалуй, мама была права: новые воспоминания — звучит отлично.