Интерробанг

Люди довольно часто недооценивают заинтересованность. Они закрывают на это чувство глаза, убеждая себя, что оно мимолётное, незначительное, совсем скоро пройдёт. Уверяют, что забудут, а интерес померкнет и со временем испарится полностью, улетучится. Но, как показывает практика, это редко оказывается правдой. Заинтересованность часто бывает перманентной. Такой, от которой невозможно избавиться. Как бы человек ни старался. Заинтересованность держит долго. Пока человек сам это не осознает и не отпустит.  На улице уже давно вечер, плавно перетекающий в глубокую ночь. Из приоткрытого окна тянет весенней прохладой, а редкие машины за окном шумно проезжают по пустым улицам. В просторной комнате царит мягкий полумрак: ультрафиолет и тёплые ночники растекаются по стенам неоново-фиолетовым. Вечер — лучшее время, чтобы замедлиться, завернуться в плед и провести уютную пижамную вечеринку с вином, свежими сплетнями и длинными разговорами ни о чём. Аромат клубники и сладкого вина смешивается с лёгким запахом дорогого парфюма, а из колонок тихо доносится приглушённая музыка, заполняя пространство. Но участвуют в этом далеко не все. Например, Ли Минджи сидит, прислонившись спиной к стене напротив кровати, и молча пялится в постер на стене, расфокусированным взглядом скользя по знакомым контурам. Мысли путаются, сбиваясь в тугие клубки, но она не спешит их распутывать. В её голове давно поселилось ощущение, что нужно просто переждать — и всё само встанет на свои места. А вот её подруги, наоборот, будто бы существуют в параллельной реальности: беззаботно смеются, лёжа на её широкой кровати, потягивают вино из бокалов и болтают о чём-то.  — Серьёзно, нам стоит туда поехать вместе, — девушка разглаживает пальцами рыжие пряди, бездумно рассматривая потолок и забросив ноги на стену. — Одной было скучно. Без вас я почти ничем в Берлине и не занималась. — Кому рассказываешь, Ханни? — Ёнболь саркастично закатывает глаза и без лишних церемоний шлёпает её ладонью по лбу. — Каждый день заливала новые фотки. И везде ты была не одна! — Я просто пыталась восполнить ваше отсутствие, — с драматическим вздохом Ханни прикладывает ладони к сердцу, делает такое лицо, будто её только что смертельно оскорбили. — Мне было мучительно скучно и одиноко… — Что-то я не заметила ни скуки, ни одиночества на той фотке, где к тебе прижимаются два близнеца… — Нет, лучше молчи, — её передёргивает, словно от неприятного воспоминания. — Я едва от них отвязалась. Они обещали мне подарить небывалое наслаждение, но, знаете… вряд ли имелось в виду то, что я могла бы получить от них возможность есть и не толстеть. А других наслаждений я как-то не вижу. Ёнболь прыскает от смеха, а Минджи, не особо вслушиваясь в разговор, приподнимает уголки губ инстинктивно. Она просто сидела на полу, пила вино, автоматически пополняя стакан, как только в нём не оставалось ни капли и думала, думала, думала. Исподлобья наблюдала за двумя девушками, никак не решаясь признаться в том, что с ней произошло сутки назад.  Информация о Чонгуке не была секретной, даже наоборот, Минджи была уверена, что подруги её поддержат, поймут, услышат. Но проблема была в другом… она сама ещё не до конца осознала случившееся. Ли действительно целовалась с Чонгуком? Что? Ещё и в первый же день знакомства? Фантастика. Это уже больше походило на сценарий какого-нибудь фильма. А учитывая, что расскажет она им об этом не сразу, а спустя целые сутки… Её точно не выпустят из дома, пока не вытянут из неё все возможные подробности. Но и не это её волновало… Была другая причина.  — …А потом он зажал меня в библиотеке, — раздаётся мечтательный голос Ёнболь, она лениво постукивает пальцем по бокалу с вином. Но улыбка быстро сползла с лица, сменившись раздражением. — Нет, в прямом смысле зажал. Упал на меня, идиот. Споткнулся обо что-то, наверное, я не знаю. Вечно спит на ходу, или что?.. — закатила глаза, но тут же, словно забыв о своём негодовании, вздохнула с обожанием. — Но он такой, знаете, хороший, милый, очаровательный… Я просто не могу, ещё никогда таких не встречала… — Боже, Джи, скажи ей, чтобы она уже умолкла, — простонала рыжая, прикрыв глаза и лениво заткнув ладонью рот болтающей без остановки Ёнболь. — Я больше не могу слушать о Юнги, — не услышав от Ли ни единого слова, Ханни прищурилась и повернула голову в сторону брюнетки. — Ты уснула?.. Минджи пропускала мимо ушей абсолютно всё, поэтому никак не отреагировала, когда на неё уставились две пары глаз. Она задумчиво грызла мармеладную ленточку, свисающую с края бокала, и периодически тяжело вздыхала. Одно дело — просто поцеловаться и почувствовать жгучую заинтересованность, от которой мурашки бегут по телу. Другое — когда Чонгук узнал тату. Он мог видеть её на стримах? Он мог присутствовать там, следить за ней, а теперь, когда узнал, кто именно сидел по ту сторону камеры, воспользоваться этим? Шантажировать? Рассказать всем? Она даже толком его не знала, не имела ни малейшего понятия, что у него в голове, и уж точно не могла поручиться за его намерения. Это было слишком… Слишком сложно. И слишком страшно. Думать об этом в одиночку становилось мучительно тяжело. Хотелось поделиться, услышать мнение со стороны, обрести хоть какое-то успокоение и просто забыть. Но для этого пришлось бы рассказать подругам о стримах. Именно эта ебучая дилемма и волновала Минджи.  — У неё сейчас слюна потечёт, — шепчет Ёнболь, наливая вино в стакан и протягивая его Ханни. — В последний раз, когда она так задумалась, мы потом час её успокаивали, — девушка принимает алкоголь и с любопытством всматривается в Ли. — Ну, тогда её всё-таки парень бросил.. — Парень? — Ханни едва не давится от смеха. — Это был персонаж в какой-то, блять, игре. Теперь две девушки удобно устроились на кровати, лёжа на животе, и следили за лицом Минджи, словно за самым захватывающим фильмом. Они шёпотом обсуждали каждую эмоцию, мелькающую на её лице, будто пытались угадать финал её размышлений. Минджи неожиданно прочистила горло, не отрывая взгляда от жалюзи на окне. Это заставило Чхве и Им тут же отвернуться, изображая полное безразличие — как будто они вовсе не разглядывали её только что с таким интересом, будто перед ними была редкая обезьянка в зоопарке. — Девочки… — начала осторожно, всё ещё боясь смотреть в лица подругам. — Какова вероятность того, что кто-то мог набить себе такую же татуировку, как у меня? Рыжая и блондинка переглянулись, синхронно сощурились, но ясности это им не добавило. — Если ты про то сердечко на заднице, то сейчас многие делают такие. Так что, скорее всего, у сотни тысяч людей на планете есть такое же, — осторожно предположила Ёнболь, делая большой глоток из бокала. — Нет, я не о сердечке, — Минджи покачала головой и шумно вздохнула, убирая тёмные пряди за уши. — «Darling» меж грудей тоже не особо удивляет. Кстати, почему именно это слово? — Ханни сделала вид, что её это вдруг заинтересовало, хотя в голосе сквозила недомолвка — будто она уже знала ответ, но хотела услышать его из уст подруги. Ёнболь тут же пихнула её локтем в бок, заставляя замолчать. Ли решила упустить эту тему. Не скажет же она, что тату «Darling» набито в честь ее ника на сайте для стримов.  — Я о «интерробанге», — Минджи закусила щёку изнутри, по очереди оглядывая девушек.  — Чёрт, ну тогда вероятность найти такого же человека стремится к нулю, — поморщилась Ёнболь, словно ей подсунули самую кислую мармеладку в мире. — Такую ерунду набивают только под бэдтрипом… или ты. Без обид.  — Ну, слушай, я недавно видела татуировку петуха у одного чувака на рейве. Он набил её на животе так, что задница петуха оказалась прямо в пупке, и выглядело это будто… — Ханни рассмеялась, собираясь добавить ещё что-то, но, заметив выражение лица Ёнболь, тут же осеклась и, сделав каменное лицо, деловито кивнула. — Джи, продолжай. — Просто… мы целовались с Чонгуком, и он… — Вы что?! — в один голос воскликнули обе, резко вскакивая с кровати. Ёнболь чуть не захлебнулась вином, медленно выплёвывая бордовую жидкость обратно в бокал тонкой струйкой, изумлённо глядя на Минджи. Ханни от такой новости даже выпрямилась, поправляя сползшие лямки пижамной майки. — Мы накурились, и поцело… — Сюда! Моя школа! — рыжая с гордостью ткнула себя пальцем в грудь и хлопнула в ладоши. — Ты когда об этом сказать собиралась?! — взвизгнула Ёнболь, торопливо вытирая рот от вина тыльной стороной ладони. Глаза расширились от шока. — Нет, ты это слышала?! — Слышала, я же тут сижу, — Ханни поморщилась от громкого голоса и тяжело вздохнула. — Но всё же, почему ты так долго молчала об этом? Когда это вообще случилось? Мы же только вчера его обсуждали, и ты с ним была абсолютно не знакома.  — Я просто… запуталась, — Минджи потёрла лоб, пытаясь собрать мысли в кучу. — Это как раз вчера и произошло. — Нет, она издевается! — блондинка нахмурилась и резко подалась вперёд, явно собираясь вскочить с кровати и чуть ли не наброситься на подругу. Но Ханни среагировала быстрее — ловко схватила её за запястье и потянула обратно, заставляя Чхве плюхнуться на кровать. — Послушайте, я сейчас вам кое-что скажу, но, пожалуйста, выслушайте меня до конца. Если начнёте осуждать — я пойму, — Ли прикусила нижнюю губу, нервно заламывая пальцы и пытаясь себя успокоить. Решилась. Сегодня она наконец признается в том, чем занималась уже целый год. Расскажет о своём секрете, который с каждым днём всё сильнее давил на разум, душил и изнурял. Молчать больше невыносимо. Хочется раз и навсегда покончить с этим и забыть, как о страшном сне. А ещё больше хочется услышать совет подруг. — Не знаю, что ты должна такого сделать, чтобы мы тебя осуждали… — блондинка прищурилась, складывая руки на груди в явном подозрении. — Только не говори, что у него маленький член, — с досадой пробормотала Ханни, поджав губы. — У меня есть канал… — Минджи резко замолчала, уставившись на рыжую с каменным выражением лица. Внутри она молча поражалась тому, как устроена логика Ханни. — Я им: «Послушайте кое-что важное», а она мне: «Хоть бы у него не маленький член», — обречённо пробормотала, закатив глаза. — Это же действительно важно! — она скрестила руки на груди, насупившись, но Минджи предпочла никак это не комментировать, молча залпом осушая бокал. — Минджи, что за реакция?! — Ёнболь замерла, прижимая ладонь к губам. — Так у него реально маленький? — Да не маленький у него член! — брюнетка скривилась, совершенно не понимая, как разговор вообще свернул в эту сторону. — О, значит, у вас всё дошло до членов? — теперь блондинка не унималась, возмущено вскинув брови. — Я вам про Юнги сразу рассказала! А ты о члене Чонгука только сейчас заговорила! И то, потому что тебя вынудила Ханни! — Да не видела я его член, боже! — Минджи с досадой закрыла лицо ладонями, чувствуя, как щеки предательски вспыхнули. — Но по ощущениям… нормальный. Обычный. — По шкале от одного до десяти?.. — Ёнболь, всё, — рыжая ловко закрыла подруге рот ладонью и тут же перевела взгляд на Минджи. — Ты хотела сказать что-то важное. Мы выслушаем. Только скажи уже, а не сиди, стрёмно пялясь в одну точку полчаса. Ли глубоко вздохнула, нервно теребя край пижамных шорт. Она давно хотела поделиться, но боялась. Боялась, что её засмеют или, что ещё хуже, перестанут с ней общаться, сославшись на аморальность её занятия. Представляла, как они покрутят пальцем у виска, заблокируют её везде и вычеркнут годы дружбы из-за этого признания. Минджи боялась — до дрожи в пальцах, до мерзкого кома в горле, — но скрывать дальше было ещё сложнее. — Я веду стримы, — начала она, неуверенно сжав ладони в кулаки. — Но не такие, где меня смотрят девушки, а я рассказываю о новой косметике. Хотя, честно говоря, лучше бы занялась чем-то подобным и не морочила себе голову всей этой ерундовой дрянью… но я… — она перескакивала с мысли на мысль, говорила обо всём и сразу, но так и не могла выдать суть. — Мне уже сложно молчать, потому что я запуталась. Я давно запуталась, на самом деле, но теперь я ещё и боюсь, мне… — Минджи, вдох и медленный выдох, малышка, — Ханни приподняла брови, глядя на неё с лёгким сочувствием. — Мы знаем, Джи. Ты стримерша, — легко пожала плечами Ёнболь, будто разговор шёл о чём-то совершенно обыденном, вроде прогноза погоды. — Наконец-то мы можем обсудить это, — Ханни облегчённо выдохнула. — Я уже не могла носить этот тяжкий груз на своих плечах, so sorry. Минджи застыла. Она буквально замерла, уставившись на подруг, словно не веря в происходящее. Даже моргать забыла, что, конечно же, не ускользнуло от их внимания. — Ну что? — Ёнболь хмурится, явно не понимая, почему Ли так переживает. — Ты однажды забыла выключить ноут, и мы случайно увидели. Кстати, даже присутствовали на твоём стриме. — Мне понравилось, — Ханни согласно кивает, улыбаясь тепло. — Ты отлично выглядишь в кадре, такая красотка. Я даже задумалась, может, и мне… Она не успевает договорить, потому что в следующую секунду её едва не сбивают с кровати, заключая в крепкие, почти отчаянные объятия. Минджи буквально влетает между подруг, сгребая их в охапку и сжимая так крепко, будто боится, что если отпустит — потеряет их навсегда. Благодарность льётся из неё, заполняя пространство вокруг. Тревога, что сжимала грудь железными тисками, вдруг растворяется, уступая место чему-то тёплому и такому родному. Она всегда знала, что может положиться на них. Их дружба — не просто приятельские отношения, а что-то сродни сестринской связи, нерушимой и искренней. Минджи чувствует, как её наполняет спокойствие, облегчение. Подруги не только поняли её, но и поддержали. Они даже смотрели её стримы и не сказали ни слова осуждения. Это воодушевляет. Чертовски подкупает. А ещё заставляет корить себя за то, что она вообще могла усомниться в них. Они всегда знают, что сказать, когда поддержать, а когда вовремя остановить. Они — её маяк, а Минджи — чертов корабль, беспомощно блуждающий в туманном океане, иногда сбиваясь с пути. — Давно вы знаете? — хрипло спросила она, не разжимая объятий. Казалось, ещё секунда — и эмоции окончательно возьмут верх, накроют лавиной с головой. — Месяца четыре, — спокойно ответила Ёнболь, поглаживая подругу по спине и прижимая ближе. — И вы ничего не сказали?! — А что нужно было сказать? «Минджи, ты великолепна в своих стримах! Мы иногда заходим, чтобы поржать над комментариями озабоченных мужичков и полюбоваться тобой»? — рыжая выгибает бровь, лениво укладывая щеку на плечо Ли. — Хотя бы это, — пробормотала в ответ, выдыхая и, наконец, ослабляя хватку. — Мы просто решили подождать, — объяснила Чхве. — Дать тебе возможность самой рассказать, когда будешь готова. Но сейчас нас больше волнует другая тема, — её взгляд тут же становится любопытным. — Ты и Чонгук. — И твоё странное поведение, — добавляет Ханни, чмокнув подругу в щеку и опираясь ладонями о мягкость матраса позади себя. Ли снова погрузилась в себя, мысли кружились в голове, сталкиваясь, путаясь и сливаясь воедино. Она неосознанно теребила край одеяла, щипала мягкую ткань пальцами, пытаясь унять непонятную для неё самой тревогу. Казалось бы, она уже выговорилась, её секрет больше не тяготил душу, но внутри всё ещё бушевало цунами сомнений. — Ты нервничаешь, — тихо заметила Ёнболь, внимательно разглядывая Ли исподлобья. — Немного, — хрипло выдавила, пряча взгляд вниз. — Почему? Мы видели тебя голой, — между делом добавила Им. — Стесняться и нервничать уже поздно.  — А вот этого вообще можно было не вспоминать! — брюнетка цокнула языком, но заметно смягчилась.  Сама не понимает, почему её так зациклило на одной единственной мысли. Разоблачение. Что, если Чонгук действительно бывал на её стримах? Ведь это возможно. Это даже логично. И отмахиваться от этой теории было бы, по меньшей мере, глупо. — В общем, — Минджи глубоко вдохнула и выдохнула, чуть ссутулясь. — Я просто вышла к бассейну, чтобы с ним познакомиться… И она рассказывает. Выкладывает всё от «а» до «я», не пытаясь приукрасить или смягчить детали. Делится всем, что с ней произошло за последние сутки — от знакомства, до тяжелого отходняка и из ниоткуда взявшейся тревоги за свою репутацию. Только факты, только чистая правда. С каким-то странным азартом она подмечает, как меняются лица подруг с каждым новым словом. То мягкие улыбки мелькают на их губах, то брови взлетают вверх от удивления. Иногда они откидываются назад, попутно закатывая глаза, иногда хмыкают или, наоборот, мечтательно выдыхают, отпивая вино и вставляя свои шутки. — То есть ты… — тихо выдыхает Ханни, качая головой. — Убежала после того, как его возбудила? Минджи сначала не понимает сути, но когда до неё доходит, она двумя руками закрывает рот, падая лицом в кровать.   — Заинтересовала как могла, — улыбается Ёнболь, чуть наклоняя голову вбок и старается не засмеяться, кусая нижнюю губу.  — Как же стыдно, — брюнетка мычит в матрас, бьётся в конвульсиях и хнычет.  — Ну какая же ты дурашка, всё-таки, — Ханни закатывает глаза, но тут же притягивает подругу ближе, крепко обнимая. — Слушай, мы в любом случае на твоей стороне. Ты умница, Ли.  Минджи замирает. Её сердце сбивается с ритма, а дыхание становится неровным. Как же, всё-таки, замечательно иметь лучших друзей. Тех, кто просто выслушает. Без осуждения, без колкостей, без лишних вопросов. И в этом вся прелесть. — В этом мы разобрались, — Чхве кивнула, скрещивая руки на груди. — Теперь вопрос: почему ты так нервничаешь? Точно не из-за его стояка, который, к слову, ты же и вызвала. — В последний момент он сказал что-то про мою татуировку, и теперь я боюсь, что он видел её… потому что заходил на мой стрим. — У тебя же лицо всегда скрыто. Не догадается, да и не запомнит, — Ёнболь пожала плечами, как будто всё это не стоит никакого внимания. — Мужчины редко бывают настолько внимательны. Тем более, когда на твоих стримах есть на что смотреть, — она опускает взгляд на грудь брюнетки, но тут же поднимает глаза обратно к её лицу, — ну ты поняла. — Но татуировку же запомнил. — Блять… — блондинка раздражённо закусила губу, её лёгкая уверенность тут же сменилась сомнением. Минджи снова накрыла тревога. Мысли в голове крутились одна за другой, будто спутанные нити, и от этого хотелось только одного — вырубить сознание и не думать вообще. Чонгук был на её стримах? Он давно знает, кто она? Боже, как же она устала от этого напряжения. — С чего ты вообще решила, что он заходил? — Ханни заглянула в лицо Минджи, чуть склонив голову набок. — Ты опять себя накручиваешь. Может, он просто обознался или видел такую же татуировку где-то ещё. Да и ты почти всегда их прячешь. Хватит уже копаться в себе, Минджи. Ты вообще помнишь его на своих стримах? — Нет… — Ли вздохнула и на секунду закатила глаза. — Все, кто заказывал приват-сессии, выглядели… чуть… — замялась, подбирая более мягкое слово. — Постарше. — Ну вот. Всё это только у тебя в голове, милая, — Ханни вздохнула, пытаясь одновременно успокоить и Минджи, и Чхве. — Просто предположение. Просто домыслы. Да блять, Ёнболь, ответь ты уже! Она раздражённо зыркнула на блондинку, когда её телефон в который раз за их долгий разговор завибрировал от очередного сообщения. — Юнги, — Ёнболь закусила губу, быстро пробежав глазами по экрану. — Его слишком много, — рыжая театрально закатила глаза и вскинула руки вверх, будто сдаваясь. — И вообще, учти: мы не добавим его в наш чат «классные девчонки». — Что пишет? — Минджи, наконец, улеглась на ноги Ханни, наслаждаясь тем, как та сразу же начала лениво перебирать её волосы пальцами. Ей стало чуточку легче.  — Приглашает на какую-то тусовку. — К кому? — брюнетка прикрыла глаза, чувствуя, как напряжение постепенно спадает. Она давно не ходила на вечеринки. Даже забыла, каково это — когда вокруг суетится толпа самых разных людей, музыка грохочет в груди, а алкоголь приятно кружит голову, стирая границы между реальностью и полнейшим бредом. — В адресе указана твоя улица, — Ёнболь слегка нахмурилась, снова вглядываясь в экран. — Только номер дома отличается… всего на одну цифру. Ли сразу догадывается, у кого будет проходить это «мероприятие». Тут гадать особо не нужно. В их квартале всего двое, кто способен закатить что-то подобное: она и Чонгук. А ей меньше всего хочется снова попадаться ему на глаза. Сперва она должна убедиться, что он не знает о её увлечении. Как? Пока без понятия. Но это необходимо. — Я не иду. — Нет, ты идёшь. — Ёнболь, я не пойду, — Минджи упрямо смотрит на подругу, надеясь, что твёрдость голоса подействует. Но не на ту напала. Ёнболь — грёбаный мастер переубеждать, чемпион по поиску предлогов и королева аргументации. — Минджи, — она смотрит из-под лба, изгибая брови и расплываясь в хитрой ухмылке. — Мы идём. Иначе… — Мы идём! — от рыжей другого и не стоило ожидать. Ханни всегда за любой движ. Даже за голодовки. Брюнетка недовольно хнычет, бьёт кулаком по кровати и дрыгает ногами, словно капризный ребёнок, едва не опрокидывая бокал с вином, который Ёнболь удерживает в свободной руке. Минджи не хочет снова оказываться в этом доме. Не хочет пересекаться с Чонгуком. Стыд от их недавней встречи до сих пор жжёт кожу, заставляя избегать даже мыслей об этом. Она всё ещё помнила, как сидела на нём, ощущая под собой крепкие бёдра, напряжённые мышцы, перекатывающиеся под ладонями, и слишком явный намёк на его желание, упирающийся ей между ног. Помнила, как он неистово прижимал её к себе, как длинные пальцы скользили по её телу, оставляя за собой горячие следы, как пьянили его поцелуи. Ей нравилась эта близость. Безумно хотелось снова ощутить её, воспроизвести ту же картину и, возможно, зайти чуть дальше… но она ни за что не повторит этого. Слишком стыдно. Ли очень неловко.  И ещё Минджи не могла понять, почему её мысли складываются в такую отчаянную картину — будто он уже обо всём знает, будто вот-вот начнёт её терроризировать, доводя до истерики. Почему она вообще уверена, что он догадается о её стримах? Возможно, это просто паранойя, но страх не унимался. Интуиция ведь никогда не подводит, верно? И лучше уж она прямо сейчас провалится под землю, чем пойдёт на его вечеринку. — Если не идём на его тусовку, то ты устраиваешь свою, — безразличным тоном заявляет Ёнболь, водит пальцем по экрану телефона, не поднимая взгляда. Вид у неё абсолютно незаинтересованный, но Минджи-то знает — это чистой воды провокация. Провокация, которая всегда работает. — И, поверь, я позову каждого самца, который не умеет держать себя в руках и они обязательно загадят каждый сантиметр твоего дома своими… — Мы идём, — Минджи сдается сразу же, потому что знает, если Ёнболь выдумала, так и будет.  Брюнетка со стоном снова падает на спину и лихорадочно соображает, как бы ей отречься от этого «значимого» мероприятия. — И не вздумай отлынивать! — нараспев тянет Ёнболь, что-то быстро печатая в телефоне. При этом она даже не смотрит на Минджи, но, конечно же, умудряется «читать её мысли», угрожающе тыча в неё пальцем. — Даже. Не. Думай.  — Погоди… Ты не хочешь идти, потому что раздразнила его вчера и сбежала? — Ханни щурится, хитро поднимая бровь. Минджи мгновенно краснеет и, будто забыв, как дышать, ловит воздух рваными вдохами. — Нет, я… — запинается, чувствуя, как жар слишком быстро поднимается к ушам. — Это потому, что я не уверена, что он не окажется каким-нибудь сталкером! — Да, конечно, — блондинка цокает языком, наконец-то отрываясь от экрана. — А не ты ли сама за ним как сталкер следила? — Я же просто смотрела на него из окна! — возмущённо хнычет Минджи, пряча лицо в ладонях. Она уже не так рада, что рассказала всё. — А он, может, просто смотрел на тебя в экран ноутбука, — рыжая пожимает плечами, будто речь идёт о чём-то совершенно банальном. — Как думаешь, он дроч… — Всё! Тихо! — Ли торопливо закрывает уши руками, не желая ни слышать, ни тем более представлять. — Застеснялась, — усмехается Ханни, издевательски растягивая губы в улыбке. — Да расслабься ты. Учитывая, что из соседского дома сейчас гремит музыка, он, скорее всего, вообще не думает о тебе. — Интересно, у него есть красивые друзья? — Ёнболь задумчиво прищуривается, подходит ближе к окну и, полностью раздвинув жалюзи, вглядывается в дом Чона. — А как же Юнги-милый-красивый-лучший? Это что, измена? — Ханни наигранно округляет глаза и прикрывает рот ладонью, изображая неподдельное возмущение. — Как ты могла? Я ему расскажу! Она весело подпрыгивает к окну, пытаясь разглядеть что-нибудь в окнах дома напротив, но тут же шипит, когда блондинка шлёпает её по заднице за подобные высказывания. Минджи же остаётся неподвижно лежать на кровати, даже не пытаясь поддаться искушению и взглянуть. Ей сейчас хочется одного — просто исчезнуть хотя бы на миг. Раствориться в воздухе, чтобы все проблемы разом испарились, а её собственные мысли перестали раздирать изнутри. Тем временем её подруги, беззаботно болтая, обсуждают ночной поход в бассейн на заднем дворе. И пока они, не особо заботясь о чём-либо, в открытую стоят у окна, из дома напротив за ними в ответ внимательно наблюдает пара тёмных глаз. — Они что, сюда смотрят? — глухо раздаётся на всю кухню, перекрикивая музыку.  — Да какая разница, кто там куда смотрит, просто принеси мне уже пиво, — парень раздражённо ерошит тёмные волосы, лениво оттягивая пряди пальцами и делает музыку тише, практически до минимума. — Так вот, оказывается, я слил все деньги. Теперь я просто… разбит, — он устало потирает глаз, уставившись в потолок. — Ого, новый уровень осознания, — доносится низкий, насмешливый голос с кухни. — Только дошло, что ты финансово-неграмотный дятел? Пак, это же прогресс. — Умный дохуя? — Чимин резко поворачивает голову к другу, щурится и складывает руки на груди. — Я больше в тот бар ни ногой. Моя карта страдает от таких трат. — Ты говоришь это уже пятый раз за месяц, — парень на кухне громко фыркает, глубоко затягивается сигаретой и наливает себе виски в стакан. — И каждый раз для тебя — последний. — Тэхён, у меня каждый день последний, — ухмыляется Пак, раскидывая руки на спинку дивана. — Ну, учитывая, сколько ты шмали выкуриваешь в день, звучит очень убедительно, — он подходит ближе, небрежно бросает банку пива Чимину на колени и осторожно усаживается рядом, стараясь не расплескать виски. Его тёмные глаза лениво скользят по комнате, пока не наталкиваются на нахмуренное лицо брюнета напротив. — Что с лицом? — Я клянусь, я уже видел эту татуировку, — Чонгук в который раз за вечер повторяет одну и ту же мысль, ворочая её на языке, как заезженную пластинку, раздражаясь от собственной беспомощности. — Зациклился, как влюблённый подросток, — фыркает блондин, вновь бросая взгляд в окно, замечая, что теперь там пусто — силуэты двух девушек исчезли. Чонгук даже не стал отрицать. Не собирался никак пререкаться и перечить. Он познакомился со своей соседкой и теперь сутки тенью скользил по своему дому, ведомый странным, почти навязчивым желанием увидеть её. Поселилась в его голове, вытеснив все прочие мысли своей неловкостью, силуэтом, смехом. Её глаза, её улыбка, наивный взгляд из-под длинных ресниц, манера размышлять о жизни, повадки. Всё это врезалось в сознание, не давало покоя. Хотелось повторить. Ещё, хотелось увидеть её. Было бы неплохо полежать на его диване снова. Можно ещё покурить, наслаждаясь разговорами ни о чём. И целоваться, целоваться, целоваться… Чонгук успел понять за их короткое знакомство: Минджи была находкой. Такой, с кем время замедляется, а обстановка приобретает какую-то ахуенно-непонятную для него атмосферу. Она идеально вписывалась в тот вечер, в задымлённую комнату, в его голову. Схватив скрученный блант, неумело втягивала дым, наслаждаясь моментом, а в её тонких пальцах огонёк сигареты светился как-то слишком завораживающе. Ещё и эта татуировка. Она въелась в его сознание, раздражала память, заставляя думать и вспоминать, но упорно не раскрывала ответ. Призрачным воспоминанием всплывая в голове, линии, выбитые под кожей, тут же растворялись, оставляя после себя лишь грёбаное чувство дежавю. Чонгук никак не мог вспомнить, где уже видел этот рисунок. И это почти что сводило его с ума. Как навязчивая мелодия, мотив которой никак не уловить, но в голове отчётливо звучит один и тот же зацикленный момент. Чонгук знал, что видел много лиц, часто касался множества красивых тел, каждый день встречал немало очаровательных девушек. Он понял, что даже не помнит имени своей последней подружки — не говоря уже о её лице. Понял, что никогда прежде не позволял никому курить свой косяк и не запоминал поцелуи, которые ему дарили другие. А ещё понял, что он чертовски заинтересован. — Так что там с татуировкой? — Тэхён зевнул, с явным интересом возвращаясь к теме, которая его по-настоящему волновала на данный момент. — Я помню только, что она маленькая, — Чонгук согнул указательный палец, ровняя его к большому, чтобы показать приблизительный размер. — Вот такая. И ещё название слишком шедевральное. Даже трезвым не запомнил бы. Как она умудрилась его выговорить вообще? — он нахмурился, от чего на его лбу образовались смешные складочки. — Да кто это? — Чимин обвел воздух руками, изображая женский силуэт. — Она? Говоришь о ней весь сегодняшний и вчерашний вечер, но конкретики не вносишь.  — Соседка, — Чон опрокинул бутылку, допивая остатки пива, и невзначай продолжил: — Ли Минджи. — Впервые слышу, — блондин вытянул левый уголок губ в сторону, будто пытался вспомнить имя, но так и не «нащупал» нужного человека в памяти. Поставил стакан на столик у дивана, лениво потягиваясь, хрустнув позвоночником и расслабляясь на диване. — Она точно существует? Твоя прокуренная голова её не надумала? — Было бы славно, если бы надумала, — Чонгук шустро швырнул в него крышечку от пива, закатывая глаза, но Тэхен увернувшись от атаки лишь тихо засмеялся в ответ. — Но я, сука, мучаюсь с этой татуировкой уже сутки.  — А я вот думаю… — Чимин задумчиво потягивает пиво из бутылки, вытягивая ноги на полу. — Может, стоит выкупить остров? — Надеялся, что ты наконец скажешь что-то толковое. А ты, как всегда… — Ты уже успел накуриться? — Тэхён прищуривается, подозрительно втягивает воздух носом, будто пытается унюхать запах травки, но Чимин в ответ просто шлёпает его по макушке. — Блять, Пак. — Да это ж гипотетически! — Чимин поднимает палец вверх, будто собирается объяснять великие истины. — Представьте, мы покупаем остров, называем его, как хотим, и становимся королями для местных. Я бы назвал его… «ШмальЛэнд». — Пиздец, — Тэхён смотрит на него с выражением искреннего разочарования. — У тебя, кажется, мозги окончательно сохнут. — Да нет же! — он возмущенно размахивает руками. — Просто подумай: живёт там себе какой-нибудь житель, слушает мои речи и такой: «Охуеть, сам Король вещает». — самодовольно улыбается, но, не увидев ответных улыбок, кашляет, делая вид, что ему всё равно. — Вы просто не готовы к таким глубоким мыслям. Я интеллектуально выше вас обоих. — Безоговорочно, — Тэхён с абсолютно серьёзным лицом кивает, с трудом сдерживая смех. Чимин что-то бурчит про важность мыслей, возмущённо тычет пальцем в Кима, пока тот поднимает руки вверх в знак перемирия, явно не желая развивать эту мега-интеллектуальную беседу с пьяным другом. Чонгук же молча наблюдает за ними, и вдруг ловит себя на мысли, что без этих двоих ему, наверное, было бы чертовски скучно и тоскливо жить.  — Так ты поэтому устроил вечеринку для всего маргинального отребья этого района? — его размышления прерывает низкий голос Кима.  — Ты о чём? — Чонгук хмурится, машинально чешет кончик носа, делая вид, что не понимает намёка. — Думаешь, соседка придёт? — блондин хитро приподнимает бровь, его взгляд пронизывает насквозь. — Признайся, ты же на это надеешься? — Не то чтобы я только ради неё… — ложь, слишком очевидная, и все это понимают. — Просто мне было скучно, вот и вспомнил про наши тусовки в Пусане…, — нервно чешет затылок, переводит руку на колено, почесывая кожу пальцами. — Ля, заливает, — Чимин смеётся, хлопая себя по бедру. — Ты вообще в курсе, что когда врёшь, начинаешь чесаться, как пёс? — Не чешусь я, — раздражённо бросает, но в этот момент, как назло, его тело вдруг начинает зудеть, требуя почесать буквально каждую клеточку. — Да отвалите! — Даже я уже надеюсь, что она придёт, — Ким ухмыляется, затягиваясь сигаретой. — Интересно, кто же настолько въелся в мозг Чон Чонгука? Естественно интересно. Потому что Чонгук никогда так долго не говорил о ком-то. Никогда не устраивал тусовки ради одной девушки. В этом не было смысла. Он не видел причин ограничивать себя кем-то одним — не в этой жизни, полной людей, возможностей и новых, быстрых увлечений. Он очень надеется, что это просто интерес. Мимолётный, ничего не значащий. Что через день, может, два, он забудет её лицо, перестанет ловить себя на том, что ищет знакомый силуэт в окне напротив. Забудет о том, как она сидела рядом с ним. Сидела на нём.  Но, как известно, заинтересованность не уходит так быстро. Это аксиома.