Dead souls

В зале судебного заседания тихо. Воздух пропитался запахом лакированного дерева и сладких духов — любимых у Элис, сидящей неподалеку от места Мори. Самого Главы нет, как и Анго. Два человека, от которых опоздание ждешь меньше всего. Именно поэтому это вызывает наибольшее подозрение. Элис то и дело косит взгляд на часы. Если Мори не объявится в течение пятнадцати минут, ей придется вести заседание самой. Она, может, и секретарь, но также и его заместитель, так что, Дазай уверен: из всех присутствующих Элис больше всех ждет Огая. Осаму вздыхает и опирается о кафедру, обводя всех скучающим взглядом. Всем своим видом показывает, что обвинение его мало волнует. Со времени прошлого заседания в этом унылом, но дорого обставленном зале ряды администрации заметно поредели. Помимо отсутствующих Анго и Мори, на скамье свидетеля, чисто формально, расположился Фукучи с заместительницей — светловолосой Хигучи. мужчина болезненно бледен, лицо осунулось и похудело. В руке он сжимает трость. Нападение исперии оставило на нем заметный след, не позавидуешь. Зама Анго также нет. Зато есть Чуя. Он жутко нервничает и едва не искупал Дазая в утреннем кофе, когда тот пошутил про злую собаку. События прошлой ночи греют душу, а зацелованные до красноты губы приятно покалывает. Дазай улыбается ему с кафедры и машет рукой, на что Чуя выдавливает подобие улыбки и нервно ведёт плечами. Никто в зале не произносит ни слова. Повисшая мрачная тишина кажется Осаму расслабляющей. Он позволяет себе прикрыть на мгновение глаза и подумать. Последние дни словно ураган проносятся в памяти. Столько информации, столько бессвязных событий. Столько вопросов и ни одного ответа. Связаны ли эти события со вступлением Чуи в Отдел или обычное совпадение? Почему озверели исперии? И где, черт возьми, Анго и Мори? Ответом на последний вопрос служит звук открывающейся двери. Все взгляды тут же устремляются туда. На пороге — Мори и Ацуши. Глава чересчур бледен даже для мертвеца, губы искусаны. Он встречается взглядом с Осаму и тут же отводит его, направляясь к своему столу. Ацуши семенит следом. Элис с облегчением и некоторым упреком выдыхает: — Ну наконец-то. — Прошу прощения за опоздание, произошло кое-что из ряда вон выходящее. Дазай вскидывает бровь. — Даже для вас, Мори-сан? Огай игнорирует его, садясь за стол. — Ацуши пока что займет место Главы отдела памяти. Это временно. Присаживайся, — кивает он Накаджиме и тот нервно кланяется, занимая место Сакагучи. Никто с Мори не спорит, но Дазай чувствует, как зарядилась атмосфера, стоило боссу произнести последние слова. Все напряжены, и он не исключение. Что бы там не произошло, это наверняка что-то серьезное. Странный вид Огая служит этому подтверждением. — Поздравляю, Ацуши, — шепчет Дазай другу, нервно заламывающему пальцы. Даже с его проклятьем такое поведение выглядит подозрительно. — Выходит, ты самый молодой из Глав. Как ощущения? Разрядить обстановку не выходит. К гнетущей напряженности добавляется неловкость, и Дазай разочарованно вздыхает. Ацуши пожимает плечами, пряча взгляд. — Вы все помните, зачем мы здесь собрались, — начинает Мори, приковывая взгляды всех присутствующих к себе. — К сожалению или скорее к счастью, в связи с последними выявленными обстоятельствами, обвинения по отношению к Дазаю полностью сняты. — Не может быть, — Осаму и сам не знает почему его голос звучит так растерянно. Он ожидал чего угодно — падения метеорита, оживших динозавров или нашествие ядовитых насекомых, но точно не оправдания, не так просто. Впрочем в замешательстве не только он. — Что за обстоятельства? В зале тишина, не слышно даже дыхания Чуи — единственного здесь, кому это необходимо. Элис, прежде готовая бездумно встать на сторону Мори, теперь смотрит на него с недоверием. — Анго вчера ночью был убит исперией, — голос Огая как гром среди ясного неба прокатывается по залу. Дазай с трудом сдерживает нервный смешок. — И? — На этот раз говорит Фукучи. — Как это связано с Дазаем? Я ведь правильно понял: вы сняли с него обвинения после очередной смерти. Вдруг это все-таки его рук дело? — Но разве Дазай не находился всю ночь под охраной? — неуверенно подает голос Элис, неотрывно наблюдая за Мори. Огай же не сводит глаз с Осаму. Дазай даже поспорить не может. Формально этой ночью он был заперт в карцере, но сбежал. И если о его побеге кто-то узнал — а Дазай в этом не сомневается — его прекрасное алиби растворится в воздухе, как табачный дым. — Какая разница? — Прерывает их Чуя. — Осаму невиновен, и это факт. — Какие у тебя есть доказательства? — Язвительно спрашивает Хигучи. Она, как и ее начальник, не верит в его невиновность. Дазай не может их в этом винить. Он и сам больше ни в чем не уверен. — Твои слова ничего не стоят без них. — Как и слова любого из нас, — спокойно поправляет ее Мори. — Доказательства есть у меня. Он достает что-то из кармана и поднимает вверх, чтобы каждый из присутствующих мог увидеть. — Мобильник? И чем это… — начинает Хигучи, но Фукучи одним взглядом заставляет ее замолчать. Он стал еще мрачнее, чем был в начале заседания. Убедившись, что его слушают Огай продолжает: — Это телефон Анго, на который вчера дважды поступил звонок от Дазая. На тот момент Сакагучи был уже мертв некоторое время. Понимаете, что это значит? Дазай и Чуя переглядываются. От осознания, что вчера они звонили мертвецу (настоящему мертвецу), становится не по себе. — Что Дазаю не было смысла звонить тому, кого только что убил, — отвечает Накахара. Элис и Дазай согласно кивают. Хигучи недовольно морщит нос, но возражений не озвучивает. Мори со стуком кладет мобильник на стол и поднимает вверх еще один предмет, маленький и блестящий. Глаза Осаму широко распахиваются. Это же… — Монета. Точно такая же как та, которая была найдена в коридоре после инцидента с Фукучи. Уже вторая. Ацуши громко шмыгает носом, но, тут же извинившись, утыкает взгляд в пол. — Но откуда у убийцы две одинаковые монеты. Ещё и такие же, как у Дазая? — Это довольно интересная история, — встревает Осаму. — Двадцать лет назад, или около того, в одном из казино Йокогамы вместо фишек стали использовать такие монеты. В целях маркетинга, вероятно. Они совершенно бесполезны, и их ценность разве что в том, что больше нигде такие не использовали. — Значит ли это, что убийца одного возраста с тобой? — Вполне возможно. Моя монета действительно пропала. И, будь я проклят, если это не его рук дело. Откуда взялась вторая? Вариантов много. Например, подделка. Или я просто не единственный в Отделе, у кого они есть. В разговор вмешивается Мори: — И все же, то, что она появилась на месте преступления, странно. Если убийца собирался подставить тебя, то он должен был знать, что у тебя лишь одна монета, которую я конфисковал. Дазай беспечно пожимает плечами. — Просчитался? Все ошибаются. Зал погружается в тишину, и лишь нервное постукивание трости Фукучи и завывающий за окном ветер отделяют ее от абсолютной. Поверить в то, что убийца ошибся, после всего совершенного кажется наивным поступком, однако и дать логичное объяснение этому никто не может. Одна из главных сложностей при расследовании преступлений — недостаток сведений. И решение этому только одно — восполнить его. — Минутку, — первой в тишине звучит голос Элис. — Это все, конечно, странно, но как Дазай мог звонить из карцера? Телефон ведь хранился у вас, Мори-сан. Несколько пар заинтересованных глаз устремляются в сторону подсудимого. Осаму невинно улыбается. Вот же попал. — Это я, — тут же вскакивает Ацуши. Глаза по-прежнему смотрят в пол, но в голосе звучит уверенность. — Я подложил Дазай-сану ключ и мобильник, чтобы он сбежал. Поймите, он не виноват, я знаю! — в сердцах выпаливает он. Дазай ловит себя на мысли, что с каждой минутой понимает всё меньше. Хотя и не удивлен, что сбежать ему помог именно Ацуши. — Тебе известно, кто убийца? Накаджима, помедлив, кивает. — Эта исперия особенная. Она все видит. — Ацуши, — снова Элис. — Ты говоришь загадками. Ты уверен, что тебе не показалось? Он открывает рот, чтобы ответить, но его опережает Мори: — Он говорит правду. Я тоже ее видел. — Слова даются ему с трудом. Он выдерживает паузу, сглотнув. — Вчера, когда нашел Анго в архиве. Исперия говорила со мной. — Говорящая и зрячая исперия? — Чуя нервно усмехается. — Звучит так, будто вы массово сошли с ума. Дазай не знает, чему верить. Устало вздыхает, подпирая щеку рукой. — Хотя если подумать, — тянет он. — Это звучит правдоподобнее, чем то, что кто-то смог обуздать их силу, помимо Фукучи. — У людей с ними контракт, — вставляет Оочи, как бы между прочим. — Пока они выполняют мои приказы, у них есть шанс на перерождение. — Кажется, не сильно-то оно им и нужно, — замечает Чуя. — Это неважно. — прерывает их Элис, поворачиваясь к Огаю. — Мори-сан, что вам сказала исперия? Мори откидывается на спинку стула, задумчиво закусив губу. Решает, стоит ли говорить, — догадывается Осаму. — Что ему нужен Чуя, или он и его собратья превратят Отдел в руины. Дазай замирает, потрясенно глядя на него. Чуя вжимает голову в плечи. — Зачем ему Чуя? — Этого он не сказал. — Мори качает головой. — Но у меня есть предположения. При осмотре архива выяснилось, что с одной из полок пропал Мемуар Первой. Это что-то вроде записной книги самой первой из ведьм, где описаны различные ритуалы. Однако большая часть посвящена воскрешению людей. — Хотите сказать, я нужен ему для этого ритуала? Но зачем? И почему именно я? — Мы выясним это, — обещает Огай. Элис со скепсисом морщит нос. — Хотите сказать, что это чудовище хочет воскресить кого-то? Я думала, им чужды человеческие привязанности. Она поворачивает голову к Фукучи, ожидая услышать подробности. Заметив это, он прокашливается, выпрямляясь. — Обычно так и есть. Но мы ведь имеем дело с говорящей и зрячей исперией, что уже исключение из правил. Возможно, ему удалось каким-то образом обрести разум. — Каким? — Этого я не знаю. — А мне кажется, знаете, — улыбается Дазай. — Верно, Мори-сан? Босс без тени сомнения кивает. — Я провел осмотр вашего кабинета, пока вы находились на больничном, и нашел там кое-что интересное. Глаза Фукучи ошеломленно распахиваются, но он быстро возвращает самообладание, натягивает маску безучастности. — Письма некой Айко Акутагава. Ацуши, — по лицу Мори пробегает тень улыбки. — Ты ведь уже знаком с ее сыном. Заметил, что-нибудь странное? Глаза парня распахиваются от осознания. Он медленно кивает, переводя взгляд с Дазая на Мори, а затем Чую. — На Рюноске не действует магия ткачей, — наконец, отвечает он. — Но что это значит? — А это значит, Ацу-ши, — тянет Дазай с улыбкой. — Что твой новый друг — ведьмак, такой же, как его мать. И мачеха. Повезло же ему с родственниками, — он хмыкает. — А Айко это его мачеха, так? Осаму кивает. — И когда ты узнал об этом? — с ноткой недовольства спрашивает Чуя. Дазай смиренно примет его гнев, но позже. Сейчас у них есть дела поважнее. — Перед тем, как сесть в карцер, Мори сообщил мне о находке. А сейчас я сложил два и два. Это несложно, когда достаточно информации. — И что тебе еще известно? — на этот раз Элис. — Думаю, Фукучи с радостью поделится этим с вами, если не хочет неприятностей. В его-то возрасте и с его состоянием будет непросто с ними справится, — он нарочито мило улыбается, поворачиваясь к Оочи. Глаза последнего метают молнии, все тело напряжено, словно он вот-вот бросится в атаку. Его загнали в угол, как дикого зверя, и теперь не отпустят пока он не расскажет всё, что знает. Несмотря на это, Дазай уверен: разгадать эту загадку будет самой простой задачей в борьбе против чудовищ Ада. Чем дальше, тем сложнее. Мори прочищает горло, привлекая внимание. — Элис, Хигучи, вы свободны. Девушки, недовольно ворча, удаляются. После того, как дверь за ними закрывается, Фукучи тихо чертыхается, обхватив голову руками. Все в напряжении ожидают. — Айко обманула меня, — сквозь зубы цедит он. — Сказала, что поможет мне стать Главой Отдела смерти, а в итоге… Дазай невзначай косится на Огая. Как он отреагирует на то, что все это время его пытались заменить? Лицо Главы ничего не выражает. — Каким образом она обещала помочь? — задает он вопрос. — С помощью ритуала. Клянусь, я думал, там что-то безобидное! «Наглая ложь», — думает Дазай. Таких, как Фукучи, не заботят жертвы на пути к их цели. — Договор был в том, что я предоставляю ей исперий, а она делает меня Главой. Чуя хмурится. — Зачем ведьме исперии? — Ведьмы подпитывают магию от страха, как и исперии, — поясняет Дазай. — Ей нужно было больше силы. — Что произошло дальше? — А потом появилась та исперия, о которой вы говорили. С желтыми глазами и голосом. Он сказал мне подставить тебя, — Фукучи поднимает голову, глядя на Дазая. — А дальше он сделает все сам. Я отказался. — И тогда он напал на тебя. А ты, боясь попасть в Кошмар, решил прислушаться к его словам, — заканчивает за него Дазай. — Умно с его стороны. Оочи медленно кивает. — Думаю, он знал, что от тебя Мори ждет подвоха больше всех. В конце концов, ни для кого не секрет, что ты главный кандидат на должность следующего Главы. Дазай не выдерживает и закатывает глаза. — Дьявол упаси от такой работы. И откуда вообще это пошло? Я никогда не говорил, что хочу стать Главой. Мори меня полностью устраивает, — он искренне улыбается боссу. Затем подытоживает: — В итоге мы имеем. Ведьму, подарившую разум исперии. И исперию, жаждущую воскресить кого-то. А что насчет Анго? — Думаю, он скорее жертва, чем соучастник. — Отвечает Мори. — Уверен, исперия собиралась использовать его, чтобы найти Мемуар. И, получив его, просто избавилась от свидетеля. Осаму согласно кивает. — Логично. А монеты? Фукучи качает головой. — Об этом мне неизвестно. В образовавшейся тишине слышится всхлип. Все дружно оборачиваются в сторону источника звука, к Ацуши. Парень сидит, сгорбившись и спрятав лицо в ладонях. — Мори-сан, Дазай, простите. Это я. Я украл монету и подбросил ее туда. Это чудовище, оно угрожало, что сожрет меня. Простите… — Снова всхлип. — А вторая монета просто копия. Мне она так понравилась, я хотел быть, как вы, Дазай-сан… Я хранил ее у себя, пока однажды она не пропала. Я потерял ее, как дурак! Извините… Чуя в недоумении хмурится, Мори удивленно вскидывает брови, не зная, что сказать. Только Дазай, дослушав, начинает хохотать, игнорируя осуждающие взгляды. Смеется до боли в животе, до слез. Наконец взяв себя в руки, произносит: — Надо же. А мы ломаем голову, для чего все это. Все хорошо, Ацуши, ты прощен. Накаджима с трудом выдавливает улыбку. Дазаю даже жаль его: жизнь в вечном страхе похожа на кошмар. — Тогда, выходит, осталось лишь придумать план по спасению Чуи, — с ноткой облегчения замечает Мори. Дазай и Чуя в подтверждение кивают. — Мы отправимся к Рюноске, он может что-то знать. Огай поворачивается к Фукучи. — Сейчас нет времени заключать новый контракт с испериями и искать тебе замену. Но учти, если попытаешься выйти из Отдела, мой приговор будет мгновенным. — От холода в его голосе кровь стынет в жилах. Оочи не отвечает, сжимая кулаки, но Дазай почему-то уверен: он достаточно умен и труслив, чтобы не пытаться сбежать. Вспомнив, что больше не обвиняемый, он отходит от кафедры. Подходит к Чуе и протягивает руку, театрально поклонившись. Прежде чем покинуть зал суда, они с Мори обмениваются взглядами. Да начнется игра.