Easier alone (Легче в одиночку)

Второе правило Ким Тэхёна: никогда не полагаться на других. Если хочешь, чтобы было всё идеально — делай сам.

Тэхён прекрасно помнит и придерживается этого, несмотря на все угрозы и указы товарища подполковника, который сам порекомендовал этого ребенка, цитирую: «Как упорного, настойчивого, не сдающегося и честного начинающего копа.» Он так о каждом новом говорит… Талдычит об одном и том же, лень придумать что-то поновее? Ну сказал, что этот сопляк такой весь из себя: «Принципиальная честная дама», неподкупная и как алмаз — смотреть, но нельзя трогать. Фи. А что в итоге? Тэхён — это как бабка с нижнего этажа с шабашем кошек и таких же ей подобных или сосед с чертовой дрелью в воскресенье. И как была рада бабка, когда о великие сыщики и пречестные копы сливались, жалуясь Намджуну и всем коллегам, и увольнялись. В этот момент Тэ чувствовал себя лучше всех, что даже бы забил на свою лень и поднялся в гору. Вот уж и скалолаз. Ничего не скажешь. Коротко говоря, это никак не повлияло на отношение Тэхёна к этому невинному Чон Чонгуку. От него в первую же секунду все были в диком восторге, кроме недовольной бабки. Парнишка младше его года на три, хорошо сложен, улыбчив, немного стеснителен, скорее всего, из-за новых и незнакомых людей, вежлив и внимателен, спокоен, у него ровный нейтральный голос. Но что-то не складывалось у него, Тэхёна, такого хорошего мнения об этом ребенке, понимая, что его точку зрения никто не поддержит, уж слишком все увлечены новичком. Эгоизм выходит вперед с ружьём. Как это так получается, что Тэхён больше не будет лидировать по обсуждениям и небылицам в отделе? Он уже мысленно его палкой ГИБДД, той самой, что в полоску, отхреначил. «Он никогда не был наивным, его было невозможно обвести вокруг пальца, и все, кто были с ним знакомы, поражались его проницательности и аналитическому складу ума, который помогал вычислить ложь и не позволить ввести себя в заблуждение». Но офицер Ким сдался и всё-таки признал, что ребенок не врёт, он просто пытается показать все свои хорошие качества, завести друзей, быть своим, а не белой вороной среди чёрных. Возможно, он бы и отнёсся к парню нормально, если бы не одно но… Чон Чонгук назначен его напарником. И не только на это дело, а на долгое по продолжительности время. И вот тут-то и вся загвоздка… Опер скоро начнет психовать как малолетка, которой поставили в пару на уроке химии того самого плохого парня, доставляющего ей одни беды и смешивающего все колбы между собой с довольной рожей, словно кот смотрит на сметану… И это в его голове прокрутилось уже аж дважды, а они только один раз взглядом перекинулись… А может они поменяются местами? У Тэхёна два по химии… У Тэхёна с — стабильность. Тэхён просто отворачивается лицом к окну, хмыкая себе под нос, это замечает и Намджун, и Чимин, от которого этот жест: «Мне до одного места, посмотрю на небо пару минут, а потом всё выскажу в лицо», и сам Чонгук. Парень чувствует на себе этот взгляд, наполненный неприязнью и какой-то досадой, из-за чего начинает совсем немного нервничать. Тэхён хорош в его огромных глазищах, самонадеян и не очень-то вежлив, но хорош… Момент знакомства с парнем прочно и очень глубоко засел в подсознании у опера. Ему флешбэки из прошлого напоминают о первой встречи с напарником, когда Тэхён только начинал свой путь честного, порядочного, неподкупного копа. Они не ранят, но и теплой улыбки не вызывают. Воспоминания были наглухо заперты в клетке птицей, любящей свободу. Парень слишком долго думал над всем случившемся, терзая себя назойливыми мыслями и самоедством, хотя он ни капли не виноват в произошедшем казусе. А сейчас это отдается в районе груди, где должно по правилам биться сердце, глухой неприязнью и горькой тоской по прошлому. Кто там говорил, что Тэхёну все равно?.. Но он, Тэхён, не обращает внимания ни на кого, кто сейчас находится в общем кабинете. Парень просто спокойно подходит к небольшой раковине, ставя туда свою чашку с белым тигром, а после, медленно, не спеша идет к выходу, проходя мимо новичка. Тэхён отмечает то, что Чонгук красивый и довольно привлекательный, молодой парень, милый — когда улыбается, но взгляд его устремлен в пол, видимо, такой же как и все — не выдерживает даже простого присутствия Тэхёна. И как же он будет с ним работать?.. Опер хмыкает и делает свои выводы, даже толком не узнав человека, но всё же оставляет чистое место в своей голове, куда будет складывать все мелочи, им замеченные в процессе. Он начнет свою излюбленную игру «Доведи и наблюдай». Опер не привык предвзято относиться к людям, не прожив их жизнь, не побывав в их шкуре, но сейчас… Ребенок не виноват в том, что у него, у Тэхёна, проблемы с доверием. Большие. Нет, не так. Они уже достигли максимального размера. Выходя из кабинета под пристальным взглядом коллег, Тэ нащупывает в кармане новую пачку сигарет и благодарит себя за адекватность: во-первых, не высказал всё, что думает в лицо невиновному человеку; во-вторых, купил сигареты не со вкусом лимона. Сложно, черт возьми, у него не только с доверием проблемы, но еще и контры с самим с собой. С головой же давно у них вражда началась. Тэхён заворачивает за угол, идет к своему кабинету, снова кивает в знак приветствия сотрудникам отдела, с которыми у него нет больших конфликтов, делая это нехотя и чисто из вежливости, которой вечно недовольный тип вообще-то не блещет, и слышит строгий голос начальства.       — Тэхён.       — Вы уже можете ему говорить, что он больше не мой напарник, товарищ подполковник, я вам разрешаю, — лениво выговаривает слова Тэ, нарочно обращаясь к начальству на «вы», но Джун прекрасно понимает — какая злость скрывается под этим равнодушием и вежливостью. — Не собираюсь возиться с ребенком.       — Он младше тебя на три года, не преувеличивай, — начальник всё так же строг с ним, понимая, что его подчиненный придерживается своих правил и лучше всех выполняет работу. Но желание позаботиться об этом человеке всё же перевешивает понимание. Каждому нужна страховка, даже если ты — Ким Тэхён. — Мое решение не изменится, хочешь ты этого или нет, тебе придется с ним сотрудничать. Он не так плох, как ты думаешь.       — У меня есть Тан, других мне не надо, — рычит опер, до сих пор не повернувшись лицом к Джуну.       — Тэхён, ты будешь следовать моим приказам, я знаю тебя и понимаю твою позицию, но пока Чон Чонгук будет твоим напарником, а после уже решим окончательно.       — Максимум, что вы знаете обо мне — это как пиздец я не люблю вот такое дерьмо, а Соджуну он пригодится больше, чем мне. Может, нервы сохранит и здоровье не испортит.       — У Соджуна в данный момент нелегкая ситуация в жизни, он не в состоянии работать, и ты это понимаешь лучше всех. Единственный опер без напарника — ты. Они стоят друг напротив друга на расстоянии двух-трех метров, смотрят глазами, сражаясь и не проигрывая своему противнику. Тэхён не намерен сдаваться, не отстояв свое «нет», а Намджун не будет прогибаться под натиском опера. Это где это видано, чтобы начальство давало заднюю, из-за какого-то сотрудника? Будут стебать до конца жизни, а этот вечно недовольный тип будет пользоваться слабостью Джуна в своих целях. Поднасрёт как надо. Он это делает профессионально и с диким удовольствием. Но Тэхёна сейчас не только это волнует, но и сказанное Намджуном ранее, точнее — про первого напарника Тэ, Пака Соджуна. У них явные проблемы, недосказанность, местами присутствует нечестность и неискренность в словах своих же, но это ничего не должно менять. И это не меняет. Но это останется при нем, при Тэхёне, знать об этом не нужно никому и тем более — лезть.       — Давай так… — всё-таки Босс Ким идет на уступки, укусив себя за щеку изнутри.

🚬🚬🚬

      — Чего приуныл, Чонгук-а? — спрашивает Сокджин, смотря на новичка любопытным взглядом. Рядом сидит Хосок на кожаном диване, положив ногу на ногу, копается в телефоне.       — Всё в порядке. Самая лживая фраза. Никто в неё, конечно же, не верит, они вам не девчонки, которые после одноразового перепихона верят в то, что им напишут после, а также строят планы на будущее, включая свадьбу и хомячка Битсю. Вот хомячок — это важное составляющее в семейной жизни, без него не осчастливишь ни себя, ни свою любовь.       — Просто ему с напарником не свезло, — говорит Чимин, стоящий подле Чонгука, расположившегося в мягком кресле. На месте Тэхёна… — Ты просто не обращай на него внимание, тот вечно недовольный ходит с рожей кирпичом. Мем с лицом камня вошел в чат.       — Мне с ним работать, поэтому… — Гук не приуныл, он немного расстроен — не так он представлял свой первый день, совсем не так… Парни понимают его, как никто другой, — у него взгляд такой…       — Это эффект Тэхёна, — поясняет Чимин, словно каждый день это говорит, — на моей памяти нет ни одного человека, которому он понравился бы в момент знакомства. Я сам недолюбливал его поначалу. Но теперь считаю его хорошим другом, даже если Тэхён так не думает, — Чонгук выглядит удивлённым, — к нему нужно привыкнуть. Точнее, к его взгляду и манере. Иногда он действительно мудашмель, просто не обращай внимания. У тебя взгляд такой же оценивающий и наблюдательный. — Гук совсем потерял дар речи, не то чтобы это было тайной или секретом, но новичок не ожидал, что он настолько прозрачен для них. — Но у Тэхёна он… неприятный и отталкивающий. Как будто он прямо в душу тебе смотрит, извините — дрищет в неё и всё про тебя знает. Никому такое не нравится, а он делает это специально, чтобы люди относились к нему враждебно.       — Чимин верно говорит, — поддакивает Сокджин, который уже действительно привык к такому Ким Тэхёну — мы с Тэ… давно уже друг друга знаем, я работаю следователем, Хосок — экспертом-криминалистом, поэтому мы частые свидетели его состояния: «Жалю как плеча и прямо в жопу», — Чонгук усмехается, но понимает, что на деле это вообще не смешно, — сейчас проходит все нормально и адекватно, но…       — Бесконечно можно смотреть на три вещи: как горит огонь, как течет вода и как Ким Тэхён наёбывает и сливает новичков, ставших его напарником, — отложив телефон, вступает в беседу Чон, — ты бы знал, что он творил, когда на работу устроился я и Чимин. Джин уже работал тогда, он дольше всех терпит его, а мы были такими же не привыкшими, но в те моменты он был еще более менее сдержан… — эксперт вспоминает это всё с улыбкой на лице, потому что было отчасти смешно, но не всегда. — Было сложно, но никто тебя сейчас не пытается запугать — просто предупреждаем. Чонгук чет передумал уже…       — Этот опыт незабываем, после его стёба было такое ощущение, словно тебя пустили по кругу. Знаешь ведь поди ту шутку с одной девчонкой, окруженной толпой афроамерикосов? Если не готов к трудностям — лучше попроси товарища подполковника назначить тебя напарником к другому оперу, — заканчивает Чимин. — Если наше начальство хорошего о тебе мнения, рекомендует тебя… тем более — Тэхёну в напарники ставит, то ты должен быть невероятным человеком, поэтому мы не хотим, чтобы такие талантливые люди нас покидали так рано. Последнее не было сказано, но оно читается сквозь строк. И эти предупреждения взяты не из воздуха, а это действительно предостережение с целью сохранения детской психики. Чонгук смущен. Очень. Сильно. И парни это видят. Они уже как бы прониклись к нему, несмотря на то, что знают его от силы час-полтора. Такое впервые. Значит… человек хороший. Чон один из таких людей, которых вдохновляют такие милые слова в свой адрес, они оживают и начинают вставать с колен, следом — двигаются только вперед. Главное, чтобы были те, кто верит в тебя. А без поддержки, без подстрекающих слов, побуждающего не сдаваться ора в самое ухо — в разы тяжелее. Если быть честным, то Гук очень сильно волновался о том — как его примут в их так называемую «семью»; как отнесутся к его возрасту, потому что обычно сразу начинают предвзято относиться; как пройдет его день; как правильно подать себя, чтобы не сочли каким-то глупым недоноском; как не облажаться перед уже опытными офицерами и сотрудниками; как познакомиться со своим напарником. Он мог бы со спокойной душой поставить зелёные галочки напротив всех пунктов, кроме самого последнего. Его приняли все, кроме его напарника — Ким Тэхёна, что, скорее всего, сейчас разговаривает по этому поводу с начальством. Чонгук хотел переубедить его, хотел показать — на что он способен. Доказать не только вот этим людям, сидящим сейчас с ним в кабинете и тем, находящимся за его пределами, но и себе показать свою внутреннюю силу и упорство. Не зря же он живёт почти по армейской закалке, да и человек-трудяга. Одним словом — машина. И очень расстроился, когда понял, что шанса у него может и не быть, если опер надавит на Намджуна.

🚬🚬🚬

Тэхён выходит на специальный балкон, расположенный на третьем этаже отдела, с целью покурить. Иногда кажется, что его сделали именно для Тэхёна и Пака Соджуна, что был раньше напарником Тэ, такой же старший оперуполномоченный, но совсем отличается от него. Они хорошо сработались, часто разговаривали на левые темы, встречались в барах, чтобы забитые информацией головы отдыхали. Но два с половиной года назад начальство решило их разделить, для того, чтобы два лучших сотрудника выполняли работу по одиночке, наивно полагая, что их производительность улучшится в несколько раз. Начальник ещё никогда так жестко не ошибался. Никто не стал противиться, так было разумно, хоть и тяжелее. Соджун является очень профессиональным копом, имеющим большой опыт за спиной, хоть и является одногодкой Тэхёна. Если зайдет речь про Соджуна, то Тэхён бы сказал — что он бесчувственная скотина, бросившая его в самый непростой момент тэхёновой жизни. Ким хоть и говорит это в шутку, хоть и обида всё еще теплится внутри него, не пропадает, не уходит. Но тогда и Ким просто вычеркнул многих людей из своей жизни, разделяя их на «мусор» и на «близких». Тэхёна как-то спрашивал Джин насчет тех, что входят в важную категорию. И он назвал ему всего четыре имени: «Холзи, Тан и …возможно, скорее всего…нет, Соджун, Джебом». Но с третьим с того момента стало все только сложнее разговаривать. Он так же живет на работе, как и Тэ, так же предпочитает работать один, потому что уже привык либо с Тэхёном, либо без всех. Но к начальству проявляет уважение, открыто не показывает неприязнь к окружающим, он вежлив и учтив, заботится о чужих чувствах, стараясь обходить стороной их больные темы. Пак любит заступаться и выносить мозг, если кто-то перегибает палку. Соджун долго привыкает к людям, но подпускает их настолько близко, насколько сможет позволить. Не отталкивает от себя, но и не впускает в свой доверительный круг чужаков. Он идеальный до мозга костей, как сын маминой подруги. Уродился с цветком вместо башки. По мнению Тэхёна, Пак Соджун — педараст, который постоянно выебывается это хорошая версия его, Тэхёна, какой мог бы быть сам Ким. Они невероятно похожи, но космически разные. Мог бы быть… Но Ким Тэхён — Ким Тэхён. А Пак Соджун — педараст, который постоянно выебывается… Сделав такой вывод, Тэ больше не думал, что могло бы быть, если бы в его жизни два с половиной года назад не началась черная полоса. Тогда всё изменилось, а Тэхён стал своей полной противоположностью. Иногда жизнь действительно играет не по правилам и мухлюет. Не играйте с ней в карты — оставит с голой жопой средь бела дня.

«Одному легче»

Из размышлений его вывел тихий новичок, который не хотел нарушать одиночество старшего опера, но не выполнить просьбу Джина не мог. Он спокойно и бесшумно зашел на балкон, наблюдая за профилем Тэхёна, заметившего его присутствие уже давно, пытается скрыть свою неуверенность и мысленно дает себе мощную оплеуху. Он сильный, просто не привыкший. Что тут скрывать — Гук немного дрейфанул, из-за рассказов уже своих коллег про этого вечно недовольного типа.       — Сокджин просил позвать тебя. Уже без десяти двенадцать. «Говорит без специального обращения. Либо слишком самоуверен, либо они разрешили ему не соблюдать это».       — Ясно. Сделав последнюю затяжку и выпустив изо рта клубок белого дыма, Тэхён тушит окурок в пепельнице, которую они притащили с Соджуном. Парень чувствует на себе этот взгляд, он такой же как и у Кима. Оценивающий. Нет, не так. Интересующийся, присматривающийся, видящий сквозь напускное равнодушие находящееся внутри, но теплый с какими-то нотками дружелюбия, любопытство видно невооруженным глазом. Любопытство вообще нельзя проявлять к этой персоне, а то сожрёт вместе с костями. Тэхён не чувствует в нём угрозы, но всё равно не хочет нарушать свои же правила и идти навстречу этому новичку. Ни к кому он не хочет идти на уступки. Ему нужно лишь вернуть Ёнтана в их дом, ставшим чужим за последнюю неделю без пса. Ему нужно убедиться, что Тан в порядке, нужно выговориться ему. Только ему. Тэ спокойно, начиная с ног и заканчивая угольной башкой, скользит взглядом по новичку, тот стоически выдерживает это, хотя опер словно слышит скрежет зубов, он сам себе усмехается и выходит в коридор, направляясь к другому «отсеку». За ним идет ровным шагом Чонгук, у него походка ровная и размеренная, отличающаяся от тэхёновой, тот идет — словно кому-то сейчас набьет морду, но при этом не спешащая и ленивая. Он — олицетворение лени и преданности работе; Олицетворение опустошенности и равнодушия.

🚬🚬🚬

Они подходят к допросной комнате, сразу же увидев плачущих родителей, которым буквально вчера позвонили, сообщив о смерти единственного ребенка, их любимой доченьки N. Картина обычная, почти повседневная, но Сокджин, сидящий напротив родственников девушки, любезно приносит им целый графин с водой, спокойно говорит обычные слова успокоения, их Тэхён не выносит, от слова — совсем. Чонгук тоже никак не реагирует на это. И это поведение замечает опер, отмечая про себя, что он может быть намного серьезнее, чем при первой встрече. Привыкший? Если да — Тэхён его понимает, в этом плане они схожи. Джин, сославшийся на важный звонок, выходит из комнаты, сразу же замечая двух оперуполномоченных.       — Чонгук-а, ты уже посмотрел дело? — спрашивает следователь, полностью игнорируя Тэхёна, что вышло бы смешно, если бы не люди, сидящие напротив них за плотным стеклом и потерявшие близкого человека. Сотрудники, работающие не первый год в полиции, закрывшие большое количество дел и раскрывшие даже сложные преступления, уже практически научились отделять свою боль от чужой. Не все, конечно. Но они стараются просто помочь, но ни Джин, ни Чимин, ни Тэхён не смогут забрать её себе просто потому, что они тоже живые существа со своими чувствами, проблемами, эмоциями, с отличающимся от других болевым порогом. Если так подумать, то и врачи, и полицейские, и другие профессии, связанные с такой деятельностью всё видят: боль и отчаяние, которое люди не в силах скрыть, терзания и скорбь, видят — как люди сдаются и рассыпаются на части, не сумев потом вновь собрать себя. Это всегда отражается на человеке, тем более — если ты не смог помочь. Приложив все усилия, отдав все свои нервы и отложив собственную жизнь на «потом», иногда всё равно не получается. Есть те — кто обвиняют их в этом, словно копы сами убили их родственников, а есть те — кто просто благодарит за попытку помочь. И это довольно тяжело. Каждый в отделе делает всё, чтобы облегчить эту ношу, чтобы найти и докопаться до истины. Никто не говорил, что будет легко. Они знали: на кого учились, кем шли работать и о последствиях. Тэхён закрыл много дел, но были и такие случаи, которые так и остались в режиме: «не доказано, но закрыто». У него их немного, но всё равно это отразилось и на самочувствии старшего опера. Но одного он не понимает… какого хрена здесь делает этот ребёнок? Это только его дело, Ким, мать его, Тэхён сам разберется. Отец справедливости и неподкупности.       — Да, я посмотрел, но…       — Во-первых, Холзи ещё не пришла со своей дребеденью (с заключением экспертизы)…       — Это наш судмедэксперт, — поясняет сразу же Сокджин, замечая, немного любопытный взгляд Гука, — ты с ней сегодня познакомишься.       — Если она вообще приковыляет на работу.       — Снова сидела допоздна?       — Да, не удивлюсь, если она уснула в метро.       — Негодяй, лучше бы позвонил ей, — демонстративно возмущается Джин, прекрасно понимая, что Тэхён одно сообщение ей скинул бы в любом случае. Но ошибся, Тэ действительно не знает где эта мадам.       — А во-вторых? Ни следователь, ни сам опер не врубился в суть вопроса, заданного Чонгуком, но потом вспоминает своё начатое, но незаконченное высказывание правды в лицо этого ребенка.       — Просто не мешайся.       — Просто не мешайся. Ха, Тэ, ты такой предсказуемый… Сказали одновременно Джин с Тэхёном, второй посмотрел на следователя, глазами говоря: «Я тебе позвоночник переломаю». А Сокджин находит это забавным, парень знал, что так будет. Тэхён со всеми так, даже если следователь будет против, опер всё равно возьмет командование на себя. Сделает всё сам чисто из вредности. И его бывшие напарники проходили через первый этап. Он заключается в том, чтобы показать им их место, даже если по правилам оба опера работают на равных правах — Тэхён всё равно возвысит себя над новичками. А остальные коллеги по работе лишь ставят ставки, когда те подадут заявку либо на увольнение, либо на перевод в другой отдел. Тут были такие франты, голосившие на все этажи, что они такие супер-мега-мощные копы, незаменимые и уникальные в своем роде; которые в итоге уволились спустя два дня, просто находясь рядом с Тэхёном. Два часа три минуты — рекорд, Джин с Чимином засекали. Напарников было много, но никто не остался, никто не стал терпеть этого недовольного копа с его напыщенным эгом, что размером, кажется, с Вселенную. Ким Тэхён — дотошный, бесцеремонный, прямолинейный, надменный и наглый, скупой на выражение эмоций козёл. Вопрос только в том — сможет ли Чон Чонгук вынести все этапы и вытерпеть Ким Тэхёна?       — Извини…       — Не извиню.       — Но я стал полицейским не для того, чтобы кому-то угождать, — спокойно ответил Гук, проигнорировав выпад Тэхёна и смотря — Боже! — ему прямо в глаза. О, как заговорил… Погодите-ка… Что?.. «Он определенно мне нравится…», — думает Джин, уже распланировав весь оставшийся вечер, чтобы собрать всех «своих» и отпраздновать первый рабочий день Чон Чонгука.       — Парни, нас там ждут… — следователь заметил, что Тэхён очень странно — да он мысленно уже огнем дышит, раздувая обе ноздрюшки — молчит и не говорит ни слова, всё так же буравя взглядом напарника. А его молчание будет пострашнее войны, — давайте вы подеретесь позже, когда эти люди не будут ждать нашей помощи. И это отрезвляет сразу же, поэтому Тэхён, надменно посмотрев на Чона, зашел в допросную комнату. Джин похлопал по плечу Чонгука и открыл дверь. Новичка не на шутку выводит эта рогатая бабка, — в смысле Тэхён — из-за чего спокойствие трещать по швам начинает, но резко сделав выдох, Гук шагает вслед за Сокджином.       — Это старший оперуполномоченный Ким и старший оперуполномоченный Чон, — представляет Джин своих коллег родственникам погибшей. На что они спокойно делают простой кивок. Чонгук замечает, что его напарник вовсе не слушает, что говорит следователь, не слушает рассказ матери, часто из-за всхлипов прерывающейся, он разглядывает людей, сидящих напротив, хмыкает еле заметно, но думает о чем-то, что ему, Гуку, непонятно.       — Мы не нашли мобильного телефона вашей дочери, вы знаете, где он находится? — спрашивает Сокджин.       — Он должен был быть у неё в кармане, N. не ходит… не ходила без него никуда… — отвечает мама, заливаясь снова слезами.       — Вы можете назвать всех ближайших друзей вашей дочери? — резко подается Тэхён, медленно, но верно теряя терпение. Он им никогда не блистал, а в этот период совсем трудно сдерживать себя.       — Господин Ким! — спокойно, но твердо говорит Джин, недовольный пренебрежительностью своего товарища. Но сам немного принимал его сторону. Выслушивать их горе — они не намерены. Лишь помочь узнать причину смерти их дочери. Если нужна помощь в психическом состоянии — они пришли не по этому адресу.       — Да, конечно, офицер, — зашевелилась мать, достав белый лист бумаги из сумки, на котором написано всего три имени, — вот, это все — кто мог знать что-то. Наша дочь… — новый всхлип, — очень скрытный и замкнутый человек, о своих проблемах не рассказывала, но я не верю, что она могла так поступить…       — Есть свидетель, — начал Тэхён, решив не утаивать эту информацию от родителей погибшей, он не привык врать о таком, хотя часто это делал во благо им же. Но с Джином они это уже обговорили; это единственное — с чем посоветовался бы опер с другими, — который говорит, что это было убийство. Он уверял нас, что видел, как столкнули вашу дочь с седьмого этажа.       — Что?.. Родителям стало еще хуже. Такое заявление может спокойно подкосить любого. Дочь мертва. Всего три варианта: либо суицид, либо убийство, либо несчастный случай. Но ни один не утешающий, ни от одного не становится менее больней. Любой из них приводит к одному — их дочь уже не вернуть.       — О Сехун — это её парень? — Чонгук уже успел просмотреть лист, на котором в некоторых местах остались сырые капельки, скорее всего, от слез матери погибшей, он поднимает глаза на отца, медленно отрицательно мотающий головой.       — Бывший. — Хрипло отвечает мужчина, поглаживая руку своей жены. Ему тоже нелегко, но он же мужчина, поэтому не имеет права показать свою боль раньше времени. Стержень внутри него не дает сломаться перед супругой, ей нужна его поддержка и внутренняя сила. — Они расстались около полугода назад. Наша дочь немного переживала насчет этого, но не убивалась так сильно, как многие девушки её возраста.       — Вы в этом уверены на сто процентов? — как-то иронично спрашивает Тэхён, облокачиваясь о стену, парень смотрит на них из-под полуопущенных ресниц.       — Нет, конечно, нет, — сдается отец. Они понимают, что родители — это далеко не друзья, которым можно абсолютно рассказать обо всём. Этого не исправить, если вы с самого начала себя зарекомендовали только родителями, не более того. А потом жалеют, что не сделали этого раньше. А сейчас уже поздно думать, надо было раньше. Джин вздыхает. Тэхён снова это делает, снова давит на больное, хотя даже особо не старается. Это вошло в привычку, от которой опер не будет отказываться. Не ему больно — ну и хорошо. Ким Тэхён такой сам по себе — бессовестный ублюдок. Пускай так думают, ему это на руку. Чонгук же молча стоит, так, чтобы видеть и реакцию родителей, и лицо напарника, и Джина. Новичок хоть и не профи ещё, но наблюдателен и проницателен. Тэхён определенно что-то скрывает. Этого никто не видит, никто не замечает.

🚬🚬🚬

За всё то время, проведённое в комнате допроса, ни оперуполномоченные, ни следователь ничего такого кардинально изменяющего картину не узнали. Лишь о том, что жертва N. была закомплексованной, неуверенной в себе девушкой, постоянно находившейся дома, иногда выходила погулять с подругами, которые, скорее всего, полностью осведомлены о планах, так сказать, на будущее жертвы. Обычный случай. Тэхён решил, что нужно навестить трёх человек, что дадут показания, после уже и придёт к решению. Чонгук, конечно же, был вне его игры, пускай делает, что хочет, только не мешает — так думал Тэ. Но на этот счет их мнения с Гуком расходились. Всё бы ничего. Тэхён мог бы даже уступить, — нет, конечно же, не мог — но сказал ему свое грубое: «Не мешайся под ногами, малыш, заебываешь своим присутствием». И чонгуков ответ не менее спокойный: «Я выполняю свою работу. Это дело не только твое. Повторюсь. Я копом стал не для того, чтобы под кого-то прогибаться, а помогать людям». Ишь какой, гусь отважный. Тут Джин застыл на входе в общий кабинет, раскрыв рот в виде большой такой буквы «О», посмотрел на Тэхёна, распускающего уже ауру свою черную, словно управляет огромными осьминожьими щупальцами. Перевел взгляд на спокойного, сосредоточенного Гука. У новичка голос, вроде, не безразличный, но нейтральный, ровный, внушающий контроль и уверенность в своих словах, и это очень сильно подкупает. Даже Тэхёна, который к отпору со стороны мнимых напарников не привык. Знаете, первое мнение всегда обманчиво. Теперь становится немного понятно — отчего же ему не понравился этот новичок при первой встрече. Чертов хитрец. У него внутренний контроль и власть будут посильнее того же Намджуна. Это чувствуется ментально; это кожей ощутимо. Возможно, он действительно милашка со всеми, но и у него есть порог выдержки. Кажется, Чон Чонгук тоже не блещет терпением. И почему-то Тэхён уверен, что будет не так, как обычно. Будет совсем по-другому, иначе. Он так теперь решил дать отпор недовольному напарнику, решил поставить его на место?.. Глупенький, еще не знает — во что ввязывается. Не самый хороший выбор сделал, лучше бы просто не вякал, слушал и впитывал губкой. Тэхён перестал бы его замечать и всё, дело в шляпе. А сейчас такие проблемы могут привести только к масштабному фиаско. Но самое смешное — то, что Тэхён удивился ответу Гука. Этот ребенок отличается от его предшественников. Были разные ответы, но никто не ставил помощь людям выше своего комфорта. Новички — почти все, включая его напарников — всегда лишь пытались насолить (поднасрать) Тэхёну — показать, что он не главный здесь, не стенка, подвинется. Что ты, Ким Тэхён, не имеешь права нами управлять. Всегда думали только о себе. Чон Чонгук же готов терпеть его выходки до того момента, когда дойдет до собственного порога. Это удивляет, поражает и бесит одновременно. Сказочный долбоёб, так думает Ким Тэхён.

«Одному легче»

Тэхён сделал вид, что пропустил его слова мимо ушей. Полнейший игнор. Из-за чего Гук немного начал злиться, но сразу же выдохнул и вернул самообладание. Окей, хорошо. Терпение всё-таки есть. Целый день уже терпит этого гада ползучего. Протянет больше месяца — получит медаль за отвагу. Ким резко вспомнил, что ему через полчаса забирать Тана из клиники, улыбнулся или окончательно кукуха поехала — вот в чем вопрос. Остальные же посмотрели на него слишком боязливо. Мало ли он маньячина какая-нибудь удумал уже чего-нибудь, гадкий людоед.       — Ты кого-то поджигать пошёл? — спросил Хосок, недавно зашедший в кабинет.       — Иногда задаю себе вопрос: это у тебя остроумие такое или всё-таки слабоумие?       — Хахаха, смешно, — сказал Чон с постным лицом. Поднасрал, спасибо огромное, уважаемое ты ебло.       — Так всё-таки куда пошел-то? — прокряхтел Чимин, откашливаясь и принимая бумажную салфетку из рук Гука.       — Посрать. Парни, конечно, прыснули, а Хосок плюнул в свою чашку. Опять заржали, но всё-таки подождали пока Тэхён скажет истинную причину своего ухода.       — Тан.       — ООО! — хором пронеслось по помещению, Гук не совсем в теме — что, кого и кто. Тэхён быстрым шагом уходит от туда, спускается вниз, снова кивая проходящим сотрудникам, рукой показав помахав дежурному, слышит усмешку.       — Тан? — спрашивает Чонгук, не имея никакого представления — идти за ним или нет.       — Ёнтан — друг наш любвеобильный, дамский угодник, — говорит Джин.       — Пес Тэхёна, — дополняет его полусонный Чимин, снова развратничал ночью со своим любовником из спецназа. Чертов грешник, Старший Ким завидует.       — Не думал, что его может кто-то долго терпеть, — проворчал Гук, понимая, что жаловаться бессмысленно и даже как-то жалко. Они в таком состоянии живут не первый год. Живы же, не надломились. Ну это с какой стороны посмотреть.       — Поцапались? — спрашивает Хосок, попутно набирая телефон Холзи и прикладывая мобильник к уху.       — Тэхён смотрел на него скептически, чуть оценивающе и недовольно, а еще успел поругаться с ним сразу же в первый день Чонгука. Ну, если быть точнее, ругался только Тэхён. Почему поругались? Вопрос такой никто не задает, всё и так очевидно. Поссориться с Тэхёном, на самом деле, проще некуда. Он до жути прямолинейный, до язвы жопы циничный и ни капли не дружелюбный человек, он ни за что не встанет на твою сторону, если ты не прав и если сам опер, Тэхён, думает по-другому. Тэ может сказать, точнее, высказать тебе все в лицо, не заботясь о твоих чувствах, даже не думая о них. Ему всё равно. Даже если ты не хочешь знать какие-то факты о себе, его это не остановит. Он большая заноза в заднице, вредная и напыщенная, самовлюбленная и эгоистичная, но честная и преданная работе.       — Ты бы видел лицо Тэ, когда Гук ему ответил… Я влюбился. — Затараторил Джин, усмехаясь из-за удивленных взглядов в сторону новичка. А оно и понятно — никто не задевал ещё Тэхёна. Пускай так думают, им же легче будет.

🚬🚬🚬

Тэхён доезжает до клиники довольно быстро, выкуривает всего одну сигарету. Заходит внутрь, видит знакомую девчонку, которая латала Тана. Та поворачивается, чувствуя на себе пронзительный взгляд, улыбается, вежливо здороваясь с офицером, который в последние семь дней был тут каждый божий день. Его невозможно не запомнить. Красивый, двадцатишестилетний, обаятельный, сдержанный, спокойный, учтивый и вежливый, сексуальный полицейский. Идеальный для всех, кто его не знает. По большей части играют — одна внешность, хорошая репутация, загадочность и фальшивая обаятельность. Ему приводят Тана, парень долго обнимает его, а пёс, в свою очередь, радостно лает, видя друга-хозяина. Ёнтан в хорошем состоянии, полностью здоров, поэтому они решают вернуться на работу, потому что дело не ждет. Нужно будет навести справки и поболтать с теми людьми, чьи имена написаны на листке рукой матери жертвы. Тэ немного подумал, затем свернул влево — в сторону чужого дома, решив, лучше сразу по первому адресу поехать. Чем быстрее они, Тэхён и Тан, закроют это дело, быстрее отвяжется сказочный ребенок. И какого его было удивление, когда в квартире первой подруги погибшей уже сидел Чон, черт его задери, Чонгук. Это случай из рассказа про двух братьев. Старший припрятал кусочек любимого торта, дабы съесть его утром. Просыпается, открывает холодильник, не обнаруживает, поворачивает голову в сторону кухонного стола, а там… один пиздюк малолетний, сожравший весь торт, сидит, нервно улыбаясь. Тэхён сейчас нервно обхохочется. Тан, увидевший новое лицо и почуявший «своего», по-доброму рявкнул, забегая внутрь. Тэхёну уже даже не стыдно за этого бессовестного прохиндея.       — Здравствуйте, офицер Ким, — поздоровалась девушка лет восемнадцати, прочитав имя по документу.       — Могу я задать вам пару вопросов?       — Конечно, я отвечу на всё, — было видно невооруженным глазом, что та смутилась, из-за присутствия двух красивых полицейских. Очарованные внешностью и манерами свидетели или допрашиваемые близкие всегда выдают всё, что нужно, этим помогают копам обойтись без лишнего трепа. Чонгук никак не отреагировал на взгляд напарника, который так и спрашивал: «Ты в чью теплицу зашел, барашек?» Он две минуты назад пришел, сел и дождался, когда девушка договорит по телефону. А тут тебе «привет» заходит, еще и с псом. Красивый, кстати. Тан сразу же подбежал понюхать копа, чувствует же — что свой как бы, даже если Тэ так не считает. От него правильностью и справедливостью за километр несет, у бессовестного паршивца хорошее чутье на людей. Опер тоже научился этому, замечая за своим другом некоторые детали. Чонгук не двигается и не делает резких движений, лишь слушает ответ девушки.       — Мы очень хорошие подруги, но склонность к суициду… — видно, что ей тяжело, но та не сдается и говорит всё, что знает, все свои предположения, — у неё никогда такого не было. Она делилась со мной своими проблемами, но никогда не говорила, что хочет убить себя.       — Враги были? — задает вопрос Чонгук, опережая Тэхёна, который хотел тоже про это спросить. На одной волне, но все проблемы эти… и с доверием, и с недопониманием, и с предвзятостью.       — Были завистники, но такие есть везде, — тихо говорит девушка, не смотря на офицеров. Смущается, откровенничает, не врёт, — есть девчонки, которые хотели встречаться с её парнем, но они лишь к нему клинья подбивали, а к ней даже за километр не подходили. Она и постоять за себя могла, поэтому всё исподтишка и через аноним делали. А эти двое переглядываются, то ли идиоты, то ли мысленно ведут светскую беседу. Один Ёнтан нормальный. Чихнул на темное покрывало, оставляя небольшой мазок мокрым, сопливым носом, посеял шерсть на белом ковре, черную такую, угольную, очень заметную, пустил шептуна и радуется жизни, счастливо улыбаясь. Не пёс, а подарок судьбы. Девушка же на это немного хихикнула, но вовремя себя одернула. Гук же давит лыбу, Тан ему больше нравится, чем его товарищ-собрат, пёс хотя бы не строит из себя черти что.       — Как ты думаешь, есть такие люди, которые могли бы её довести? — Чонгук осторожен в вопросах, чтобы не травмировать психику. Тэхён же лишь хмыкает себе под нос, замечая эту заботу о других — так и должно быть, просто Тэ — исключение. Но как коп он… хорош и незаменим.       — Возможно, N. переживала расставание со своим молодым человеком, — она сжимает и разжимает кулаки, нервничает, говорить о близком человеке в прошедшем времени… тяжело. Но не хнычет, не бросается в слёзы, стоически держится, говоря себе: «Её родителям хуже сейчас», — а ещё может знать девчонка, записанная на вашем листке, — договаривает та, отдавая в руки Тэхёну бумажку.       — Из-за чего они разошлись? — уже вступает Тэ, незаметно бросив взгляд в сторону Гука, гладившего его… Тана. Предатель… Теперь пускай этот с тобой играет в шарады в два ночи, козлина лохматая.       — Причина мне неизвестна, N. вообще не говорила почти о нём, мне казалось, что ей всё равно, как и многим подросткам в наше время. Помню, что у них бывали скандалы по поводу ревности и так далее, но остального я не знаю, простите… Еще немного поговорив с ней, задавая вопросы по очереди, офицеры — Ёнтан-не исключение — стали прощаться с девушкой. Та лишь тихо попросила помочь отчаявшимся родителям N., а большего ей не нужно. Осознание того, что её подруги больше нет… Подобное ломает; люди теряют себя, утонув в боли и не видя никакого выхода. Это оставляет огромный шрам на душе, его нельзя залечить или избавиться от него. Не выйдет. Только лишь жить дальше, смотря вперед, не оборачиваясь назад. Тучи быстро сгущаются. Тэхён вспомнил про прогноз погоды, обещающий сегодня ледяной ливень. На часах показывает полшестого. Есть ещё время, чтобы доехать до одной подруги жертвы N. Что и решает сделать Тэ, а завтра уже нагрянуть к этому бывшему, из-за которого, возможно, всё это и случилось. Тэхён уже подошёл к мерсу, даже не поглядывая на ребенка, пришедшего пешком. Опер не заметил ни одной машины, рядом стоящей, поэтому и сделал такой вывод. Значит подмочит зад сейчас, ибо уже накрапывать начинает, а тучи все темней становятся. Рядом Тан уже залез на переднее сидение со стороны пассажира, ему разрешено, ему можно. А позже начал чудить: вылез, подбежал к новичку и стал мордой подгонять в сторону машины.       — Это ещё че такое, Тан? — недовольно спросил Тэ, смотря на друга, не понимая — какого черта тот творит.       — Гав! Сделаем вид, что все поняли, что же он хотел этим сказать.       — Не борзей! — недовольно сказал Тэхён, садясь за руль и спокойно ожидая пока Ёнтан перестанет страдать фигней. Чонгук же лишь усмехнулся, сразу направившись в сторону участка. Ему всё равно пешком или на колесах. Машины у него нет, привык на своих двух гонять. Тан начинает скулить, смотря удаляющейся фигуре вслед, не запрыгивает в машину, не обращает внимание на хозяина, выходящего из себя. Что за предатель такой?.. Ни разу ещё не жаловал напарников Тэхёна, сам же и помогал от них избавляться, а что сейчас изменилось? Ничего. Ничего же?.. Такой же простодушный коп, как и Джин, как и Хосок, как и Чимин. Ким не спорит — да, отличается от других, очень даже не похож на предшественников, но что это за выходки такие? Позорит своего хозяина… А дождь уже начинает нехило так поливать землю обетованную, Ёнтана вообще ничего не берет — ни угрозы, ни простые просьбы, не подкуп, ни шантаж. Вот он — настоящий офицер, а не все эти подделки, приходившие на работу к ним в отдел. Не залез в машину, а просто… убежал вслед за Чон Чонгуком. Если кто-нибудь увидел бы в данный момент лицо Тэхёна, то штанишки пришлось бы простирнуть или выкинуть нахрен.       — Тан! — снова крикнул Тэхён, но тот и ухом не повел, бежит довольная скотина, хвостом иногда туда-сюда виляя, голову повернет — покажет лыбу свою скалистую и дальше за Гуком шлёпает по лужам. Подлюга и засранище. Ему, кажется, укол не тот в зад сделали, потому что такое поведение у него… Ладно, он такое вытворял, когда Тэхёну пришлось Холзи вести куда-то, куда сам старший опер не изъявлял желания ехать. «Срочная реанимация. Дыши Тэхён, просто дыши, носом или ртом, просто дыши». Оперуполномоченный завелся не на шутку, такое вытворять перед каким-то новичком даже Тану нельзя, нет ну, а хрен ли? Позорит и доводит до белого коленья.

Кто там говорил, что Тэхёна невозможно довести? Фак ю бич, соси кирпич. © Ким Ёнтан.

Аминь. Тэхён матом ругнулся, но всё-таки поехал забирать этого — дамского ли? — угодника, без него нельзя возвращаться домой. Тэ от волнения сдохнет и распадется на части, а это как бы нежелательно.       — И кто кормить тебя будет, если уйдешь? — обращается Тэхён к своему другу под смешки Гука, искренне зауважавшего Тана.       — Гав-гав! — рявкнул Ёнтан, вышагивая рядом с Чонгуком, вот же… Не стоило Тэхёну поднимать взгляд на этого сказочного ребенка, тот лыбится, словно выиграл путевку в кругосветное путешествие.       — Тан, если не прекратишь, я оставлю тебя здесь с этим! — цедит опер, стараясь не обращать внимание на напарника. Но пёс лишь немного прохрипел и проскулил, но в машину не полез, у него уже скоро шерсть будет насквозь мокрая, как и одежда Чона.       — Гав-гав!       — Да, блять, заебал! Всё. Он вышел из себя, это заметно по вздувшейся венке на шее, по глазам, в которых адский котел видится, а в нём плескается злость и уже ненависть к этому человеку, к Чон Чонгуку. Ему плевать на него! А на Тана — нет! Он резко тормозит. Чонгук же не останавливается, идет дальше. Ему не нужны такие подачки. Гордость напоминает ему о себе.       — В машину оба! Еще где-то минуты 3 словесного боя между Тэхёном и Ёнтаном — очень информативно, не правда ли? — после они втроем катят в сторону отдела. Черт! Как же зол Тэхён. Нет, ну вы видели, что вытворило существо, сидящее на переднем сидении и обслюнявившее стекло в окне? Никакой дисциплины и никакого порядка! В подвал его надо бы… Чонгука, имеется в виду.       — Ты охренел, Ёнтан. — проворчал Тэ, назвав его полным именем. А что это значит? А это, блядь, значит, что Тэхён сейчас сожрет руль мерса. Или свернет кому-нибудь шею, к примеру — Чон Чонгуку, давшему пять псу… Сука! Улыбается высокомерно и самодовольно, сам не понимает — почему Тан так привязался к чужому человеку за каких-то сорок минут. Это фиаско.       — Гав!       — Я тебе сейчас такое «гав» устрою, — оперуполномоченный честное слово пытается не обращать внимание на пассажира и свидетеля таких выходок Ёнтана, но совсем плохо выходит, из ряда вон плохо.       — Мы успеем ещё к одной, хён, — спокойно говорит Гук, больше не улыбаясь, и так вдоволь насмотрелся на злое лицо напарника. Всё-таки он дружить хочет, а не враждовать. Но за его грубое высказывание в лицо новичку… надо было его как-то наказать. И сделал это… его лучший друг-товарищ-собрат-брат-братан-братишь — Ёнтан. Уму непостижимо. Завел защитника, молодец. Погодите-ка, какое это ещё мы?..       — Мы с Ёнтаном успеем, ты идешь либо в кабинет, либо домой. — уже успокоившись, отвечает грубо Тэхён.       — Не думаю, что Тан против моего присутствия, — отвечает ему Гук, переглядываясь с псом. Нет, ну Ёнтан уже души не чает в новом друге.       — И это в твоих интересах. Закроем дело, возможно, подполковник переведет меня к другому оперу, — всё так же спокойно говорит Чонгук, посматривая в стекло. Пейзаж не видно, дождь льет, создавая стену из воды.       — Не переведет, — сухо цедит Тэхён, посмотрев в зеркало и поймав взгляд огромных черных глазищ.       — Это ещё почему?       — Пока твой напарник не выздоровеет, ты прикреплен, ребёнок, ко мне, — сухарь. Тут даже Тан чихнул. Будь здоров, милый.       — Мне всё равно.       — Мне тоже, если не будешь мешаться.       — Разве я мешался?       — Ты балласт, Чонгук. Обуза мне не нужна, уж прости.       — Тан, я тебе помешал слюнявить покрывало?       — Гав!       — Не смей искать поддержки у моего пса, — снова цедит Тэхён, надавив на газ и смотря только вперед. Но ухмылку он всё-таки заметил, неприметную и легкую. В ней нет ни агрессии, ни должного эффекта, который Тэ весь день хочет на него произвести, чтобы тот уже с глаз долой, из сердца… в жопу и его, и эти поговорки. Тэхён ждёт удобного случая, чтобы навсегда избавиться от Чон Чонгука.

🚬🚬🚬

Чонгук, Ёнтан и Тэхён просидели у девушки около часа, так и не добившись ответа, что бы привел их к определенным выводам и действиям. Всё безрезультатно. Жертва N. была замкнутой, не разговорчивой, никогда не упоминала о личном, лишь моментами и то редко. Душа закрыта на сотни тысяч ключей, сердце гвоздями прибито к стенке. Но и об этом мало кто знает. Кого-то это напоминает. Все трое — уставшие и вымотанные. Со второй допрашиваемой было намного сложнее. Если первая ещё держалась и была полностью сконцентрирована на своих ответах и вопросах, заданными красивыми мужчинами, то эта — сразу бросилась в слёзы, завывала подбитой собакой, четко ответы не давала, лишь бы задержать на ещё какое-то время обаятельных полицейских. Тану она не понравилась, а оно и видно, тот чуть ли шерстью у неё не харкал. Девушка смотрела то на Гука, то на Тэхёна, чтобы только их бездонные, глубокие глаза опустились на её не менее глубокое декольте — мелкая стерва и совратительница. Но ни тот, ни другой такой развлекаловки ей не дали, из-за чего уже к концу допрашиваемая стала разговаривать более сухо, кратко и по существу. Сказала, практически, тоже самое, что и первая. Только добавила ещё мнение своё по поводу причастия к делу того самого человека, называющегося бывшим. И вот ради этого они у нее сидели около полутора часа. Ни у кого слов не нашлось. Когда девушка дверь закрыла изнутри, а парни двинулись в сторону мерса, а Тан, хитрец, остановился, дождавшись, пока на заднее сидение усядется мягкая, округлая попа Чонгука, а позже под приподнятую левую бровь Тэхёна плюхнулся на переднее — свое место. Главное — не пукнул, уже хорошо, а то этот любит…такое грязное дело. Они все втроем выдохнули, когда мерс двинулся с небольшим ревом в сторону отдела, а после каждый хотел добраться до Джина, сказать ему всё, что они услышали, следом — разойтись по домам. Признаться честно, Тэхёну Гук не мешал, вообще нисколько, но говорить об этом он, конечно же, не будет. Себе не признается, а другим — тем более. Чонгук рассудительный, спокойный и подготовленный — что видно сразу же. Он не треплется языком, как многие делали это до него, не лезет в личное пространство Тэ, если не считать мерседес, то можно так сказать, но тут подсобил Ёнтан, дамский угодник… Такого предательства Тэхён не ожидал, а Чонгук — защиты со стороны пса Кима. Первый бесится до сих пор, второй — улыбается и ликует. Они доехали до отдела, рядом с ним стоят три одинокие машины: начальника, Джина и Хосока. Эх, все уже разъехались по домам, а другие вступили на дежурство. Тэхён выходит из машины, открывая дверь Тану, за ним выползает Чонгук. Все трое рефлекторно повернулись к заброшенному парку. Сейчас на улице довольно темно, поэтому горят оранжевые лампы в фонарях, мелькают фары проезжающих мимо машин. Сам заброшенный парк напоминает место из ужастика, куда «умные» детки уходят навстречу приключениям и в итоге: умирают. Вот так вот. Никакого хорошего конца. Опять втроем отмирают, сторонясь друг друга… Ну Ёнтан шагает по центру. Предатель… Тэхён уже знает, что сделает в первую очередь, как зайдет внутрь своего кабинета: откроет дверь ключом, затем — шкафчик, достанет бутылочку чего-то огненного. Напьется. Сильно. Такое не пережить. И черт, не через неделю, месяц или год, а в первый же день Ёнтан, его милый, страстный угодник отдал своё предпочтение другому. Караул, пёс ушел к другому, а именно к Чон Чонгуку. Тэхён уже начинает ещё больше его ненавидеть. Его ещё так никто в ответ не наебывал. Лениво здороваются с Югемом, который снова сегодня на дежурстве, — долгих лет жизни ему — поднимаются на третий этаж, заходя в общий кабинет. Тэхён игнорирует все недоуменные взгляды коллег, проходя сразу же к окну, закуривая. Чон же улыбается и приветствует всех, включая Холзи, которую ещё не знает, но понимает, что она своя.       — Привет, я Холзи, рада познакомится, — поднимается с кресла, подходя ближе к парню и протягивая правую руку. На это еле заметно обращает внимание Тэхён, но снова отворачивается к окну, делая бесшумный вдох-выдох. Это не уходит от внимания Гука, но тот все-таки пожимает руку судмедэксперта.       — Чон Чонгук. Мило улыбается, чем вызывает яркую, чуть уставшую улыбку у девушки. За полчаса они пересказывают дачу показаний двух подруг погибшей N., Джин это все законспектировал в блокнот с пчёлками, а позже стали разговаривать на тему продолжения следствия. Холзи уже доложила и Джину, и оперуполномоченным, что узнала и что её смутило, к слову — не только её. Тэхён уселся на подоконник, иногда скользя взглядом по присутствующим. Чимин чем-то огорчен, Хосок, уставший до такой степени, что сидит, уснув и положив свою каштановую башку на плечо невесты. Джин во всю болтает, хотя и у него уже виднеются круги под глазами и утомленность в них же. Тан принимает ласки от руки судмедэксперта, виляя хвостом и тычась носом в колено… Чон Чонгука. У Тэхёна кончились слова матерного и не совсем адекватного характера. А потом опер вспоминает об утреннем разговоре с начальством, а именно — про Соджуна. Несмотря на свою усталость и вымотанность, Тэ поднимает свой зад и идет к выходу, не слушая товарища подполковника, который хотел пригласить всех в бар, дабы отметить первый день Чонгука. Никто не был против отдохнуть и расслабить голову хотя бы на некоторое время. Но не Тэхён. Естественно, он против, точнее, занят и у него нет ни времени, ни желания, ни сил.       — Тэ, мы можем поговорить? — перехватив его запястье, спросила Холзи. Она снова это делает — улыбается, вновь пытается до него достучаться, — я не займу много твоего времени, всего лишь минут десять.       — Валяй. Они дошли до того самого балкона, на котором уже стоит верная подруга — пепельница, ждет его, Тэхёна, скучает. Он облокачивается на перила, голову на руки опуская, укладывает так, чтобы лица девушка не видела. Она же рядом тормозит и смотрит в даль, в направлении парка. Ей он тоже нравится, тоже полюбился, как и Тэхёну. Заброшенное место с деревьями, скрытое от чужих глаз, отчужденное и мрачное, загадочное и с виду холодное напоминает ей одного вечно недовольного типа. Не нужно быть гением, чтобы догадаться — кого именно.       — Как ты? — начиная издалека, Холзи понимает, что это в скором времени выведет Кима из шаткого равновесия. Очень шаткого, если судить по его попыткам удержать маску безразличия и беспристрастия.       — Ближе к делу. — Сухо просит Тэхён, но на просьбу это совсем не похоже.       — Ты импульсивен и вспыльчив, ты это знаешь? — снова повторяет вопрос девушка, который задавала ещё в четыре утра. У неё голос нежный, ровный, нет этого ультразвука, что уши закладывает. Нет монотонности, из-за чего хочется заснуть.       — Серьезно? — в его голосе нет ни насмешки, ни раздражительности, что была на протяжении всего дня, ему сейчас вообще на все плевать. Бархатный, хриплый, из-за частого курения, голос, а в нём слышится эта космическая усталость, измотанность и не желание вести какой-либо диалог. Тем более — с ней, тем более — о новом напарнике. Тут тоже гением не нужно быть, чтобы понять намерений Холзи.       — Тэ, я понимаю твою позицию… Началось… чертов Ким Намджун…       — Я знаю, что напарник для тебя — это многое значит… — она пытается обходить все сквозные раны, не зажившие до сих пор, но Холзи должна попросить, кроме неё некому больше. Никого он так не станет слушать и терпеть, как в данный момент. Пускай так думают.

«Одному легче»

      — Чонгук… он неплохой парень, хороший и неподкупный коп, честный и справедливый парень… — перечисляет девушка, всё также посматривая в сторону не шевелящегося Тэхёна. Ей кажется — он уснул, но это не так. Опер неслышно скрипит зубами, потому что за один день устал от этого имени; от этих просьб; от людей, которых за один день было слишком много перед глазами и рядом. — Я посмотрела его биографию, — добавляет Холзи, — с разрешения Намджуна, конечно же. Дай ему шанс, тем более — Тан к нему хорошо отнесся. А вот это напоминание было лишним.       — Намджун сказал, что переведет его сразу же, как Соджун вернется, назначит ему в напарники, а тебя снова оставят в покое, пока не появится человек, которого ты подпустишь, — она сама не верит в свои слова, но говорит их из уважения к начальству. Но ни капли не задумывается над тем, что чувствует при этом её друг, выслушивая просьбу и замечая скрытую для других ложь в словах. Тэхён никого не подпускает почти три года, не считая её и Соджуна с Таном. И то… только пёс имеет вес в его глазах, в его действиях, остальные могут идти в лес по грибочки, да к лисичке в гости, чтобы она божественного пинка под зад прописала. — Я волнуюсь за тебя, Тэхён, ты важный для меня человек, я не могу смотреть больше на то, как ты медленно убиваешь себя, загоняя на работе…       — И это говоришь мне ты, Холзи? — чаша терпения переворачивается, он доходит до своей точки кипения. — Смотри за собой, за своим парнем, за коллегами и прочими, не за мной! — почти рявкает Тэ, как же, черт возьми, его все бесит. Она не знает — какие камни у него внутри; что он носит жгучую боль, разъедающую сердце и разум; что тонет в болоте собственных мыслей, с ними вместе сгнивая и разлагаясь; каково это… лишиться нескольких важных ему людей в один гребанный день, который оставил большой, очень глубокий шрам на душе Тэхёна. Сам опер знает про неё абсолютно все. Холзи рассказывает ему о своих проблемах, делится, советуется, даже если он просто молчит. А если что-то утаивает, то тайное всегда становится явным, хочет она этого или нет. Тэхён знает все. И сейчас старый друг, забив на голос совести, просит его дать этот шанс какому-то новенькому парню, говоря это только наполовину искренне, это слова Намджуна, а не её. Сама Холзи не уверена в Чон Чонгуке.       — Тэ…       — Хватит, если он облажается, я самолично выкину его из отдела. Если бы вы мне не напоминали о нем каждую, блять, минуту, — он поднимает голову, принимая вертикальное положение, поворачивается корпусом к девушке, которая чувствует вину за свои просьбы, за свое вмешательство, потому что её, грубо говоря, использовали как самого близкого человека Ким Тэхёна, пса же не попросишь о таком, хотя и он тоже хорош, огурчик мохнатый, — я бы просто забил на него, не замечал. Всё. Вы, дорогая моя, всё сами похерили. Никто не говорил, что Тэхён примет Чон Чонгука в его первый день радушно и с объятьями, но никто не мог представить, что из-за их желания и стремления влить Гука в «семью», подружить Тэхёна с новичком — все это…перерастет в ненависть. Ненависть порождает ненависть. А Тэхёну —

«Одному легче.»