Жажда мести

      Три дня спустя       Свернувшись калачиком, Эвтида, которая благодаря уговорам, точнее доводам Сета, вновь нормально питалась, сейчас просто лежала и, наверное, в сотый раз прокручивала в голове миг, когда её чувства к Амену рухнули, уступив место страху.       Девушка, всегда знавшая, что эпистат жесток и опасен, никогда по-настоящему не страшилась его. Возможно, в Эве говорил юношеский максимализм или, быть может, она была чересчур в себе уверена. Однако почему-то думала, что мужчина не тронет её. Когда же Амен признался, что Эва полюбилась ему, девушка окончательно в этом убедилась. Кто же знал, что всё так обернётся?       Горько усмехнувшись, Эвтида вспомнила колкие слова Агнии накануне побега…        — Амен избрал неверную тактику. Шезму даже любовь не заставит признаться в том, кто они такие.       От слов наёмницы Эву бросило в дрожь, и она, с негодованием взглянув на неё, произнесла:       — Ты не знаешь, что между мной и эпистатом.       — Думаешь? — раздался саркастичный смех. — Полагаешь, случайно эпистат принялся возиться с тобой? Чем ты могла обеспеченного мужчину, что не обделён женским вниманием, очаровать? Это была лишь тактика, Эва.       На тот момент Эвтида не поверила ей. Внушала себе, что Агния не знает о подлинных чувствах Амена и говорит так из-за того, что она не ответила взаимностью наёмнице. Однако поступок эпистата в пыточной заставил Эву взглянуть на горькую правду.       Слабый стук в дверь, а затем и чей-то голос с хрипотцой вывели Эву из пучины мыслей.       — Эпистат зовёт, — коротко заявил один из охотников, что стерёг её дом, после чего стал ожидать.       Прекрасно зная, что просто так от неё не отстанут, девушка, готовая отдать что угодно, лишь бы сейчас — никогда — не встречаться с Аменом, нехотя встала с кровати. Даже не удосужившись посмотреть на себя в зеркало и хоть как-то привести в порядок, Эвтида вышла и направилась к дому Амена, ощущая, что идёт на казнь…       Нарочно медленно шагая, Эвтида всеми силами старалась оттянуть встречу, но всему хорошему рано или поздно приходит конец. Потому в скором времени она уже стояла подле двери дома эпистата и, тяжело вздохнув, стучала.       — Входи, — послышался властный голос, вызвав у Эвы мурашки.       «Не хочу!»       Пытаясь унять сильное сердцебиение, Эва старалась не смотреть на Амена. Оказавшись внутри дома, девушка стала осматриваться, дабы отвлечься и дать сердцу хоть немного прийти в себя. Правда, идея оказалась весьма неудачной, ибо первое, что бросилось в глаза Эвтиды, — острый кинжал, который одиноко лежал на письменном столе рядом с эпистатом, притягивая внимание.       Ком тут же подступил к горлу, голова пошла кругом. Неужто действительно намеревался убить? Вот так просто? Как же уговор с Сетом?       — Вы звали? — еле дыша, спросила Эвтида, решив не томить.       Если желает покончить с ней, пусть не медлит…       — Хотел, чтобы ты наконец вышла из дома, — коротко ответил эпистат, что не сводил с неё пристального взгляда, подмечая, как сильно она затряслась.       Боялась…       — Да и обсудить кое-что хотел, — наконец собравшись с силами, добавил эпистат.       Устав от всего, он желал поговорить с Эвой и поведать ей правду о том, что пытать её не собирался, о своих чувствах и, конечно же, желании искупить вину.       После того как все карты были раскрыты, Амен, хоть и сожалел о нанесённом Эве вреде, не желал быть с ней, понимая, что этот союз невозможен. Однако с каждым днём, прожитым часом Амен осознавал, что он нуждался в Эве. Желал её, все ещё хотел своею сделать и отгородить от всех, больше же всего от Сета!       — Коль убить меня собираетесь, — переврала Эва его мысли дрожащим голосом, — не томите. Устала бояться и ожидать, хочу покоя!       Лишь на секунду во взгляде эпистата отразилось удивление, затем до него дошло: Эвтида, увидев кинжал на столе, посчитала, что он собирается убить её.       Дурная, неужели думает, что если бы он действительно хотел её уничтожить, то вот так просто держал оружие на столе? Нет, кинжал был совсем для другого.       — Возьми его, — проигнорировав слова девушки, велел эпистат и указал на оружие.       «Что?»       Не успела Эва удивиться, как Амен поспешил объясниться:       — Желаю поговорить с тобой, Эва. Зная же твой страх, предлагаю тебе гарант. Возьми, успокойся и поговори со мной.       Эвтида соврала бы, если б сказала, что вновь не смогла сделать вдох полной грудью. Её не убьют, по крайней мере сейчас… Сказать по правде, говорить с Аменом она не имела никакого желания, но понимала, что выхода у неё не было, да и простой разговор куда лучше пыток и убийства. Верно?       Эвтида тяжело вздохнула и приняла правила игры. Не сводя пристального взгляда с эпистата, что сидел спокойно, будто хищник, выжидающий добычу, она направилась к письменному столу. Протянув руку, неуверенно ухватилась за рукоять кинжала…       — Теперь, когда ты успокоилась, — начал эпистат, — позволь поговорить с тобой начистоту.       С этими словами мужчина встал со стула и направлился в сторону Эвтиды. Едва это поняв, она ужаснулась и невольно выставила вперёд руку с кинжалом, дабы защититься, но эпистат надвигался и остановился лишь тогда, когда кончик оружия коснулся его оголённого торса.       — Не бойся, — почти шёпотом произнёс Амен. — Лишь хочу рядом постоять.       «Истосковался ведь», — мысленно добавил он.       — О чём желали поговорить? — стараясь держаться, спросила Эва, которая больше всего на свете желала покинуть злосчастный дом и вернуться к себе.       Посмотрев в глаза возлюбленной, что были полны боли и страха, Амен решился… Пусть он вновь вернёт её в тот кошмарный день, заставит вспомнить ужасы, однако поведает правду.       — Желаю быть честным с тобой, Эвтида, оттого и клянусь, что всё, что скажу тебе, является чистой правдой.       Слова Амена удивили и насторожили девушку. Странно взглянув на эпистата, Эва слушала дальше.       — Я не хотел и не планировал пытать тебя, Эва, — наконец признался он, внимательно следя за её реакцией.       Затаив дыхание, Эвтида, руки которой вмиг затряслись, не выдержала напористого взгляда Амена и опустила глаза, не в силах совладать с собой.       — Хотел лишь припугнуть, — не останавливался эпистат. Он так сильно жаждал избавить Эву от страха, объяснить, что не враг ей. — Однако ненависть завладела мной, но не к тебе, — поспешил разъясниться. — Перед глазами были родители, Саамон и ты, что, предав, убежала. Ярость затмила очи, и я промахнулся.       Закончив говорить, Амен стал с надеждой глядеть на девушку, которая не поднимала глаз и пыталась осознать сказанное.       — Верю, — отстранённо ответила Эва, в чьём голосе было скрыто множество эмоций.       — Эва, я… — не веря своим ушам, хотел было начать извиняться мужчина, однако следующие слова Эвтиды вынудили его замолчать и с удивлением на неё посмотреть.       — Раз вы поклялись говорить лишь правду, осмелюсь спросить: это всё была лишь игра, верно? — отбросив страх, внаглую проговорила она, всё ещё держа кинжал в руках. — Вся эта забота, знаки внимания были лишь методом выбить из меня правду, я права?       Голос дрожал, пульс отдавался в ушах, разум же жаждал узнать ответ…       — Вы поклялись, — видя, как губы мужчины сжались в узкую полоску, проговорила Эвтида, у которой будто земля уходила из-под ног.       Она хотела знать истину! Желала понять, были ли это настоящие чувства или Агния говорила правду…       — Да.       Одно короткое слово стало ударом под дых.       Невольно ахнув, девушка, на чьих глазах тут же выступили ненавистные слёзы, с неверием посмотрела на Амена, который, сжав кулаки, также прожигал её взглядом.       «Игра. Это всё была игра, — утопало сердце в боли. — А я, наивная, повелась. Подумала, действительно полюбилась…»       — Я не стану лгать тебе, дабы обелить себя, — с трудом сохраняя самообладание, произнёс эпистат. — Это действительно был план, который обратился против меня же. Я сам не заметил, как полюбил тебя, Эва. Я проиграл в собственной игре.       Все дальнейшие объяснения Амена Эва не слышала. Девушка, все эти дни горевшая в огне отчаяния и боли, та, что отгоняла слёзы, неожиданно будто возродилась. Признание эпистата стало последней каплей. Ростки чувств, которые хотели пробиться сквозь руины разочарования, в этот миг оборвались, и девушка почувствовала полную свободу.       Она разлюбила!       Слёз более не было — точно так же, как и страха. Эвтида отныне не боялась и не нуждалась в эпистате, и теперь единственное, что её беспокоило, — месть. Она хотела отомстить убийцам Исмана.       — Благодарю за честность, господин, — опустив оружие, проговорила Эва пугающим спокойным голосом.       — Неферут, — протянул он руку, дабы пройтись пальцами по нежной коже, да только она не позволила.       — Честность за честность, эпистат, — отстранившись, произнесла Эвтида, чувствуя свободу. С необычным безразличием она заявила: — Я любила вас. Когда сбежала, молилась и грезила о встрече, сейчас же всё рухнуло. Нет более чувств.       Сердце эпистата сжалось…       — Я здесь ради Исмана. Враг у нас с вами один, эпистат, оттого и буду жить здесь. Одного лишь прошу: не беспокоить больше меня, тем более что «ласки» уже ни к чему. Вам и так известно, что я шезму!       Завершив говорить, Эва, душа которой уже не болела, разжала руку и позволила массивному кинжалу с грохотом упасть на пол. После, даже не взглянув на Амена, ушла, навсегда закрывая своё сердце.       «Больше никогда и никому не доверюсь», — поклялась она…

***

      Несколько дней спустя       За весь период проживания в лагере Эвтида ещё ни разу не была столь счастлива. Было ли это мнимой радостью, с которой Эва защищалась от мира, или же на самом деле чувствовала счастье, не знала и она сама, однако это не помешало ей выйти из своего укрытия и задышать полной грудью.       Более в доме она не коротала дни. С появлением первых лучей солнца Эвтида выходила на улицу, отправлялась на завтрак, где, игнорируя пристальный взгляд эпистата, искренне смеялась с Ливием, дурачилась с Тизианом и просто жила.       Страха ни перед Аменом, ни перед смертью больше не было, ведь тайна её открылась, да и Сет, который часто наведывался в гости, находился рядом, оттого красавица оставалась спокойна. Так, по крайней мере, она себе внушала.       Благодаря общим усилиям охотников и Сета, Реммао, который так удачно хотел прикинуться мёртвым, вновь ринулся бежать. Сет чуял, в какую сторону нёсся наставник, — охотники же мчались за ним, желая поймать негодяя, дабы наконец выйти на Саамона. Правда, даже несмотря на объединённые силы, поймать хитрого Реммао не удавалось. Амен понимал, что это было лишь вопросом времени, однако ждать долго не намеревался, оттого и прибег к хитрости…

***

      Поздняя ночь. Покои Эвтиды       Предельно устав, Эва, которая часа три без умолку говорила с Ливием обо всём на свете, наконец отправилась к себе, радуясь тому, что сегодня в лагере Амена не застала. Видеть его, несмотря на напускное безразличие, становилось труднее. Хоть держалась Эва молодцом, однако в глубине души страдала и не понимала, за что он с ней так.        Отбросив ненужные мысли, Эва оказалась у себя. Обрадовавшись тому, что Агния более здесь не жила, девушка, спокойно разувшись, отправилась в сторону кровати. Желала вздремнуть, да только не смогла…       Вскрикнув от неожиданности, Эва схватилась за сердце и, тяжело дыша, уставилась на Аша, который так внезапно появился здесь. Удивительным было то, что мужчина злился, а лицо не украшала привычная ухмылка.       Не успела Эвтида спросить, что случилось, как Сет заговорил первый:       — Новое поручение, шезмочка. Спаси Рэймсса!       Первые несколько секунд девушка не понимала, о чём речь и как она могла помочь ему. Правда, Эва не успела раскрыть и рта: покровитель черномагов сам всё объяснил.       — Эпистат поймал его ещё утром. Как приманку для Реммао, — раздражённо произнёс Сет. — И всё бы ничего, да только гнев окутал Амена. Пытки перешли все границы, и Рэймсс на грани жизни и смерти.       Округлив глаза, Эва, которая так старательно выстраивала барьер вокруг себя, почувствовала недомогание и прислонилась спиной к стене.       Исфет.       — Меня назло не послушает, — говорил Сет вроде спокойно, однако в голосе чувствовалась ярость. — Назло убьёт и…       — С каждым убитым шезму ты слабеешь, — завершила за него Эва, чувствуя, как душа горит за Рэймсса.       Несчастный её друг…       — Иди, спаси его! — устав от бессмысленных разговоров, повелел Сет.       Когда-то он был великим и ужасным, теперь же держался за жизнь глупых смертных, дабы не потерять отголоски власти и силы.       Открыв рот, Эва, которая ещё толком не осознавала происходящее, хотела спросить, как ей это сделать, но Аш не позволил. Схватив её за руки, мужчина выволок несчастную на улицу и повёл в сторону пыточной.       — Сет, стой! Нет!       Пугающие воспоминания вихрем закружились, вызвав ужас.       — Прочь, — не обращая внимания на крики, сказал Сет стражникам, что стояли возле двери пыточной.       Будто под гипнозом, охотники, синхронно кивнув, отошли и позволили им пройти дальше. Открыв дверь, Аш, чувствующий, что Рэймсс на грани, насильно затащил несчастную внутрь и, чтобы не дать Эве вырваться и убежать, исчез. Предварительно запер дверь, тем самым загнав Эвтиду в ловушку.       — Ты справишься, шезмочка… — последнее, что она услышала, прежде чем в нос ударил тошнотворный запах.       Подавив рвотный рефлекс, Эвтида бросилась к двери, однако та ей не поддалась.       «Исфет. Нет! Не хочу! Сет, выпусти меня!» — молила несчастная, пока до ушей доносился до боли знакомый свист, а затем — душераздирающий вопль Рэймсса.       Мнимое спокойствие исчезло, уступив место лихорадке. Мозг отказывался мыслить здраво, инстинкт самосохранения же твердил бежать. Да вот только куда?       Шаг. Ещё. Третий. Седьмой. Десятый…       Она, будто ведомая влиянием Сета, спускалась по каменным ступенькам, не обращая внимания на усиливающиеся крики и запах крови. Очнулась Эвтида, когда босых ног коснулась влага. Опустив взгляд, несчастная, благодаря слабому свету одного факела, поняла, что наступила на кровь.       Не успела девушка завопить, как перед взором Эвы появились две фигуры: Рэймсса, который точно так же, как и она когда-то, был привязан к столбу, и Верховного эпистата, который, не жалея сил, наносил один удар за другим.       — Спрошу ещё раз: где твой брат, куда держит путь? — опустив хлыст, задал вопрос эпистат. Однако вместо ответа услышал слабый стон и, подняв руку, со всей силы ударил черномага по спине, где более не виднелось ни одного живого места…       Вся она Рэймсса была в крови и глубоких ранах, к которым прилипали некогда красивые и густые волосы, принося ещё большую боль.       Затаившись в углу, Эва, которая не могла даже дышать, смотрела на друга, что уже не имел сил стоять, а висел на связанных руках. Страх сковал тело, язык отнялся, ком подступил к горлу. Казалось, она вот-вот задохнётся.       — Ам-м-ме… н-н, — попыталась она позвать безжалостного эпистата, ибо двигаться была не в состоянии, однако вместо звука с уст слетело кряхтение.       Очередной вопль Рэймсса подобно пощёчине воздействовал на несчастную. Собрав все оставшиеся силы, Эвтида, опираясь о стену, медленно и бесшумно поплелась в сторону палача и жертвы. И когда мужчина поднял руку для очередного удара, Эвтида, слабо оттолкнувшись от стены, схватилась за предплечье эпистата и одними губами прошептала:       — Милосердия.       — Эва? — с непониманием произнёс эпистат.       Уняв внутреннего зверя, он посмотрел на бледную и еле живую Эвтиду, больше не сдерживающую слез.       — Аме…       Договорить несчастная не успела. Разжав ладони и отпустив руку Амена с хлыстом, девушка схватилась за голову, которая пошла кругом.       — Мне плохо, — последнее, что произнесла девушка, прежде чем потерять сознание…