Волк и Море

Ему снилось что-то обрывистое, смутное. Легкие, призрачные образы скользили мимо, не задерживаясь, когда он пытался вглядеться в них, рассмотреть черты, плывущие, как будто между ними было мутное стекло в потоках дождя. Это неприятно, но зато под ногами в верных бутсах — зеленый пружинистый газон, пахнет свежестью, зовет пробежаться, погнать мяч… Мяч — летит со стороны, и Пауло легко принимает его грудью, тут же скинув под ноги, на ход. Мутные тени мечутся рядом, обступают почти кольцом — чужие защитники, и ворота так далеко, что, кажется, он просто бежит и бежит на одном месте. Бежит бесконечно, начиная задыхаться от усталости. Пауло озирается, ищет хоть кого-то, кому отдать пас, потому что от бега болят ноги, от бега тяжело в груди и жжет от невозможности вздохнуть. Он понимает, что не добежит, делает очередной рывок — ему бы позвать кого-то из команды, чтобы приняли передачу, чтобы довели мяч до штрафной, но рядом только мутные тени, и они все до одной — чужие. Пауло получает удар в ноги, летит на поле, потеряв мяч, и бесконечно падает, проваливается куда-то, отчаянно хватаясь за газон, но бесполезные короткие травинки скользят в пальцах и не держат, когда он летит вниз. Кричать без воздуха в легких не получается, и он только хрипит, задушено и жалко, когда темнота плотно смыкается над головой, как поверхность воды. Горло драло невыносимой сухостью, пока Пауло, жадно хватая ртом воздух, пытался надышаться, проснувшись. Кошмары снились ему не так часто, как правило, в них он видел отца и каждый раз просыпался от собственных слез. Нынешний же сон, связанный с любимой игрой, был в новинку. Хорошо хоть, ему удалось не заорать, просыпаясь — вряд ли Антонелла была бы в восторге. Он тихо выбрался из постели и отправился в кухню. Вне сна темнота не пугала, да и была неполной: теплыми огоньками светились гирлянды, которыми была украшена и его с Анто спальня, и кухня. Из гостиной виднелись отблески таких же огоньков на рождественской елке. Снимать все украшения сразу же после праздника не хотелось, усилий на украшение жилища было затрачено немало, и они с девушкой сошлись на мнении, что пусть пока будет. Пауло включил подсветку над столом и налил стакан воды. Огоньки мягко сияли отблесками на гранях стекла, блики, причудливо измененные толщей воды в стакане, легли на стол, и он невольно засмотрелся. Это было похоже на игру солнечных лучей на белом песчаном дне, в неглубоком местечке на каком-нибудь пляже… Сейчас бы из холодного Турина к морю. В Испанию, например. Спать ему окончательно расхотелось, он потянулся к телефону, захваченному по пути из спальни и принялся за попытки поймать красивую игру света в стакане на камеру. Это Рождество он встретил очень по-семейному — в Италию прилетели оба старших брата, и на пару дней все вместе они смогли выбраться в горы. Из Пауло лыжник был посредственный, но провести время вместе с Густаво и Мариано было приятно. Какими бы засранцами они ни были в детстве, сейчас он их все равно любил. Правда, в итоге, вместе с Мариано дом покинула мама. Тот давно звал ее пожить с ним в Германии, да и она сама не раз заговаривала на эту тему. Густаво уехал чуть позже, перед этим ведя с Пауло долгие «деловые» разговоры, от которых хотелось бесконечно зевать. Старшему брату не по душе был агент Пауло, и он размышлял на тему того, что хотел бы сам заниматься имиджем, правами и всяческим менеджментом. Спорить в этот раз настроения не было, и Пауло предложил обсудить это позже, не во время праздников. Командное празднование было довольно обычным — стандартная вечеринка «+1», от которой Антонелла осталась в восторге, а Дибала откровенно маялся, вынужденный находиться поблизости от девушки, хотя выпитое шампанское так и шептало о том, что стоило бы увлечь Альваро в один из коридоров и вдоволь нацеловаться, до боли в губах. Это, конечно, было бы безумием, и этого он не сделал. Но праздники кончились, команда вернулась к играм — цель была поставлена серьезная. Скудетто. Положение в таблице исправить удалось, и теперь Массимилиано, да и сами игроки, закономерно захотели большего. Марио выбыл прямо перед Рождеством, напоследок закатив красивейший дубль в ворота «Карпи». Он травмировал берцовую кость, в итоге пропустив и рождественскую вечеринку команды (чему был только рад), и само празднование Рождества. Ему удалось убедить Ивану не прилетать, а остаться с Зораном, так как из него самого настроение хоть какого-то праздника было не вытянуть. Команда, правда, не оставила его в покое, завалив поздравлениями в Рождественскую ночь, а на следующий день, к счастью, не с утра, в гости заявился Маркизио с подарком. — Я видел у тебя красные наушники. Подумал, что будет лучше, если будешь носить такие, в наших цветах, — непринужденно заявил он, вручая Манджукичу коробку буквально на пороге. Тот сконфуженно проворчал, что не стоило, но подарок принял. И мысленно поблагодарил всех известных ему богов, что команда не заявилась полным составом. С них бы сталось. Маркизио принес новости о том, как они красиво раскатали «Верону», о том, что сейчас нельзя проигрывать вообще никак, о планах и целях… Марио кивал, соглашаясь и думая о том, что его травматичный период изрядно затянулся. Хотелось поскорее вернуться. — Ты уже так чисто говоришь на итальянском, — напоследок заметил Клаудио. — Наедине ты очень разборчиво общаешься… Я думал, что ты такой молчаливый в команде, потому что у тебя плохо с нашим языком. — Просто не люблю общение. Он проснулся, как будто от чужого оклика. Как будто кто-то громко и четко позвал по имени. Электронные часы у кровати показывали четыре часа утра. Марио прикрыл глаза снова, но сон из него будто бы выбило. Обычно он сразу отключался снова, если просыпался среди ночи, но в этот раз не выходило. Он чувствовал себя так, словно бодрствовал уже очень давно. Даже зевнуть не хотелось. Ленни под боком недовольно завозилась, всхрюкнув, когда Марио откинул одеяло и спустил ноги на пол. В голове промелькнула мысль о том, что, возможно, стоит открыть окно — в прохладе легче уснуть. Телефон засветился уведомлением, и Марио протянул к нему руку. В командном чате было новое сообщение — фото. Почему-то, как только он увидел, кто отправитель, захотелось отложить телефон, будто обжегшись. Но, одновременно, внутри вспыхнуло любопытство: с чего это Дибала не спит среди ночи. Он немного помедлил, словно решаясь. ММ17: Ты чего не спишь? Манджукич сам не мог понять, зачем спросил. И уж тем более не мог понять, зачем написал не в общий чат, а именно в личные сообщения Пауло. Просто поддался какому-то смутному порыву, и теперь сидел, сверля взглядом экран и ощущая, как ладони становятся влажными. ДибалаП: А ты? ММ17: Собака разбудила. Марио оглянулся на крепко спящую Ленни, но укола совести за свою маленькую ложь не испытал. Что такого, в самом деле? Да и потом, может, мопс и правда скулил во сне, и перестал, когда он проснулся. Попробуй разбери сейчас. Быть может, все так и было на самом деле. ДибалаП: Тебе нужно с ней гулять? Так рано? ДибалаП: Мне приснилось какое-то дерьмо, и я решил попить водички, а потом залип на то, как свет попал в стакан, и вот не сплю :) Как тебе фото? ДибалаП: Думаю, есть ли смысл ложиться и спать еще четыре часа, или лучше выйти на пробежку. Там, правда, темно и скользко, но зато сейчас уж точно безлюдно. Сообщения от Пауло вспыхивали одно за другим, и Марио невольно улыбнулся такой болтливости. Но, вместе с тем, что отвечать, он не знал. Он легко общался с ребятами из сборной, шутил и присылал что-то в чат, и, в целом, переписка всегда нравилась ему сильнее, чем звонки. В переписке всегда было время обдумать, что пишешь, и это было удобно. Но сейчас он поймал настоящий ступор. ДибалаП: Ау, Марионе? Ты все-таки решил доспать? «Марионе». Ничего необычного, Маркизио тоже предпочитал звать его именно так, на свой, итальянский манер. Но в голове всплыло то, как это произносил, немного растягивая звук «о», Пауло. Манджукич снова улыбнулся. Он чертовски соскучился, застряв дома со своими травмами. Возможно, именно это и заставило его написать в ответ на фото вопрос Пауло в личку. ММ17: Фото красивое. Похоже на блики на морской воде, на пляже. ДибалаП: О! Я подумал точно о том же, когда сфотографировал! ММ17: Я медленно пишу, потому что немного сложный язык. Не хочу наделать ошибок. Есть проблемы с пониманием грамматики. Говорить на итальянском полегче. ДибалаП: Прости! Хочешь, я позвоню? :) Марио тихо выдохнул, отложив телефон в сторону. Отмазка про сложную грамматику не только выглядела глупо, но и поставила его в неловкое положение. Только этого еще не хватало — звонки среди ночи не входили в его планы. Тем более, звонки от Дибалы. Валяться в постели, слушая его голос — голос, по которому он, определенно, скучает, не самый лучший план, и выглядит это как-то не очень-то нейтрально… Тело на мысли отозвалось легкой истомой, и Марио потянул себя за волосы, словно так призывая поплывший мозг вернуться в реальность. ММ17: Не надо, ночь же. Иди выспись лучше. Ему и самому не мешало бы вернуться в постель и уснуть. Пауло расстроенно фыркнул, глядя на то, как погас значок, говоривший о том, что Манджукич находится в сети. Почему-то пришло ощущение, что он сделал что-то неправильно. Но ему так хотелось поболтать с этим хмурым, самым отстраненным сокомандником — особенно сейчас, когда на секунду показалось, что не такой уж он и закрытый. У них даже сошлись мысли по поводу бликов на стакане… Возможно, он и был несколько навязчив, но, ведь, если бы он перегибал палку, Марио ему бы об этом прямо сказал, не так ли? Еще некоторое время полюбовавшись на стакан, Дибала нашел новую жертву для общения: Леандро Паредес. Тот самый аргентинский парень, с которым он познакомился на матче с «Ромой», и обменялся контактами. Лео был болтлив до невозможности, сам периодически устраивал целый шквал из сообщений у Пауло в личке, и за прошедшее время Дибала к нему по-настоящему привязался. Лео мечтал о вызове в сборную, рассказывал что-то о своем «заклятом друге» из «Ривер Плэйт», одной из самых крутых аргентинских команд (сам он, как и Пауло, в аргентинском чемпионате болел за «Бока Хуниорс», принципиального врага для «Ривер Плейт»), про свою девушку, про то, что мечтает о ребенке, но, наверное, еще рано, мог битый час описывать, что сегодня было на обеде у его команды… Словом, с ним всегда находилось, о чем поговорить, и никогда не возникало тягостного молчания. Отправляя ему фотографию стакана, Пауло мог быть железно уверен, что наутро обнаружит целую простыню из ответного текста. И это его устроило — скинув фото, он с чистой совестью отправился спать. К моменту, когда Марио вернулся на поле, Дибала окончательно засиял: даже Макс перестал на него ворчать и пытаться учить терпению, а болельщики, наконец-то, полностью признали его трансфер удачным, и говорили не только о каких-то личных качествах Пауло, которыми он начал привлекать их ранее, но и о футбольном мастерстве и таланте. Бриллиант, жемчужина, сокровище — эти эпитеты вновь укрепились за Дибалой. И никого уже не смущала его детская внешность. Матч с «Удинезе» стал настоящим выступлением «одного игрока». Еще в моменте выхода на поле Марио невольно залюбовался: их третья, розовая, форма удивительно шла Пауло, его челка за то время, пока они не виделись, совсем отросла, и теперь постоянно падала на лицо, и Пауло смешно ее сдувал, или убирал почти нервным движением руки. Нервничал заметно — как обычно, перед матчем. Но ребенку, мальчику лет шести, с которым должен был выходить из подтрибунки, улыбнулся, как всегда, солнечно и весело, наклонился, чтобы что-то сказать… Челка снова упала на глаза. Манджукич тихо вздохнул, идя следом и тихо признавая, что рад вернуться и смотреть на все это. Это, впрочем, не отменяло его изначального решения — держаться подальше. Команда из Удине была в черно-белой полосатой форме, и это немного сбивало мысли. Сложно сосредоточиться, когда обычно это твои цвета, а теперь в них бегает противник. «Юве», благодаря грубоватому фолу на Асамоа, заработал штрафной удар, и Пауло пошел к точке — для него, левоногого, она была идеальной. Команда, трибуны, кажется, все вообще затаили дыхание, когда с глуховатым звуком удара стопа Пауло в серебристой бутсе соприкоснулась с мячом… Гол. У вратаря не было шансов, он, решив, что Дибала перекинет мяч через «стенку» из игроков, подался вообще в противоположную сторону. Удар вышел красивейшим: уже позже в соцсетях болельщики наперебой станут сравнивать его с многочисленными голами Дель Пьеро, «короля штрафных». Пауло засмеялся, побежал к бровке, где его громкими криками подбадривали запасные, где особенно старались Погба и Мората. Альваро выскочил навстречу, почти путаясь в нелепом длинном пуховике, в прыжке поймал его в объятия. Секунды спустя на них налетели остальные — красоту удара оценила вся команда, и теперь праздновали и радовались за Пауло так, будто это был гол не самой, честно сказать, сильной команде, а какой-нибудь «Барсе». Аллегри резкими криками разогнал толпу, напомнив, что матч только начался. Следующая атака захлебнулась, но они получили угловой буквально через минуту. Хедира с подачи Пауло принял мяч головой, ударил, отправляя мяч в сетку, Марио только-только успел отшатнуться, чтобы не сбить траекторию и искренне поразился — Пауло делал скидку на Хедиру, когда его буквально — руками за плечи — держал защитник «Удинезе». И ведь смог, да еще как точно. В общей свалке празднующей команды он оказался рядом, притиснутый чужим телом, и в нос Марио снова ударил запах соли и йода. Не удержавшись, он на мгновение ткнулся в чужую макушку, вдыхая. Пауло, кажется, ничего не заметил, разгоряченный игрой. А следующей атаке его точнейший пас отправился аккурат под ногу Марио. Тот принял, понесся к воротам… Вратарь неосторожно выскочил навстречу… Наверно, в какой-то момент Манджукич уже представил, как Пауло налетит на него, отмечая, на этот раз, уже их совместный гол — и тут сзади прилетел мощнейший удар в ноги, сопровождаемый резким свистом арбитра. В Марио влетел Данило, свалив его на вратаря, в попытке остановить атаку. Кажется, даже игроки «Удинезе» были удивлены таким поступком своего капитана. Арбитр показал тому красную карточку, свистнул пенальти… — Все нормально? — Возле Марио, с трудом поднимающегося с газона, одновременно оказались Маркизио и Пауло. Дибала серьезно хмурился, глядя, как пострадавший растирает лодыжку. — Жить буду, может, даже не на инвалидной коляске, — пошутил Марио. Пауло сперва недоуменно уставился на него, не ожидав шутки — кажется, Марио вообще впервые пытался пошутить в общении с сокомандниками. И запоздало усмехнулся, пока Клаудио помог тому подняться. — Надо сваливать из штрафной, сейчас La Joya будет их наказывать. — Клаудио! — Дибала смущенно засмеялся, и отбежал к отметке для одиннадцатиметрового. Манджукич похромал вместе с Маркизио в сторону бровки, где его уже дожидались медики с заморозкой. Отчасти, он был доволен — заработать удар для Пауло было еще приятнее, чем забить самому с его ассиста. Они словно бы поменялись местами благодаря этому фолу. Пауло взял короткий разбег, ударил — и развел вратаря и мяч по разным углам. В восторге от очередного гола он рванул к трибунам, вспрыгнул на рекламный щит, раскинув руки, словно бы обнимая беснующихся счастливых фанатов, целое черно-белое море, счастливый и оглушенный их криком. Когда он спрыгнул, внизу его поймал Бонуччи, добежавший первым. Хватка у него оказалась внезапно сильной, а когда он в объятии уткнулся в шею, царапая кожу щетиной, Пауло показалось (он чертовски надеялся, что показалось) мокрое касание губ. Он дернулся, стараясь отстраниться, но объятие Бона сжалось сильнее. Стало неприятно, и Пауло искренне обрадовался, когда в их объятия вклинился Хедира, а за ним подбежали Маркизио и Сандро. Манджукич обниматься не пошел — он почти зло наблюдал за произошедшим у трибуны. Леонардо Бонуччи ему не сильно нравился, но это был его сокомандник, и поэтому никакой враждебности он не высказывал. Тем более, причин не было, и Марио сам понять не мог, чем его настораживает Бон. Теперь, кажется, стало понятно… Очевидно, внутреннее, необъяснимое чутье сработало, и Марио ощущал в Леонардо какую-то тягу к Пауло, не отдавая себе в этом отчета. Вот уж удивительная штука — чувства, эмоции и догадки… Дибала подошел сам, неловко привстал на носки, чтобы обнять, благодаря за заработанный пенальти. Но радости от этого Марио уже не чувствовал, сосредоточившись на своих мыслях касательно Бонуччи. Это ведь всего лишь догадки — стоит хорошо подумать, прежде чем принимать что-то подобное за неоспоримый факт. Перед самым перерывом удалось растянуть защиту у штрафной. Марио отпасовал на Дибалу, тот в касание передал мяч Алексу Сандро, и тот, долго не раздумывая, ударил — гол с такого дальнего расстояния был маловероятен, но получилось. Арбитр нетерпеливо засвистел, прогоняя команды на перерыв. — Дибала, оденься, — уже в раздевалке, вместо разбора полетов, бросил Макс. Пауло, раскрасневшийся, взмокший после активного тайма, едва не подавился изотоником, который жадно пил. — За..зачем? — Не понял он. — Кофту надень, говорю, там холод собачий. Почти все парни с длинным рукавом бегают, ты самый морозостойкий, я не пойму? — Да мне не холодно… — Мне третий раз повторить?! — Рявкнул тренер, и Пауло, недоуменно пожав плечами, стянул с себя футболку и принялся искать в аккуратно сложенных на скамейке вещах лонгслив. Бон, стоящий рядом, почти неприкрыто уставился на его спину и поясницу, и Марио стиснул зубы, чувствуя новую волну неприязни. Похоже, ничерта он не ошибся. Насчет слов Макса про одежду он был более, чем согласен. Дибала вряд ли понимал, что имеет ввиду тренер, а вот Манджукичу было ясно — выйди сейчас Пауло на поле, после того как слегка остыл в перерыве, таким же разгоряченным, и простуда ему почти обеспечена. Опыт Аллегри сказывался даже в таких мелочах, и это заставляло проникнуться уважением. Пауло, очевидно, ждавший похвалы, а получивший только указание одеться, сидел, чуть насупившись, с видом наказанного щенка. Ему местами казалось, что Макс его за что-то недолюбливает, настолько откровенно тот не видел элементарной потребности Пауло — потребности в одобрении. Не видел чуть ли не демонстративно, тогда как Дибале почти физически нужно было слышать, что он делает все правильно, и что им довольны. Не самое хорошее качество, но Пауло понятия не имел, что с ним делать. На второй тайм вышли более расслабленными, после установки Макса не давить. Преимущество в 4 мяча переиграть сложно, а «Удинезе» не та команда, которая вправду сможет что-то сделать с таким счетом. Тем более, через три дня их ждал матч с «Лацио» в ¼ Кубка Италии, поэтому силы следовало поберечь. Счет не изменился до конца матча, а Пауло, разумеется, был признан лучшим игроком. Вся команда с этим была согласна — Дибала буквально сделал всю игру. — Мне кажется, я ему чем-то дико не нравлюсь, — Пауло, после того как стал известен предварительный стартовый состав на Кубок, расстроился совершенно искренне. Макс, видимо, посчитав, что он потратил слишком много сил на матче с «Удинезе», усадил его в запас. Это вызвало у Дибалы полное непонимание, и теперь, гоняя по тарелке кусок стручка фасоли, он дулся, не поднимая глаз на Альваро. — Он тренер, ему виднее. Просто подчиняться не пробовал? — Я играть хочу, Альва, — вздохнул Пауло, вонзая вилку в несчастную фасоль. — Мне невыносимо без этого. Я не знаю, как объяснить, но я буквально не могу без игры. Без этого адреналина, наверное. Меня ломает, если я не играю. — Будешь ты играть. Главное, держи хорошую форму. У нас состав мощный, а руководство еще и ротации от Макса требует, — терпеливо пояснил Альваро. Пауло только протяжно вздохнул. Сидеть в запасе было слишком скучно. Его тяга к футболу, иногда переходившая в почти зависимость, могла сыграть с ним злую шутку — и это Массимилиано понимал прекрасно. Пауло был слишком молод, чтобы чувствовать какие-то пределы собственной физической формы, он, из-за юношеского задора, просто не мог осознать, что даже его тело может перенапрячься и подвести. Причем, подвести в самый неподходящий момент. А Аллегри прекрасно понимал, что будет, если их новоиспеченная звезда, на которую возлагают такие надежды, внезапно сломается за десяток туров до конца сезона. Вот только доносить это до Дибалы словами через рот не спешил. Да и не в его стиле это было. Поэтому на игре с «Лацио» Пауло просидел на скамейке буквально до последнего — Макс вызвал его на замену Дзадзе, который, уходя, еще и сцепился с одним из римских игроков, и получил вслед желтую карточку. До конца матча оставалось три минуты, Дзадза открыто тянул время («Юве» вел со счетом 1:0), Пауло же не терпелось войти в игру.На газон он выбежал изрядно на взводе. Макс за спиной надрывался, призывая не рисковать. Арбитр, будто издеваясь, или позволяя «Лацио» все-таки отыграть хотя бы до ничьи, добавил 5 минут времени. Они со Стураро одновременно вышли на перехват мяча, Пауло повезло больше, он выпрыгнул, опасно махнув бутсой перед лицом чужого игрока, выбил мяч — и его настиг свист арбитра. Его маневр был опасным — в пылу сам осознать он этого не успел, и в итоге получил желтую карточку. Расстройство достигло предела. К счастью, матч вскоре все-таки закончился и им удалось сохранить победу. Аллегри, глядя на несчастное лицо Пауло, даже не стал его отчитывать. Было очевидно, что свои ошибку тот понимал самостоятельно. Да и, все же, команда выиграла. Стоило ли сейчас злиться? У «Ювентуса» началась беспроигрышная серия в чемпионате, и Максу пришлось нелегко, так как Лига Чемпионов тоже являлась приоритетной. Пауло стоило беречь для нее, но как было это провернуть, он понятия не имел. Он мог только удерживать его, выпуская из запаса. В чемпионате же команда неплохо справлялась и без него. Тот же Альваро Мората, до Нового года было захандривший, вдруг взялся за ум и снова стал забивать. Пауло, хоть и кис на скамейке, за него все-таки был искренне рад. В начале февраля Марио снова травмировался. Досадное растяжение мышцы вывело его из строя на две недели, но в этот раз отсиживаться дома не хотелось, и он посещал матчи. Массимилиано смотрел на это одобрительно, по его мнению, это могло помочь Манджукичу еще больше сплотиться с командой. Которая, вообще, изо всех сил старалась поладить с ним. А он, в свою очередь, изо всех сил старался быть менее угрюмым. — Такими темпами, моя коллекция фотографий «Марионе и телефон» прервется, — сетовал Маркизио, имея в виду те фото, которые он делал украдкой, когда Марио, отстраняясь от команды, предпочитал переписываться с кем-то в своем телефоне. — Начни новую коллекцию, «Марио улыбается», например, — добродушно посоветовал Буффон. — Поверь, фотки там тоже будут редчайшими. Дибала все еще проводил матчи в запасе. Помимо футбольных, его настигли и коммерческие проблемы. Он совершенно забыл о всяческих спонсорских занятиях, положившись на агента, и поэтому, когда с ним связались представители бренда «Найк», совершенно растерялся. Оказалось, что контракт, заключенный три года назад, истек, но продлить его нет возможности — права на все изображения Пауло теперь принадлежат какой-то сомнительной аргентинской фирме, и та требует огромные суммы за право использования Дибалы в рекламе. «Найк» покрывать эти расходы не готов. — Ну, и что это за фигня? — Без приветствий поинтересовался Пауло, очень разозленный таким поворотом, когда дозвонился до Пейроне. Ему было все равно на рекламу, на эту часть заработка, но он терпеть не мог, когда что-то решали за его спиной. Ему хватило истории с тем, как его продали какому-то англичанину. — Какая? — Агент изобразил недоумение в голосе. — Мои имиджевые права… — Ах, да! Ну, Паулито, мы получили хорошие деньги на их продаже, ты был всем доволен… Вроде? Видишь ли, это отличная страховка! Теперь, если ты захочешь перейти в другой клуб, то он сможет тебя принять, только если заплатит и «Ювентусу», и за имидж… — Сукин ты сын, — простонал Густаво, отбирая трубку у Пауло. — Ты что наделал?! Мы теперь не можем заключать рекламные контракты! Ты хоть понимаешь, какие деньги теряются?! Ты хоть понимаешь, что перечеркнул ему выгодные трансферы? А если его сейчас, после охуенного сезона, захочет купит «Барселона»?! — Но я не хочу в «Барселону», — тихо запротестовал рядом Пауло. Брат строго шикнул на него и продолжил ругань с агентом. Омара Пейроне пришлось уволить — не без давления Густаво, конечно, но Пауло и сам понимал, что агент наломал отборных дров. Документы оформили быстро, и теперь его представителем стал старший брат. Пауло, если честно, все это не сильно задевало, и он отчасти был рад, что его правами теперь будет заниматься Густаво. Он, как ему казалось, вполне разбирался во всех тонкостях (уж больше, чем сам Пауло), и вряд ли стал бы заключать какие-то сделки, не посоветовавшись. Да и Дибалу куда больше волновал футбол… В 25 туре Дзадза, под самый конец матча забив «Наполи», фактически, вывел «Ювентус» на первое место в турнирной таблице. Заявка на скудетто стала совершенно очевидной. Эту победу они праздновали всей командой так, как будто это был уже конец сезона, в котором они стали победителями. Но, до настоящего конца сезона, было еще полно времени, и серьезной проблемой сейчас становилась Лига Чемпионов, в которой предстояло встретиться с грозной «Баварией», а также, полуфинал Кубка, в котором ждал ненавистный, принципиальный враг — «Интер». Марио предстоящая встреча с «бывшими» откровенно нервировала. Было более чем очевидно, что он лицом к лицу встретится не только со старыми товарищами, но и с тем, кто занял его место и номер — Левандовски. Это футбол, ничего личного, но неприязнь к польскому нападающему все равно сохранялась где-то внутри, как, впрочем, и глухая злоба на Гвардиолу. По сути, эти двое лишили его клуба, в котором ему было комфортно, в котором он был счастлив. В котором было полным-полно воспоминаний о Тимо. Казалось, что за пару лет раны успели зажить, и воспоминания об этой истории затерлись, но, стоило приблизиться игре с «Баварией», Марио снова затосковал. Невозможно было не вспоминать совместные игры, пиво по выходным, то, как Тимощук просился погонять на его новеньком красном спорткаре. То, какими мягкими и длинными были его волосы, как в них удобно вплетались пальцы, как звучал его голос. То, как он оправдывался перед женой, жалко и напуганно. То, как сказал, что будет проходить лечение у психиатра, виновато и неуверенно. Интересно, прошел? Вылечился от желания спать с мужчинами? Марио признавал, что задавался этим вопросом уже не раз. Отвращение к самому себе, к своей слабости и бессилию перед прошлым, затянулась на горле удавкой. И врезалась все глубже, с каждым пройденным днем, что приближал к матчу. Спорткар, к слову, Манджукич продал, уезжая из Германии, так тоже пытаясь избежать воспоминаний. Но, как оказалось, беги не беги — а память, злая дрянь, все равно настигла. За день до игры его вызвал к себе Макс. — Я вижу, что ты дня три на тренировках сам не свой, — по своей привычке, не приветствуя, и едва увидев Марио на пороге тренерской, заявил он. — Между тем, у меня на ваш с Дибалой дуэт есть планы. Играть будем с двумя опорниками, копируем схему «Баварии». В моих интересах, чтобы ты был на поле, и был в форме. Но, если у тебя с немцами остались какие-то проблемы, скажи сразу. — Никаких проблем, Мистер, — сдержанно ответил Марио. Еще не хватало из-за этой хандры вылететь из основы. Он, конечно, изрядно нервничал, и довольно сильно погрузился в рефлексию прошлого. Но встречи с частичкой этого прошлого не боялся. — Ты абсолютно уверен, что выдашь весь возможный максимум? — Абсолютно. Я немного волнуюсь, вы правы. Но спортивной злости во мне тоже полно. — Главное, чтобы спортивной, — пригрозил Макс, и махнул рукой. — Давай, иди и не отсвечивай. Рассчитываю на тебя. Напряжение в раздевалке было такое, что, казалось, вот-вот заискрит. Игроки сидели притихшие и хмурые. — Два месяца назад мы были в откровенном кризисе, и в 1\8 попали буквально чудом. Но с того момента, мы не проигрывали дома. Мы вообще не проигрывали. Будет обидно прервать серию без поражений сейчас, а? — Макс обвел взглядом раздевалку. — Вы можете. Я знаю, у кого-то здесь есть личные счеты с мюнхенцами… Марио нахмурился, поймав взгляд Аллегри, а рядом Къелл тихо хмыкнул — в «Баварию» ушел Видаль, их друг и сокомандник. Многих старожилов это задело. И вот сегодня Видаль в старте против них. Макс прав — местами, это уже нечто личное. — И я думаю, это нам сегодня на пользу. У них в атаке Левандовски и Мюллер, они забивают постоянно. Но, Пауло… — Макс перевел взгляд на Дибалу. — Ты не хуже. Я редко это говорю. Не зазнавайся! Но ты молодец. Покажи это сегодня. Он следом обратился к защите, а Пауло показалось, что его резко и мощно ударили в грудь: от слов Массимилиано он на какое-то время потерял возможность дышать. А потом отпустило, и он ощутил прилив воодушевления. В самом деле, он вовсе никого не хуже. Раз даже тренер такое сказал — а от их тренера добрых слов почти не дождешься. Из раздевалки он выходил с настолько серьезным и сосредоточенным лицом, что Маркизио даже толкнул его плечом, тихо и с усмешкой посоветовав не лопнуть. В подтрибунке стояла не менее напряженная атмосфера. Игроки соперничающих команд сторонились друг друга, и только Буффон дружески сгреб в объятия Ману Нойера. Их, по праву, считали лучшими вратарями современности, и сегодня им, в очередной раз, предстояло потягаться друг с другом. Под звуки гимна Лиги Чемпионов, Марио, стараясь успокоиться, положил руки на плечи мальчишке, с которым выходил на поле, и тот радостно заулыбался. Трибуны орали, приветствуя команды и туринские фанаты растянули баннер, на котором читалось «Будьте героями». Болельщики «Баварии» ответили вспышками петард и файеров, над стадионом повисла легкая завеса дыма. Матч начался с владения мячом у «Баварии», и Пауло на какой-то момент ощутил собственную беспомощность: играть без мяча он не мог, не умел. Ему было не впервой бегать не только у кромки чужой штрафной, но и в центре поля, в поисках хорошего паса, а сейчас это не спасало: игроки немецкого клуба не отдавали мяч соперникам, и обыграть их не получалось. Их атака на ворота Джиджи, правда, окончилась ничем, оставив разочарованные крики фанатов и Роберта, сидящего на газоне в штрафной с возмущенным видом. Судья проигнорировал его, отбегая к центру. — Пенальти вымаливаешь, курва? Так ты забивать привык? — Одними губами, беззвучно бросил Марио, ухмыляясь. Пока что этот человек не впечатлил его ничем, и только подогрел неприязнь. Следующим ярким эпизодом, удостоившимся свистка арбитра, было мелкое нарушение от Пауло, который, в погоне за мечом, вцепился в руку Видалю, удерживая его. Он и сам растерялся, когда понял, что сделал, и Артуро кивком принял его извинение. Манджукич носился, как заведенный, и, пока «Ювентус» был прижат к своим воротам, охотно прибегал отрабатывать в защите. Макс такое поведение искренне одобрял, тем более, в сложившейся ситуации, да и он считал, что в атаке сейчас больше возможностей будет у Пауло. В одном из острых моментов Коста в нескольких метрах от вратарской пробросил мяч к Роберту… Пауло, смотрящему издалека, показалось, что все, с такого расстояния не промахнуться, это нереально, тем более, это известнейший Левандовски… На пути летящего мяча вырос из ниоткуда Барцальи, получив им по лицу, но потенциально голевой момент переиграл. Однако, несмотря на все эти удачные моменты, «Ювентус» из-за высокого темпа игры начинал уставать. Нужно было менять ситуацию, получать хоть какое-то преимущество. Это понимали все, а потому, на одной из удачных распасовок, Погба рванул вперед, к Пауло. Параллельно к воротам по центру сместился Марио. Дибале оставалось только на скорости обойти защитника, послать диагональ к Марио, выходящим один на один с Нойером… Прыжок, дотянуться до мяча — мимо. Марио раздраженно ударил газон, лежа на нем. Удар в падении был слишком неточный, но особенного выбора не было. Ругать себя за промах было бесполезно, и Манджукич, поправив щитки на голенях, поднялся. Может, полезнее сегодня в старте был бы Мората, но, раз Макс решил сделать ставку на эмоции, использовать его неприязнь к Гвардиоле и прочим, как топливо… Надо было хотя бы постараться доказать, что тренер не ошибся. Мората, по правде, места в старте на этот матч лишился по элементарной причине: Максу очень не понравилась его болтовня с журналистами, где Альваро заявил, что на Альянц-стэдиум «Баварию» ждет ужасный прием, так как это дом, а дома, как известно, и стены полезны, и фанаты злее. Тренер такие бахвальства в воздух не любил, а потому Мората сперва выслушал о себе все, что Макс думал, а потом и вовсе остался в запасе. Это, впрочем, его не обидело, и он искренне болел со скамейки за Дибалу. Который в очередной раз потерял хороший шанс забить — обогнал защиту рывком, но в погоне за мячом у него поехала опорная нога и он оказался на газоне. Еще пару ошибок им не простили, и перед самым перерывом после нескольких сейвов от Джиджи, мяч все-таки оказался в воротах «Ювентуса». На перерыв ушли в подавленном состоянии. — Не вешаем носы. Отыгрываться, — коротко рявкнул Макс, и отошел к Маркизио. — Замена нужна? Клаудио кивнул, растирая ногу чуть ниже колена. — Да, пожалуй. — Эрнанес, выходишь на второй тайм. Пауло с интересом посмотрел на Клаудио. Он не припоминал, чтобы того в этом матче били в ноги, да и уходя сейчас с поля, он, вроде бы, не хромал. Маркизио, подняв голову, верно расценил его взгляд. — У меня хроническая проблема, — негромко пояснил он. — Береги коленки, Паулито, а то будешь, как я. Дибала неопределенно пожал плечами. Колени, вроде бы, никогда не были его слабым местом. А вот запястья он ломал и выбивал на поле уже не единожды. Но запястья и бегать не мешают… Второй тайм начался с прессинга, почти отчаянного, но, несмотря на это, попытаться передавить «Баварию» не получилось. Уже через десять минут после начала, немцы забили второй мяч. Это выглядело почти приговором. К шестидесятой минуте Пауло получил хороший шанс: Куадрадо заработал удобный штрафной, с идеальной точкой под ногу Дибалы… И, наверное, не веди «Бавария» в счете с преимуществом в два мяча, не будь этой нервозности, у Пауло бы все вышло… Не получилось — мяч ударил в стенку из игроков, и судья перевел все на угловой. Аллегри на бровке звучно выругался, сплевывая. Может, и не стоило обнадеживать Дибалу, и ждать от него многого. Слишком молод, слишком сырой еще для еврокубков. Не может сохранить холодную голову и заметно волнуется. Его пора менять. Макс оглянулся на скамью запасных. — Альваро, разминка. Трибуна, отданная гостям, болельщикам «Баварии», шла волнами от ликующих прыжков и взмахов командными шарфами. До конца оставалось еще около двадцати минут, но немцы уже, фактически, начинали праздновать победу. Мяч прилетел к Марио почти неожиданно, и он растерялся, почти готовый отдать его маячащему перед носом Киммиху. Передачу сейчас он не ждал. — Марио! — Крик Дибалы донесся справа, из-за спины Киммиха. Марио, подстегнутый окриком и увидевший Пауло, пронесшегося вперед, удержал мяч, мгновение спустя пробросил его через ногу бывшего товарища по команде, посылая к бегущему Пауло. Удар на ход ноги — гол! Дибала влетел в ворота за мячом следом, подхватил его, понесся вдоль трибуны, целуя пальцы и посылая этот поцелуй к фанатам, которые, кажется, готовы были срывать голоса — появилась надежда отыграться, надежда переломить игру. Бросив мяч, он добежал до Марио, смеющегося и выставившего ладони в черных перчатках вперед, отбил «пять». Останавливаться было нельзя — поймав кураж, нужно было снова двигаться, забивать еще. Манджукич, воодушевленный произошедшим, будто почувствовал второе дыхание. Он рванул за мячом, собираясь подхватить вторую атаку. В ноги бросился — и полетел на газон Роббен, а Марио, несущегося дальше, вдруг перехватил за предплечье Левандовски. Свист судьи догнал, игра была остановлена. Марио, в ярости, что его атаку сорвали, развернулся к Роберту. — Извинись, — потребовал тот на немецком, кивая на поднимающегося с газона Арьена. — Отъебись, — огрызнулся Марио. Роберт рванулся вперед, уперевшись лбом в его лоб. — Все-таки хорошо, что тебя выперли, мне в команде такие грубые пидорасы не нужны, — едко бросил он. Манджукич ощутил, как глаза застилает красной пеленой ярости, а внутри все сжимается от оскорбления. Да, Левандовски не может ничего знать наверняка, и он имел ввиду просто ругательство, но… — Что ты сказал?! — В моей команде… Подбежавший судья засвистел еще раз, разгоняя бодающихся, в прямом смысле слова, игроков. Марио отшатнулся, заведенный и злой, Роберт криво улыбнулся ему. Рядом с Марио оказались Хедира и, как ни странно, снова Пауло. Второй с неприязнью покосился на Левандовски, Сами же приобнял Марио за плечи, уводя в сторону. Судья покачал головой, но карточку ни одному участнику стычки не выдал. Вероятно, понимал, что нет смысла разнимать нынешнего и бывшего нападающих, что там явно личная история, связанная с немецким клубом, и в это вмешиваться не стоит. Да и то, что Манджукича буквально променял на Роберта тренер, не знал только ленивый. Эмоции Марио чуть спустил на Киммихе, сфолив на нем прямо перед тренерской зоной. Не грубо, но довольно обидно. Злость прилично его разогрела, поэтому уже через несколько минут, приняв мяч от Поля на половине «Ювентуса», Манджукич буквально понесся к воротам соперников, в пути сшибая и обходя, будто в компьютерной игрушке. От такого мощного прохода даже стадион притих, ожидая взрыва… Параллельно ему несся Пауло, и, еще чуть дальше, Куадрадо. Пауло жестом показал пасовать на Хуана, и замедлился, пропуская мощный пас в его сторону. Куадрадо ударил — и мяч ушел выше ворот. В отчаянии и ярости Марио упал на колени и от души врезал по газону. Следующую атаку провел и ударил — снова выше нужного — Погба. Напряжение достигло предела. Судья свистнул замену — Хедира покинул поле, меняясь со Стураро. Заминка дала возможность немного погасить эмоции. Не помогло, в отдельных эпизодах игра становилась грубой. Левандовски зацепил Эрнанеса, следом же влетел в Куадрадо, и получил, наконец, желтую. Марио не смог сдержать довольной усмешки. Следующие замены были за «Баварией», и параллельно Макс, наконец-то, позвал Морату с разминки. Пауло покидал поле разочарованным, несмотря на забитый гол. Ему было мало, и, в то же время, он ощущал себя слабым. Слабым против мощной команды, слабым для уровня Лиги Чемпионов. В конце концов, несмотря на эти полгода, он так и остался слабым мальчишкой из провинциальной команды «Палермо». Мимо Макса он пришел с опущенной головой и плечами, отмахнулся от подошедшего физиотерапевта — самочувствие в порядке, он бы и еще полный тайм отбегал. А вот мастерства ему, похоже, катастрофически недостает. И тренер теперь это точно увидел… Да что тренер, болельщики. Несмотря на то, что его уход сопровождали благодарными аплодисментами, Пауло все равно зацепился за мысль, что фанаты наверняка тоже в нем разочаровались. Столь же сильно, как и он в себе. Он так сильно увлекся своими размышлениями, что даже не сразу понял, что «Ювентус» забил, сведя игру к ничьей. Очнулся только, когда половина запасных высыпала на поле поздравлять Стураро и Морату. До конца игры он, в итоге, сидел как на иголках, но ничью превратить в победу так и не удалось. Он выбрался со скамейки запасных и почти растерянно рассматривал то, как по полю ходят игроки обеих команд, общаясь. Лихштайнер подошел к судье и что-то уточнял, Джиджи обменялся футболками с Видалем и сгреб его в объятия, что-то втолковывая на ухо. Марио в сторонке говорил о чем-то с Мюллером… — Ты чего тут завис? — Рядом нарисовался Погба. — Хорошо отыграли! — Могли лучше, — выдохнул Пауло. — Я мог… — Из-за этого загрузился, что ли? А я смотрю, чего киснешь, ты ж гол забил. Первый твой гол в Лиге Чемпионов, а? Поздравляю, братишка. И нос не вешай, результат по игре. Мы хорошо продержались, — Поль обнял его, высоченный и нелепый в теплом пуховике, и Пауло, все еще расстроенный, дал себе буквально спрятаться в чужих руках. Через неделю они играли с «Интером» и Пауло, более чем очевидно, был не в форме. Макс все же до последнего тянул, сменив его только в конце матча, и признал, что, похоже, ему нужен отдых. Как бы Дибала ни сопротивлялся, а плотно посидеть на скамейке ему все-таки придется. Сразу после дерби в чемпионате они встретились с «Интером» повторно, на этот раз в борьбе за выход в финал к Кубку Италии. Матч затянулся до овертаймов, а после них — и до серии пенальти. «Ювентус» проиграл, и на Массимилиано во время послематчевой пресс-конференции обрушился целый шквал критики. — Почему вы не выпустили Дибалу? Он мог переломить исход матча! — По моему мнению, он не был готов выступать на этой игре. — Вам не кажется, что игрок, стоивший клубу таких денег, должен чаще возникать в стартовом составе? Его приобрели для ротации? За такую цену? — Меня не волнует стоимость игроков. Меня волнует футбол. Схемы. Я тренер, а не спортивный директор. Мне плевать, сколько стоит игрок — хоть 40 миллионов, хоть 140. Если он не в форме, он будет оставаться в запасе. Точка. Макс не лукавил. Если в Манджукича встреча с «Баварией» неожиданно вдохнула новые силы и желание показывать себя на поле, то в Дибале — словно что-то надломила. Всю первую половину марта Пауло был просто тенью себя недавнего, и, пока Марио в игре против «Аталанты» раздавал голевые передачи, он не делал ничего полезного, словно бы потерявшись. Игра с «Сассуоло» также не была выдающейся, несмотря на принадлежащий ему гол. Забив, он снова потух, больше мешаясь на поле, чем создавая моменты. Тому были причины и помимо «Баварии» с внезапным осознанием своей слабости против сильных европейских команд. Альваро Мората. Альваро вел себя странно — они толком не виделись с самой игры с немцами, хотя перерывы между играми выдавались приличные, и можно было посвятить время друг другу. Однако, Мората будто бы избегал их. Это тревожило, занимало мысли слишком явно, и Пауло никак не мог сосредоточиться на игре. — Все нормально, просто сейчас немного нет времени, — извиняющимся тоном сказал Мората, когда он выловил его после тренировки и спросил, что происходит. — Правда, Паулито. Все хорошо. Но что-то происходило. Пауло буквально чувствовал что-то тревожное, странное. Он старался об этом не думать, но мысли сами лезли в голову. Ему навязчиво казалось, что Мората что-то скрывает. Но настолько верить просто чувствам было глупо. И Пауло маялся, не зная, чем себя успокоить. Футболом — не выходило. Да и отвлечение из футбола было неважное: если в чемпионате они, несмотря на скверную форму Дибалы, удерживали лидирующую позицию, то визит в Мюнхен, на ответный матч с «Баварией», оказался от и до провальным. Словно чувствуя настроение Пауло, Макс не заявил его в старте, да и по игре выпускать не стал. Матч растянули до овертаймов, и все, кажется, уже приготовились следить за серией пенальти, но в дополнительное время Тьяго и Коман все решили. «Ювентусу» пришлось попрощаться с Лигой Чемпионов. — В следующем году будет лучше, — постарался утешить сникшую команду Буффон в пути назад, в Италию. — Серьезно, у нас новых прорва, мы пока не стабильны. Но Серию А возьмем железно. А эта ушастая ваза чемпионская никуда от нас не сбежит… Приятно, конечно, было думать, что собственный капитан в них так верит. Да и скудетто не казалось недостижимым. Но ускользнувшая на таком раннем этапе Лига Чемпионов все-таки многих расстроила. Не говоря уже о том, как это пошатнуло настроения фанатов. В конце марта Пауло, как обычно, собрался в сборную. Приятно было видеть свою фамилию в списке вызванных на весенние сборы, а побывать на родине — еще приятнее. Перед отъездом оставался матч с «Торино», и Макс неожиданно поставил его в старт. — Хорош отдыхать, — ворчливо заметил он. — Все уже соскучились по тебе. Пора возвращаться, а? Пауло и был рад вернуться. Он всерьез настроился на игру, пообещав себе о Морате не думать совсем. Он действительно слишком долго отдыхал. Игра с первых минут была максимально жесткой: «быки» увлеченно фолили, выбрав мишенью Дибалу, который, как и обещал, сконцентрировался на игре, постоянно выбегая в прессинг. После очередного удара подниматься было особенно тяжело, Пауло показалось, что движение болью отдается где-то в голени, под щитком. Он попрыгал на ноге, размял ее, и, вроде бы, боль ушла. Очередной раз его сбили, когда после углового он выбежал к штрафной площадке. Здесь уже судья свистнул фол, не раздумывая. Бить назначенный штрафной Пауло отправился сам, хотя рядом маячил Погба. — Ты хромаешь, — обеспокоенно сообщил Поль. Дибала пожал плечами. — Нормально. Он ударил по мячу, и тот улетел в стенку, дружно подпрыгнувшую навстречу. Заднюю поверхность бедра прострелило болью, отдалось в голень, и Пауло осел на газон. — Мората, на поле! — Рявкнул Макс, и уставился на Дибалу, которому помог подняться и дойти до бровки Хедира. — Мышцу потянул, похоже, — сдавленно выговорил Пауло, когда они поравнялись, и тренер рвано вздохнул, всплескивая руками. — Да что с тобой не так в последние дни, а! Пауло и сам бы хотел знать, но пока похромал на трибуны в сопровождении медика. Обидно из-за вылета было до слез, а еще внутри поселился страх, что в сборную теперь ехать нет смысла. — Говори, где болит, и степень боли. От одного до трех, — врач рядом принялся ощупывать ногу. Пауло закусил губу от боли в голени, и от того, как она отдалась выше. Врач надавил на бедро. — Здесь… Один, наверно. Ну, один с половиной. — Дернул мышцу при ударе. Не разогрелся перед игрой, что ли? Она, как деревянная. Дня три покоя — и придет в норму. — Правда? — Дибала обрадовался вполне искренне: похоже, сборная не отменяется. О боли в голени он тут же забыл, честно, не собираясь умалчивать. Просто забыл, потому что мгновенно отвлекся на хорошую новость. — Завтра все-таки надо обследоваться, чтобы точно узнать, что это не разрыв, — предупредил его медик и отстал на этом, оставив охлаждающий компресс. Пауло пожал плечами — обследоваться, так обследоваться. Матч они выиграли. Турин в тот день стал черно-белым. Вечером, листая инстаграм, Пауло наткнулся на послематчевое фото Альваро, привычно нажал на сердечко. Мората в сегодняшней игре оформил дубль, и вообще выглядел очень хорошо, так что, если смотреть с точки зрения пользы для команды, Пауло ничуть не жалел, что его заменили. Он почти машинально перешел в профиль Альваро, и едва не выронил телефон из рук. Накануне Мората выложил еще одно фото, непонятно, как Пауло его пропустил в общей ленте… Черно-белый снимок его и незнакомой светловолосой девушки с красноречивым сердечком вместо подписи. Дибала ощутил, как внутри все будто бы окатило кипятком, а потом сразу замерзло. Руки задрожали, и он едва-едва смог открыть директ, чтобы написать Альваро. Вот только что писать?.. Что вообще спросить?.. Выходит, он не ошибался, когда чувствовал, что что-то происходит? Выходит, вот чем (вернее, кем) был занят Мората в последние дни? Обустроил личную жизнь? — Какого же хрена, — прошептал Пауло, вернувшись к фотографии и рассматривая ее так, словно надеялся найти доказательства ее поддельности. — Почему ты мне не сказал… — Как ты, хромоножка? — В спальню заглянула Антонелла. — Сидишь в темноте, я думала, спишь, а ты в телефоне залип… Ну-ка, ну-ка, с кем мы тут болтаем? Она забралась на постель рядом, улеглась поверх одеяла и приникла к плечу. Ее духи были сладкими и настолько сильными, что у Пауло защекотало в носу от желания чихнуть. Он потер переносицу, хмурясь. — Да вот, Альва девушку, наконец-то, завел, — через силу улыбнулся он, показывая экран. — Как тебе? — Я лучше, — рассмеялась Анто. — Но за него рада. Может, хоть теперь-то ты будешь больше времени проводить со мной, а не с ним. — Я провожу с тобой много времени, — вздохнул Пауло, зная, что это неправда. — О! А еще можно отправиться на двойное свидание! Это так здорово, дружить парами. Предложишь ему? — Предложу. Меньше всего на свете Пауло бы хотелось дружить с кем-то парами. Особенно, с тем, кого он упорно считал собственной парой, в обход Антонеллы. Пока он смотрел на фото, внутри все жгло и шипело, будто его чем-то разъедало изнутри. Было невыносимо думать, что с этой девушкой Мората тоже обнимается, целуется…и вообще. Дибала снова медленно вдохнул и выдохнул. Анто щебетала что-то над ухом, ткнув на отметку на фото и перейдя в профиль девушки. Красивая. Приятная даже. С такой Альваро будет счастлив, с ней может не скрываться. Ходить за руку хоть где… В конце концов, нормальная пара. Хорошо смотрятся. Пауло хотелось запустить телефон в стену, выпустить его из рук, ставших скользкими и ослабевшими. «Я люблю тебя, Паулито» Выкинуть телефон захотелось еще сильнее. В ушах мерзко зашумело. — Эй, эй, зайчонок, на тебе лица нет, что такое? — Сквозь шум до него донесся обеспокоенный голос Антонеллы. Она потормошила его за плечо. — Нога болит, — выговорил он, откладывая телефон в сторону. — Охренеть, как болит. Болела, конечно, не нога. Морате написать он так и не решился. Утром, в медицинском центре «Ювентуса», Дибалу ждал еще один неприятный сюрприз. Обследование выявило не только растяжение, но и трещину в кости голени. Массимилиано, позвонивший сразу же, как только стали известны результаты, рвал и метал. — Ты что, не чувствовал боли? — Было нормально… — Нормально — это что за показатель такой вообще? Что это, я тебя спрашиваю? — Ну, немного болело… Но это не сильно, и вообще неважно. Нормально так. — Дибала, нет ничего неважного! Любая мелкая травма может перерасти в полный кошмар, если ее проигнорировать и дать полную нагрузку! Тебе сколько лет, пять, десять? Как ты можешь этого не понимать?! — Извините, Мистер… Было больно, но нормально, в пределах терпимости. — Ты, скрыв какую-то травму, в итоге можешь подставить нас всех, вылетев с более серьезным повреждением. Подвести всю, слышишь, всю команду своим тупым геройством! Я чтоб больше этого «нормально» не слышал от тебя. — Я понял… Правда, понял. — Точно? Ладно. Сейчас-то как чувствуешь себя? — Ну… Нормально? — Дибала! Ты издеваешься?! Вернуться на поле получилось только через месяц. Весна в Турине уже хозяйничала вовсю, тепло было, как летом, и Пауло не терпелось приступить к тренировкам. По ребятам он тоже безумно соскучился, поэтому с откровенным удовольствием послушал одобрительный гул, свист и выкрики, которыми его приветствовали в раздевалке. — Скудетто точно наше, — радостно осведомил его Бонуччи, и Пауло чуть улыбнулся. — Ого, правда? Спасибо, что рассказал, я-то матчи с вами не смотрел, турнирную таблицу вообще в глаза не видел… — Нет, вы видели эту маленькую язву? — Рассмеялся Леонардо. — Скудетто наше, если не объебемся в последних матчах, а то, знаете, отдать очки какой-нибудь «Вероне» милое дело, — улыбнулся Маркизио. Буффон толкнул его в плечо. — Понял, скажу Мистеру, чтоб на «Верону» тебя не ставил… Эй, Паулино, а ты знаешь, что Мистер-Хмурая-Морда тебя догнал? Того и гляди, спихнет тебя со строчки лучшего бомбардира! — Мы с ним — команда, — рассмеялся Дибала, отыскивая взглядом Марио и приветственно кивая ему. В ответ он получил сдержанную улыбку. — Ссориться из-за голов не будем. А вы завидуйте. Альваро поймал его в крепкие объятия, и Пауло тихо выдохнул, пряча лицо у него на плече. За весь месяц он так и не набрался смелости с ним толком обсудить наличие у него девушки, а в те три раза, что он приходил навестить, было не до слов — от любого, даже довольно легкого, поцелуя, Пауло вело, и он не отпускал Морату от себя еще по паре часов точно, наслаждаясь голосом, запахом, тяжестью его тела и ощущением собственной нужности. В последнее нельзя было не верить, особенно, когда Альваро глухо стонал ему в рот, подаваясь навстречу, когда его руки сильно, чуть ли не до отметин, сжимались на бедрах, когда он лежал рядом, разморенный и довольный. Когда целовал перед уходом, так долго и требовательно, что приходилось задержаться еще ненадолго… И каждый раз Дибала вглядывался ему в лицо, в глаза, ревниво отмечая, что, может, с этой светловолосой девушкой из инстаграма он тоже — такой. Но сказать не мог ни слова. Голос пропадал, звук оседал в горле. Язык тела был понятнее, и он не врал — Пауло был все еще нужен. — Добро пожаловать на поле, я скучал, — прошептал Альваро в ухо, и Дибала расплылся в улыбке. Что, собственно, ему еще надо, на что он может еще претендовать? Однако, после тренировки, когда они шли по парковке к машинам, Пауло все же решился. — У тебя неплохая девушка, — с запинкой произнес он, и Мората заулыбался. — Да вроде, ничего. Это же ничего, что я с ней? — Ничего, — тихо кивнул Пауло, но, видимо, на его лице все было написано и так. — Эй, я понял, надо поговорить, — вздохнул Альваро, и кивнул в сторону своей машины. — Пошли. В салоне Дибала совсем замолк — вспомнил, как они, еще в самом начале, обжимались здесь, целовали друг друга, пока кислород не кончался в легких. Как договаривались, к кому ехать… Все это встало комом в горле, мешая говорить. — Слушай, я не мог так долго быть только с тобой, — наконец, понимая, что пауза затянулась, выговорил Мората. — Это могло вызвать вопросы. Я встретил ее случайно, она такая… Знаешь, она классная, правда. И она правда мне нравится. — Ты…мог бы мне сказать, — сдавленно выдохнул Пауло. — Мы могли бы… Могли бы перестать быть. Быть вместе. — А мы были вместе? Дибала вздрогнул, распахивая глаза и развернулся к Альваро, наверное, резче, чем следовало. — В смысле, Альва? — У тебя все это время была законная девушка, Паулито. Я вижу, что ты сейчас недоволен, но мне сложно понять, чем. Мы теперь на равных, всего-навсего. У тебя девушка, у меня девушка. Что тут непонятного? Если тебя напрягло ее появление, ты мог сразу со мной поговорить. Но ты молчал, и я решил, что тебя все устраивает. Пауло отвел взгляд, пожимая плечами. Отчасти Альваро был прав — поговорить стоило сразу. Но считать себя виноватым безумно не хотелось, и он искал хоть какие-то аргументы. Ему очень хотелось сказать что-то вроде «Ты сказал, что любишь меня», но это даже в голове звучало как-то жалко. — Ты прав, — наконец, кивнул он. — Ну вот, — улыбнулся Мората. — Да и потом, это не значит, что нам теперь нужно вести себя как-то иначе. Мне все еще хорошо с тобой, Паулито, и тебе ведь тоже, да? — Да, — эхом откликнулся Пауло. И это не было ложью — и одновременно было. Сейчас с Альваро было не хорошо. Было невыносимо больно, обидно, и еще как-то… Особенно тоскливо. Как будто внутри чем-то зацепили за ребро, и теперь равномерно тянут. Не больно, но настойчиво. Так, что закрыть глаза на это ощущение не получится никак. Пора было снова делать футбол всем смыслом своей жизни. Тем более, что до конца сезона оставался всего лишь месяц.