Белый журавль / 白鶴 / Báihè

Придя в себя, Цзэ Сюлань почувствовал ноющую боль во всем теле. Больше всего болели груди, словно собираясь со всех конечностей, боль концентрировалась где-то в районе солнечного сплетения. Приоткрыв глаза, мужчина увидел чуть поодаль разожженный костер, вокруг которого сидели трое учеников и Линь Ян. Судя по запаху, они готовили что-то мясное. Обнаружив на себе чужое синее одеяние, Цзэ Сюлань удивился, но не спешил возвращать владельцу. На улице было холодно. Черный ворон сидел вместе с заклинателем под деревом и внимательно следил за каждые его действием. «Его ко мне на стражу поставили?» [Наконец ты проснулся. Всех тут перепугал. Ты разве в книжках умных не читал, чем чревато истощение духовных сил?] «Читал. Но откуда мне было знать, что так ощущается истощение?» Юйси, понаблюдав пару минут за очнувшимся заклинателем, громко каркнул. На его зов тут же сбежались все сидящие у костра. – Мастер Цзэ! – подростки обступили хозяина туманного склона со всех сторон. – Вы в порядке? – Вам точно не нужна помощь? – Ваш меч, мы его поймали, не волнуйтесь. От их галдежа вместе с телом заболела и голова, и Цзэ Сюлань поморщился. И если ученики этого не заметили, то заметил Линь Ян. Поэтому тут же шикнул на детей, чтобы те были потише. – Этому мастеру жаль, что он заставил вас так поволноваться. Почки не отказали, значит жить буду. Мне нужно всего лишь немного отдохнуть – и отправимся в путь. – Мы отправимся завтра в соседнюю деревушку. Попросимся остаться там на пару дней, чтобы ты восстановился окончательно, – рассказал план действий прославленный мечник. – Мы будем торчать здесь несколько дней? – Цзэ Сюлань хотел поскорее добраться до склона и закрыться от всего мира. Его порядком утомило все это общение и необходимость постоянно с кем-то находиться рядом. – Ты не сможешь полететь на мече. Пока что. Я, конечно, могу понести тебя, но ты ведь не согласишься. Яо Вэньмин весь побагровел от злости, сжимая кулаки. Как этот грубиян вообще посмел сказать такое перед возвышенным мастером Цзэ? Но подросток был не в том положении, чтобы открывать рот. Пришлось проглотить эту обиду. Цзэ Сюлань тоже не был в восторге от предложения, но по другой причине: – Конечно не соглашусь. А то уронишь еще, как на горе Распорядков. – Ты мне еще долго будешь это припоминать? – насупился Линь Ян. Он прекрасно помнил их первую встречу после долгой медитации. После собрания этот неуклюжий заклинатель упал на землю. Мечник тогда правда хотел помочь встать, но увидев зеленые глаза – остолбенел. Прошло уже много лет с тех пор, как умер его друг сердца. Он уже забыл его лицо, но отчетливо помнил глаза. Линь Ян никогда не вглядывался в цвет глаз Цзэ Сюланя прежде. Они вообще редко разговаривали. Он и не знал, что цвет глаз его и давно ушедшего в забвение друга будет так схож. Это выбило землю из-под ног. – Пока не забуду, лао-Линь. Встав на ноги, Цзэ Сюлань вернул верхний слой одежды Линь Яну и направился к костру. Усевшись на бревно, которое притащили сюда ученики, он протянул слегка замерзшие руки к огню. Приятное тепло обдало озябшие пальцы, и Цзэ Сюлань прикрыл глаза от удовольствия. Боль в теле постепенно притуплялась, сходила на нет. Как же оказывается мало надо человеку для счастья – было бы тепло да было бы тело здорово. Ученики любезно предложили оставленный для мастера кусочек кроличьего филе, и заклинатель даже перекусил. И все-таки, как бы все не хвалили французские и итальянские рестораны, самая вкусная еда – это еда, приготовленная на костре и съеденная на свежем воздухе после напряженной работы. Поев и побеседовав о пустяках, Цзэ Сюлань отправил учеников спать, потушил костер, оставив тлеть головешки, и направился к дереву, у которого прежде дремал без сознания. Там как раз сейчас сидел Линь Ян, с задумчивым видом гипнотизируя красный кленовый лист под ногами. Тихо подойдя ближе, Цзэ Сюлань молча уселся у корней дерева, прислоняясь спиной к могучему стволу. – У меня в поместье растет много красных кленов, – ни с того, ни с сего начал говорить Линь Ян. – Оно поэтому и называется «Багровый лист». Летом, когда кругом лишь одна зеленая листва, издали кажется, словно павильоны горят. Цзэ Сюлань слушал молча. Что ему было сказать на ностальгических порыв чужой души? Линь Ян истолковал его молчание по-своему: решил, что тому еще нехорошо после недавнего истощения. И продолжил говорить. Ему было не свойственно предаваться воспоминаниям о давно минувших днях. Точнее, он всячески пытался этого не делать. Потому что мысли о прошлом неизменно тревожили старые, но все еще незажившие раны. Поместье «Багрового листа» было хранилищем как безудержной радости, так и вселенской скорби. – Линь Сю любила сбегать ночами и подолгу стоять под деревьями, любуясь на них и на луну. «Чэнь Хуан, срочно. Кто такая Линь Сю?! Это его сестра, душу которой он собирает?» [Да я понятия не имею, – отозвалась та. – В ордене о ней стараются вообще не упоминать, боясь гнева Линь Цзо, а я в новелле вообще про Линь Яна почти ничего не писала. Но насколько я знаю, у них в семье только трое детей: близнецы Линь Цзо и Линь Ян и их старшая сестра. Так что думаю, это она.] «Ты упоминала, что Линь Ян ищет части души своей сестры, но даже для чернового варианта не придумала ей имя?!» – Она всегда была не такой как остальные девчонки. Она была хорошим воином. С ней было сложно тягаться. Мне правда сложно представить, что ее смогли убить последователи какой-то жалкой секты. Цзэ Сюлань вообще подумывал о том, чтобы претвориться спящим. Он же совершенно ничего не знает об этих событиях. Хотя, возможно он и не должен быть в курсе. У них что с одним, что с другим братом Линь отношения не ладились в прошлом. И это мягко говоря. – Цзэ Сюлань, расскажи мне о том дне. Хозяин туманного склона весь напрягся, но вида не подал. – Каком дне? – решил прикинутся он дурачком, мысленно взывая к системе. «Как Цзэ Сюлань вообще к этому причастен? Я ничего не понимаю. Если он сейчас взбесится и нападет на меня, а даже защититься не смогу!» [Да я тоже ничего не знаю. Мне не доступны функции поиска информации в голове каждого героя! Придумай что-нибудь.] – Я про день смерти Линь Се, – вздохнул Линь Ян. – Ты меня вообще слушал? – Слушал-слушал. Но я не могу тебе ничем помочь. Я совсем размыто помню события того дня. Линь Се убили могущественные последователи секты «Алых цветов смерти». Там точно был Чао Сан. Ну и мелкие всякие. – Чао Сан? – удивился Линь Ян. – Кто это? – Это доверенное лицо главы секты, – Цзэ Сюлань знал это все из написанной новеллы и очень надеялся, что информация сходится с реальностью. – Его среди своих называют Несокрушимый маршал. Он силен и хитер. – А ты неплохо осведомлен. И что же, ты знаешь даже кто главарь? – Нет, – главы у секты менялись как перчатки до определенного момента. Поэтому мужчина не мог утверждать, кто же сейчас всем заправляет. – До сюда раскопать мне не удалось. – Как ты вообще оказался рядом с их логовым в тот день? И что там делала моя сестра? «Цзэ Сюлань был там в тот день? Почему такие важные вещи ты упустила из вида?» [Да ну не знаю я! Меня эта линия вообще не интересовала. Благодари за все Цао Цзюаня, который тебе в напарники этого дал.] Цзэ Сюлань чувствовал себя как на иголках. Откуда было ему знать, что там делала его сестра? Что вообще за допрос какой? Хотелось уйти куда-нибудь к спящим ученикам и спрятаться от пытливого взгляда. Но каким бы от тогда мастером был? – Я выслеживал их местонахождение. И, как видишь, выследил. – После той схватки ты на двенадцать лет ушел в медитацию. Почему ты пошел один? Почему никого не позвал? – А если бы я позвал тебя, ты бы пошел? – злобно выплюнул хозяин Туманного склона. – Разве кто-нибудь со всего ордена воспринял бы мои слова всерьез? Разве в этом проклятом ордене есть хотя бы один чертов заклинатель, на которого я могу положиться?! – Но как там оказалась моя сестра? – выпалил Линь Ян, словно обвиняя в этом Цзэ Сюланя. – Разве ты не понимаешь, как для меня это важно?! – Разве ты не понимаешь, как для меня это больно?! – Цзэ Сюлань подскочил на ноги. – Я буквально лишился всех сил в той схватке. Мне понадобилось десятилетие, чтобы заново перестроить свое ядро и перепроложить духовные вены. Ты думаешь, тебе одному так плохо в этом мире? Хватит быть таким эгоистом! Мир не вертится вокруг тебя и твоей семьи. Линь Ян аж дар речи потерял. Он несколько раз открывал рот, в попытке заговорить, но на него словно наложили заклинание немоты. Подумать только, Цзэ Сюлань обвиняет его в эгоизме. Тот самый Цзэ Сюлань, который никогда в своей жизни, до недавнего времени, и пальцем ради кого-то не пошевелил. Но если так подумать, ни Линь Ян, ни кто-либо еще никогда не интересовались его состоянием и самочувствием. Единственным, кто хоть изредка навещал странного хозяина Туманного склона был глава ордена. – Прости, – все же выдавил из себя прославленный мечник. – Я действительно никогда не думал, каково было тебе. Возможно, если бы мы поговорили раньше, то нам бы удалось избежать всех недомолвок сейчас. Когда я нашел тебя, Линь Се и еще сотни убитых крестьян и рабочих, я думал, что вы все мертвы. Но в результате ты выжил. И я так долго винил тебя в этом. Что это не ты погиб тогда. Что ты не защитил ее. Ветер с шелестом колыхал траву и ветви деревьев, старательно теряющие листья. Стук дерева о дерево напоминал треск костей. Картины того дня и картины множественных кошмаров всплывали перед глазами Линь Яна. Цзэ Сюлань ничего не говорил. Он вновь уселся у корней дерева и смотрел в противоположную сторону. Было невозможно понять, что у него на душе. – Я только недавно понял, как глупо себя вел, – после продолжительного молчания сказал Линь Ян. – Просто ее душа раскололась и даже не может войти в круг перерождений. Я вот уже двенадцать лет ищу осколки. И за все это время нашел только три из семи. Спустя еще какое-то время тишины, Линь Ян тихо спросил: – Ты злишься? – Чего мне злиться? – подивился Цзэ Сюлань. – Мы никогда не были товарищами, чтобы я ожидал от тебя участия в моей жизни. Делай что хочешь и живи как знаешь. – Может быть тогда зароем топор вражды? – Я никогда с тобой не враждовал. – И то верно, – тихо рассмеялся мечник. – Но ответь мне еще на один вопрос: почему ты не сказал ничего главе Цао? – Ты думаешь, глава Цао мне доверяет? Линь Яну было нечего сказать. Наверняка глава Цао даже себе доверяет с трудом. А его сестра, скорее всего, сама пыталась выследить этих ублюдков. Но силы были неравные. Она, по какой-то причине, интересовалась сектой «Алых цветов смерти». Среди ее записей было много информации, касающейся именно их группировки. Об этом Линь Ян вместе с Линь Цзо думали и прежде. Сейчас же, услышав пусть и не информативные, но местами дельные слова Цзэ Сюланя, Линь Ян убедился в этом окончательно. Спать мужчина сегодня не собирался – вызвался стоять на страже. А вот Цзэ Сюлань уснул достаточно быстро после столь эмоциональной беседы. В белой одежде в серебряном свете луны он казался очень далеким, недосягаемым. Словно призрак, решивший отдохнуть. Яо Вэньмин, все это время подслушивающий разговор старших в кустах, сжимал от злости кулаки, скрипя зубами Яо Вэньмин, все это время подслушивающий разговор старших в кустах, сжимал от злости кулаки, скрипя зубами. Как этот грубый и неотесанный мечник посмел так разговаривать с их мастером? Кто ему позволил в чем-то упрекать мастера Цзэ? – Поскорее бы уже этот старейшина Линь от нас отстал, – буркнул себе под нос паренек и осторожно направился к своему спальному месту. Линь Ян лишь улыбнулся на детские выходки. Эти ученики были взаправду идиотами, раз полагали, что могут остаться незамеченными.