Вопросы доверия

*муз. тема Arranged By Nathis - 21 Jump Street Soundtrack* Следующие несколько дней Игорь провел в больнице. Когда врачи скорой помощи вернулись за ним с каталкой в дом тестей Гречкина, он ответил категорическим "нет". Но стоило ему подняться на ноги и сделать пару шагов, как перед глазами потемнело, его повело, и только оказавшийся рядом Олег помог ему устоять на ногах, обняв за плечи. После этого убедительного доказательства того, в каком он в порядке, Игоря, игнорируя его протесты, уложили на каталку, загрузили в машину скорой помощи и увезли в больницу. Серёжа и Олег поехали следом на машине миллиардера. Конечно, полицейские очень хотели бы с ними обоими поговорить о произошедшем по горячим следам, но Фёдор Иванович отпустил их с условием, что они на следующий день придут в участок давать показания. Сам Прокопенко остался разбираться со случившимся и намеревался навестить Игоря позже. Он только успел ободряюще похлопать его по плечу и улыбнуться. Игоря привезли в обычную муниципальную больницу, что в данной ситуации было лучшим выходом. На поиски прямо сейчас частной клиники ни у одного из троих не было сил, а к той больнице, где ранее Игорь наблюдался, Сергей мужа и на пушечный выстрел больше бы не подпустил. Дежурный терапевт оказал майору всю необходимую помощь и рекомендовал ему, учитывая беременность, остаться на ночь в палате. Утром с ним должен был пообщаться специалист по мужской репродуктивной системе - у них и такой был! Узнав об этом, Сергей даже задумался о более активном использовании благ государственного здравоохранения. Ненадолго. Пока терапевт категорически не отказал им с Олегом в просьбе остаться на ночь в больнице и чуть ли не лично проследил, чтобы они ушли. Хорошо хоть, что удалось добиться, чтобы Игоря положили в отдельной палате. *** Игорю снился мальчик двух-трех лет с темными кудряшками в джинсовом комбинезоне и белой футболке. Он улыбнулся ему, а потом подбежал, смешно перебирая ножками в полосатых носочках, к корзине, из которой торчали разные игрушки, и достал оттуда револьвер. Ему было тяжело держать оружие, поэтому он неловко сел на пол и начал своими крошечными пальчиками пытаться крутить барабан… Игорь резко распахнул глаза. Дыхание было тяжёлым, больничная рубашка неприятно липла к вспотевшему телу. Он неловко приподнялся, подтянул подушку выше и откинулся назад в положение полусидя. Постепенно дышать становилось легче, но воспоминания о сне рождали тревогу и чувство вины. Сразу после освобождения у него не было возможности осознать произошедшее: его мутило, голова кружилась, рядом постоянно были Сережа с Олегом, медики. Игорь пытался спорить с ними, говорил, что отлежится дома, но Сережа так на него посмотрел, что майор посчитал лучшим замолчать. Потом, когда его оставили одного в палате, он просто отключился. И вот произошедшее решило камнем рухнуть на него во сне. Игорь облизнул губы и сделал медленный вдох. Потом выдох. Должно было становиться легче. Но не становилось. Мысли приобретали четкость, честность и от этого жестокость. Он чуть не убил себя прошлым вечером. Дважды. Он думал только о том, чтобы защитить Олега. Стоило церберу Гречкина приставить к голове мужа пистолет, как все рациональное внутри Игоря, его "думай-думай" просто отключилось. Это можно было бы списать на простое желание защитить любимого человека и забыть, но ребенок... Игорь знал, что беременный, понимал свое состояние, но тогда это все почему-то казалось таким далеким. А застрелить Олега могли здесь и сейчас. А ведь если бы ему-таки выпала пуля, то умер бы не только майор полиции Игорь Гром. Вместе с ним умер бы его ребёнок, возможно, тот самый мальчик из сна, который сейчас растет в нем… Кто Игорь после такого? Как Серёжа и Олег смогут быть с ним? Как он сможет смотреть в глаза своему ребенку, когда он родится? Игорь обхватил руками самого себя за живот, повернул голову набок, утыкаясь носом в подушку, пряча от самого себя свои эмоции. - Прости меня, малыш… Он смог заснуть только через час, провалившись в мутный, топкий, как болото, сон. *** Ближе к обеду в больнице появились Серёжа и Олег. Раньше не получилось: им пришлось посетить полицейский участок, чтобы дать показания. Со времен знакомства Олега и Сергея с Игорем эта встреча троих мужчин была, пожалуй, самой неловкой. Селезнев во время допроса, выслушав рассказ мужей Игоря, как бы невзначай спросил, знают ли они об идее майора сыграть роль приманки для Гречкина. Эта новость обухом ударила мужчин. У Олега все ещё перед глазами был Игорь с револьвером у виска. Серёжу потряхивало от пережитого страха за своих мужчин. Оба очень плохо спали ночью, больше просто молча лежали в объятиях друг друга, страдая от фантомной боли отсутствия Игоря рядом с ними. Они, разумеется, знали о вечном стремлении Грома защищать всех вокруг и особенно тех, кто ему дорог. Это стремление было порой на грани самоотречения. В последние месяцы казалось, что оно немного притупилось. Серёжа думал, что причина в появлении семьи, что они с Олегом смогли стать для Игоря тем якорем, который удерживал майора от совсем самоубийственных поступков. Но все оказалось не так. И мысль о том, что Игорь готов принести себя в жертву ради них, что он настолько не ценит свою жизнь, была очень болезненной. Олег полностью разделял волнение старшего мужа. Они могли потерять Игоря. Дважды. Олег хотел бы никогда не видеть, как он стреляет в себя. Мысль, что Игорь настолько его любит, что готов на все, чтобы защитить, должна была согревать. Но она вселяла ужас, хотя сам Олег на его месте поступил бы так же. Но одно дело ситуация, в которой они оказались в плену у Гречкина, а другое - рисковать тогда, когда этого можно избежать. Игорь знал, что Всеволод собирается его убить, но хотел спровоцировать бизнесмена, чтобы отвести угрозу от Олега и Сергея. Неважно, что идея была хороша, и план, будь он разработан, скорее всего, обеспечивал бы безопасность майора, и он бы даже не попал в руки Гречкина. Но в этой ситуации важно лишь то, что Игорь был готов идти на рожон и делал это легко, почти не задумываясь. Беременность только усиливала тревогу Олега и Сергея: ещё одной потери ребёнка их семья может не вынести. Но говорить, что Игорь должен беречь свою жизнь из-за ребёнка, было неправильно. Игорь должен был ценить свою жизнь из-за себя самого. Олег с Сергеем хотели поговорить с мужем об этом. Но, обсудив ситуацию перед тем, как идти в больницу, они решили, что разговор лучше отложить до того времени, когда Игорь придет в себя после произошедшего. Увидев мужа, они поняли, что это правильное решение. Меньше всего им хотелось усугублять состояние Игоря: тот выглядел измученным и уставшим, как будто не спал всю ночь. Этому старшие мужья не удивились бы, ведь они также почти не сомкнули глаз. Игорь же избегал лишний раз встречаться взглядом с ними обоими. Он все ещё не отошёл от своего кошмара и ночных переживаний. Несколько часов сна, которые ему удалось урвать, не помогли. Он чувствовал себя разбитым. Игоря раздирали противоречия. Он был очень рад видеть своих мужчин, будь его воля, он бы никогда с ними не расставался. Но чувство вины, мысли, что он подвел их и чуть не убил ребёнка одного из них, кислотой разъедали его, и Игорю нужно было, чтобы Олег и Сергей ушли, дали ему время все осмыслить. Настойчивые рекомендации врачей остаться в больнице на несколько дней для прохождения части процедур по обследованию и общего наблюдения за его состоянием воспринимались как благо. Скажи кто Игорю ещё несколько дней назад, что он будет рад остаться в больничной палате, он бы рассмеялся и посоветовал перестать нести чушь. Неловкие длинные паузы в разговоре и игнорирование слона "нам нужно серьёзно поговорить" в комнате сделали эту встречу скомканной и выматывающей. Олег и Сережа пробыли в больнице час. Вымученный час. Поцелуи и объятия при прощании для каждого из них были искренними, они вызывали ощущение дома, но когда за Волковым и Разумовским закрылась дверь, все трое испытали облегчение. Игорь устало откинулся на больничную кровать и закрыл глаза ладонью. Олег и Сергей дошли до машины молча. Так же молча сели в нее: Волков за руль, Разумовский - рядом. Телохранитель поправил зеркало заднего вида, пристегнулся и посмотрел в боковое окно: водитель, сидящий в соседнем внедорожнике с охраной, кивнул и начал заводить машину. Сергей тоже пристегнулся и откинулся назад на сидение, повернул голову к мужу. - Олеж… - позвал он. Олег посмотрел на него. - Есть ещё кое-что. Я знаю, как Гречкин вычислил личность Чумного доктора. И угроза, что кроме него узнает ещё кто-то, остаётся. Эту проблему нужно решить раз и навсегда. И Игорь не должен об этом ничего узнать. Олег несколько секунд смотрел в глаза Сергею и медленно кивнул. *** Следующие несколько ночей Игорь спал почти без снов, лишь иногда возникали какие-то мутные образы. Но почему-то облегчения это не приносило. Он чувствовал, что выматывается, хотя по сути ничем, кроме посещения врачей и ежедневных прогулок, не занимался. Ел через силу: от еды тошнило. Но Игорь упорно пытался запихнуть в себя хоть что-то, потому что ему были нужны силы. Результаты обследования были хорошими. Конечно, важным было сделать УЗИ, но его проводили на девятой-десятой неделе беременности, поэтому нужно было подождать. Все остальное указывало, что беременность протекает по графику. Отсутствие аппетита и проблемы со сном считались нормальным состоянием в первом триместре. Врач был готов подобрать Игорю лёгкое снотворное, хотя, конечно, это было бы нежелательно. Гром отказался: он справится. Когда Серёжа и Олег снова к нему пришли, Игорь с облегчением обнаружил, что их присутствие не вызывает отторжения. Все его тревоги остались при нем, но он смог собрать себя в кучу. Помимо нескольких контейнеров с кулинарными шедеврами Олега (Игорь искренне надеялся, что сможет съесть хотя бы половину) мужья с заговорщическим видом вручили ему баллончик со взбитыми сливками. Гром бы предпочел шаверму, но сейчас для такой еды точно не время. Да и для сливок, наверное, тоже... Несмотря на то, что его желудок мог устроить бунт, Гром твердо намеревался отведать хотя бы небольшую порцию сладости. Конечно, когда останется один. Однажды он имел неосторожность быть пойманным Олегом и Сережей за заливанием сливок из баллончика прямо в рот. Стоит ли говорить, что вскоре его рот был занят другим делом, а сливки заботливые мужья слизали с его живота и груди? Игорь был абсолютно не против повторить, но устраивать шоу в больнице не хотелось. Судя по тому, как мужья смотрели на баллончик в его руках, они бы повторили прямо здесь и сейчас. Поэтому Игорь поспешил под разочарованный вздох Сережи спрятать гостинец в маленький холодильник. На третий день пребывания Игоря в больнице мужья огорошили его новостью, что Олегу нужно уехать в Москву на несколько дней. Требовалось передать партнерам часть конфиденциальной информации, но не все данные можно было доверить электронной почте. На резонный вопрос Игоря, неужели его гениальный муж не может обеспечить информацию самым высоким уровнем защиты, Сергей только пожал плечами и ответил: - Я и обеспечил. Олежа - лучшая защита. С этим Игорь спорить не мог, особенно, когда сам Олег сидел рядом с ним, обнимая одной рукой и поглаживая теплой ладонью живот, а голову устроил на его плече. Муж потерся носом о его шею и попросил не волноваться: - Это всего дня на три, максимум четыре. Когда тебя, наконец, выпишут, мы с Сережей вместе тебя заберем. Игорю все это не нравилось. Во-первых, он не был готов надолго расставаться ни с кем из мужей, учитывая тот факт, что они с Олегом совсем недавно были жертвами похищения. А во-вторых, внутри появился червячок подозрения, что ему не все рассказали. Но явных признаков обмана не было, кроме собственного чутья и поспешного перевода Серёжей темы на необходимость покупки коттеджа. Башня - это здорово, но детей все-таки лучше растить в собственном доме. Сережа так и сказал: “Детей”. Игорь неожиданно для себя смутился. Его в последнее время периодически кидало в странные, не свойственные для него эмоции. Приобретение дома - это был, с одной стороны, серьезный вопрос, требующий обсуждения, а с другой - безопасный, не травмирующий никого из них, поэтому Игорь с готовностью поддержал эту тему. Вечером того же дня к Игорю пришёл Фёдор Иванович. Гром облюбовал лавочку в больничном парке в тени веток дуба. Там-то его и нашёл генерал. Крепко обнял, показав насколько он волновался за названого сына: они редко через прикосновения выражали свою привязанность. Передал пирожки с вишней, приготовленные женой, и фрукты: "Сам не любишь, но хоть мелкого витаминами обеспечивай!" После обязательной программы расспросов о самочувствии и сетований, что "Вечно, Игорек, ты находишь себе приключения", разговор перешел к обсуждению произошедшего. - Я попросил Селезнева пока повременить с твоим допросом, но сам понимаешь, тянуть долго нельзя. Он собирался завтра к тебе прийти. Игорь благодарно кивнул. Федор Иванович покусал верхнюю губу, словно собирался сказать неприятную новость. Майор вопросительно на него посмотрел. - Тут такое дело… - нехотя начал генерал, - адвокаты у этого Гречкина те ещё кровопийцы… Сам-то он молчит на допросах, они за него все говорят. Понятно, что доказательств вины этого ирода навалом - шутка ли, взят с поличным! - но его юристы напирают на то, что он уважаемый бизнесмен, никогда раньше не привлекался… - И? - не выдержал Игорь. - И его с завтрашнего дня переведут под домашний арест, уже все подписали, - виновато сказал Прокопенко, хотя его вины тут, конечно, не было. Игорь сложил руки на груди и оскалился. Домашний арест… ещё потом заявят, что он в состоянии аффекта отдавал приказ его избить, угрожал Серёже, похитил Олега и самого Игоря… заставил его стрелять в себя… Ладонь сползла вниз на живот. Игорь не испытывал постоянной потребности трогать свой живот, как это обычно рассказывали другие пятипроцентники и будущие мамочки. Олег и Серёжа - да, они все время старались хотя бы мимоходом, но прикоснуться. Сам же Игорь к этому относился довольно ровно. Но новость о Гречкине вызвала в нем острое желание спрятать свой живот от других хотя бы рукой, чтобы успокоить малыша (или самого себя?): "Все хорошо, никто не причинит тебе вреда." От Федора Ивановича естественно не укрылся этот защитный жест. Он грустно улыбнулся. Да, Игорь был ему как сын, генерал никогда не скрывал этого. А теперь получается, у него будет внук или внучка. И это повод для большой радости. Но Фёдору Ивановичу мешало радоваться наличие двух убийц в окружении (в самом близком из возможных!) Игоря. И он пришёл в том числе, чтобы поговорить об этом. - Есть ещё кое-что… - генерал дождался, когда Игорь на него посмотрит, и продолжил: - Разумовский признался мне, что он - Чумной доктор. Реакция Грома была моментальной. Он как-то весь подобрался, руки сжались в кулаки, взгляд стал цепким и настороженным. Гром выглядел как пёс, приготовившийся отражать атаку. Разве что зубы не показал и не зарычал. Он был похож на себя в подростковом возрасте, когда его вызывали в кабинет директора за участие в драке. - И что вы решили? - низким голосом спросил Игорь. - Я ещё ничего не решил, - спокойно ответил Фёдор Иванович. - Я хочу с тобой сначала поговорить. Скажи мне, вот это все ради чего? Прекращение преступлений Чумного доктора (я оставляю за скобками то, откуда взялся труп, что похоронен под этим именем), свадьба - и не просто брак, а брачный союз с убийцей и его подельником… Ты решил принести себя в жертву, чтобы людей перестали сжигать? Ты понимаешь, что после рождения ребёнка уже никогда не сможешь избавиться от этих двоих? - генерал очень хотел выдержать спокойный тон, но в конце все-таки повысил голос. Он боялся за Игоря, боялся, что тот увяз настолько сильно, что уже не выберется. Игорь вдруг как будто обмяк. Агрессия ушла из его позы, кулаки разжались, пальцы начали мять край футболки. Гром опустил голову, чтобы не встречаться взглядом с Прокопенко, и тихо сказал: - А если я не хочу? Не хочу от них избавляться? - Почему? - Потому что… - Игорь набрал воздуха в грудь, словно собирался сделать признание, но вдруг заговорил о другом: - Когда я узнал правду, это буквально выбило мне почву из-под ног. Я не понимал, как поступить… А они просто попросили быть с ними. Я отказался, потому что убийства… я не мог это принять. Серёжа и Олег… они сказали, что Чумного доктора больше не будет. Понимаете? Они были готовы отказаться от своих идей, целей, чтобы я согласился быть рядом. Как я мог сказать "нет"? Ради меня никто никогда ни от чего не отказывался. Я вдруг оказался для кого-то важнее всего… - Игорь сбился и замолчал. Он так и не поднял голову, даже чуть отвернул лицо от генерала, чувствуя, как запылали щеки. Сжал в кулаке край футболки, который теребил до этого. Он не любил говорить о своих чувствах, не умел. Зачем эти откровения? Федор Иванович мягко улыбался и смотрел на него с родительской нежностью. Он все ещё переживал и в чем-то сердился на Игоря за его выбор. Но что теперь можно изменить? Прокопенко понимал, что может все это прекратить, применив свои связи и запустив расследование по делу Чумного доктора по новой, инициировать более тщательную проверку на причастность Разумовского и Волкова. Но стоит ли это? Жизни погибших это не вернёт. А вот жизнь дорогого ему человека разрушит навсегда. Ведь Игорь может попасть под машину правосудия как соучастник, и Прокопенко не уверен, что сможет его защитить. К тому же, теперь есть не только эти трое, но и ребёнок. Но было ещё кое-что, что окончательно решило для Фёдора Ивановича эту дилемму: - Не думал уже, что когда-нибудь увижу тебя таким влюблённым. Игорь повернулся к нему. Что он мог на это ответить? Фёдор Иванович всегда видел его насквозь… - Я не могу вас ни о чем просить, - хриплым голосом произнес Гром. - Тебе и не надо, - ответил генерал. - Пока Чумной доктор мертв, не о чем волноваться. Тем более, тебе нельзя. Ты же не думаешь, что я позволю тебе стать отцом-одиночкой? Я тут в деды собрался, не хотелось бы, чтобы у твоего малыша был повод меня ненавидеть. Я планирую научить его рыбачить, - последние слова он сказал, посмеиваясь. Игорь неуверенно улыбнулся, не зная, как выразить свою благодарность. Лишь выдохнул: "Спасибо". Фёдор Иванович только покачал головой и сжал его плечо. После они обсуждали решение Игоря не возвращаться на службу до рождения ребёнка. Как майор ни любил свою работу, после всего произошедшего он считал, что все же стоит избегать любых рисков. Конечно, то нападение и последовавший выкидыш с его работой не были связаны, но Гром не был готов снова испытывать судьбу. Генерал его полностью поддержал. Прощаясь, Фёдор Иванович его крепко обнял и взял обещание обязательно навестить их с женой: "А то Ленка вся извелась от переживаний." И добавил, чтобы приводил Сергея и Олега: “Не обещаю, что будет легко, но я постараюсь”. У Игоря заныло в груди от распирающих его привязанности и благодарности к человеку, который заменил ему отца. На выходе из больницы генерал встретил Олега и Сергея: они решили еще раз навестить Игоря перед тем, как Волков поедет в аэропорт. Все трое замерли. Олег уже знал, что Сергей признался Прокопенко в том, что он Чумной доктор. Первым пришел в себя Федор Иванович. Он поманил мужчин в сторону от дверей в угол, в котором стоял горшок с пальмой. - Я скажу лишь раз. Единственная причина, по которой я даже не попытаюсь возобновить дело Чумного доктора, - это Игорь. Но если по вашей вине ему будет плохо, я приложу все силы, чтобы вас посадить. Мы друг друга поняли? - Вполне, - ответил Олег. - Справедливо, - согласился Сергей. На том и разошлись. *** За день до выписки к Игорю пришли Юля с Димой. Гром был рад друзьям, он соскучился, но… Олег должен был сегодня вернуться из Москвы, и Игорь уже извелся, ожидая его. Да, к нему каждый день приходил Сережа. Они могли подолгу говорить и подолгу же уютно молчать. Один раз даже уснули в обнимку, тесно прижавшись друг к другу на узкой для двоих взрослых мужчин больничной койке. И проспали бы так до утра, если бы в палату не зашла медсестра и не выставила миллиардера за дверь. Игорь всегда рад визитам Сережи, ждал их, но… Ему нужны оба его мужчины, ясно? Поэтому Игорь несколько рассеянно слушал болтовню Юли, которая решила рассказать ему все новостные тренды последних дней: - … нашли в ванной... - Погоди, что? - Игорь вынырнул в реальность из размышлений о мужьях. И сам смутился от своих мыслей. Ей-богу, как влюбленная девчонка! Ему срочно нужно выбраться из этой больницы, от безделья его мозги стали превращаться в глазированный сырок. - Ты меня совсем не слушаешь! - возмущенно воскликнула Пчелкина. - Витаешь там где-то… Повторяю для особо внимательных: в Будапеште нашли труп какого-то бывшего менеджера по продажам из России. Явное самоубийство: сел в ванну с включенным феном, перед этим оставил записку. Никто бы и внимания не обратил, но покойный оказался долларовым миллионером. И теперь все думают, откуда у него эти деньги и что с ними делать: наследников-то нет. Все СМИ гудят, особенно наши: этот менеджер раньше жил в Питере. Один ты не в курсе, сидишь тут как дед. Игорь только головой покачал. Он слышал и более странные истории. Если Игорь был рассеянным, Юля - чересчур активна, то Дима имел вид человека, который что-то знает, его распирает, но он старается сдержаться. Дубин ерзал на стуле, покусывал нижнюю губу, поправлял очки чаще, чем обычно, и иногда очень странно смотрел на напарника. Его поведение было настолько явным, что даже не отличающийся сегодня внимательностью Игорь заметил. - Выкладывай, что там у тебя, - требовательно сказал он. Дима покраснел. - Я не уверен… тебе же нельзя нервничать… - замямлил он. Гром закатил глаза: - Поздно. Я уже нервничаю, поэтому рассказывай, не усугубляй. - Ну ладно… - Дима поерзал на стуле, набрал воздуха в грудь и выпалил, словно боялся передумать: - гречкинпокончилссобой. - Что? - переспросил Игорь. Он вроде разобрал слова напарника, но может, ошибся? - Гречкин покончил с собой. Он же три дня назад был переведён под домашний арест. Вчера к нему вечером пришли адвокаты, а он там… на ремне. Рука Игоря дернулась, чтобы накрыть живот, но он сдержался и скомкал в кулаке покрывало, которым была заправлена больничная койка. Друзья с тревогой смотрели на него. Сидящая рядом с ним на койке Юля даже подняла руку, чтобы положить на плечо, но тут же опустила. "Он сразу планировал это сделать," - вдруг понял Игорь. Эти игры в русскую рулетку, полнейшее безразличие к возможной мести Сережи. Гречкин потерял всех и не видел больше смысла жить. Лишь напоследок хотел отомстить человеку, которого винил в смерти своей семьи. И Игорь бы его пожалел, если бы в результате этой мести сам не потерял так много. Поняв, что друзья ждут от него ответа, он сказал: - Думаю, для него это был единственный выход. Юля с Димой ещё несколько секунд смотрели на него, но, поняв, что больше ничего не добьются, по очереди кивнули. Диме явно стало легче, что он больше ничего не скрывает. Парень расслабился и начал рассказывать новости из участка. В отсутствие Грома было скучно, но Цветков придумал новую ставку: как скоро Игорь прибежит на работу. После похищения ни для кого не было секретом, что Гром забеременел. Всех участников спора ждал сюрприз, ведь вариант "после рождения ребёнка" никто не рассматривал. Хотя, Дима задумался, чтобы поставить деньги на этот вариант как обладатель конфиденциальной информации. Его останавливала только его честность. Как раз в это время в Пулково приземлился самолет из Будапешта с Олегом на борту. *** Оказалось, что для хорошего сна Игорю необходимо присутствие в постели Олега и Сережи. Именно к такому выводу пришел майор спустя три дня после выписки. Одно пробуждение в хорошем настроении и в состоянии бодрости ещё можно было списать на случайность, но три подряд уже тянули на закономерность. Тяжёлые мысли о вине перед ребёнком, перед мужьями все ещё были с ним, но больше стали фоном, Игорь почти научился не зацикливаться на них. После истории со Степой Бутуриным Олег и Сергей перепроверили каждого охранника, с некоторыми пришлось попрощаться. Они просто не могли позволить, чтобы рядом с Игорем были люди, вызывающие хоть малейшее подозрение. Причина предательства Степы оказалась прозаична: деньги. Эти деньги были нужны на операцию старшему брату, который также работал в охранном агентстве. Он был среди тех, кто обеспечивал безопасность казино Бехтиева, и после драки с налетчиками оказался прикован к постели. Так что, сливая Гречкину информацию о Разумовских, Степа решал сразу две задачи: зарабатывал деньги и мстил человеку, который стал первопричиной страданий его брата. Узнав эту историю, Сергей, как только утих гнев, сделал то единственное, что мог: анонимно перечислил на счет Бутурина-старшего сумму, которой должно было хватить на операцию и период реабилитации. *** Приближалась дата первого УЗИ, и все трое Разумовских пребывали по этому поводу в взволнованном состоянии. И если Игорь и Олег ещё могли сохранять видимое спокойствие, то Серёжа, казалось, готов был побегать вокруг башни, чтобы выплеснуть все эмоции по этому поводу. Впрочем, невозмутимость Олега проявлялась только в этом. В остальном же и он, и Серёжа следили за Игорем как две наседки. Это касалось всего: еды, сна, приема витаминов и поддерживающих препаратов, физических нагрузок, в том числе и секса. Врач упомянул, что в первый триместр лучше обходится без проникновения. Олег и Сергей тут же вняли этой рекомендации, и все, что доставалось Игорю - рот и пальцы. Резонное замечание младшего мужа, что пока о его беременности не было известно, его раскладывали при каждом удобном случае, не стесняясь трахать вдвоём одновременно, было проигнорировано. Поэтому оставалось только радоваться, что первый триместр должен был скоро закончиться. Из-за гиперопеки (серьёзно, питание по расписанию? спасибо, что не ввели сон-час!) Гром даже начал подумывать о побеге на дачу к Фёдору Ивановичу. На выручку пришла Юля. Она начала привлекать его к собственным расследованиям, таская в башню свои наработки, и они вместе их изучали, строя версии, выбраковывая пустышки. Это помогало Грому отвлечься от собственных переживаний и раздражения на очередную выходку беспокоящихся о нем мужей. Пару раз они с Юлией, прихватив с собой Диму, выбирались в парк. И даже ощущение того, что под каждым кустом сидит охранник (не далеко от истины), а камеры постоянно за ними следят (что чистая правда), не испортили Игорю удовольствие от этих вылазок. Он, прикрыв глаз, просто валялся на пледе под кроной дуба, чувствуя на лице прорывающиеся сквозь листву теплые солнечные лучи, и слушал, как Юля тихонько спорит сама с собой, накидывая черновой вариант сценария к очередному ролику, а карандаш Димы шуршит при штриховке рисунка в блокноте. *** Как это обычно и бывает, стоит только раз что-то отложить, особенно то, что делать не хочется, как потом очень сложно перестать откладывать. Так и было с разговором, который Олег с Сергеем собирались провести с Игорем о его склонности к самопожертвованию. Пока не подвернулся случай. В ночь накануне УЗИ Игорю снова приснился мальчик с револьвером. Он хотел отобрать оружие у малыша, тянул руки к нему, но ничего не получалось: мальчик каждый раз исчезал, чтобы тут же появиться в другом месте. Игорь услышал, как кто-то звал его по имени, и проснулся. Во взглядах склонившихся над ним Сережи и Олега читалась тревога. - Игорь, тебе приснился кошмар? Ты кричал… и слезы… - взволнованно спросил Сережа. Слёзы? Игорь прикоснулся пальцами к уголкам глаза. Влажные. Он только сейчас ощутил, как стягивает кожу на висках от дорожек слез. Игорь тут же потёр кожу, стирая следы. Он приподнялся и подтянул выше подушку, чтобы сесть, оперевшись на спинку кровати. Олег и Сережа немного сдвинулись, чтобы ему не мешать, но все также не сводили с него встревоженных взглядов. Игорь опустил глаза. - Игорь, все в порядке? - спросил Сережа. “Сейчас или никогда.” Майор посмотрел на мужей и тихо произнес: - Простите меня. Я… - он запнулся, - я виноват. Я позволил себе рисковать им, - он обнял свой живот одной рукой. Олег и Сергей ошеломленно смотрели на него. - О чем ты? - наконец выдавил из себя Олег. - Когда мы были у Гречкина… я стрелял в себя. И был готов выстрелить еще раз. Я знал, что беременный, и все равно… - он не смог договорить, потому что Сергей поддался вперед и накрыл ладонью его рот. - Игорь, я тебе уже говорил и повторю еще раз: не смей себя ни в чем винить! - сердито воскликнул старший муж. - Тебя поставили перед выбором, у которого не было правильного варианта, - подхватил Олег. - Если кто и должен просить прощения, так это мы. Что не защитили, что тебе пришлось через это все пройти. Игорь протестующе замычал в пальцы Сергея. Тот приблизился к нему вплотную, убрал руку и быстро накрыл его губы своими. Поцелуй был коротким. Но стоило Разумовскому отодвинуться от него, как его место занял Олег. Если Сережа стремился успокоить младшего мужа, то Волков видимо решил лишить его последних сил: поцелуй продолжался, пока Игорь не начал задыхаться. Разорвав поцелуй, они прижались друг к другу лбами, дыхание у обоих было тяжелым. - Тебе пришлось стрелять в себя, потому что мне угрожали, - хрипло сказал Олег. - Очень романтично, но к черту эту романтику. Больше никогда так не делай. Ты не должен рисковать своей жизнью. Не из-за ребенка, а из-за тебя самого. - Но… - начал Игорь, однако Олег чуть отодвинулся от него и последовал примеру Сергея, накрыв его рот ладонью. Гром возмущенно сверкнул глазами. - Без “но”. Комплекс героя - это только звучит красиво, но жизнь у тебя всего одна. Терпение Игоря лопнуло. Он схватил мужа за запястье и убрал его руку от своего лица: - Это что-то новенькое, раньше вы не затыкали мне рот, - холодно сказал он. Было видно, что Серёжа и Олег хотят что-то ответить, но он покачал головой: - Сначала я, потом - вы, - он сделал глубокий вздох, стараясь погасить свой гнев. Помогло несильно. - Я не могу вам дать обещание, что больше никогда не буду рисковать, особенно, если речь будет идти о любом из вас. Я не вижу проблему в желании защитить свою семью и других людей, пусть это и может быть связано с угрозой для моей жизни. Я только… - он сбился. Рука, которую он положил себе на живот, сжала в кулак простынь, укрывающую его. - Я обещаю вам, что никогда больше не буду рисковать им. И я надеюсь, что больше передо мной не будет такого выбора, как это было у Гречкина. Я прошу у вас прощения за то, как поступил тогда. Хотя и не знаю, как можно было поступить правильно. Олег с Сергеем посмотрели друг на друга. Все оказалось ещё сложнее, чем им казалось. Обещание не рисковать ребёнком… и что, теперь держать Игоря всю жизнь беременным, чтобы он, защищая ребёнка, защищал самого себя? Бред. К тому же, как Серёже ни хотелось иметь большую семью, он подозревал, что Игорь скорее заставит их сделать вазектомию, использовать по три презерватива или вообще к себе не подпустит, чем согласится на эту явно сумасшедшую идею. Конечно, обещание Игоря давало некоторое время Олегу и Сергею на то, чтобы убедить их твердолобого майора в важности инстинкта самосохранения. И если не получилось напрямую, придется идти другим, более длинным путем. Игорю нужно понять, что он важен сам по себе, что его жизнь важна. У Сергея возникла идея, с чего можно начать. Секс, конечно, не панацея от комплекса неполноценности, но тоже может стать одним из подходов. Разумовский был намерен использовать все способы, чтобы помочь мужу поверить в то, насколько он ценен. Возможно, тогда он начнёт бережнее относиться к своей жизни. - Олеж, подвинься, пожалуйста, - попросил миллиардер. Олег послушно отстранился от младшего мужа. Сергей положил руки на колени Игоря и потянул его на себя, вынуждая съехать вниз по подушке из сидячего положения в лежачее. Гром позволил ему это сделать, но во взгляде появилась настороженность. - Вот так-то лучше, - кивнул Разумовский. Он навис над Игорем, одной рукой уперся в подушку возле его головы, ладонь второй положил ему на шею, устроив большой палец под подбородком, а остальные - за ухом. Игорь в слабом захвате сжал его запястье, вторая рука все также лежала на животе. Они молча смотрели друг другу в глаза, прежде чем Сережа все же начал говорить: - Я не знаю, да ты и не расскажешь, наверное, кто внушил тебе странную мысль, что твоя жизнь не имеет значения. Я бы сжёг этого урода заживо, - Игорь хотел возразить, но Серёжа покачал головой, прося не перебивать. - Для майора полиции ты удивительно слеп, если не видишь, насколько ты замечательный. Умный, красивый, сильный… - последние слова Серёжа, наклонившись ниже, горячо прошептал Игорю на ухо и прикусил мочку уха. По телу Грома пробежала дрожь, он прикрыл глаза, впитывая слова мужа. Олег тем временем, сообразил, чего добивается Серёжа, стянул с Игоря простынь и ухватился за пояс его трусов. Приспустил их вниз и вытащил член. Сжал пальцами головку. Игорь напрягся. Серёжа продолжал шептать ему на ухо: - Ребенок - это важно, прекрасно, мы так счастливы, да Олеж? - Счастливы, - подтвердил Олег и провел кулаком по начавшему твердеть члену Игоря. Гром с шумом втянул воздух через нос. Его левая нога скользнула по постели. - Одна только мысль, что ты не просто наш, что внутри тебя ребёнок одного из нас, сводит с ума, - Сережа провел языком по ушной раковине Игоря. В ответ тот всхлипнул. Он попытался спустить к паху руку, которая лежала на животе, но Олег перехватил её. Серёжа чуть сместился, чтобы Олегу было удобнее. Тот наклонился к члену Игоря и лизнул головку, кончиками пальцев дразнящим движением пробежался по мошонке. - Но знаешь, что сводит с ума сильнее? Мысль, что с тобой что-то случится, что тебя кто-то у нас заберёт или ты уйдешь сам. В такие моменты хочется привязать тебя к кровати, запереть в комнате и сжечь любого, кто подойдёт ближе, - Олег взял член в рот и медленно опустил голову, пропуская его в горло. Игорь с громким стоном выгнулся. Сережа тут же утянул его в глубокий поцелуй, словно хотел проглотить все его стоны, проглотить самого Игоря. Гром закинул руку на шею старшего мужа, притягивая ближе, зарываясь пальцами в рыжие волосы… …заснули они только под утро и, естественно, проспали, приехав на УЗИ за пять минут до назначенного времени. Увидев на мониторе своего ребёнка, Игорь почувствовал, как стальная клетка вины, давящая на грудь, стала тоньше, позволяя дышать чуть свободнее. В глазах начало щипать от подступивших слез, но майор, прикоснувшись кончиками пальцев к уголками глаз, быстро убрал эти непрошенные проявления эмоций. Сидящие рядом на стульях Сергей и Олег, не отрываясь, смотрели на монитор, словно были под гипнозом. Сережа кусал губы и выглядел так, словно сейчас расплачется. Олег, как всегда, выглядел сдержано, но то, как он сжал плечо Игоря, заставляло того волноваться за сохранность своих костей. Врач, проводящая обследование, - святая женщина! - разбавила обстановку одной фразой: - Всё идёт по графику, отклонений не вижу. Эмбрион еще крошечный, примерно шесть сантиметров. Он как мандаринка… - Как что? - хрипло переспросил Серёжа. - Как мандаринка. Знаете, есть сорт мандаринов, мелкие такие, у меня сын их очень любит… "Обалдеть, у меня мандаринка," - оторопело подумал Игорь и чуть не расхохотался. Стоит ли говорить, что после УЗИ они объездили весь город в поисках тех самых мелких мандаринов, потому что Сережа захотел? На замечание Игоря, что настоящие мандарины бывают только в декабре, а все остальное - ересь и гадость, миллиардер заявил, что тот ничего не понимает. Олег, который сидел за рулём, лишь смиренно вздохнул, слушая их перепалку. На его лице была глупая улыбка абсолютно счастливого человека.