~Славянский лес~

      А в лесу в это время тихо, спокойно. Птицы поют, спрятавшись в кронах деревьев, ветер гудит высоко над землёй, листья шелестят… Где-то в глубине леса слышны стук клюва дятла и отдалённый шёпот духов. За стеной могучих деревьев звучат скромные, приглушённые всплески воды. Если пойти на шум, вы окажитесь у крупного, глубокого болота, находящегося в запущенном состоянии.       Песочные брега его покрыты тиной и мхом, что создают очень скользкую и не совсем приятную поверхность. Вокруг густо растут крупные камыши, трава и папоротники, ели и ивы. Земля под ногами местами усыпана иголками и шишками. Плакучие ветви ив спускаются к самой воде, проникая вглубь водоёма. Посредине пруда томилось затопленное, поваленное дерево с потрескавшейся корой.       Шапки деревьев не пропускают много света к болоту, воздух даже летом не прогревается. От стоячей воды веет прохладой и сыростью. В зарослях камыша и кувшинок глубоко на дне озера скучает русалка-утопленник. Мутная вода не даёт окончательно разглядеть его, но даже так видно стройное, даже худощавое тело с ровными изгибами. Существо пускает под водой пузыри воздуха и плетёт крупный венок из жёлтых цветов и трав.       Чуть подальше от него, неглубоко зарывшись во влажный песок и тину, спит водяной Лавкрафт, изредка издавая тяжёлые, глубокие вздохи. Его тело такое же, как у русалки, но более вытянутое, а кожа местами покрыта пятнами болотного цвета. Его тёмно-синие волосы, подобно большой медузе, струятся по воде, принимая причудливые формы.       А где-то в глубине болота у поваленного дерева ловят лягушек две утопленницы — Энни и Микаса. Конечно, им веселее, чем упомянутым выше мужчинам. У них свои развлечения, они ещё совсем недавно оказались в болоте, а по сему им всё здесь в новинку. И старое болото с подводными туннелями в песке, и растущие у берегов травы, и небольшой островок посреди водоёма, на котором в водянистой почве цветёт картофель. Первое время тут есть чем заняться, уж чего только стоят разговоры с безумными рыбами на дне болота.       А в это время вышеупомянутый русал уловил колебания воды на поверхности и осторожно вынырнул поглядеть на путника, потревожившего водоём. Оказалось, леший остановился на берегу, склоняясь над прозрачной водой и бережно набирал воду в небольшой стеклянный кувшинчик. Водное существо разглядело человеческую фигуру и тут же опустилось под воду.       Недалеко от берега послышался тихий всплеск воды. Достоевский почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд и произнёс, не отрывая глаз от кувшина:       — Коли захотелось поглядеть на меня, выдь уж сюда.       Вода снова взболтыхнулась, но уже рядом с Фёдором. У берега показалась голова со светлыми, длинными волосами, украшенными венком из одуванчиков, с бледной мертвецкой кожей и ясными серо-голубыми глазами, что с интересом разглядывали лешего.       — Ах, Феденька Михайлович! Здравствуй! Как давно тебя здесь не было…       Лицо русалки озарила милая улыбка. Он подплыл к берегу и, опёршись на него локтями, слегка приподнялся над водой. С его холодного тела струями стекала звенящая вода. В зарослях камыша послышались пение стрекоз, изредка подавали голос лягушки.       — Здравствуй, Иван… Времени у меня не хватает ни на что, так бы чаще приходил. Это вам, водяным, живётся просто, а меня все, кому не лень, по лесу бегать заставляют. Сейчас вон, для Миколы Гоголя за водой пришёл.       — А-а, — протянул Ваня закатывая глаза, — то-то я думаю, от тебя куревом домашним несёт… Этот чёрт тебя опять дрянью какой-нибудь напоил, небось?       — Ну, как дрянью?.. Чифиру приготовил мне…       Гончаров сморщился и чуть-ли не плача простонал:       — Чи-фи-ру! Как можно?.. Вот я бы тебя чаем угостил… А то «чифир»! Ишь, дрянь выдумали люди! Только чай переводят.       — Не кривись! Знаю я, что дрянь. Но вот эффект от него неплохой, тут и спорить нечего… Как вы тут живёте?       — Как земляные черви! Недавно гроза была страшная, ветер гудел, ливень стоял, молнии сверкали! Ты и сам, быть может, помнишь. Так у нас дерево ещё одно повалило! И прямо в воду, на нас! Чудом не задело никого. А неделю назад приходили сюда человеческие дети… Да какие ж тут дети — черти! И камыши ломали, и камни в воду кидали, и лягушек на палки насаживали… О-о-ой… Страх-то какой… — Ивана передёрнуло, по его спине пробежали мурашки, — еле отвадили их… Один из них в воду полез, так водяной его за ногу как схватил! И на дно… Остальные сами разбежались. Просто невозможно так жить!       — Е-хе...– Хмурясь произнёс леший. – Знаю таких. Они ветки в десу ломали ещё… Что ж за дети такие? Это невыносимо. Люди совсем позабыли правила наши. Их бы проучить хорошенько, а то житья от них нет никому.       Иван почувствовал, как его щёки вспыхнули. Кто-то может посчитать подобное мелочью, но для него поддержка Достоевского была чуть ли не самым главным и желанным сокровищем. И, к великому сожалению, сокровищем очень редкого характера, поскольку леший заходит сюда нечасто. С водяным они не ладят. Хорошо, что Говард водяной старый, спит часто, да по нескольку дней. А как просыпается, только порядок в болоте проверит и опять спать уляжется. В это время и с лешим увидеться можно, и на берег выйти.       Но вот только без Ивана ему спится плохо, и сейчас он, почувствовав отсутствие русалки, приоткрыл глаза, вылез из песка и медленно поднялся на поверхность мутной взбудораженной воды, расправляя свои толстые жёлто-зелёные щупальца. Говард слегка приподнял голову над водой и, оглядевшись вокруг, заметил Фёдора, что, убрав колбу с водой в свою сумку, поднимался с земли и пожимал руку Ивану в знак прощания. В глазах водяного это выглядело чуть ли не как покушение на жизнь, а по сему, реакция долго ждать себя не заставила. Лавткрафт незаметно высунул из-под воды пару щупалец и, за несколько мгновений обхватив ими ноги лешего, резким движением затянул его в воду на самое дно. А затем отпустил Достоевского и, как ни в чём не бывало, опустился в заросли камышей, с чистой совестью укладываясь спать в ожидании Гончарова.       У русалки же на миг остановилось дыхание, когда Фёдор, создавая величественный фонтан из брызг, провалился под воду, словно в бездонную яму. Уже через пару секунд Ваня опомнился и нырнул под воду вслед за утопающим.       Через мгновение оба оказались на берегу. Фёдор лежал на земле без сознания, а Иван надвис над ним, стараясь привести его в чувства. На глазах Гончарова уже сияли горячие слёзы ужаса, что скатывались по его белоснежным щекам и падали на лицо Фёдора. В конце концов, Ване оставалось лишь одно, за что сам Достоевский его, вероятно, возненавидит. Но делать было нечего, русалка наклонился к самому лицу лешего. Всё ещё блестящими от слёз глазами Иван со страхом и неуверенностью вглядывался в помертвевшее лицо Фёдора, не видя перед собой ничего, кроме него. Сделав глубокий вздох и стараясь успокоить колющее сердце он, наконец, припал к губам утопавшего, стараясь наполнить его лёгкие воздухом. Гончаров провёл ладонью по холодной щеке Достоевского и в мгновенье почувствовал, как его растерянно отталкивают. Русалка отстранился от спасённого и, пожимая плечами, уставился на него, ожидая реакции.       — Ты тонул… Я хотел помочь, не подумай лишнего!       — О, да, я понимаю… Понимаю, спасибо тебе...       Леший сел на колени перед своим спасителем и с лихорадочно горящими глазами стал пожимать ему руку после чего в необъяснимой спешке направился обратно к избушке Бабы Яги, спотыкаясь о корни деревьев и нервно дёргая левым глазом.