Что-то пошло не так или же другая версия 109 главы

Утро предвещало стать одним из запоминающих светлых дней, что пережил Достоевский за несколько тысяч лет. Попросив верного друга вывести способностью себя вглубь леса, Фёдор заранее подготовился к очередному зловещему плану. Повесив чёрный меховой плащ на ветку ближнего дерева, брюнет показался Николаю в новом образе. Белая блузка развивалась на слабом ветру, обнажив впалый живот. Узкие джинсы в обтяжку при ходьбе показывали одни лишь кости на худых ножках Достоевского. Как только он скинул длинные сапоги на высоком каблуке, зашагал босыми ногами по мягкой зелёной травке. Какая же вокруг него царит красота природы! Под ногами слышен шелест молоденькой зелёной травы. Вокруг сплошной мрачный лес. Чувствуется свежесть, прилив свободы, который так по душе Николаю. Все на мгновение стихло с момента ожидания осуществления коварного замешательства русских на территории. Даже лёгкий ветерок, что создавал свежую прохладу ранней весны, затих. — Не промахнись, Николай! — со спокойной улыбкой напомнил ему Достоевский, отходя на пару метров подальше от друга.  — Вот увидишь, на этот раз я не промахнусь! — радостно заверил Гоголь, закинув следом за другом плащ на ту же ветку дерева. — Не терпится на это посмотреть. Убедившись, что отошёл на дальнее расстояние, Фёдор развернулся спиной к лесу, раскинул руки в стороны, слегка запрокинув голову. — Готов? — Ещё спрашивать вздумал? — усмехнулся Достоевский, глядя, как шут ловко крутит в свободных от красных перчаток руках русский заостренный топор. Не успел он вздохнуть полной грудью, как Николай со всей силы размахнулся топором, попадая острием прямо в сердце верного друга. От неожиданности тело Федора рефлекторно среагировало на удар, пошатнулось, когда Гоголь повредил ему важные органы. Удар оказался мощным. С невыносимой болью Достоевский чувствует при каждом жадном вздохе острие металла глубоко внутри себя. Он упал на колени и нагнулся вперёд, держа опору на руки, отхаркиваясь кровью. Услышав мучительные звуки Федора, Николай запрыгал от радости за свои успехи. — Вау!! Аплодисменты, дамы и господа! Николай собственной персоны попадает прямо в сердце своему лучшему другу Дос-куну! Кто молодец? Я молодец!! Восхваляя себя со всех сторон, клоун весело, в припрыжку очутился рядом с другом, проверяя его состояние. Достоевский тяжело дышал, однако сумел лечь на забрызганную кровью землю. — Я...ошиб-ся...в т-твоих...сила-х...— еле слышно выдавил из себя Фёдор, обращая внимание на Николая, который устрашающе заулыбался при виде расстекающей на земле лужи крови. Завораживающая картина. Стоит вдохнуть, как вперемешку со свежим воздухом поступил запах живой крови и плоти. — Не, Федь, так не пойдет. — опомнился Николай, которому не терпелось поскорее расправиться с телом. — Ты ещё долго умирать будешь. Надо силу слегка применить. Белобрысый шут вытащил из окровавленного тела топор, с силой размахнулся и вонзил по раненному месту второй раз, протыкая худое тельце насквозь до костей позвоночника. Кровавая волна полилась изо рта Федора, заставившая съёжиться и сплюнуть вязкую жидкость с привкусом железа. С одурманенным разумом Достоевский продолжил наблюдать за собственной яркой кровью, которая растекалась по подбородку, а затем пуще прежнего окрашивала белоснежный наряд. Впрочем, так и задумывалось. Мерзкое кровавое месиво в области груди ни сколько не пугало русских, столь приносило интерес. Ведь это и есть малая часть задуманного плана. Послышался хриплый протяжный стон. После чего Гоголь в последний раз вытащил окровавленный топор, весь испачканный в крови. Душа Достоевского перестала иметь какую-либо связь с телом. Он больше не дышал. Движение головы, обратившееся в сторону друга, оказалось последним. Глаза так и остались открытыми и смотрели куда-то вдаль. Прошло несколько долгих секунд, а никаких действий не наблюдается. Николай терпеливо подождал, походил вокруг мертвого Дос-куна и от недовольства скрестил руки. — Федюша, ну давай! Чего медлишь? Федь... — он несильно пнул несчастное тело друга ногой, а в ответ никакой реакции. Гоголь не на шутку испугался. А вдруг убил? Сердце забилось чаще, дышать стало значительно трудно. Внезапно тёмные пряди волос значительно потеряли прежний оттенок. Взамен появились волнистые короткие каштановые локоны. Умиротворенное лицо Дазая с закрытыми веками красовалось на окровавленной траве. Он лежал в такой же позе, что и Фёдор секунду ранее, в светлой рубашке с запекшейся кровью на предплечье. На удивление, бинты предусматривались как часть одежды, поэтому глубокие шрамы на запястьях и шеи были очень хорошо заметны в русской блузке.  Дазай в свои двадцать лет сумел смертельно ранить Федора после изъятия могущественной силы, заключенной в кристалле, от чего Достоевский перевоплотился в тело другого пленника уже в тюремной камере. Об этом знал только он сам и никто другой. Даже Николай не был в курсе всех событий, но безупречно хранил нераскрытую способность друга. — Во, другое дело! Умеешь ты пугать людей, Дос-кун! — оживился шут, одевая обратно красные перчатки. — Отныне готов любить только вас двоих. — обратился он к своим грешным рукам, поочерёдно целуя ладошки. Обойдя тело Осаму, Николай приподнял мертвое тело за плечи и слегка потащил по земле. Через пару секунд понял, что не потянет такую ношу. — Ух, какой ты тяжелый! — недовольно высказался Николай, грубо отпустив мертвеца. — Так! Чего это я? — стоило ему начать разминать пальцы рук, как вспомнил про свой белый плащ, что у него имеется и сейчас висит на дубовой ветке дерева вместе с меховым плащом Федора. — неужели старость наступила так внезапно!! С актерскими манерами речи, шут накинул на себя плащ, вдобавок захватив с собой вещь друга, после чего телепортировался вместе с телом, исчезая из виденья. ××× На кладбище время проститься с Осаму подошло. Две организации одарённых, ВДА и Портовая мафия, не уделяя многого внимания друг другу, окружили покойного человека, запоминая последние минуты перед похоронами. Каждый, кто хотел, высказал свое мнение публично по поводу погибшего коллеги. Члены мафии отделались лишь одним наклоном головы. Им не за что распинаться перед бывшим членом мафии. Однако Кое вместе с Хироцу только из-за приличия произнесли несколько коротких предложений. Куникида сказал пару слов от души, следом протерев очки. А Рампо Эдогава начал с далекого прошлого, с первого дня знакомства с коллегой. Это последняя сказанная речь за сегодня, ведь работники кладбища уже в ожидании выполнять свою обязанность. — ...Наш Дазай всегда шутил со смертью. Затронул тяжелую в последний момент тему Рампо, не взглянув и краем глаза на Йосано, которая успокаивала Ацуши, что заливался слезами при виде закрытых век Дазая. Работники, да бы не тянуть время, с позволения накрыли покойника с ног до головы белой простыней. — Порой совершал суицидальные попытки, в этом и состоялась его изюминка. — добавил детектив, со вздохом переходя на хорошее. — На самом деле Дазай был хорошим человеком, сколько я его помню за прожитые вместе годы, он проявлял себя как хороший детектив. На последнем слове Эдогава повернул голову в сторону Босса мафии. Мори отвёл взгляд, все также натягивая яркую пугающую улыбку. Он знал Осаму как облупленного с подросткового возраста, поэтому не стал перебивать детектива какой-либо шуткой. — И впредь остаётся для нас героем. Дазай, мы всегда тебя будем помнить. А напоследок хочу сказать... Резкое непонимание и ощущение того, что Рампо идёт по неверному пути, заставило его помедлить. Он, не отрывая глаз, глядел на белую простыню, чем был накрыт Дазай. Казалось бы, ничего пугающего на такой картине вовсе нет, однако лицо Эдогавы от ужаса скривилось. — Нет... — прохрипел он, почувствовав пристальные взгляды людей, обратившие на него. — Что такое, Рампо? — спросила Йосано, положив руку на плечо Рампо, от прикосновения которого тот вздрогнул. Она заметила у приятеля рваное дыхание. Из-за пугающих расширенных глаз коллеги Фукудзава перевёл взгляд на мертвеца, ища подвох. — Это конец... — выдавил из себя пару слов Рампо, выронив из рук свой коричневый берет, который вскоре так и продолжал лежать на кладбищенской земле. Не может быть... — Бегите... Лёгкий ветерок заставил не только остаться звоном в его ушах, но и отойти на пару шагов от гроба. Мало кто послушал детектива, в основном в кругу мафии, да и Достоевский не хотел тянуть время. Тело покойника привстало в гробу, от чего на душе зрителей всё похолодело внутри. Белая чистая ткань упала, представляя всему народу Достоевского с красочной улыбкой. Одет он в точности как Дазай: в белом костюме и покрытый в бинтах. Со всех сторон слышались тихие шипения, оглашающие его имя. Достоевский осмотрел всех присутствующих на похоронах, разглядывая в глазах страх от неожиданного появления. — Доброе утро, Господа! До чего же прекрасный выдался денёк! — поприветствовал Фёдор, проводя рукой по лакированному деревянному гробу, все также спокойно улыбаясь. — Бог наградил нас, грешников, сегодняшним днём. Так почему же нам не разделить короткое время вместе, как одно целое государство? Что скажите, барышни? Поинтересовался Достоевский у Кое и рядом стоящей Хигучи. Девушки остолбенели и не решались идти на провокацию "демона". — Что вы, день только начался, а вы такие грустные! — мягко отреагировал на молчание дам русский, перейдя к главной сути. — Впрочем, прошу меня простить, многоуважаемые, но меня интересует только...Ты. Фёдор загадочно нашёл краем глаза свою намеченную цель. Глаза направлены все на одного человека, который являлся мишенью для русского. — Я-я? — дрожащим голосом спросил Ацуши, делая шаг назад. Его ноги слабо задрожали, когда брюнет хищно улыбнулся, не отводя с него глаз. — Здравствуй, Ацуши. Я наслышан о тебе. Ты не мог бы оказать мне услугу? — ласковым тоном произнес Достоевский. Без затруднений вылез из гроба и встал на ноги. Как только первый шаг был сделан к тигру, Накаджима со страху упал на пол и пополз назад, подальше от Достоевского. Кёка помогла другу, закрыв его собой, тем самым встала между Федором и Ацуши. — Кёка, уйди от него сейчас же! Тебе не справится с ним! — крикнул на девочку Фукудзава, когда она без волнения достала меч. Фёдор лишь усмехнулся и наклонился перед Кёкой, сложив за спину руки. — Послушай старшего. Он опытнее и мудрее тебя. Только не обижайся. Ты храбрая девочка. Не боишься пораниться такой острой наточенной катаной? — Я натренирована у лучших эсперов в Йокогаме. — дерзко заявила Изуми и нахмурила брови, никак не реагируя на поведение главы организации крыс. — Это видно. Какая трогательная и романтичная картина. Муза пытается спасти своего кавалера от злых чар антагониста, идя на верную смерть. Позволь пояснить тебе одну мою любимую деталь в произведениях: я любитель трагических концов. С этими словами позади Ацуши открылся портал Гоголя. Одна рука Николая закрыла рот Накаджиме, а другая с быстротой обхватила его талию и потянула на себя. Ацуши успел громко промычать что-то Кёке из-за помешавшей внезапно руки и исчез. Портал закрылся перед глазами девочки, которая успела обернуться на голос. — Да начнется веселье! — последнее, что произнес Фёдор перед посетителями. Затем под его ногами снова образовался портал, куда он, довольный своим планом, провалился по собственному желанию.