В этом мире

      — И что ты хотела мне здесь показать?       Я понимала, что Шурасик недоволен моим вчерашним поведением, но что я могла сделать? Извиниться я извинилась, но что толку-то? Парень меня даже не замечал, пока я его за руку не схватила и не потащила на улицу, к лестнице у рва.       — Поклянись магией, что ты словом или действием не навредишь мне, после того, что сейчас услышишь, — прошу я серьезно, пряча руки в карманах своей новой джинсовой куртки, — и никому ничего не расскажешь, — добавляю тут же.       — Ты точно головой ударилась.       — Поклянись, — смотрю прищурившись, толком ничего и не ожидая.       Если сейчас уйдет — прав будет.       — Клянусь, — взмахивает рукой с кольцом Шурасик, выпуская в воздух несколько ярких красных искр, — что не словом, не действием не смогу навредить тебе и никто не узнает твою тайну из моих уст.       — Ого, — восторженно выдыхаю я, услышав слова клятвы.       Шурасик явно не был так прост, как могло показаться на первый взгляд. Вроде, ботаник ботаником, но какой-то внутренний стержень в нем есть.       — Что ж, — попыталась собраться с мыслями, вдыхая немного солоноватый и прохладный воздух, — в это трудно поверить, но…       Я ничего не скрывала, рассказывая свою полную историю злоключений, что выпали на мою бедную голову за эти несколько дней. Рассказ получился коротким, но весьма поучительным. Ведь, главный посыл моей истории был таков, что напиваться палёной самогонкой не надо до ярких мушек, как и после пытаться дойти до своей комнаты, ничего при этом не видя и чувствуя. Не забыла упомянуть и достопочтенного директора, считавшегося меня мировым злом и предвещающий скорую кончину этой реальности.       — Кто ещё знает? — Осторожно спрашивает меня Шурасик.       — Наверное, весь преподавательский состав да несколько приведений, от последних вообще трудно что-то скрыть, — легко отвечаю ему я, — а из моих друзей — только ты.       — Хм, — задумчиво, — интересно, — и уходит, оставляя меня в замешательстве.       И это все?       — Ты больше ничего сказать не хочешь? — Бегу за ним, поравнявшись. — Или спросить?       — Вечером, — говорит он, — у меня в комнате все обсудим. И в этот раз, без опозданий, — и смотрит так зло и сурово, что мне страшно стало.       Это на что я подписалась, рассказав ему всё?       Даже остановилась, глядя удивлённо ему вслед. И что теперь делать? Клятва не даст парню рассказать ничего, но все равно как-то боязно. Очумело захожу обратно в замок и иду в зал Двух Стихий, желая урвать несколько горячих печёных пирожков. Завтрак, конечно, главный рацион питания, вот только есть мне до сих пор как-то не хотелось. Хотя нормально ела я только вчера утром. Чудеса. Главное потом с обмороком не свалиться на уроке Тарараха, куда-нибудь в загончик с милыми зверюшками.       В зале шумно. Я легко нашла своих однокурсников и даже кивнула нескольким приветственно, ловя в ответ недоумевающие взгляды. Семь-Пень-Дыр и вовсе подавился чаем. Проходя мимо стола, на которой сегодня лежала супная скатерть, пощекотала той бахрому, пугая скатерть до икоты. Уж больно выразительно запрыгали по столу тарелки и ложки, пугая малышей.       Пирожковая скатерть была нарасхват, как и блинная, и тортовая. Но мне удалось урвать несколько пирожков с капустой и яблоком. Кружку с чаем взяла с соседнего стола. Отошла ближе к преподавателям, что сидели за длинным п-образным столом. Редко преподаватели посещали завтраки или обеды, даже на каникулах или праздниках. Вот и сейчас за столом сидел только Поклёп Поклёпыч и Готфрид Бульонский.       Надо было идти на Сглазы, потом на историю Потусторонних Миров, а после обеда Нежитеведение и Ветеринарная магия. Четверг всегда был тяжёлым днём недели.       На Сглазах я села рядом с Шурасиком, за одну из первых парт. Парень сразу же протянул мне тетрадки с конспектами за первый курс и тонкую брошюрку с продвинутыми сглазами. Чтиво было занимательным, но немного глупым. Зачем кричать громко сам сглаз, давая шанс своему противнику найти контр заклинание? Главное же само желание и посыл. Странная какая-то магия.       Пока все мои сокурсники кукарекали на своих местах, пытаясь высидеть свои метафорические яйца, я скрупулезно переписывала конспекты в свою новую тетрадку. Заучить цепочку заклинания будет легко, как и его снятие. Но, какой мать его, во всём этом толк?       — Шур, — сажусь к парню в пол оборота, улыбаясь, — прокляни меня.       — Зачем? — Хмурится тот, уложив голову на ладонь.       — Хочу узнать каково этого, — легко и спокойно, — я же и проклята никогда не была, так что дерзай. Я готова.       — Как знаешь, — усмехнулся Шурасик и щёлкнул пальцами, прошептав что-то.       Маленькая искорка щёлкнула меня по носу, исчезая. В ожидании потираю руки. И?.. Открываю рот, в желании требовать с парня своё законное чудо, как вместо слов из-за рта повалили мыльные пузыри. Такие большие и переливающиеся на свету. Вау. И совсем не больно, неприятно и не стыдно.       Выдыхаю большой мыльный пузырь, под грозный взгляд Великой Зуби и хихикаю. Сглаз-то совсем детский и не опасный, но как же это круто чувствовать магию!       В конспектах нашла универсальное заклинание для снятия таких вот мелких сглазов. Мысленно повторила его, щёлкнув пальцами. Кольцо выдало слабую красную искру, убирая сглаз.       — Невероятно, — восторженно. — Теперь я.       — Мы так не договаривались, — пошёл сразу же на попятную Шурасик, — так что даже не думай.       — Да ладно тебе, — окрылённая возможностями, что давала нам магия, щелкаю пальцами, желая, чтобы у парня отрасли на голове кроличьи уши: длинные и мягкие, как из какого-нибудь мультика.       — Ну и что ты сделала? — Хмурится он в недоумении, не чувствуя никаких изменений в своём теле.       Зубодериха громко закашляла, пытаясь так скрыть нервный смешок. Я же вовсю глядела на парня и наколдованные мною заячьи уши.       — Как настоящие, — я даже немного привстала, чтобы потрогать их. Тёплые и живые.       Шурасик удивлённо схватился за одно ухо, потянув его на себя. Его лицо скривилось от боли, и я поняла, что где-то напортачила.       — Шур, я не хотела, — начала оправдываться сразу же я, — да кто вообще знал, что так получится? Иллюзорными они должны были быть, а не живыми.       Шурасик меня не слышал, пытаясь снять мое недо проклятие.       — Мой предмет, — произнесла неожиданно для нас Зудобериха, подходя к Шурасику, — не предполагает трансмутацию и воздействие на физическую оболочку человека. Сглаз воздействует на ауру, нарушая магический поток, — женщина проводит раскрытой ладонью над головой парня, — никак создавая из ничего что-то, как сделали это вы, Татьяна.       Одно из множества колец выплюнуло толстую искру, разрушая моё проклятие.       — С этого дня, — продолжила она, — вы причислены к Темному отделению Школы для трудновоспитуемых учеников Тибидохс. Возражения? — И смотрит на меня с любопытством.       — Никаких, — звонко и громко, — госпожа декан.       — Надеюсь, вы нас не разочаруете, как ваша предшественница.       Ох. Из-за чего так невзлюбили местную Татьяну — не понятно. Особенно, после того, что она каждые полгода мир спасала и всех живущих на острове Буяне. Может, как раз, и из-за этого? Лезла малявка в не своё дело, а взрослым потом разгребай за ней все дерьмо? Ладно, первый курс с исчезающим этажом, там вообще никто не ожидал Чуму, а вот к остальным приключениям можно было и подготовиться как следует.       Оставшееся время до конца занятия я просидела в раздумьях, чисто на автомате переписывая конспекты. На все приключения Гроттер надо посмотреть под другим углом, перечитав заново дневник и обсудить подробности с сопричастными к этим событиям людьми. Вот только, оно мне все это надо? Только что бы на те же грабли не наступить.       На Истории я продолжила переписывать конспекты и всячески докучать Шурочке. Тот был только и рад, объясняя мне мудреные материи магии и волшебства. Баб-Ягун донимал нас бросанием бумажек, Валялкин горестно вздыхал, а остальные наши сокурсники занимались всем чем угодно, но не историей Потусторонних Миров.       — Ты тоже спрашивай меня о чем-нибудь, — мне всё-таки стало немного стыдно, что я одна болтаю без умолку, — вижу же, что тебе интересно.       — Твоя реальность отличается от этой? — Через несколько минут раздумий, спросил он.       — Не знаю, — задумчиво, — в моём мире магии как таковой нет, только если в сказках и легендах, в фильмах всяких. Те же люди, как по мне. Я была обычным офисником, разбиралась с бумажками с девяти до шести. Может, маги и существовали, кто знает?       По глазам вижу, как весь интерес к моей персоне пропал. Даже неловко стало и обидно. Я и ничем удивить его не смогу! Ничего толком не рассказать.       — Разочаровала я тебя, да? — Осторожно.       — Немного, — спокойно.       — Прости.       Шурасик ничего не ответил на мои извинения, утыкаясь в какую-то заумную книжку, взятую из библиотеки.       Хреновый из меня какой-то попаданец.       На обед иду в одиночестве, успев пропустить всех моих сокурсников вперёд. Ванька хотел остаться, но его за собой потянул на буксире Гуня Гломов. Видно, что Гробыня ему что-то да рассказала, раз парень бдил, чтобы ветеринар рядом со мной не оставался. Зализина попыталась как-то посмеяться, обращаясь к подросткам с очередной плаксивой речью, в которой бедный Ванечка, как побитая собака, пытался выклянчить у меня, этакой сволочи, прощение, но никто не купился. Покрутили привычно у виска да пошли себе дальше, оставляя бедную Лизон ни с чем. Ох, уж эта, первая любовь.       — Мать моя, бабуся, — Ягун не церемонясь закинул мне на плечи свою руку, притягивая ближе к себе, — Танюха! Давай поговорим? Я тебя чем-то успел обидеть?       — Тебе бабушка про меня что-то рассказывала? — Останавливаюсь и смотрю на его покрасневшее от бега лицо.       — Что-то говорила вчера, но я ее не слушал толком, — смеётся он.       — Поговори с ней ещё раз, — прошу я, — а после если захочешь, то обсудим всё.       Что-то во мне противилось рассказывать ему всю правду. Баб-Ягун был первым и единственным лучшим другом Гроттер, её проводником в волшебный мир. И как я могу ему сказать, что прежней Тани больше нет? На глаза непроизвольно наворачиваются слёзы.       — Тань, ну чего ты болото тут разводишь? — Не понимает тот, неловко обнимая меня и поглаживая по спине. — Это из-за Ваньки всё? Он же профан полный в отношениях, ты же знаешь. Хочешь, я его побью? Ну, Тань!       — Не надо никого бить, — выдавливаю из себя улыбку.       Вот и что мне делать?       Ягун провожает меня до зала, галантно пропуская вперёд и осыпая местными магическими шутками, которые я понимала с трудом.       — Сколько потребуется вампиров, чтобы закрутить одну лампочку? Знаешь?       — Нет.       — А нисколько! — Смеётся громко он. — Ведь, в гробу лампочек нет.       Прыскаю от смеха, хватаясь руками за живот. Одна из шуток до меня все же доходит, вызывая бурю смеха и эмоции. Ягун радостно улыбается и подводит к одному из множества столов. Садиться рядом с Валялкиным мне не хотелось на одну скамейку. Я села рядом с Катей Лотковой. Та, отчего-то, моему поступку рада не была. Ягун сел напротив.       — Двигайтесь, — Шурасик подсел ко мне, заставляя подвинуться ближе к девушке.       Катя и этому тоже рада не была.       На обед нам выпала рыбная скатерть. Плакать или смеяться я не знала, так как с самого детства рыбу терпеть не могу. Конечно, вяленые деликатесы я поем только так, но вот обычную навагу — нет. Ну и что со скатерти стребовать? Лосося?       — Многоуважаемая, — обратилась я к скатерти, — а вы только рыбу можете подать или какие другие морепродукты?       Скатерть замерла, думая. И выдала мне обычных садовых варёных улиток.       — А раков можете?       Скатерть попыталась уползти, явно наслушавшись свою суповую товарку.       Ребята смотрели на меня удивлённо, но молчаливо.       — Ладно, — хмыкнула я, — у меня пирожок есть.       Голодной не останусь.       Разговор за нашим столом как-то не клеился. Лоткова похвалила мою новую одежду, а я её блеск для губ. Шурасик потрошил рыбу в майонезе ножиком, пока Баб-Ягун пытался снять с осетра чешую. Ванька уныло жевал, не чувствуя острых костей или чешуек.       — Кстати, Шур, спросить хотела, — вспомнила я, — а есть ли какой аналог магического абитуриента?       — Наверное, есть, — ответил он скучающе.       — А ты уже думал куда будешь поступать после школы? — Продолжила донимать его я.       — Я переписываюсь с одним профессором из Магфорда.       — О-о-о, — умно выдаю я, кивая.       — А ты чего спрашиваешь? — Удивляется Баб-Ягун, глядя на меня. — Ты же хотела остаться в школе и заняться профессионально драконоболом.       — Хотела, — как-то неуверенно. — Мне просто интересно, что вообще есть помимо нашей школы.       Надо будет у Зуби спросить насчёт других школ или высших учреждений. Да и вообще прошерстить на досуге рынок труда и понять, чем мне хочется заниматься в дальнейшем.       На Нежитеведение мы пошли толпой. Конспекты по этому предмету Шурасик пообещал мне выдать сегодня вечером, как и придумать персональных план дальнейших занятий.       — А наклейки будешь клеить мне за отлично сданные тесты? — Решила пошутить я.       — Буду, — серьезно кивает тот.