Попался

Гарри потерял ощущение времени. Он отметил только, что в какой-то момент вазочка с печеньем опустела, и тут же наполнилась новым видом. То же самое произошло и с жидкостью в чашке, но способность удивляться юношу временно покинула. Дамблдор невозмутимо возился с приборами, что-то измерял, что-то прикручивал, привинчивал, придирчиво разглядывал работу и либо утвердительно хмыкал, либо неодобрительно качал головой и начинал переделывать. Портреты мирно спали, солнце за окном неумолимо описывало привычный круг. Гарри ощущал себя мошкой в густом сладком сиропе, которой не осталось ничего, кроме как ждать неминуемой гибели. В сознании юноши неутомимый червячок все грыз и грыз свои извилистые ходы, но ничего, кроме почти невыносимой боли, это пока не принесло. Гарри оказался безвольной куклой, безмолвной, беспомощной, жалкой. Он мог только прихлебывать осточертевший чай, методично, словно полусонная корова на лугу, пережевывать печенье и поливать себя самыми отборными ругательствами, которые только могли появиться в его сознании. Удивительно, но злость придавала сил, и вскоре тот самый Гарри, который даже на волне эйфории продолжал сомневаться и бороться, принялся усиленно соображать. Он вдруг вспомнил слова Дамблдора. " Кровь врага для ритуала была хороша, но кровь твоего нареченного гораздо лучше». Кровь нареченного… Гарри вспомнил свой сон, из-за которого он выскочил из класса и побежал… Куда же он побежал… Кажется, это Поттер никак не мог сообразить и в итоге нарвался на профессора Хмури, которым, кажется, прикидывался кто-то другой. Кто-то, упомянувший повелителя, кто-то, сказавший про договор. А во сне юноше как раз привиделся Хвост, огромный котел на кладбище, странные слова и действия, что проводил старый враг. Ритуал! Конечно, это мог быть только ритуал! И рядом с котлом ползала огромная змея Волдеморта, и где-то был он сам, и Хвост ненадолго ушел, чтобы вернуться и привести израненного, ослабленного, едва ли находящегося в сознании… Салазара! Нареченного! Волна эмоций начисто снесла заклинания. Гарри повезло, что в этот момент он ничего в себя не пихал, иначе бы страшный кашель или радуга брызг были бы ему обеспечены. Поттер осознал, что с ним произошло, теперь он мог вскочить с места и бежать, куда глаза глядят! Теперь он принадлежал только себе и… Все равно оставался сидеть в кресле, пусть это и требовало всех сил. Юноша лихорадочно соображал. Он прекрасно понимал: стоит ему только двинуться, и новый Империус обрушится на его сознание. Бороться с новым заклинанием, затем с новым, и еще, и кто знает, что могло прийти в голову этому директору Дамблдору, который больше не казался Гарри самым надежным и понимающим, самым мудрым и терпеливым, самым близким человеком. Теперь Поттер отчетливо видел полупрозрачные черные нити, зависшие между ним и директором. Хотелось гадливо завизжать, забраться с ногами в кресло и разорвать мерзкие узы, но Гарри не мог себе позволить и этого. Он был вынужден ждать, глотать остывший чай и надеяться, что директор не заметит перемен в его состоянии. Поттеру удивительно везло. Дамблдор закончил мастерить неизвестный артефакт, отставил его от себя, со вкусом потянулся и поднялся с кресла. На юношу он посмотрел мельком, убедился, что все в порядке, и отошел к телу не-Хмури. Странная возня сбивала с толку. Гарри очень хотелось обернуться и посмотреть, что там происходит, и он уже почти поддался искушению, как вдруг заметил, как чай в опустевшей чашке появился снова. Почему-то юноше пришло в голову начало года, когда студенты сидели все вместе в Большом зале на приветственном пиру перед пустыми тарелками. Затем золотые блюда наполнились праздничной едой, словно по волшебству, и выяснилось, что все это делали домовые эльфы. — Добби! — почти не размыкая губ, прошептал Гарри. Он ни на что не надеялся, но громкий хлопок заставил его вздрогнуть и подскочить. — Забери меня отсюда! Как хорошо, что сообразительный домовик не стал оглядываться и задавать вопросы. Как хорошо, что он моментально кинулся к Гарри, схватил его за руку, и протащил сквозь очень узкую, невероятно длинную трубу! Как хорошо, что даже профессор Дамблдор не нашел ничего, способного противостоять магии эльфов. — Где мы? — хрипло спросил Гарри, как только сумел удержаться на ногах и снова вспомнил, как глотать воздух свихнувшимися легкими. — Возле Воющей хижины, Гарри Поттер, сэр! — пропищал домовик. — Добби решил, что Гарри Поттеру не хотелось бы слишком далеко удаляться от Хогвартса. — Да, спасибо, Добби! — от облегчения Гарри хотелось смеяться. Ноги отказывались его держать, и юноша был готов рухнуть прямо на землю, если бы страх и недобрые предчувствия не заставляли его упрямо оставаться на месте. — Ты все правильно сделал! Ты меня спас! — Добби был рад помочь великому Гарри Поттеру! — немедленно восторженно запищал эльф. От его тонкого высокого голоса к горлу юноши подступила тошнота, но почти сразу же выяснилось, что домовик был тут ни при чем: перед глазами Гарри уже вставали видения кладбища, огромного кипящего котла и едва переставляющего ноги Салазара. В шраме вспыхнула ослепительная боль, Поттер согнулся и вывернул из себя запас чая и директорского печенья. — Гарри Поттеру плохо! Гарри Поттеру нужна помощь! Добби отнесет Гарри Поттера к мадам Помфри! — Нет! Нет, не надо, Добби, — поспешно сказал Гарри, выпрямился и вытер рот ладонью. Ему стало гораздо лучше, и он вновь заполучил способность быстро соображать. — Ты можешь перенести меня в темницы Хогвартса? — Добби может! — взволнованно заверил домовик. — Но будет ли разрешено Добби узнать, что случилось? — Прости, сейчас все объяснять нет времени! — Гарри умоляюще посмотрел на отзывчивого малыша. — Я должен попросить тебя, Добби, не доверять директору Дамблдору и не отзываться на его призыв. Ты сможешь это сделать? — Директору Дамблдору? — Добби испуганно прикрыл рот лапками, затем сделал над собой видимое усилие и слабо улыбнулся. — Вообще-то Добби обещал директору Дамблдору помогать с работой по замку, выполнять его просьбы и не выдавать секретов. Но ведь Добби может и уволиться, если Гарри Поттер скажет, что так нужно. — Прости, Добби, — виновато сказал Гарри и присел на корточки перед домовиком, положил руку ему на плечо. — После того, как все закончится, я обязательно найду тебе новую работу, быть может, даже найму тебя сам, но теперь мне очень нужна твоя помощь. — Служить Гарри Поттеру?! — домовик едва не плакал от счастья. — Добби готов исполнить все, что от него попросит Гарри Поттер. И Добби больше не будет выполнять просьбы директора Дамблдора! Добби — свободный домовик! Добби увольняется! — Спасибо, Добби, — искренне поблагодарил Гарри и протянул эльфу ладонь. — А теперь отнеси меня, пожалуйста, в подземелья. Как Гарри и предполагал, Годрик и Северус обнаружились в одной из камер, самой дальней, если быть точным. Они лежали на одной койке и обнимались, укрытые одной на двоих мантией. Гарри внезапно стало очень стыдно и больно. Он словно бы увидел то, что никогда и ни при каких обстоятельствах не должен был увидеть, а с другой стороны, испытывал жгучий стыд за то, что не поверил собственным снам, не вспомнил все и не пришел на помощь друзьям раньше. — Алохомора! — Поттер навел палочку на решетчатую дверь, но замок лишь зловеще лязгнул, наотрез отказываясь распахиваться. Гарри спешно принялся перебирать в памяти, какие еще отпирающие проклятия он знает. Машинально сунул руку в карман, нашарил в нем нож, подаренный Сириусом, крепко сцепил зубы, раня пальцы острыми гранями ножа: Поттер не был уверен в том, что любимый крестный не знал о произошедшем. Впрочем, предаваться печали было совершенно некогда, и юноша решительно сунул одно из лезвий в замок. Увы, сталь тут же потекла вниз горячими каплями, едва не оставила на руке Гарри ужасный ожог, но замок при этом оставался целым и невредимым. Самое время было хвататься за голову и проклинать себя за нерадивость в учебе, но тут вперед вышел Добби и робко подергал Гарри за полу мантии. — Гарри Поттеру необходимо войти внутрь? — деликатно спросил он. — Да, очень надо! — немедленно кивнул Гарри, и надежда грубо зашевелилась в его израненном сердце. На этот раз страшное чувство посетило юношу не зря. Домовик прикоснулся длинным пальцем к замку, точно так же, как это делал гоблин в «Гринготсе», когда Гарри и Хагрид спускались в хранилище за философским камнем. Замок жалобно лязгнул и отворился, а Поттер кинулся внутрь, спешно припоминая все лечебные заклинания, на которые он подналег в последнее время, пока безвылазно сидел в Тайной комнате. — Гарри? — слабо вздрогнул Годрик, шевельнулся и привстал. С огромным трудом потянул на себя Северуса и бережно устроил его в своих объятиях. Профессор в сознание пока не приходил, но он и выглядел куда хуже Гриффиндора: в первые мгновения Гарри показалось, что все тело мужчины превратилось в одну огромную рану. — Годрик! — Гарри чуть не плакал от облегчения. — Вам нужно бежать отсюда! Добби переместит вас туда, куда вы скажете! Только скорее! — Гарри! — Гриффиндор отрицательно покачал головой. — Салазара забрали! Часа два назад! Я не знаю, где он, но уверен, что ничего хорошего с ним не происходит. — Я знаю! — Гарри чуть не плакал, но он не мог оставить вот так профессора и Гриффиндора. — Я отправлюсь к нему на помощь и спасу его, но сначала вам нужно убраться отсюда! Пожалуйста! — Мы останемся! — мрачно решил Гриффиндор и расправил плечи, словно бы избавлялся от невидимой веревки. Затем хмыкнул и провел рукой над Северусом, раны которого стали затягиваться куда быстрее, чем после заклинания Гарри. Вскоре профессор стал дышать ровно и спокойно, а его ресницы затрепетали, как перед пробуждением. — Поспеши к Салазару, а мы останемся тут. Думаю, на сей раз все пройдет совсем иначе. — Годрик… — начал было Гарри, но Гриффиндор отрицательно покачал головой, и Поттер сдался. — Хорошо. Добби! Перемести меня, пожалуйста, на кладбище Литлл-Хэнглона. Сможешь? Домовик молча кивнул и протянул Поттеру ладошку. Выражение лица обоих путешественников сделалось решительным и мрачным. Щелчок аппарации грянул, словно предрассветный гром.