Святой Кроули

Кроули неуверенно мялся перед дверью Жасминового коттеджа. Свет фонаря тускло освещал небольшую веранду, не давая тьме поглотить домик целиком. Он растерянно взглянул в сторону Азирафаэля, который занес кулак, чтобы постучать. Казалось, на долю секунды он тоже занервничал, но, отбросив все сомнения, громко, но вежливо, застучал. Внутри было тихо, но внезапно раздалось непонятное шевеление и шуршание. Послышались тихие приглушенные шаги, а потом дверь со скрипом открылась на небольшую цепочку, и в дверном проеме возникло сонное лицо Анафемы. — Кого там принесло? — пробормотала она, потирая заспанные глаза и надевая очки, — и я не… инспектор? Девушка удивленно моргнула, наконец заметив мило улыбающегося ей Азирафаэля. — Что вы тут… и пастор с вами? — Анафема удивленно оглядела поздних гостей, не спеша открывать дверь нараспашку. — Извини, дорогая, что побеспокоили, — начал Азирафаэль, мягко улыбаясь, — но… Она продолжала недоверчиво оглядывать мужчин, когда неожиданно послышались еще одни шаги, более тяжелые. — Кто там, Анафема? — раздался не менее сонный голос Ньюта. «А они зря времени не теряли.» — хмыкнул про себя Кроули, сложив руки на груди. — Добрый вечер, Ньют, — воскликнул Азирафаэль, переключив спектор внимания с ведьмы на офицера, — не могли бы вы нас впустить? — Инспектор Фелл? — удивился парень, и дверь тут же закрылась. Послышались недовольные короткие переговоры, и дверь снова открылась, на этот раз намного шире. На пороге стоял растрепанный и заспанный Ньют и недовольная Анафема, стоящая сзади него. — Рад вас видеть, инспектор, — улыбнулся офицер, пропуская гостей внутрь под пристальным взглядом хозяйки, — и вас, пастор, тоже. Азирафаэль устало закатил глаза, покачав головой. — Это не пастор, — сказал он, искоса взглянув на Кроули, — вернее не настоящий пастор. — Слава богу, — внезапно выдохнула девушка, состроив довольную усмешку, — что мне больше не нужно играть эту глупую комедию и притворятся дурочкой. Инспектор и лжепастор удивленно переглянулись, и последний изумленно переспросил: — Ты знала? Анафема ехидно улыбнулась, сверкнув своими темными глазами. — Твоя аура сказала все за тебя, — усмехнулась она, не обращая внимания на пораженного Ньюта и Азирафаэля, — так… у вас что-то случилось? Теперь настала очередь Кроули саркастично скалиться. — Что, тоже аура сказала? Девушка с секунду сверлила его пристальным взглядом и развела руками. — Нет, но вы же приперлись посреди ночи не чай попить? Они сверлили друг друга пристальными взглядами достаточно долго, что обстановка стала еще более неловкой, хотя, казалось бы, куда еще больше? — От чая я бы не отказался, — снова встрял Ньют, пытаясь разрядить накалившуюся атмосферу, словно чувствуя потрескивающую энергию в воздухе. — Ночь, в лучшем случае, предстоит бессонная, — хмуро заметил Азирафаэль, устало проведя рукой по непослушным кудряшкам, — поэтому, я бы осмелился попросить кофе. — Да что там у вас произошло? — нахмурилась Анафема, уходя на кухню, — и вы собираетесь вернуть мою книгу? Я знаю, что она точно у одного из вас! Кроули бросил на Азирафаэля обеспокоенный взгляд, последний же с каждой секундой становился чернее тучи. — О книге и пойдет речь, — сказал он, усевшись на диван. Когда кофе и чай был готовы и все заняли свои места согласно купленным билетам, Азирафаэль легонько толкнул Кроули, выжидая. Такой подставы от его ангела Энтони не ожидал. Да и вообще мог он теперь называть Азирафаэля ангелом? Имел ли он на это право? Кроули точно не знал, но все же решил, что пока дело не дошло до тюрьмы и суда, он будет продолжать его так называть, хотя бы у себя в голове. Ведь как никак Азирафаэль все также для него оставался ангелом. Немного замявшись, Кроули решил немного сжать свой рассказ, который он уже успел сегодня (или это было уже вчера?) поведать Азирафаэлю, чтобы сэкономить время, поэтому быстро пробежался по основным событиям, само собой решив не упоминать некоторые чересчур личные моменты. И чем дальше он рассказывал, тем сильнее прояснялось лицо Анафемы и тем больше вытягивалось лицо Ньюта. — …И вот…где-то час назад, как я уже говорил, мне звонил наш шутник Люцифер, — играючи сказал Кроули, попытавшись хоть как-то отогнать ту волну страха, что снова окатила его при одном упоминании их разговора, — и начал пыхтеть про то, что существует вторая часть предсказаний, и скинул мне фотку с доказательствами. Твоя прабабка, кстати, не очень-то точно формулирует предложения. Анафема держала в руках небольшую шкатулку, в которой было множество маленьких записок, и быстро достала нужную. — «Мои предсказания служат во благо, И на этом кончается первая сага. А тот, кто именем дьявола себя называет Навеки свободу свою потеряет.» — она задумалась, пожав плечами, — тут все кристально ясно. Агнесса не хотела, чтобы ее предсказаниями воспользовался плохой человек, поэтому разбила книгу на две части. — И ты об этом знала? — уточнил Азирафаэль, прищурившись и сильнее сжав чашку с чаем. — Конечно, — хмыкнула Анафема, убирая шкатулку в сторону, — но в той книге не было подсказок, где конкретно ее искать, кроме названия городка Тадфилд. Сюда я, собственно, и поехала. — Но ты хотя бы пыталась ее искать? — не унимался инспектор, во все глаза уставившись на девушку. Она уклончиво фыркнула, поведя плечом. — Конечно, искала, — ведьма запнулась, отведя взгляд, — первое время. Но потом поняла, что в нужный момент книга сама меня найдет, и мне осталось только ждать. — Но у нас на это нет времени! — гневно воскликнул Кроули, скрипнув зубами, — мы не можем прождать тут еще десять лет, в ожидании, когда же эта книга все-таки появится! Эти головорезы будут тут уже завтра! — Успокойся, Кроули, — тихо сказал Азирафаэль, в его голосе ясно слышались стальные нотки, отчего Энтони тут же умолк, поджав губы, и обернулся к ангельскому инспектору, глядящему перед собой, — ты и так уже много чего натворил, а сейчас только воздух сотрясаешь. — Да, но я… — начал было Кроули, но Азирафаэль внезапно обернулся к нему, встретившись с ним своими холодными льдисто-голубыми глазами, сверкнувшими в свете лампы, и вкрадчиво сказал: — Сейчас все равно уже слишком поздно, — он взглянул на свои наручные часы, удостоверившись, — лучше начать что-то делать завтра. На свежую голову. В гостиной повисло тяжелое молчание, и только легкое жужжание лампы не давало комнате окончательно погрузиться в тишину. — А если привлечь лондонскую полицию? — вдруг спросил Ньют, до этого молчавший, — они-то точно могут задержать, как вы их назвали… всадников. — Есть вероятность, что произойдет утечка, — хмуро сказал инспектор, покачав головой, — и мафия прознает о засаде еще до того момента, как спецотряд покинет Лондон. Он замолчал, но на этот раз заговорил Кроули: — К тому же… вам могут не выдать этот самый отряд, — заметил он, нервно покусывая нижнюю губу, — у вас нет улик… ну, кроме меня и моих слов. — В этом ты не совсем прав, — хмыкнул ангел, и в его глазах на долю секунды Энтони смог уловить полюбившийся ему хитрый блеск. Азирафаэль потянулся к карману и достал оттуда телефон, показав запись диктофона, — в этот раз я все же решил записать. У Энтони отвисла челюсть, а брови изумленно и радостно поднялись на лоб. — Ангел, да ты гений! — радостно воскликнул он, восхищенно уставившись на Азирафаэля. — Не при таких обстоятельствах я хотел получить признание, но спасибо, — спокойно кивнул он, хотя его щеки все же налились здоровой краской. — Отлично, — радостно хлопнул в ладоши Ньют, улыбнувшись, — с этой записью мы и пойдем в полицию! — Если нам, конечно, никто палки в колеса ставить не будет… — пробормотал Азирафаэль, вставая. Едва он поднялся с дивана, то вновь стал как прежде. Вежливая и мягкая улыбка снова поселилась на его лице, а хмурые морщинки расправились. — Спасибо, что помогаете нам, — улыбнулся он, поочередно пожав руки Ньюту, а потом и Анафеме, ­– а также спасибо за чай. — Конечно, — уже куда более дружелюбно улыбнулась девушка, направившись к двери, — но в следующий раз лучше сначала позвоните. — Если этот следующий раз вообще будет, — хмуро буркнул Кроули, выходя из дома. Азирафаэль тихо и незаметно пихнул его в бок, кивнув в сторону хозяев дома, и Энтони с неохотой добавил, — да… точно… спасибо. Они неспешно дошли до машины, и Кроули галантно открыл перед Азирафаэлем дверь. — Ладно… во сколько мы тогда завтра встречаемся? — спросил он, залезая с другой стороны и заводя Бентли. Инспектор молчал, какое-то время глядя в темноту, открывшуюся ему через лобовое стекло. — Я не могу оставить тебя одного на ночь, — наконец, сказал он и быстро добавил, не дав Кроули сострить, — ты можешь сбежать. — Все еще не доверяешь…ладно, хорошо, — согласился Кроули, отъехав, — тогда куда? В полицейский участок? На его лице расцвела саркастичная улыбка, и он тихо хмыкнул: — В жизни бы не поверил, что сам себя увезу в тюрьму. Азирафаэль не сдержал тихого смешка, на что Кроули немедленно повернулся, с надеждой взглянув на ангельского инспектора. — Нет, мы не поедем в полицию, — усмехнулся он, взглянув на Энтони, но тут же посерьезнел, — поехали к тебе домой. — Как скажешь, кэп, — фыркнул Кроули, развернув Бентли, и тусклые огоньки фар быстро скрылись во тьме. До домика пастора они все же добрались не скоро. Азирафаэль посчитал нужным заехать к себе домой и взять сменной одежды, потому что планировал заночевать в доме Кроули. Последний же не упустил момента подшутить над этим. — Как бы я хотел, чтобы ты заночевал у меня при других обстоятельствах, — томно вздыхал он, пытаясь скрыть за шутками и сарказмом горечь и сожаление. Как бы я хотел, чтобы мы встретились при других обстоятельствах. Фраза не давала Кроули покоя. Все его мысли неизбежно приходили к ней. Эта мысль вмещала в себя всю тоску, что успела скопиться у Энтони в душе. Если бы они познакомились с Азирафаэлем в другое время и в другом месте. Обратил бы на него Кроули внимание? И, что более важно, обратил бы на него внимание Азирафаэль? Он не знал ответа. А ангел ответа не давал. И Кроули только сейчас понял, что Азирафаэль так и не прокомментировал его слезливую тираду и признание в любви. Безусловно, Энтони понимал, что на Азирафаэля слишком многое свалилось за один вечер, и он ни в коем случае не хотел усугублять ситуацию и как-то давить. Но неизвестность мучила его, терзала и сгрызала изнутри. Наконец, когда они пересекли порог пасторского дома, Энтони не выдержал и выпалил: — Ты так и не ответил. — На что? — как ни в чем не бывало спросил Азирафаэль, удивленно взглянув на Кроули. — Сам знаешь. На то, что было до звонка, — Энтони стиснул зубы, крепко сжав руки, и немигающе уставился на растерявшегося инспектора сверху вниз. Все должно было произойти не так. Кем бы ни считал себя Кроули, в глубине души он был самым последним отчаянным романтиком. Это должно было произойти после самого прекрасного свидания. Он бы заехал за Азирафаэлем на Бентли, ангел бы охотно принял его руку и галантно уселся в машину, а потом они бы поехали в Ритц. Они бы заказали самые вкусные блюда, болтали бы о самых невообразимых и фантастических вещах. Потом поехали бы в театр. Ангел говорил, что он большой поклонник Шекспира. Кроули обязательно сводил бы его на Гамлета. А после они бы долго гуляли по вечернему Сент-Джеймсскому парку, кормили уток, а когда уселись на одну из скамей, Кроули бы томным голосом сказал: — Я чертовски тебя люблю, ангел. Ты мой мир. Ты наполнил мою жизнь смыслом. Ты пустил свой любовный наркотик по моим венам, и я чувствую, что меня не отпустит никогда… Да, это было бы очень романтично. В своем роде. А Азирафаэль ему бы ответил: — И я тебя люблю, дорогой. Люблю всем сердцем и душой. Ты клей, которым я нанюхался, и ты собрал мою расколотую душу по кусочкам, когда я вложил свое сердце тебе в руки. Все должно было быть именно так! А не как сейчас… Кроули не должен был выклянчивать ответ у ангела, ставя его в неловкое положение. Все должно было быть по-другому… Азирафаэль замялся, отведя взгляд, и начал нервно разминать пальцы, пытаясь подобрать слова. — Я не готов сейчас говорить на эту тему, — честно ответил ангел, взглянув в глаза Кроули, что сейчас напоминали два блюдца с раскаленной лавой. — Ладно… — согласился Энтони, разведя руками, — ты имеешь на это право. Он мог понять Азирафаэля. Сейчас в их жизнях было все слишком непредсказуемо. И после всего, что случилось, Кроули мог прийти к мысли, что ангел просто боится признаться…в чем-либо, не хочет снова ставить под удар свои чувства, не может снова довериться Энтони. По крайней мере, не так скоро. Лишь на эту оговорку и мог надеяться сам Кроули, прекрасно понимая сумбурные чувства Азирафаэля. И он готов был ждать столько, сколько потребуется, хоть краем сознания и понимая, что может вообще ничего не дождаться и спокойно попасть за решетку, а в крайнем случае…даже умереть. Нет, он не готов умирать. Только не после всего, что произошло. Умом Кроули был готов к смерти в любой отрезок своей жизни, работая на мафию по-другому и быть не могло. Но только не сейчас. Сейчас в Энтони проснулась неописуемо огромная тяга к жизни. Он не хотел умирать, не получив ответа, потому что от перспективы лучшей жизни у него сносило голову. Ему нужно было жить. Ради Азирафаэля и возможной взаимной любви. Они молча доехали до домика. Энтони молча открыл дверь. Азирафаэль молча прошел за ним. И только когда ангел отправился вслед за Энтони в комнату, тот подал голос: — Ты чего это? — удивился Кроули. — Когда ты переоденешься, я прикую тебя наручником к кровати, — инспектор сказал это спокойным голосом, но его щеки предательски заалели. На лице Энтони расцвела хитрая усмешка. — А я уж думал, что никогда от тебя чего-то подобного не услышу, — осклабился он, нарочито небрежно вильнув бедрами. — Я тебе не доверяю, — буркнул ангел, мельком взглянув на него и отведя взгляд. Улыбка пропала с лица Энтони, и он подошел немного ближе к инспектору. — Я не сбегу посреди ночи. Я же говорил. — Ты много чего говорил, — резонно заметил Азирафаэль, достав брякнувшую связку. Кроули тихо вздохнул, пожав плечами, и неспешно снял с себя кофту и штаны, оставшись в одних боксерах и майке, и, к удивлению Азирафаэля, спокойно лег в кровать, протянув инспектору руку. — Если тебе будет так спокойнее, то я согласен, — покорно кивнул он, наблюдая, как Азирафаэль аккуратно, чтобы не сделать ему больно, надевает на него наручник. У Энтони уже даже не было настроения, как-то это комментировать или пошло искажать, он просто сконцентрировался на сосредоточенном взгляде потускневших голубых глаз напротив. Закончив, Азирафаэль легонько дернул за наручник, довольно кивнув, и направился вон из комнаты, выключая за собой свет. — Доброй ночи, — тихо сказал он, прежде чем неплотно закрыть за собой дверь. Кроули буркнул что-то невнятное в ответ и поежился. Все же спать будет ужасно неудобно. Он немного поворочался в кровати и начал дергать наручники, чтобы улечься поудобнее. Но внезапно, одна часть наручника, что была прикована к изголовью кровати, поддалась, и Кроули легко отцепился. Энтони удивленно рассматривал свою теперь свободную руку, недоумевая. Азирафаэль так плохо сковал его? Кроули уже было хотел обратно подцепить наручник, но, осознав перспективы сна в такой позе, быстро отказался от этой идеи, просто улегшись на кровати по удобнее. Он не собирался сбегать. Он не собирался оставлять ангела один на один расхлебывать его проблемы. Он поможет ему и искупит свою вину. Самовнушение действительно работало, поэтому Кроули довольно быстро провалился в приятный сон. Салон Бентли разрывался от переполнявших его громких аккордов Богемской рапсодии и голоса Фредди. Кроули в такт постукивал по рулю, тихо напевая себе под нос веселый мотивчик. — Дорогой мой, ты едешь слишком быстро, — знакомый до дрожи в коленях голос прорвал водоворот музыки, заставив обратить на себя внимание. Энтони удивленно повернулся, увидев на соседнем сидении Азирафаэля, как и прежде вцепившегося в ручку двери. — Ну, неужели тебе нужно так быстро гнать? — легко пожурил его ангел, с опаской взглянув на Кроули. Его глаза не были затуманены обидой или горечью, они были кристально чисты, как прежде. — Еще скажи, что я слишком быстр для тебя, ангел, — усмехнулся Энтони, с любовью взглянув на него, как будто, так и надо было, как будто, так и должно было быть. С секунду он моргнул, но когда снова открыл глаза, то был уже не в машине. Приятный волнующий чувствительные ноздри Кроули запах, нежно окутал его, и Энтони сразу же понял, что он был в Ритц. Запах отличной вкусной еды, приготовленной в этом ресторане, невозможно было с чем-то спутать. — Ты будешь доедать свое пирожное, дорогой? — поинтересовался Азирафаэль, сидящий напротив него с уже пустым блюдцем и завидно поглядывающий на тарелку с аккуратным кремовым пирожным, что заказал Кроули. — Не-е, — небрежно протянул Энтони, улыбнувшись, и любезно пододвинул тарелку в сторону ангела, хватая бокал, чудом наполнившийся вином, — у меня аппетита нет. Но я предлагаю тост! Азирафаэль удивленно взглянул на него, но затем мягко улыбнулся, согласно кивнув и подняв свой бокал. — За нас. — За нас, дорогой, — на лице Азирафаэля расцвела солнечная улыбка, и он легонько коснулся бокала Кроули своим. Раздался характерный звон, и Энтони моргнул. Звон бокалов тут же начал трансформироваться. До его ушей в ту же секунду дошел оглушительный звук выстрела. Он не видел, что произошло. Вспышка его ослепила. Но интуитивно Кроули бросился в сторону, и резкая острая боль пронзила его тело, пустив мелкий электрический разряд от его сердца до кончиков пальцев рук и ног. Энтони истошно закричал, но звука не было. Он хотел встать и двинуть рукой, но тело его не слушалось. Кроули несколько раз проморгался, но перед его глазами продолжала стоять непроглядная тьма. — Кроули! Дорогой! — перед его взором тут же возник Азирафаэль, прогоняя тьму своим ярким белоснежным, согревающим светом. Энтони не мог оторвать от него взгляда. Ему казалось, если он снова моргнет, то его ангел безвозвратно исчезнет. Он хотел коснуться его, притянуть ближе, но Азирафаэль казался недостижимым, Кроули не мог до него дотянуться. — Азирафаэль! — Кроули проснулся, резко приняв вертикальное положение. Сердце продолжало неистово стучать, грозясь выпрыгнуть у него из груди, а в ушах все еще плескалась кровь. Энтони пробила мелкая дрожь, и он судорожно огляделся в поисках ангела. Но все было в порядке. Кроули продолжал сидеть на своей постели в пасторском доме, на его руке все еще болтались наручники, а свет еле-еле пробивался через задернутые занавески. Внезапно дверь со скрипом приоткрылась, и Кроули уже был в полной боевой готовности, но в дверном проеме появились сначала любо дороги его сердцу кудряшки, а потом и само лицо Азирафаэля. — Все в порядке? — поинтересовался он, обеспокоенно взглянув на бывшего пастора. Инспектор выглядел еще более изможденным, чем вчера. Его приветливое лицо сильно осунулось, и он казался бледнее, чем обычно. Наверняка ему так и не удалось поспать. — А…эм… да, — кивнул Кроули, потягиваясь, — просто… сон плохой был. Доброе утро, ангел. Лицо Азирафаэля выдало непонятную эмоцию: что-то мрачнее простого изумления, но намного светлее ненависти. Энтони это устроило. — Да, доброе, — он кивнул, невольно заострив свое внимание на свободно болтающемся наручнике, и почему-то улыбнулся. Проследив за взглядом ангела, Кроули тоже взглянул на свою руку и криво усмехнулся. — Ты непрочно заковал меня, — хмыкнул он, со скрипом поднимаясь с постели и подходя к нему, — мне не составило труда выбраться. Но, как видишь, я все еще тут. — Да, я знаю, — спокойно кивнул Азирафаэль, достав ключик из кармана своим темных брюк, — я сделал то специально, хотел проверить, сбежишь ли ты, если я предоставлю тебе такую возможность. И тут Кроули словно молния пронзила. Он резко распахнул глаза, сузив и без того узкие зрачки, и быстро перехватил руки ангела, заключив их в свои. Азирафаэль, не ожидавший такого поворота, случайно выронил наручники из рук, и они, звонко звякнув, упали на пол. — Ангел, ты что… — на лице Кроули расцветал почти хищный оскал, сделав его похожим на змею, — хотел меня искусить? Азирафаэль растерялся, не зная куда деть свой метающийся взгляд, но не попытался хоть как-то вырваться из рук Кроули. — Что? Вовсе нет… я тебя просто проверял, — пробормотал он, наконец, посмотрев в янтарные глаза Энтони, которые словно прожигали в его душе рисунок в форме незамысловатого сердечка. — Ты искуш-шал меня, а-ангел, — по-особому и с большим наслаждением почти прошелестел Кроули, и его улыбка стала еще шире, — но я не поддался твоему искуш-шению, как истинный праведник. Растерянное и сбитое с толку лицо Азирафаэля было слишком близко к его собственному лицу. Сейчас перед Энтони стоял совсем другой соблазн. Он мог спокойно протянуть руку и коснуться белоснежного, мягкого лица Азирафаэля, притянуть его ближе и заключить в поцелуй. О, этим поцелуем он бы смог многое передать. Он бы смог передать все свои чувства, что переполняли его со вчерашнего вечера, излить их ангелу уже не словами, но чем-то более личным и интимным, так, чтобы смог понять только один Азирафаэль. Он нуждался в этом поцелуе, как в воздухе, что внезапно покинул его дрянное тело. Его дыхание стало прерывистым, он видел покрасневшее лицо Азирафаэля, его широко распахнутые посеревшие глаза, его приоткрытый рот и слегка подрагивающую нижнюю губу. Затаив дыхание, Кроули уже было потянулся к скуле ангела, желая мягко обхватить его рукой, но внезапно со стороны гостиной раздались шаги, и в дверном проеме появилась как обычно веселое лицо мадам Трейси. Только очень не вовремя. — Голубчики, идите скорее завтракать! Овсянка еще теплая, — почти пропела она, и снова исчезла в гостиной. Воспользовавшись заминкой, Азирафаэль быстро вынырнул из объятий Кроули, пробормотав что-то неразборчивое, и в мгновение ока унесся в столовую, оставив Энтони одного. Кроули все еще чувствовал на своем лице теплое дыхание ангела, ощущал его горячую кожу на своих руках, и тихо вздохнул. Он не стал ему препятствовать. В самом деле, если Кроули обещал себе подождать ангела, то он будет его ждать. Ровно столько, сколько этого потребуется. Скрипнув зубами от досады, что все-таки проникла в его голову, он потер свое запястье, на котором остались небольшие следы от наручников, и быстро направился в ванную, чтобы успеть как раз к завтраку.