Багряная смерть

      Пятница началась очень даже славненько — со свежей фотки играющих котиков в Инстанте, чудовищных размеров сэндвича и новости о том, что Лахлану Мёрфи вкатили двадцать лет строгача. В Морнуоте. Без права обжалования. Лучшая новость недели, мать его пуму! И её мне сообщил не кто-нибудь, а сам сенатор Маккензи, он же отставной палач инквизиции, он же консерватор, ловко переобувшийся в либерала. Ну, для меня просто дядя. Да, большую часть времени он нежно лелеет свою без того раздутую репутацию и ведёт себя как заносчивый говнюк, но человек на самом деле неплохой. Я не забыл, кто десять лет назад помог моей семье спешно покинуть Запад и обосноваться в столице. И кто потом ограждал меня от назойливого внимания всяких жёлтых писак, тоже прекрасно помню. Светлейший дядюшка Лоркан не слишком любит тёмных тварей, однако о своей семье заботится всегда. Любыми средствами.       В этом мы с ним очень похожи.       Пообщав дядюшку и парой слов перекинувшись с прокурором Ромеро, я взял турку, вылил в чашку оставшийся кофе, тщетно попытался согнать Киру со стола. За что мне тут же от души врезали крошечной лапкой и даже лениво куснули. Котята — противнейшие создания, даже паскуднее комнатных собачек, но как перед ними устоять? Свои невоспитанные выходки они с лихвой компенсируют преступной милотой и возмутительной маленькостью. Кира настолько же прелестная, насколько и вредная.       Сел сам, затем ссадил котёнка на соседний стул, невзирая на все контрмеры в виде когтей и зубов. «Нельзя» значит «нельзя», никаких послаблений и уступок. Если не будешь воспитывать кошку, она очень быстро обнаглеет и начнёт воспитывать тебя.       С людьми, впрочем, это тоже работает. Уж я-то знаю, у меня третий выводок стажёров подрастает. Ну, пытается. Стажёры впрямь чем-то похожи на котят: милые, забавные, слегка дурные и подчас несносные…       Комм зазывно пиликнул, сигналя о входящем сообщении. Я выразительно закатил глаза — ох, и кто бы это мог быть? — открыл приложение и нажал на значок-конвертик.       «Опять???»       «Чувак, хватит! Постить! Котов!»       «Я же не на них дрочить хожу!»       Я фыркнул и шустро набрал ответ:       «Что, прямо у Грейвса на лекции? А ты затейник».       «АГА СТАЛКЕРИШЬ!»       Ну типа того, да. Предпочитаю знать о своих стажёрах как можно больше — это сводит на нет всякие неприятные сюрпризы и непредвиденные ситуации. В какую категорию можно отнести моё навязчивое желание (а вернее сказать, твёрдое во всех нужных местах намерение) трахнуть своего стажёра? Да хрен его знает.       «Грейвс сам заебёт кого хочешь. — Дэйми не изменял себе и даже в электронном виде выдавал триста слов в минуту. Впрочем, тут его можно пожалеть: то, что Грейвс — самый злоебучий препод на кафедре, я по собственному опыту знаю. — Котики тут бессильны, клыкан. Мне поможет только твоё селфи с голым торсом…»       Я бы, может, даже и сделал — просто из вредности, чтобы лекция стала ещё увлекательнее. Но мне лень. Так что нет. И вообще… я же как-то справляюсь без твоих фоток? Магия воображения.       О, так и запишем.       Магия воображения, правда, тут же отожгла на все деньги и охотно нарисовала передо мной Дэйми. На коленях. Без лишних тряпок и наконец-то занявшего рот делом.       И да — это я тоже старательно записал, злодейски улыбаясь в чашку с недопитым кофе.       Ответа не последовало. Даже как-то жаль немного. Хотя через пару часов Дэйми сможет ответить лично, уж за ним-то не заржавеет. А пока что надо вытащить себя на пробежку с Мартеллом, покидать ему же мячик и вообще заняться чем-то кроме похабных размышлений.       Например, подумать, что вообще за хрень происходит между мной и Дэймоном Гальярди. И нет, я сейчас вовсе не про наши сомнительные переписки в Инстанте.       Честно сказать, я ждал (с ужасом, но и с тайной надеждой), что Дэйми после моих охуительных рассказов про становление вампиром непременно от меня отвернётся. Должен был отвернуться, особенно на фоне того, что случилось с его сестрой. Хотя бы держать дистанцию. Но он не отвернулся. Не сбежал, не запросил себе другого куратора, и даже пресловутого холодного профессионализма на себя не напустил. Напротив, только прилип сильнее, и хоть и строил из себя сучку большую часть времени, но стал относиться ко мне будто… с нежностью? Сперва я его попытки то подсесть поближе, то устроить подбородок у меня на плече пока я копошился в документах, принял за дежурную поддержку. Ну или, что ещё хуже, за жалость. Но ни того, ни другого на поверку и близко не было. То есть да, поддержку-то я чувствовал. Но такую, которую обычно оказывают кому-то близкому. Мол, я здесь, видишь? Не сбежал, не прячусь, лезу в твое личное пространство, вполне готов залезть в штаны, и плевать, что ты жуткий вампир.       Это было странно. Всё это. Совсем юный Дэйми, с чего-то решивший, что мне непременно нужно его участие, и его же сотня рук на моих плечах, коленях, ладонях. Тепло его тела, его эмоции, чистые и искренние. Его губы, целующие мои просто потому, что…       Я тряхнул головой, прогоняя эти мысли. Хотеть красивого парня — это нормально. Я его хочу, он меня хочет, и ни один из нас не страдает излишней скромностью. Ну, Дэйми-то точно, судя по его странице в Инстанте и фотографиям, где он методично перецеловал чуть ли не половину размалёванных сопляков этого отнюдь не маленького города.       Чувствовать же что-то большее, особенно мне, вампиру… Нет уж, Мариус, притуши. Ты не будешь привязывать к себе мальчишку только потому, что в тебе проснулись грёбаные вампирские инстинкты. (И продумывать план убийства сопляков с фотографий тоже не будешь; ты ж не Салазар Тэйн, в конце-то концов!)       …проснулись и никак не желают засыпать, судя по тому, что я вот уже полчаса кошусь на вдруг замолчавший телефон. Вздохнув, усилием воли выкинул из головы нашу занимательную беседу и принялся собираться — план переделать некоторые дела перед работой никуда не делся. Да и прийти лучше бы пораньше.       В пятницу многие приходят на работу раньше обычного — разумеется, чтобы потратить вечер на что-нибудь поинтереснее. Вот и я не стал прохлаждаться: к двум пополудни уже припарковался возле штаба. Разве только заехал в «Нобу», помня, что сегодня моя очередь всех кормить, и уж затем отправился воспитывать своё буйное гнездо.       — Риз, голденгейты не отдают нам дело Альфреда Кирка! Скажи им, что они бляди! — тут же принялась жаловаться Амина, едва завидев меня.       — Риз, подбросишь потом до дома? Я без колёс, Герта с детьми отжали мою тачку! — присоединился к ней Акс, умоляюще сложив ручищи перед собой.       — Риз, шеф где-то шляется, заверишь мои отчёты? Сдать надо вчера! — подала голос Сильвия.       — Риз, ты пожрать принёс? Я с десяти утра тут въёбываю, скоро на людей кидаться начну! — возмущённо поведал Рио. Я закатил глаза и сделал вид, что сваливаю из этого дурдома. — Эй, куда побежал? Хавчик отдай сначала!       — Да разве ж от вас убежишь? Догоните и завалите, — проворчал я, сгрузив пакеты на ближайший стол. Унюхав добычу, вся эта разношёрстная братия временно потеряла ко мне интерес и радостно побежала шуршать пакетами. — Детям оставьте, оглоеды!       — А что, их дома не кормят? — съязвил Рио, по уши зарывшись в пакет с холодными блюдами. Даже я не люблю суши так же сильно, как наша рыжая ехидна.       — Не жадничай, палантин. Котятам нужно много еды!       — Нет пределов твоей зоошизе, да?..       — Кто сказал «еда»? — на пороге замаячил оживлённый Винс. — Это что, гой куон пахнет? Риз, выходи за меня!       — Что угодно, змейка, только забери меня отсюда, — меланхолично отозвался я, включив персоналку. Работать отчаянно не хотелось. Пятница же!       — Мы не успели даже пожениться, а ты уже изменяешь прекрасному мне? — услышал я знакомый голос, полный ехидства. Я обернулся — Дэйми чинно вышагнул из-за спины Винса, будто случайно толкнул плечом и состроил до того драматическую морду, что хоть завтра в театральный кружок сдавай. — Нет предела вампирскому непостоянству! Но так и быть, прощу тебя на сей раз. А вот тебя, гадюка, нет.       — Что, скормишь мне отравленную крысу? — не остался в долгу Винс.       — Дождусь, пока ты уснешь, и перенесу в холодное место. Впадёшь в спячку на пару месяцев. Вроде и от коварного соперника избавлюсь, и никого не грохну. Удобно с вами, змеюками!       — Посмотрела бы я, как ты его в то холодное место прёшь на своей тощей хребтине, — съязвила Валери, демонстративно повиснув на мне. Я улыбнулся и пригладил её непослушные светлые волосы. Маленькая, но грозная волчица мне приглянулась с первых дней, и у нас как-то незаметно сложилась тёплая сверховская дружба с избытком фамильярных прикосновений. С Аксом она тоже сдружилась, но я, как негласный альфа её новой стаи, был в приоритете.       — Ты кого тощим назвала? Метр, блядь, в прыжке! — Дэйми, естественно, не оценил столь нелестных отзывов о своей прекрасной персоне. — Отлепись от чужого куратора, у тебя свой есть!       — Спокойно, котятки, мамочки на всех хватит, — протянул я, садясь за стол. — Как там мистер Грейвс поживает? Надеюсь, этот прекрасный джентльмен в добром здравии?       — И отличном расположении духа, — саркастично протянула Вал, под убийственным взглядом своего дружка отлепилась-таки от меня и потопала тискать Акса. — Он у нас само очарование.       — Ты мне будешь рассказывать? Я у него диплом писал!       — Да у тебя стальные яйца, мужик.       — Идеальный Риз настолько идеален, что даже Грейвз не нашёл, к чему приебаться. — Рио плюхнул передо мной коробку с роллами. Он сам та ещё заботливая мамочка, хоть и делает вид, что ему насрать на всех и вся. — На, отвлекись от своей гейской мелодрамы, пока мы всё не съели.       — И правда. — Я повертел в руках палочки, глянул на вожделенную коробочку с рисовыми кругляшами, обёрнутыми в прямо-таки непристойное количество лосося, и печально изрёк: — Слишком вкусно, чтобы работать.       — Ого, Риз сломался, несите нового!       — С нашей работенкой даже мертвяк заебется, — многозначительно протянул Дэйми, прежде чем упасть на стул рядом со мной.       На еду, что характерно, даже внимания не обратил, но под моим долгим и недобрым взглядом все же потянулся к одной из коробок. С таким видом, будто это я ему ту самую отравленную крысу предлагаю. Но надолго не замолчал — как раз в тот момент, когда он едва закончил жевать кусок курицы, в дверях возник незадачливый Джордан с кипой каких-то бумаг в руках.       — О, бабулина радость! — прежде чем тот даже открыл рот, чтобы поздороваться, возвестил Дэйми. На весь наш кабинет, да. — Уже соскучился по мне? Так вроде недавно виделись. Или хочешь попросить меня помочь с подготовкой к экзамену Грейвса? Прости, дорогой, я очень занятой человек, никак не могу помочь одногруппнику!       — Себе помоги, сучка крашеная, — огрызнулся Джордан. — Я, в отличие от тебя, экзамен не завалю. О, прошу прощения, маршал Арчерон, этому идиоту Гальярди лишь бы поскандалить, — прибавил он совсем другим тоном, улыбаясь так усердно, будто бы в Голденгейте ему за это приплачивают. — Вот, пожалуйста, документы по делу Кирка и все сопутствующие материалы.       — Спасибо, Джордан. — Вежливо улыбнулся ему в ответ, хотя, признаться честно, у меня было что сказать на тему того, кто здесь идиот и не лечится. Это мой Гальярди, только мне можно над ним насмехаться. — Что-нибудь ещё?       — Да! То есть нет… То есть… могу я чем-то вам помочь? Я сейчас абсолютно свободен! — выпалил Джордан, глядя на меня не то восхищённо, не то умоляюще. — Только скажите!       — Ну что ты, не утруждайся. Мы тут как-нибудь сами.       — Да-да, — разумеется, не смог промолчать Дэйми, — вали отсюда, пирожочек, тут люди работают, вообще-то.       — Это ты-то работаешь? Я и вижу! До сих пор не понимаю, как тебя, — Джордан окинул Дэйми красноречивым и явно презрительным взглядом, — вообще допустили до практики…       Дэйми в долгу, разумеется, не остался — право слово, скоро я начну подозревать этих двоих в тёплых чувствах друг к другу. Он оскалился одной из этих своих улыбочек — белозубой, вроде бы открытой, но настолько ехидной, что впору яд с клыков сцеживать.       — Потому что у меня рабочий рот и я хорошо обращаюсь со стволами, милый.       С откровенно похабной фразочки заржали все, Рио еще и улюлюкнул многозначительно, а вот Джордан покраснел точно помидор — видимо, воспитание не позволяло ему спокойно воспринимать треп моего стажера. Мне, допустим, тоже, но я достаточно долго знаком с Аксом и Рио, чтобы разве что глаза закатывать на подобное.       К счастью, перепалка на этом и закончилась: Джордан одарил меня несчастно-обиженным взглядом, точно это я тут нанёс его целомудрию моральную травму своими двусмысленными фразочками, и вымелся-таки обратно в Голденгейт. Дэйми же лучился злобным довольством, словно бы не зашпынял ботана в скучном галстучке, а выбил у Грейвса экзамен автоматом.       — За что ты так взъелся на бедолагу? — укорил я, старательно пряча усмешку. — По-моему, он милый.       — Что, прости?! Как ты посмел, коварный изменник? — патетично воскликнул Дэйми. И тут же тоном заправского быдла прибавил: — Ты чё, бессмертный?       На этот раз глаза я закатил уже более красноречиво и только чудом удержался, чтобы не накрыть лицо ладонью — не от внезапного стеснения, просто… Просто воображение хорошее, да.       — Ну что ты так смотришь? Нас поженил уже весь этаж, так что ничего не знаю. А со стариной Джорданом у нас взаимная любовь с первого курса и должна быть увековечена в книгах.       — Они чуть не подрались в туалете Магистерии после того, как Дэйми сдал юриспруденцию на отлично, а Джордан обвинил Дэйми, что тот списывал, — охотно поделилась Вал. — Вышло так себе — эти две девчонки разве что морды друг другу поцарапали, но было смешно.       — Тебе смешно, а я чуть не сдох, пока готовился к гребаному экзамену, — мигом скривился Дэйми. — Так что Джордан заслужил кармы в моем лице. И это я молчу про всё остальное…       — Ага, про то, как увёл у него девчонку.       — Джордан и девчонки? Не смеши меня, я спасал бедолажку от смерти из-за скуки.       — И Риза тоже увёл, — хохотнул Рио, ткнув в мою сторону палочкой для еды. Я невозмутимо дёрнул бровью и любовным взглядом одарил парочку суши с угрём, которые так и манят их сожрать. Еда всяко интереснее этой так называемой гейской мелодрамы. — Небось сразу понял, что твой пирожочек по нему сохнет. Ай, почему вообще все вечно сохнут по Ризу, когда есть я?       — Что, решил приударить за Джорданом? Совет да любовь.       — Эй, это не я назвал его милым!       — Ну и что? Не мой тип. Милуйте боги, да он похож на потерявшегося щенка. — Я выразительно поморщился, а затем насмешливо прибавил: — Которого зашпынял злобный невоспитанный кот.       — Кто о чём, а Арчерон о своих кошаках. Тьфу на тебя, зоошиза!       Ну да, зоошиза. Как будто это что-то плохое, право слово! На выпад Рио я даже отвечать не стал, продолжив степенно уничтожать мной же принесенную еду. Правда, разок пихнул Дэйми, который моего аппетита явно не разделял и так и норовил сболтнуть ещё что-нибудь эдакое. И так уже сболтнул, куда уж дальше, право слово!       Покончив с едой и, по счастью, с перемыванием косточек бедолаги Джордана, все наконец разбрелись по своим местам. Пинание хуев — дело, конечно, благодатное, однако приличную даже по столичным меркам зарплату нам платят отнюдь не поэтому. Оглядев стол, что мы делили с Дэйми, я тяжело вздохнул: работы невпроворот, и вся сплошь унылая и связанная с писаниной. Я-то к ней отношусь спокойно, однако сложно думать о складности отчета, когда рядом с тобой торчит кто-то вроде Дэйми. Пусть и умеющий включать профессионала, когда это нужно, однако же всё равно то и дело меня отвлекающий.       Ну просто потому, что это Дэйми. Беспокойное хозяйство, головная боль и неприлично смазливый мальчишка, в очередной раз напяливший какой-то умопомрачительно всратый нарядец на казалось бы цивильную работенку. Ладно, буду честным хотя бы сам с собой – наряд и наряд, вот только на очередной ошейник из тех, что он так полюбил на себя цеплять, я спокойно смотреть совсем не могу. Запретить ему их, что ли?..       Ладно, кому я вру. Мне нравится. И яростно-красная куртка, которую он успел раза три сбросить с плеч, оставаясь в одной футболке, и надеть снова. И росчерки татуировок на смуглой коже. И даже грёбаный ошейник. Хотя бы тем, что будь Дэймон другим, чуть менее… настоящим, нравился бы он мне вполовину меньше.       …ладно, стоит признать, что в стажёрах есть особая польза – с отчетами мы на пару с Дэйми расправились быстро. И не только мы – на часах было всего-то семь часов вечера, когда к нашему столу подкатил Акс с уже привычным сопровождением в лице Вал и, нагло устроив задницу на моем столе, заявил:       — У меня к тебе дело буквально государственной важности, Арчерон.       — Нет, я не буду помогать тебе с делом Бэйлиш. Ебись сам, я в ваши медвежьи разборки и за повышение зарплаты не полезу.       — Фу, как грубо. Но нет, я уже почти, как ты выразился, доебал. Всех, кого надо, так что спокойно. Подкинь до дома, а? Мою машину жена отжала, а я что-то не в настроении сегодня ехать в нашем чудесном – и вонючем – общественном транспорте.       — Чего это сразу вонючем? – обиделся вдруг Дэйми. – Я люблю метро. Никаких тебе пробок и нервных идиотов с хуёвыми сигналками.       — Жалкий человек, что ты понимаешь? Я мерзкий кусок меха, я чувствую даже то, что ты жрал на завтрак!       — Ага, литр кофе, — тут же сдала моего стажера Вал. – Моя тоже на техосмотре, так что полностью солидарна.       — А, то есть еду ты ненавидишь даже сильнее, чем кофе? Отрадно слышать, — произнёс я с сарказмом. Дэйми под моим недобрым прищуром старательно напустил на себя невинный вид, но кто бы ещё поверил в этот спектакль. — Ладно уж, идёмте отсюда. Как, говоришь, у Герты очутилась твоя тачка? — спросил уже на ходу. И впрямь пора сваливать, пока нам всем на головы не грохнулся какой-нибудь поганый криминальный сюрпризец.       — Ну, свою она одолжила на время кому-то из родни, а крайний остался я, — фыркнул Акс, помотав головой. — Ты, мол, один, а нас пятеро; девочек надо везти на дополнительные занятия, мальчиков — к кинологу… Ну вот эта вся семейно-бытовая фигня, которой ты старательно избегаешь.       — Я слишком молод для этого дерьма. И да, бедный кинолог!       — Он ненавидит моих младшеньких! — пожаловался Акс радостно ржущим стажёрам. — Ну что за бессердечный кровосос?!       — Твои псины — исчадия ада!       — Твоя Кира как будто нет! Вот уж воистину вздорный кусок меха!       — Огрызок, я бы сказал, — меланхолично отметил Дэйми. — Но не обижай мою будущую родственницу!       — Что, всё настолько серьезно? — ухмыльнулся Акс. Да так и замолчал, заметив, как решительно открывает Дэйми дверь с пассажирской стороны и падает в кресло. Даже ремень пристегнул, поганец! — А, вижу, вопросов нет. На свидание-то хоть успели сходить или сразу в бюро регистраций?       — Ой, нет, я слишком молод для дерьма под названием брак. А вот про свидание интересно. Риз, мы сегодня выступаем в «Армандо». Я буду красивый и охуенный, приходи, не пожалеешь! И Вал будет. Не настолько красивая, но… Ай!       — Ну надо же, какие звёзды в нашей скромной богадельне! А Риз когда-то тоже играл во второсортной рок-группе…       — Боги, Акси, не преувеличивай, — отмахнулся я. — Это была группа моей подружки, и у них там был наглухо ебанутый клавшник — то с очередной пассией расстанется, то в запой уйдёт, то колёс каких-то нажрется… В общем, я был сессионным музыкантом и изредка спасал их задницы, а они откупались всякими ништяками и не заставляли меня петь. Почти. — Я поморщился — уж что совсем не моё, так это драть глотку на потеху публике. Но у моих тогдашних друзей было альтернативное мнение. — Да я даже петь-то не умею!       — Брехня, — заявил Дэйми, любопытно сверкая глазами. Блядский боже, надеюсь, он-то меня петь не заставит? О, ну да, непременно заставит. Это ж Дэйми. — Ты до шестнадцати лет в спецшколе чалился, всё ты умеешь! Небось препод по сольфеджио тоже зарился на твой слащавый баритончик, а?       — Я бы попросил! Баритон-тенор, — поправил я надменно. — И, блядь, не говори в моём присутствии про сольфеджио, у меня после уроков миз Кастеллани непроработанная детская травма. «Мариус, Ма-а-ариус! Ты попадаешь в ноты, Мариус, но делаешь это без уважения! Больше, больше, БОЛЬШЕ эмоций, ты не на блядской тригонометрии!» Мать Тьма, да я блядскую тригонометрию ненавидел меньше!       — Мне знакома твоя боль, бро! — искренне заверил Дэйми. Правда, только после того, как проржался вместе с остальными. — Я тоже музыкалку ненавидел всей душой. Даже странно, что мою любовь к пению это не угробило. Кстати, давай-ка о самом важном: ты придёшь или как?       — Я подумаю.       — Приму это за «да». В десять часов чтоб уже сидел и любовался!       — Если это строго обязательно, то зачем вообще было спрашивать?       — Из вежливости.       — Из чего?.. Ха-ха.       — Что это, блядь, за «ха-ха»? Как ты смеешь?! Да я сама учтивость, галантность, обходительность!..       — По ходу они про нас забыли, — тихонько фыркнул Акс позади нас. — Лишь бы трахаться не начали.       — А я б посмотрела, — в тон ему откликнулась Вал.       — Не-не-не, боюсь, моя гетеросексуальность не переживёт такого зрелища!       — Гетеросексуальность переоценивают, — деловито заметил Дэйми. — Серьёзно, чувак, это же так уныло — ограничивать себя, когда мир настолько разнообразен!       — Ага, сказал чувак, который уже почти удочерил чужую кошку, — не преминул подколоть Акс.       — Котики — святое! Я, может, только ради них и соблазняю вашего суперкрутого ликвидатора.       — Ещё скажи, только ради него на эту работенку и подался!       — Я не настолько хорошо вру.       — Ах, Дэймон, ты ранил моё немёртвое сердечко, — пробормотал я, свернув на просёлочную дорогу. Акс живёт в Форрест Хилл — цивильном пригороде, который так любят меховухи всех видов и подвидов. Оно и понятно: тут тебе и лес, и славный вид на реку, и людишки косяками не шастают.       — Твоё самомнение и из дробовика не пробьёшь, — ехидно возразил Акс. — О, приехали, что ли? Похоже, я сегодня умудрился вернуться домой раньше всех.       Как выяснилось, кое-кто его опередил. Едва я выбрался из машины, чтобы покурить (в присутствии оборотней дымить в машине было бы невежливо), как мне навстречу с громким лаем метнулась парочка золотистых ретриверов. Вернее, парочка шумных, назойливых, невоспитанных чудовищ. Ума не приложу, как я их вообще обаял? Чем больше игнорирую, тем сильнее липнут.       Вот и сейчас тоже прилипли. Накинулись, чуть ли не сшибая с ног, и упорно пытались облизать везде, где дотянутся. «Почему, почему ты не навещал нас, любимый человечек?! — словно бы вопрошали они. — Как мы прожили две недели без твоей кислой рожи?!»       — Восторг, — проворчал я, всем своим видом стараясь выразить брезгливое негодование. Однако поочерёдно погладил пушистых чудищ, по опыту зная, что иначе от меня не отстанут. — Привет, шлюшки.       — Не обзывай моих деток! Оларс, Дитмар, ко мне!       Куда там — даже ухом не повели. Эта парочка слушает только Герту. Ну хотя её вообще все слушают, Герта — она такая. Красивая и грозная северная валькирия, внушает почтение одним видом.       — Я констатирую очевидное — назойливые псины липнут ко всем подряд. То ли дело коты. Любовь котика, знаешь ли, ещё заслужить надо!       — Было б чего заслуживать! Эти самодовольные куски меха кроме себя никого не любят, известный факт.       — Вот и нет!       — Вот и да!       — Вы, блядь, ещё подеритесь! Видит Хаос, мужики хуже детей, — ворчливо заметила Вал, выбравшись из кара. Псы переключились на неё, за что я вознёс хвалу всем богам по очереди. И наконец-то закурил, да. — То ли дело вы двое, а? Хорошие, хорошие мальчики!       — Я сейчас помру от умиления, — не скрывая сарказма в голосе, протянул Дэйми, тоже выбираясь из машины. — Не вампир, а прямо отец года!       Встал подле меня, деловито кривя нос при взгляде на свою подружку, возящуюся с собаками, повел пальцами, прося поделиться с ним сигаретой. Я отказывать не стал, дождался пока он прикурит от вспыхнувшего на пальцах огонька и затянется, прежде чем продолжить разговор.       — Ничего не имею против собак, — сказал я на всякий случай. — Но право слово, держать таких чудовищ в доме — это же ужас какой-то.       — Вал однажды притащила в наш дом щенка. Нет, маленькое чудовище было очаровательно, то какое же счастье, что у него нашлись хозяева! За три дня — три пары наушников! И мои любимые кеды!.. Хорошо ещё, что своей альфой это недоразумение сразу выбрало Вал. Правда, лезло почему-то в мою кровать.       — Просто тебя оно выбрало мамочкой, — хохотнула Вал.       — Вот уж радости-то…       Наконец, вдосталь нагладившись и нализавшись со всеми по очереди — даже Дэйми досталось, — мохнатые чудища свалили обратно в свой дом. Точнее, Акс погнал их домой, да и сам, распрощавшись с нами, потопал следом. Я выдохнул — общение с собаками никогда не давалось мне легко — и сел за руль. Следом за мной в кар залезли и Вал с Дэйми, причем последний всё так же плюхнулся на сиденье рядом со мной. Всем видом показывая, что это его законное место. С такой же наглой мордой беленькая Кира укладывается на мои чёрные рубашки.       Мать Тьма, похоже, я завёл третьего кота, сам того не заметив.       Путь до жилища моих стажёров прошёл без приключений: мы встряли в парочку пробок, но это было почти незаметно, учитывая, что со мной ехала парочка тех ещё болтунов. Я даже умилился немного — кто бы мог подумать, что можно оскорблять друг дружку с такой любовью? Меня в разговор тоже активно втягивали, и я как-то незаметно для себя даже выболтал пару-тройку студенческих историй, компрометирующих моё честное имя. Ладно, если что, потом буду всё отрицать.       — Эй, клыкастый, до вечера, что ли? — Едва мы припарковались, Вал приобняла меня за шею и звонко чмокнула. (Дэйми уставился на нас так, словно мы у него кошелёк спиздили, никак не меньше.) А затем шустро вымелась наружу. — Я сваливаю, допустим, в душ, а вы двое займитесь уже чем-нибудь неприличным. Хаосом клянусь, ваш взаимный недоёб становится опасным для окружающих…       — Да съебись ты уже, задолбала!       — Вот-вот, я как раз об этом!       — Стерва!       — Шлюха!       Не в силах сдержаться, я засмеялся. Дэйми же выставил средний палец уже удаляющейся спине Вал, после чего наконец вернул своё царское внимание мне.       — Я не шутил про клуб. И про то, что я хорош, не шутил тоже.       — Искренне верю, — отозвался я. Весьма охотно, между прочим, и ничуть не соврал — от одной фантазии, каким Дэйми может быть на сцене, в его среде обитания, внутри всё предвкушающе сжимается. Ебучие бабочки или как их там.       Ну или это всё от того, что он вдруг оказался как-то совсем уж близко, опалил шею и щеку своим жарким дыханием. Прикосновением тёплой ладони. Мои руки инстинктивно потянулись к нему, сомкнулись на талии.       — Ты издевался надо мной, пока я был на паре. У Грейвса, между прочим! — возмущённо, но ничуть не недовольно зашипел Дэйми у самых моих губ. — Ты издевался надо мной весь рабочий день, гадкий ты клыкан!       — Не припоминаю, когда успел с последним.       — Сидел рядом. Весь такой красивый, холодненький, ну точно принц в изгнании. Люблю такое. И собаки ещё эти…       — И при чём тут псины Акса, позволь спросить, — заинтересованно спросил я. И мне правда было интересно, потому как логика Дэйми порой — это нечто.       — Они тебя вылизывали. Я тоже хочу. — Последнее он сказал совсем уж тихо и почти касаясь уха.       А потом уже и не почти — я почувствовал короткое прикосновение его языка к мочке, но не успел ни возмутиться, ни отстраниться. Вообще ничего. Потому как Дэйми так же быстро наклонился к моим губам, коснулся их в поцелуе, быстром, но жадном, споро толкнулся в мой рот языком и, едва коснувшись им нёба, отстранился. Я даже руки опустить успел, пока приходил в себя и пытался понять, что это было.       По всему выходило, что меня только что нагло облапали и засосали прямо посреди улицы, почти средь бела дня. Ещё и улыбались при этом так насмешливо, что поди разберись, кто тут взрослый, умудренный опытом и непременно гадкий клыкан, а кто — малолетний стажер с завышенной самооценкой.       — Явка обязательна, Ма-ариус. Вздумаешь не прийти — сживу тебя со свету и сожру печень, — деловито сообщил он, но в тёмных глазах напротив было столько ядовитой насмешки и предвкушающего огня, что я всерьёз пожалел, что согласился.       Отволочь поганца в место поукромнее и измываться над ним всю ночь — вот чего мне хочется на самом деле.       — Разумеется, я приду. Было бы очень грубо отказаться, — протянул я, с прищуром глядя на нахальное чудище, что так бесцеремонно оккупировало мой «Сезар», моё рабочее место и даже мои мысли. Все сплошь неприличные, да. — Что ж, если ты и впрямь так хорош, как болтаешь, то я даже вручу тебе награду.       — Я-то хорош, но всё ещё не хороший мальчик, — едко отозвался Дэйми, однако было очевидно: этой самой «награды» он хочет прямо здесь и сейчас. Равно как и я сам, но мне-то не двадцать один. Вроде как. Я уже не уверен. — Наверное, ты меня недостаточно мотивируешь.       — Вот как? — Склонился ближе к нему, кончиками пальцев огладил ошейник, проследил полоску нежной кожи над ним. — В таком случае — наказание. Кто знает, возможно, тебе понравится.       Дэйми шумно выдохнул что-то вроде «да ну блядь», дёрнулся было ко мне, но я не дался. Не позволил сократить без того смешное расстояние между нами, упёрся ладонью ему в грудь. Жар чужого тела ощущается даже через одежду, как и заполошный стук сердца — живого, горячего, так непохожего на моё собственное…       — Нет, — отрезал строго, пресекая любые надежды обесчестить меня и мою машину. Да, свои надежды в том числе. — Выметайся. Живо.       — Бесишь, — выдал Дэйми почти жалобно. Но, на удивление, послушался. — Чтоб ты знал, я непременно отомщу!       Я на эту страшную угрозу лишь рассмеялся.       — Буду ждать с нетерпением, Дэймон.