За тысячами прутьев мира нет

      Когда Стайлз пришел в себя, болело всё. Спина, ноги, руки, даже зубы болят — кошмар. Он пытается сесть, но руки, словно желе. Удается только немного повернуться и жалобно застонать.       Он открыл глаза, свет слишком яркий, и кажется, что вот-вот взорвется голова. Это самое страшное похмелье в его жизни, но только это не похмелье. В одночасье он вспомнил всё: сперва вызволили Питера из Дома Эха, а потом Питер истекал кровью на столе, потому что Дитон не смог найти противоядие. — Питер, — попытался сказать он, но прохрипел, как простуженная жаба. — Тише, — откуда-то справа донесся голос отца. Стайлз несколько раз моргнул, пока он не смог ясно его увидеть.       Он сидит на стуле рядом с кроватью, кажется бледным и осунувшимся. Стайлзу ненавистно видеть его таким опять. После трагедии с ногицунэ он надеялся никогда больше не увидеть этот взгляд в глазах своего отца. — Что... что случилось? — растерянно произнес Стайлз. Последнее, что он помнит, — как держал Питера за руку, а теперь он в больнице. Питер. О Боже, это сработало? Или Питер... — Ты скажи мне, Стайлз, — говорит его отец, прервав приближающийся приступ паники Стайлза. — Ты чуть не умер. Мелисса сказала, что у тебя остановилось сердце.       Стайлз мигнул. Его сердце остановилось? Может быть, потому он чувствует себя таким разбитым. — Где Питер? Он... — о Боже, с ним должно быть все в порядке, должно быть. Что, если не сработало? Что, если он умер? — Успокойся, Стайлз, — сказал отец, прижав Стайлза к груди и поглаживая спину. — Дыши. Сделай глубокий вдох ради меня, ладно? — шериф делает преувеличенно-глубокий вдох, и Стайлз подражает ему. Он дрожал всем телом и жался к отцу, уткнувшись лицом в знакомую грудь. — Пожалуйста, скажи, что это сработало, пожалуйста. — Питер жив, — тихо говорит Джон, запечатлевая поцелуй на его волосах. Голос прозвучал сдержанно, почти сердито, но Стайлза это не волнует, он наконец испытал огромное облегчение. Питер жив. С ним все будет хорошо. — Почему бы тебе не объяснить, почему Мелисса позвонила мне и сказала, что мой сын в больнице, потому что его сердце остановилось, и ей пришлось его реанимировать? — Э... она меня реанимировала? — Да, Стайлз, она тебя реанимировала. Что случилось? И какого черта вам в голову взбрело вызволить Питера Хейла из Дома Эха? Я знаю, ты часто навещал его, Стайлз, но он убийца!       «Я не плохой парень, Стайлз», — сказал Питер на парковке, а после предложил укус. — Его отравили, — сказал Стайлз. — Дали ему столько аконита, что он бы умер, если б мы не вытащили его. Где он, пап? Где Питер?       Вздох отца прозвучал настолько устало, что Стайлзу тут же стало не по себе. — Он здесь, в больнице. И нет... — резко бросил он, когда Стайлз попытался встать, — ты не сможешь увидеться с ним, пока тебя не осмотрит врач. — Но... — Тебя пришлось реанимировать, Стайлз! Я знаю, что Питер много значит для тебя, но для меня много значишь ты, — в глазах отца Стайлз увидел столько мучительной боли, что тут же заткнулся. В глазах закололо, лицо загорелось от стыда. — Мне очень жаль, — сказал Стайлз, горло сжалось. — Я знаю, — отец казался уставшим. Это из-за Стайлза. Опять.       Поэтому, несмотря на то что ему не сидится на месте, потому что он еще не видел Питера, он ждет, пока доктор его осмотрит; ждет, когда отец, наконец, сжалится над ним и приведет в палату Питера.       Зайдя в к нему палату, Стайлз ощутил подступающий приступ паники. Питер бледен и похож на труп. Стайлз бросается к нему, в спешке чуть не споткнувшись о собственные ноги. Рука у Питера была холодная, такая холодная, что у Стайлза перехватило дыхание. — Успокойся, Стайлз, тебе нужно успокоиться, — шепчет отец, обнимая Стайлза своими сильными руками.       Стайлз качает головой, цепляясь и за отца, и за холодную ладонь Питера. — Нет-нет, почему он не исцеляется? Он должен быть в порядке. Он... Я вытянул аконит, он должен был исцелиться. Почему он не исцелился? — Исцелится, — произнес Дитон, появляясь словно бы из воздуха. Видно, он скрывался в тени. — Но медленно. Его телу потребуется время, чтобы залечить внутренние органы после яда.       Шериф подхватывает Стайлза, когда у того подгибаются колени, и дотаскивает его до ближайшего стула. Стайлз чувствует, как сжимается горло, а грудь сдавливает приближающийся приступ тревоги. — Дыши, Стайлз, дыши. Он поправится. — Откуда вам знать, откуда вам знать? — причитал Стайлз. — Я точно знаю, — ответил Дитон. — Ему просто нужно отоспаться. Как и тебе.       Джон пристально смотрит на Дитона. — О чем вы? — Стайлз использовал свою искру, свою магию, чтобы спасти Питеру жизнь, — объясняет Дитон. Стайлз застонал бы, если б не задыхался. — Это отняло у него много сил. Но не волнуйтесь, шериф. Правильное питание и хороший сон, и через несколько дней он поправится.       Шериф целую минуту таращился на Дитона, затем вздохнул, проводя рукой по лицу. Потом он встал, скрипя суставами, и поднял на ноги Стайлза. — Но...       От взгляда отца Стайлз мгновенно замолкает. Ему кажется, что отец сейчас встряхнет его за шиворот. — Нет, Стайлз, — чуть не рычит отец. — Хоть раз в жизни я позабочусь о тебе.       И впервые в жизни Стайлз ему позволяет.

***

      Каждый день Стайлз сидел у кровати Питера и читал ему или просто говорил с ним, бубня о невкусной больничной еде (отец, к счастью, серьезно относился к вкусной еде и каждый день приносил ему картошку фри и блинчики), о грубых простынях и о запахе дезинфицирующих средств. Стайлза выписали уже через два дня, поскольку врачи не нашли у него повреждений, а Питер же открыл глаза лишь через неделю.       Стайлз не заметил этого, пока Питер вдруг не вскочил с паническим «Нет!». Он, задыхаясь, осматривается по сторонам с широко распахнутыми глазами, потом замечает Стайлза, который так и сидел с забытой книгой в руках у его кровати. Питер прищуривается, потом, заметив катетер на тыльной стороне ладони и бинты, его глаза превращаются в щелочки. — Что я делаю в больнице? — шипит он. Стайлз был так счастлив, что Питер не только жив, но и в сознании, что испустил радостный возглас и бросился на Питера, не заботясь о том, что после Питер разорвет ему глотку.       Питер замычал и едва не упал, когда Стайлз прыгнул на него с объятиями, тогда Стилински вспомнил, что он ранен. — Прости, я сделал тебе больно? — встревоженно спросил Стайлз, отшатываясь назад.       Питер мигнул и на секунду, кажется, растерялся, потом заметно взял себя в руки. — Я оборотень, Стайлз, меня нелегко сломать. Кстати, ты не ответил на мой вопрос. Что я делаю в больнице?       Стайлз чешет затылок и оглядывается. — Э-э... ты очень сильно пострадал. Типа, ты несколько раз переставал дышать от боли, и так как ты не исцелялся...       Питер хмурится, а затем поднимает правую руку, загибая пальцы к ладони. Он смотрит на свои ногти, хмурится еще сильнее, когда ничего не происходит.       Затем пожимает плечами и вырывает катетер из руки, после сердито глядит на заструившуюся из ранки кровь. Сбрасывает одеяло и свешивает с кровати ноги. — Э, что ты делаешь? — спрашивает Стайлз. — По-моему, очевидно, Стайлз. Я ухожу. — Эм. Может, тебе не стоит... м-м... уходить.       Питер бросает на него взгляд. — Да неужели? Я оборотень, Стайлз. Что может знать человеческий врач о лечении такого, как я? — Ну, без суперисцеления ты по сути обычный человек, верно? — Стайлз многозначительно смотрит на кровь, которая продолжала течь по руке Питера, окрашивая простынь в темно-алый цвет, а затем на бинты на руках и на ногах мужчины. До сих пор его сверхъестественное исцеление так и не началось, это бесконечно беспокоит Стайлза. — Без... — Питер смотрит на кровь на своей руке и хмурится, как будто рана нанесла ему личное оскорбление, но потом пожимает плечами и встает на ноги. Стайлз впечатлен тем, что Питеру удается сделать четыре шага, потом ноги подкашиваются, и Стайлзу приходится подхватить его, прежде чем он упадет на пол. — Ты что-то сказал? — говорит Стайлз, пытаясь помочь Питеру вернуться в кровать, но тот сопротивляется и пытается направить Стайлза к двери. — Питер, у тебя даже штанов нет! — раздраженно отмечает Стайлз.       Питер смотрит на себя и на тонкую больничную рубашку, в которой он был, и отпускает серию гневных ругательств, осматривая палату в поисках какой-нибудь одежды. — Тогда принеси мне брюки, — властно приказывает он, наваливаясь за Стайлза, как пьяный матрос.       Стайлз закатывает глаза. — И где я достану тебе брюки, придурок? — Это же больница, — надменно произнес Питер. — Должна же тут быть какая-то медицинская форма. — И куда ты собрался?       Глаза Питера на долю секунды вспыхивают голубым, и он скалит зубы на Стайлза. — Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.       Он похож на загнанного зверя, готового драться, если придется. Это заставляет Стайлза задуматься, и он, наконец, кивает. — Ладно. Присядь на кровать, я принесу тебе штаны.       Питер неохотно дал увести себя обратно к кровати. Он выглядит бледным и изможденным, исхудавшим; повязки на левой руке, где был катетер, покраснели. Было бы лучше, если б он остался здесь хотя бы на время, Стайлз это знает. Но и Питера он понимает. После того как Стайлз наблюдал за тем, как медленно угасает его мать, ему тоже не очень нравятся больницы, а Питер провел здесь, в этой самой больнице, шесть лет. Да, ему, наверное, лучше восстанавливаться в другом месте.       К тому времени, как они добрались до лофта, Питер от боли был на грани обморока. У Питера, очевидно, была квартира в городе, но он не знал, что с ней случилось, пока его держали в тюрьме, поэтому лофт — самое безопасное место.       Стайлз заранее позвонил Дереку, и тот уже ждал их со своим обычной кислой мордой. Он забрал Питера с рук Стайлза и подвел к матрасу в углу. Питер на него повалился и захрапел. — Он должен быть в больнице, — из уст Дерека это прозвучало как упрёк. — Поверь, я в курсе, — ответил Стайлз, — но я подумал, что лучше помочь ему добраться сюда, чем он сбежит сам.       Оба одновременно посмотрели на Питера. Дерек вздохнул. — Наверное, ты прав.       Зазвонил телефон Стайлза, избавив его от необходимости заполнить тишину неловким лепетом. — Пожалуйста, скажи, что ты знаешь, где Питер, — сказал отец, стоило Стайлзу взять трубку. — Да, я отвез его в лофт, потому что он все равно собирался уйти. — Слава Богу. Только что позвонила Мелисса и сказала, что Питер исчез, а на простынях была кровь. Как он? — Странно, что ты не слышишь, как он храпит.       Отец посмеивается над этим, затем быстро берет себя в руки. — Не нужно напоминать, что он должен быть в больнице?       Стайлз закатывает глаза и говорит ему то же самое, что уже сказал Дереку. — Вам что-нибудь нужно?       Стайлз вопросительно смотрит на Дерека, но тот только пожимает плечами. — Если ты не знаешь, как вылечить Питера, то все нормально. — Я не думаю, что есть лекарство от плохого характера, — сухо произносит Джон.       Стайлз фыркает и прощается с отцом, обещая быть дома к ужину.