Black eyes, empty heart.

Почти полночь. Окрестности Башни затягивает пеленой тумана. Стоя в своём кабинете, по уши в делах, так хотелось бросить всё, вылезти на парапет и коснуться густого воздуха ладонью. Столица всегда привлекала Императрицу застланной и влажной. Но, обязанности не ждали, как и всегда: Далила оставила за собой кромешный бардак. После учинённого разгрома, Империи требовалась твёрдая рука монарха. Одна из этих рук носила метку, а вторая привыкла приставлять клинок к горлу. Проведя достаточно времени вне трона, Эмили выросла: стала ещё более искусным бойцом, обуздала силу Метки. Отец, конечно, не обрадовался, но и удивлён не был — его Дар она увидела много лет назад. Свыклась с тем, что больше никогда не будет обычным человеком, как и он. Но, как только ведьма навсегда покинула этот мир, произошло ещё одно исчезновение — Чужой больше не являлся в видениях у алтарей и во сне. Сначала она не хотела признавать того факта, что с его отсутствием в ней тоже будто не хватает части, но затем это стало очевидным. Она всё ещё ждала его каждый вечер, закрывая глаза и погружаясь в беспокойную дрёму. Порыв холодного ветра принёс с собой запах морской воды, тумана и гниющей листвы. Всколыхнулись бумаги на столе. Эмили вздрогнула, затем вернулась в холодное кресло. Тишину в такой час можно было рубить наотмашь, а мысли, как назло, становились невыносимо громкими. Детское желание закрыть уши руками подавилось за долю секунды. Говорили ли они когда-либо по-настоящему? Или, говорил только он? Тысячи, миллионы душ, и к каждой у него был, есть и будет доступ. Любое сомнение для него — на ладони. Соврать Чужому то же, что и обмануть Смерть — невозможно. Может, поэтому он не позволял ей говорить? Чтобы она не совершила ошибку. Фатальную для обеих сторон. И, всё же, глубоко внутри она знала, что однажды беседа всё-таки состоялась. Только помнить её было отчего-то болезненно. Будто сказанное тогда заблокировано памятью ради собственного блага, и сколько эликсиров не пей, будет только хуже. Чужой всегда отвечал на неозвученные вопросы. «— Ты не приходила ко мне. Я сам к тебе пришел. Нельзя прийти к тому, кто не желал бы тебя видеть». «— Тогда чей же это эгоизм, если пришёл ты?» «— Мой».