Белый пепел

Конец дороги один — счастье, но испытания на пути у каждого свои

***

— Что ты сказал? — не верящий своим ушам Тэхен развернулся. Омега стоял перед ним беззащитной птичкой, что сама просится в клетку, которую открыл Тэхен. — Я не хочу уходить. — Почему? Разве ты не мечтал об этом? — тон короля похолодел. — Мечтал, — севшим голосом признался Чонгук, — но теперь все изменилось. — Что все? — Весь мой мир, — говорил, наступая на горло своей восьмилетней жажде мести, обесценивая ее, — и мои чувства к вам, — стыдливо пряча глаза, признался омега. Дыхание короля перехватило. Чонгук никогда в открытой форме не выразил бы своего благосклонного отношения к альфе. Не те обстоятельства. Тэхен видел, как внутри омеги разворачивается война. — Чего же ты так долго ждал? Почему заставлял нас так долго страдать? Нравилось смотреть, как сам повелитель Солакора бегает за тобой? — циничным тоном выдал король. Неожиданная реакция альфы выбила почву из-под ног омеги. Произнеся с трудом давшиеся слова, Чонгук ожидал чего угодно, но только не того, что Тэхен в момент, когда омега обнажит свои чувства, выстроит между ними стену изо льда и непонимания. Ресницы омеги задрожали, альфа стал расплываться в глазах. Слезы, не стесняясь чужого присутствия, потекли по щекам. — В детстве вас лишили тепла и нежности омеги, который должен был подарить вам всю свою любовь. Так почему сейчас вы отказываетесь от любви самостоятельно? — глотая слезы, Чонгук сделал несколько шагов навстречу Тэхену. — Откуда ты?.. — широко распахнув глаза, альфа часто задышал. Но немного подумав, догадался. — Это Джин? Омега кивнул. Тэхен, зарывшись руками в волосы, протяжно застонал. В голове альфы рой. Не таким должен видеть его Чонгук. Хрустальная маска слетела с него, обнажая раненную душу. Тэхен в бессилии упал на колени перед омегой, осколки от маски звонко разлетелись, но ни один из них не ранил Чонгука. Омега склонился над Его Величеством. Тэхен тут же обхватил его за талию, как за единственное спасение, не поднимаясь с колен. Руки омеги опустились на макушку Тэхена. Пальцы начали аккуратно перебирать жесткие локоны. Прикосновения Чонгука действовали успокаивающе на альфу. Сердцебиение короля стало ровнее, дыхание глубже, сознание яснее. — Прости, прости за все, — заговорил альфа, поднимаясь к Чонгуку, и, обхватив его лицо, взглянул в заплаканные глаза. — За все, что я сделал в настоящем и прошлом. За то, что лишил семьи и беззаботного детства. Омега почувствовал, как к горлу подкатывает ком. Чонгуку казалось, что сейчас он стоит на перепутье между темным прошлым и светлым будущим. Продолжить лелеять старую рану или наконец вылечить ее любовью и навсегда забыть? Жизнь часто подкидывает непростой выбор для омеги. — Я так хотел разбить ваше сердце, что не заметил, как отдал свое. Тэхен замер. Преодолевать эмоциональные моменты всегда было трудно для альфы, а сейчас он на пике своих переживаний. Легким касанием большого пальца стирая слезы с щек, Тэхен обнял Чонгука. Бережно, совсем слабо. — Раз теперь твое сердце у меня, пора официально заявить об этом. — Что?! — Чонгук резко оторвался от Тэхена. — Я хочу, чтобы ты стал моим мужем, — альфа сократил расстояние между ним и ошеломленным омегой. — Но почему так быстро? — Чонгук отошел от Тэхена. — Я так долго ждал тебя, — альфа вплотную подошел и крепко обнял Чонгука. — Таких, как ты, найдя, сразу забирают к себе. Я хочу, чтобы ты был моим солнцем, потому что я так устал жить в этом мраке. Неожиданный наплыв нежностей от короля приятно удивил омегу, и Чонгук, застенчиво улыбнувшись, зарылся носиком в шею Тэхена.

***

Юнги радостно осматривал поданных, которые складывали вещи омеги. Чимин, уже собранный и готовый валялся на кровати друга, уплетая за обе щеки сладости, привезенные Хосоком для Юнги из последней поездки. Юнги предпочитал есть десерты по настроению, в то время как Чимин никогда не отказывался от них. Именно поэтому, как только Хосок в стремлении сделать приятное супругу привозил угощения, они тут же попадали через Юнги к Чимину. Их маленькую сладкую тайну пока никто не раскрыл. В сборах омеги не заметили, как рядом оказался Хосок. Альфа, весь раскрасневшийся и запыхавшийся, первым делом поймал взглядом супруга, затем приказал всем выйти. Юнги, не ожидающий спонтанного визита Хосока, уставился на альфу. — С вами все в порядке? — Теперь да, — переводя дыхание, ответил альфа. — Боялся не успеть. — Куда? — Точнее к кому, — поправил Хосок. — Я поеду с тобой вместе в Станмонс. Юнги похлопал ресницами, не сразу уловив смысла слов альфы. Но как только омега понял, что супруг хочет увязаться с ним, насторожился. — А как же ваши дела? — Перераспределил, перенес и отменил. — Вы мне не доверяете? — с предосторожностью спросил омега. — Тебе доверяю, а своим мыслям, подкидывающим мне устрашающие картины, — нет. Губы омеги тронула улыбка. Альфа стоял перед ним обезоруженным и уязвимым, ожидая своего приговора. В какой момент они поменялись местами? — Со мной ничего не случится, — пытаясь приободрить, Юнги взял за руку Хосока. — Я не могу быть в этом полностью уверен. — Вы не можете все проконтролировать. Пожалуйста, вы можете расслабиться и отпускать ситуацию хоть иногда? — омега чуть раздраженный отошел от супруга, расстегивая светло-зеленое пальто. Разговор закончится не так быстро. — Мне так будет спокойнее, — повторил свое намерение Хосок. — Упрямец, — фыркнул Юнги. Брови Хосока взлетели вверх, а привычно полузакрытые глаза широко распахнулись. Омега по выражению лица супруга понял, что произнес это вслух. — Я имел в виду... — Слушаю, — Хосок, чувствуя себя хозяином ситуации, стал уверенно надвигаться на оробевшего Юнги. — Где же твоя внезапно появившаяся смелость? — альфа зацепил пальцами опущенный маленький подбородок и заставил посмотреть на себя, но глаза Юнги начали нервно бегать и старательно обходили лицо Хосока. Юнги прикусил губу и часто задышал, когда альфа заслонил собой все пространство. Хосок почувствовал, как внизу живота приятно заныло. Весь вид омеги вел кривой дорожкой лишь к одному. Юнги видел, как распаляется альфа и как в его глазах ведут хоровод демоны похоти. — У вас красивый носик. Сомнительный комплимент сбил настрой Хосока. Он приподнял брови. — Что? — У вас носик красивый, — повторил громче, но Хосок его прекрасно расслышал и в первый раз. Альфа улыбнулся. Юнги своей детской непосредственностью всегда заставлял перебираться бабочек из живота в грудную клетку, разливая тепло и сладко щекочущую нежность. — Мне такого еще никто не говорил. Альфа обнял супруга, и это послужило знаком для Юнги, что его не тронут. По крайней мере сегодня. — Знаешь, когда-то я говорил, что не свяжу свою жизнь с омегой, который был бы сильно младше меня, — усмехнулся Хосок, вспоминая свою юность. — А потом? — А потом в моей жизни появился ты, и огромный корабль моих убеждений потерпел крушение, — альфа ласковой рукой провел по спине омеги. От подобных смелых слов Юнги заалел и зарылся лицом в грудь Хосока, пряча очевидное смущение. Альфа сдержанно улыбнулся, умиляясь реакции супруга. — Я чувствую волнение от ваших слов, — несмело признался омега. Хосок сам чуть не покраснел. Сердце его подпрыгивало каждый раз, когда Юнги раскрывался альфе. — У меня идея, — неожиданно предложил Хосок, все еще ощущая неровное сердцебиение в груди. — Я перестану контролировать то, что неподвластно мне, а ты опустишь все формальности и начнешь обращаться ко мне на ты. Юнги отпрянул от Хосока. — Что-то мне подсказывает, что этот договор первым нарушите вы, — расслабленно улыбнулся Юнги. — Постараюсь не сделать этого, — альфа снова притянул супруга к себе, — но в Станмонс я все-таки поеду с тобой, — чуть строже сказал Хосок. — Упрямец, — еле слышно проворчал Юнги, не отстраняясь от альфы. Хосок взглянул на Юнги, который открыто смотрел на него. Чувства захлестнули альфу от вида уютного и хрупкого омеги, и животная страсть взяла верх над трепетной нежностью. Хосок резко дернул Юнги к себе и впился несдержанным поцелуем в мягкие губы. Омега оказался на вкус именно таким, как Хосок себе представлял — сладким. Юнги не сразу сообразил, что произошло, но, когда альфа бессовестно начал изучать его рот, губы омеги стали тверже. Юнги попытался отстраниться, но сильная рука Хосока прижала омегу к себе, а пальцы надавили на щеки, чтобы разомкнуть непослушные губы. — Тише, — шепнул Хосок, на секунду оторвавшись от омеги. Сопротивление Юнги постепенно угасло. Хосок всегда брал настойчивостью. Эта схема работала с омегой безотказно. Юнги, расположив руки на плечах Хосока, пробовал отвечать на поцелуи, преодолевая стыд и неловкость. Получалось неумело, робко и воздушно одновременно. Это еще сильнее разжигало огонь внутри Хосока. Альфа, не насладившись всласть, первым отстранился, пока мог себя контролировать.

***

Чонгука окружила толпа омег. Подготовка к свадьбе всегда утомительный процесс, а для неугомонного омеги вдвойне. — Зачем мне столько одежды? И почему такой длинный подол? Я ведь запутаюсь и грохнусь прямо перед королем. Чонгук начал интенсивно размахивать руками и пытаться освободиться, но омеги крепко схватили его и посадили на место. — Вы так прекрасны! — тонкий голосок привлек внимание, Чонгук притих. Чонгук заглянул за впереди стоящего слугу. Юный парень с медовыми глазами скромно улыбался и несмело смотрел на процесс подготовки. Чонгук выгнул в непонимании одну бровь и оглянулся вокруг, до сих пор не догадываясь, о ком идет речь. — Вам очень идет свадебный наряд, — чуть громче произнес светловолосый омега, стоящий рядом с супругом графа Чона. — Благодарю, это немного непривычно для меня, — стушевавшись, признался жених. Многослойный белоснежный наряд, сотканный умелыми руками из дорогих тканей, казался для Чонгука громоздким. А украшения ограничивали свойственные ему свободные и, возможно, резковатые движения. Каждый дорогой камушек требовал бережного ношения без неожиданных рывков, допуская лишь плавные и ровные движения. — У нас не было возможности познакомиться в спокойной обстановке, но я много наслышан о вас, — начал Юнги. — Я тоже о вас. Ведь это мне пришлось подниматься за блюморами и тащить их одному... — знакомая форма общения оказалась немного несоответствующей для столь чопорной обстановки, и Чонгук, сообразив, сразу исправился. — Прощу прощения. Имею в виду, мы оба знали друг друга давно, хоть и не были лично знакомы. Юнги попытался скрыть пробивающуюся наружу смешинку, но получилось плохо. — Мне нравится, что будучи женихом короля вы не теряете себя. — Сочту за комплимент, — усмехнулся Чонгук. — Но порой это трудновато, — с неким отчаянием вздохнул омега. Юнги, увидев, как с лица Чонгука пропала легкость и задоринка, решил поддержать омегу. — Когда я впервые увидел Его Величество, мои ноги подкосились, — скомкано проговорил супруг графа Чона. Создать шутливую атмосферу у Юнги получилось плохо, но тут ему на помощь пришел друг. — Хорошо, что Его Величество берет в мужья Чонгука, а не Юнги. Все резко повернулись к Чимину. Слуги переглянулись между собой, а Юнги с Чонгуком заливисто рассмеялись. Неосторожность в высказываниях иногда проскальзывала в речах учителя, но Юнги находил эту черту забавной. Он всегда мог разрядить обстановку неаккуратными словами. Разумеется, было смешно лишь в тех случаях, когда не воспринимаешь его слова всерьез. — Простите, — осекся Чимин, виновато поглядывая на омегу короля. — Все в порядке, — махнул рукой Чонгук. — В каком-то смысле вы верно подметили. Такой, как Тэхен, должен был достаться именно такому, как я. Пока Чонгук пребывал в компании новых знакомых, Тэхен в своих покоях, давно готовый, нервно ходил из одного угла в другой. За этим наблюдал Хосок. — Если я скажу перестать волноваться и успокоиться наконец, это будет слишком иронично с моей стороны? — шутливо спросил альфа. Тэхен остановился посередине комнаты и, бросив колючий взгляд на брата, продолжил дальше нарезать круги. — Сядь уже. Не сбежит же он от тебя в конце концов. Тэхен развернулся корпусом к брату и, вскинув брови, ухмыльнулся. — От моего омеги все что угодно можно ожидать. Это тебе не покладистый Юнги. Хосок громко рассмеялся, услышав последние слова брата. — Как тебе сказать, Тэхен. Юнги не так напорист в стремлении к свободе как Чонгук, но линию свою гнет не менее эффективно. — Пожалуй. Но я до сих пор не нашел способа укротить Чонгука. — Думаю, в ваших отношениях желание усмирить станет разрушающим, — голос Джина заставил обратить на себя внимание. — Оставь ты мальчика в покое, он уже твой. Точнее будет, — советник кинул взгляд на часы, что отчетливо тикали в углу, напоминая о себе. — Время. Пора бы поспешить, Ваше Величество, — улыбнулся альфа, приглаживая вышивку золотыми нитями на пиджаке Тэхена.

***

Чонгук, не верящий в реальность происходящего, смотрел, как тонкая золотая ленточка обвивает его палец. Супруг короля взглянул в окно. Омега и не замечал величественного вида, которым король мог любоваться в любое время. Вся Армата как на ладони. Огни города постепенно затухали. Голова кружилась от осознания того, что теперь это все принадлежит и ему. Как безродный омега, оставшийся без семьи и без крова, теперь находится в покоях короля Солакора и теребит пояс шелкового халата сиреневого цвета? Волшебство? Дар небес? Или награда за страдания длиною в восемь лет, упорство и терпение? Чонгуку уже не важно, как именно судьба связала его с Тэхеном. Важно одно — прямо сейчас омега слышит до щекотания в груди знакомые шаги, чувствует несвойственное неровное дыхание. Плечи Чонгука немного дрогнули, когда сильные руки осторожно легли на талию омеги. — Наконец, ты мой. Тэхен целый день жаждал увести Чонгука от слишком любопытных глаз гостей. Свадьба оказалась столь пышной, что затмила все торжества, проходившие до сегодняшнего дня. Но, несмотря на роскошь вокруг, альфа, словно не замечая этого, мечтал лишь об одном — остаться наедине, насладиться своим омегой и взять то, что должен. Тэхен невероятно жаден, когда дело касается Чонгука. Но альфа хотел, чтобы этот день остался в памяти супруга как день, когда жизнь Чонгука перестала быть пристанью для бушующих волн мучений и стала чудесным кораблем, что плывет по морю под названием "долго и счастливо". Тэхен теперь возьмет ответственность за жизнь омеги, и никакие превратности судьбы не остановят его. Альфа сделает все, чтобы его личное солнце сияло. Он отгонит все тучи. Чонгук — единственный, ради кого Тэхен пожертвует своей жизнью, не задумываясь, оставив холодный расчет. Сердце альфы будет биться для омеги до последнего стука. Тэхен будет защищать Чонгука до последнего вздоха. Альфа со всей нежностью, на которую только способен, невесомо целует в шею своего омегу. Тэхен чувствует, как напрягается тело Чонгука, не отзываясь любовью на его прикосновения. — Ты не обязан, я могу подождать. Тэхен убирает руки, отходя немного от Чонгука. Омега, не почувствовав на себе теплых прикосновений, резко поворачивается. И весь раскрасневшийся быстро выдает: — Я хочу. Тэхен приподнимает одну бровь и стремительно подается вперед. Ему два раза повторять не надо. Альфа впивается нетерпеливым поцелуем в желанные губы, Чонгук теряется, когда Тэхен, не прерывая процесса, шагает, крепко держа юное тело, в строну спальни. Поцелуи короля становятся требовательнее, Чонгук, сгорая от стыда, уступает собственному интересу и отвечает на свой самый первый поцелуй. Почувствовав отдачу, Тэхен теряет былую настойчивость. Прикосновения его становятся ненавязчивыми и ласковыми. Альфа переходит к шее и развязывает пояс халата, снимая ненужную ткань. Чонгук перед ним полностью обнажен и телом, и душой. Омега смотрит на него самыми невинными и доверчивыми глазами. Сердце Тэхена пропускает удар. Ради этого взгляда альфа готов на все. Тэхен бережно укладывает Чонгука на белоснежную постель. Тело Чонгука отличается от тела обычного омеги. Чонгук более рельефен и поджар, но это не мешает восхищаться им. Альфа снимает с себя одежду и швыряет ее куда-то в сторону. Чонгук бросает взгляд на Тэхена, представшего перед ним, и немедленно отводит взгляд. Слишком смущен и слишком влюблен. Альфа, увидев реакцию, ухмыляется и забирается на кровать. Тэхен, не торопясь, начинает изучать тело Чонгука. Сначала теплые ладони проходятся по бархатистой коже, затем горячие мокрые губы. Поцелуи Тэхена медленно, но верно снимают скованность с тела, еще не познавшего любви. Чонгук сжимает в руках шелковые простыни, когда Тэхен проходится языком по внутренней поверхности бедра. Головокружительно, до взрывающихся на кончиках пальцев молний. Так к нему никто никогда не прикасался. И не прикоснется кроме короля, потому что он его омега. Дыхание Чонгука участилось и, не контролируя собственный высокий голос, он издал протяжный сладкий стон. От этого у короля окончательно слетела вся выдержка. К черту нежности! Тэхен нагло и бесцеремонно впивается зубами в разгоряченную кожу, а после языком нежно проходится по тому же месту. Ласковый зверь. Чонгуку хочется, чтобы Тэхен был везде, чтобы кусал, целовал, рычал, брал по праву то, что отныне навсегда принадлежит только ему одному. Грубые и горячие руки альфы и ласковые прикосновения сводят с ума. Тэхен, смочив собственной слюной пальцы, проталкивает их в горячее и узкое нутро. Омега ерзает от непривычного ощущения внутри себя. Тэхен видит, как пылают щеки Чонгука. Омега мечется из стороны в сторону от ощущения жара и томления. Не контролируя желание и не в силах больше терпеть, альфа вынимает пальцы и поддается возбуждению, что накрыло его волной. Чонгук выгибается в спине, когда Тэхен одним рывком оказывается в нем. Альфа старается быть аккуратным, но затуманенный разум теперь не в его власти. Здесь всем заправляет вожделение и похоть. Аромат диких груш бьет в нос своей сладостью, но не приторностью. Весенний ветерок, что врывается в открытое окно, сохранит в себе запах сказочной ночи, когда красивое мощное тело вдавливает в кровать до одури желанного омегу. Оба захлебываются в собственной чувствительности. Чонгук закатывает глаза от нарастающей волны наслаждения и раскрывает рот в громком стоне, который рассекается в интимной тишине спальни. Тэхен дышит тяжело, а перед глазами его расходятся искры удовольствия, пока по телу проходит волна возбуждения, более сильная, чем раньше, чем с кем бы ты ни было. Удовольствие, смывающее на своём пути всё, кроме любимого лица.

***

Ранее утро. Кто-то уже проснулся, а кто-то еще не ложился. Чонгук покоится на плече Тэхена расплавленный и разнеженный. При свете утренней зари королю кажется, что омега рядом с ним — это его наваждение, но, когда альфа кончиками пальцев проводит линию по выступающим позвонкам омеги, убеждается, что это был не сон. Теперь Чонгук останется с ним навсегда. — Я люблю тебя, — Тэхен не позволяет себе говорить во весь голос. Момент настолько упоительный, что страшно спугнуть это фантастическое притяжение между ними. Омега поворачивается к нему. В глазах Чонгука плещутся безмятежность и покой. Это то, чего ему так давно не хватало. Глаза Тэхена лучатся счастьем. Он нашел солнце, что разгоняет тучи в его сером мире. Это то, в чем он нуждался, но никогда не признавался. — Я люблю тебя больше, чем ветер любит свободу. Чонгук льнет ближе, чуть ли не мурлычет в поцелуй, потому что его душа требует присутствия Тэхена рядом. Альфа целует его страстно, доказывая любовь, преданность, искренность чувств. Оторвавшись от губ, Чонгук приподнимается и пробегает глазами по комнате. Внимание его приковывает лист, торчащий из книги, омега резко подскакивает вместе с одеялом и, стараясь не запутаться в нем, несется к столу. — Ты куда? — Тэхен на секунду напрягается и на всякий случай накидывает на себя халат. — Боишься, что сбегу? — омега играет бровями. Чонгук вытягивает листок, завладевший его вниманием из книги. Раскрыв его, омега видит строки, написанные твердым почерком Тэхена. Король спокойно наблюдает за происходящим, не вмешиваясь. Но, когда Чонгук зачитывает первую строчку, Тэхен срывается с места и отбирает листок. — Ты что, умеешь читать? — первое, что пришло в голову альфы. — А ты думал я безграмотный солдатик? — уверенно вскинув брови, Чонгук гордо вздернул нос. — До того, как попасть во дворец я прошел отличную подготовку, — рассмеялся омега, но, вспомнив о содержимом, листа стал серьезным. — Это ты для меня стихи пишешь? — вопрос скорее риторический. Щеки Тэхена порозовели. Чонгук, раскрыв рот, уставился на альфу в изумлении. — Я что, смутил самого короля?! Не знал, что ты умеешь краснеть. — Да, — Тэхен собрался, немного отойдя от смущения. — Но мне больше нравится самому заставлять других краснеть. Альфа прижал омегу к себе и коснулся невесомым поцелуем светлого лба.

***

Уже вторую неделю пасмурная погода. Дворец будто погрузился в сон, сил работать нет. Тэхен битый час сидит за одним и тем же делом, работа стоит даже у самого короля. Но альфа никогда не был зависимым от погоды, его голова забита вчерашней ссорой с Чонгуком. Омега по привычке решил верхом прогуляться по лесу: это для него как глоток свободы. Но за ворота его не пустили без сопровождения. «Мешающийся хвост», как выразился супруг короля, это как способ контроля жизни Чонгука. Тэхен не может перестать беспокоиться за омегу, а Чонгук не может терпеть ограничения свободы. Любые попытки отгородить от опасности омега воспринимает очень остро, для него это контроль собственника. Чонгук в тот вечер не пришел в их общую с Тэхеном спальню, закрывшись у себя. В покои короля ворвались без стука. Джин за считанные секунды преодолел расстояние до стола, за которым восседал Тэхен. Альфу насторожила не присущая советнику бестактность. — Что у тебя? — не обращая внимания на несоблюдение формальностей, спросил король. — Ваше Величество, сегодня утром я заглянул в свитки двадцатилетней давности и нашел там это. Думаю, кто-то постарался, чтобы эта информация не дошла до вас. Это из личного архива покойного короля. Услышав об отце, альфа словно окаменел. — Иди, — мертвым голосом произнес король. Тэхен долго смотрел на потрепанное пожелтевшее письмо, не решаясь открыть. Взяв эмоции под контроль, раскрыл письмо. Узнав в округлых буквах почерк папы, альфа был обескуражен и, не теряя ни минуты, приступил к чтению. «Дорогой мой Тэхен! Ты, наверное, вырос и стал королем Солакора. Уверен, что наша страна могучая и великая благодаря твоим стараниям. Хочу сказать тебе тысячу раз прости за то, что я не рядом с тобой, за то, что ты рос без моей ласки и любви. Я отдал все, что мог, остальное сжег во мне твой отец. Мое сердце болит, когда я вижу, как он жесток и беспощаден. Я не вынесу столько обиженных душ. Молю, прости меня за мою слабость. Я знаю, ты не будешь таким, как твой отец. Прошу, будь строгим, но справедливым королем. Хочу верить, что несмотря на то, что тебе пришлось пережить, ты не потерял способность любить. Если встретишь омегу, которого полюбишь, то пожалуйста, будь к нему мягок, не пытайся заточить его в кандалы своей любви, как это сделал твой отец. Любовь собственника — наказание для обоих. Если тебе кажется, что ты не способен любить, знай — это не так. Я вложил в тебя самое светлое, что было во мне. Хоть лицом ты вылитый отец, но душа твоя чистая и глубокая, способная на самые высокие чувства. Еще раз прошу меня простить. Я люблю тебя, мой сыночек, самой большой любовью. Я всегда буду рядом с тобой: стану солнцем, что будет греть своими лучами днем, стану луной, которая осветит тебе путь самой темной ночью, стану озорным ветерком, играющим с твоими непослушными волосами. Я исчезну, но моя душа продолжит жить до тех пор, пока ты будешь знать, что я люблю тебя больше, чем поэт любит дождь. Прости и люблю, Твой папа» Тэхен широко улыбнулся. Ощущая соленый вкус на губах, прижал письмо к груди, стараясь вобрать в себя всю любовь руки, написавшей это трогательное послание. Король поднялся с места, выглянув в окно, посмотрел на серые тучи. Неожиданно упорный луч солнца рассек густые тучи. Спустя некоторое время ясное голубое небо порадовало жителей Солакора. А на лице Тэхена до сих пор сияла легкая улыбка. Король приказал устроить ужин в его покоях. Сегодня он извинится красиво.

***

Во дворце Солакора праздник в честь дня рождения супруга короля. Такого пиршества еще не видела ни одна страна. Весь дворец украшен розовыми розами, цветов столько, словно весь мир собрал их для Чонгука. Супруг короля стал получать подарки еще за неделю до официального торжества. Но все они не сравнятся с тем, что подарил ему Тэхен, — свободу от прошлого, живых братьев и любовь альфы с благородным сердцем. Юнги замялся возле входа в большой зал. Хосок крепче взял ладонь омеги и, вложив всю теплоту, что только есть в нем, взглянул на супруга. Юнги, словно потерянный ребенок, искал в глазах альфы защиты. Нашел. Слишком шумные мероприятия до сих пор пугают омегу. Хосок твердой походкой направился к толпе, Юнги последовал за ним. Увидев Чимина, омега немного расслабился. Юнги помахал рукой другу, тот улыбнулся в своей очаровательной манере. И в этой простой улыбке омега нашел поддержку. Учитель не спешил идти навстречу к Юнги, возле окна ему было комфортнее сторонником наблюдать за происходящим. Чимин окинул взглядом присутствующих и задержал его на паре Намджуна и Джина, которые стояли рядом и, как юнцы, заставшие первую влюбленность, от смущения отводили глаза, когда натыкались друг на друга. Раскатистый смех короля привлек внимание гостей. Чимин помнил, как впервые увидев короля, испугался за Юнги. Сердце сжималось от холода, исходящего от альфы. А теперь, когда Тэхен смеется, неотрывно глядя на Чонгука, омега рад за жителей Солакора. Холод короля больше никого не коснется. Лед растаял, почва пропиталась спасительной влагой, распустились ростки. Теперь учитель видит, что в душе Тэхена цветущий сад. Чимин под звук энергично играющих музыкантов покинул большой зал. Чем дальше, тем тише становилось. Успокаивающее беззвучие настигло его в саду. Сумерки. Чимин мечтательно поднял глаза вверх. Небо окрасилось в нежно-розовый цвет. — Хотел бы я блузку цвета алого заката, — совершенно ни о чем думая, выразил свое желание вслух. — Отправлю вам завтра своего лучшего портного, — приятный баритон рядом заставил оторопеть омегу. Перед Чимином стоял альфа средних лет с такими же голубыми глазами, как у него. Хотя нет, пожалуй, цвет глаз Чимина больше напоминал небо в ясный день, а глаза незнакомца словно океан: глубокий и манящий, мощный и опасный. — Неужели на празднике стало скучно, и вы решили найти что-то интереснее за пределами дворца? — этот голос, пропитанный силой и уверенностью, мешал сосредоточиться на смысле слов. — Я немного утомился, — слегка улыбнулся омега. — От чего же? Не думаю, что вас утомили гости или шум. Неожиданная проницательность незнакомца пошатнула стену, которую омега старательно выстраивал между миром и своим чутким и ранимым сердцем. Чимин глубоко задумался. И почему-то именно сейчас захотелось вылить все, что накопилось в душе. — Мне нравится помогать и поддерживать других. Это доставляет удовольствие, и я чувствую душевный подъем. Но иногда ощущаю себя второстепенным героем на заднем плане, — в тоне Чимина незаметно для него проскользнули нотки надломленности и разочарования. — Наверное, я из тех, кто должен быть на фоне ради гармоничности всей картины, в то время как моя мечта — быть главным героем. Альфа, не перебивая, слушал учителя. Как только Чимин закончил свой рассказ, незнакомец протянул свою раскрытую ладонь омеге. Чимин удивленно взглянул на руку с длинными пальцами. — Тогда, возможно, пора перестать быть заплаканной жилеткой и стать изящным шелковым платком? Чимин еще раз взглянул в синие глаза. Омега увидел в них необычайную надежность и вместе с тем покровительственную нежность. Чимин лучезарно улыбнулся и вложил свою ладонь. Рука незнакомца теплая, очень.