Easier alone (Легче в одиночку)

«Мой вам совет: при любых обстоятельствах делайте вид, что на сердце покой. Это ваш шанс избежать обстоятельства всем объяснять, что случилось с тобой.*»

«Одному легче»

Но несмотря на это, Тэхён обмозговывает решение, нарушающее долгое время его покой, занимающее треть мыслей на протяжении уже двух лет: забрать ребенка в Сеул. И это кажется правильным или хотя бы должно так казаться. Нельзя сказать, что Джебом — маленький мальчик, которому нужна опека и тотальный контроль. Младший Ким уже двадцать лет живет на этом свете, много раз своими силами выкарабкивался из ям, встреченных на дороге, но иногда случались вот такие вот нежданчики, из которых его вытаскивал старший брат, за что Джей ему безумно благодарен. Но тут, скорее всего, а так оно и есть, дело в эгоизме и в самом Тэ. Оперуполномоченному легче дышать, когда мелкое недоразумение и приставуля будет под боком, в поле зрения и видимости. Не придется его искать и звонить самостоятельно, не нужно будет беспокоиться о нем так сильно, не будет такого — что Тэхён не знает, что у него и как дела несколько недель. И это выглядело разумно и рационально, но… И опять это «но». Тэхён не готов сам к проживанию с кем-то, кроме Тана. Пёс не мешает, а даже дарует какое-то спокойствие, а младший братец… Он молодой и энергичный, с большой верой в себя, — за что стоит сказать Тэ спасибо, подсобил — не умеющий сидеть без дела, стремящийся достигнуть чего-то самостоятельно, своими силами, не дающий слабину себе и фору брату. Но в некоторых моментах он пошел именно в Тэхёна, не в мать, не в отца или деда, а именно в недовольного типа. И это очень омрачает картину, но если бы мы искали общество идеальное до мозга костей — в конце концов… остались бы одинокими. Если не вдаваться в подробности — Тэхён просто поставил брата в известность, что у Ким Джебома намечаются другие планы на жизнь.

🚬🚬🚬

Ритмичные биты приятно затуманивают рассудок вместе с выпитым алкоголем в крови. Джин стоит около барной стойки, заказывая выпить своему столику, где уже сидят дорогие коллеги и, что уж тут скрывать, близкие друзья. Тело следователя своей жизнью сегодня живет, хозяина не слушаясь, двигается, словив момент, отдавшись музыке, атмосфере, окутавшей зал и многих посетителей. Не то чтобы Сокджин любитель таких мест или тусовок, но он определенно сегодня словил эту юношескую волну и подростковый движ. Джин — человек, не стареющий и с возрастом не угасающий, а только открывающийся миру. Чем он старше становится, тем — безумнее, энергичнее и ярче расцветает подобно вечному цветку. Следователю определенно возраст к лицу, его пубертат откровенно так стукнул, не жалея сил. Он иногда ведет себя как типичная баба без шлейфа загадочной припизднутости, но это тоже лишь защитная реакция на других людей. Сокджин голову поворачивает к столу, понимает, что привлекает к себе излишнее внимание, хотя особо ничего не делает. Женское вперемешку с мужским… это так поднимает самооценку, хотя куда ещё больше? Всемирного красавчика им не заполучить, потому что… он, Ким Сокджин, влюблён. Космически сильно, до ярких фейерверков перед глазами, до неконтролируемой тяги к возлюбленному человеку, до нервозности и до не самых хороших поступков и решений. Джин ловит темный взгляд его. Любви всей его независимой и бурной жизни. Джун сидит с ровной осанкой, облокотившись о спинку дивана, рассматривает своим изучающим лазером помещение и людей, постоянно за следователя цепляясь и делая вид, что не следит и не бдит, как орёл. Сокджин усмехается и продолжает вести беседу с барменом, наливающим различный алкоголь в стаканы и делающим коктейли. Чимин, в отличие от товарища подполковника, закинул голову на спинку мягкого дивана, сидит расслабленно, не забивая себе ничем голову. Очищая разум от работы и повседневной бытовухи и ссор дома, Пак решает, что развеяться и отдохнуть лишним не будет. Дознаватель здесь как рыба в воде. До работы в отделе полиции Чимин очень часто посещал подобные заведения, отдыхая и провожая свою молодость, дозревая и познавая жизнь во всех красках. Доигрался. Сейчас уже не так, у него хорошие родители, любящие и заботящиеся о нём, дали время сыну на развлечения и беззаботность, а после Чим уже сам вырос из мальчика, которому нужны клубы, алкоголь, девушки или парни и так далее. Пак прослушал вопрос Холзи, поэтому снова переспрашивает, ещё глубже уходя в свои размышления. Девушка сегодня выглядит более живой, чем вчера, наверное, поспала достаточное количество времени, чтобы не быть куклой. Она всё так же одевается, как и раньше: джинсы с порванными коленками, белая (просвечивающая) рубашка, она не облегает тело, а дает свободу движениям, не сковывает их. На голове небрежный пучок светлых волос. На шее излюбленный крест на цепочке, в ушах несколько проколов. Эшли никогда не была простой обычной девушкой, она неформальная, отличающаяся от других, но работа — это работа. Хосок одет повседневно, просто, стильно и круто. Эксперт-криминалист не следит за модой, как тот же Сокджин, но одевается со вкусом. В этом ему стоит сказать «спасибо» многочисленным журналам о моде и новинках, покоившихся на столе следователя, что грозился сжечь отдел, если узнает, что какую-то прелесть у него забрали. Через какое-то время наш франт возвращается с наполненными стаканами и бокалами, усаживаясь напротив Хосока, но рядом с начальником отдела полиции, а тот в свою очередь незаметно положил свою крепкую, грубую, чуть мозолистую ладонь на колено, одетое в обтягивающие штаны. Это такой жест заботы, чтобы твоя половинка не забывала о твоем существовании. Чонгук приходит чуть позже всех остальных, задерживаясь у медика. Кан Сыльги, несмотря на свою хрупкость и миловидность, очень быстро бегает, перепрыгнув большие ограждения, из-за чего пришлось с этой дамой повозиться. Зависть делает жестокие вещи с людьми, подминая их под себя. А если туда добавить ещё и жажду мести — получится полный букет. Гук был лучшим учеником и студентом. Золотой мальчик без серебряной ложки во рту, поэтому стал трудягой и работягой с очень хорошими физическими данными и выносливостью. Этому можно и позавидовать. Но не только это сыграло на руку оперу, но и сотрудничество с Ким Ёнтаном подсобило. Тан быстрый, как молния, а ещё опасный и немного диковатый, но это он черту хозяина перенял. Новичок в клуб пришёл с псом, потому что Тэхён, скотина эдакая, даже не соизволил вернуться на работу и забрать Тана домой. А тот ведь скучает и переживает. Дело закрыто, девушка понесёт наказание, Сокджин так старался побыстрее — ради начальства — закрыть это дело, что успел к концу дня, следом — собрал абсолютно всех, кого нашёл, смог и уговорил. На эту тусовку пришло и ещё одно лицо, которое до этого момента Гук не видел. Пак Соджун. Они поприветствовали друг друга, а после начали расслабляться…

🚬🚬🚬

Кто-то однажды говорил, что легавые не умеют расслабляться, но если бы он сейчас увидел полную картину, происходящую в клубе, то понял одно — все стереотипы полная фигня. В самом центре есть небольшое местечко, где элитные мастерицы крутятся вокруг шеста, показывая свой особый талант, они на себе ловят похотливые и завистливые взгляды, кайфуют от толпы и от своей работы. Рядом с этим местечком и толпа расслабляется, двигаясь под ритмичные биты, музыка словно растворяется и проникает под кожу, даёт второе дыхание. Чимин любит танцевать, двигая искусно бедрами и скользя руками по собственному телу, делает различные движения, он полностью мыслями уходит куда-то за пределы Вселенной. Джин тоже любит находиться в толпе, где всем наплевать: кто ты, кем работаешь, сколько зарабатываешь, почему здесь проводишь время и какое на твоих плечах бремя. Здесь расслабляются для себя, для легкости в мыслях и в сердце. Намджун расслабился по-другому, ему удовольствие начинает доставлять танец следователя. Он просто скользит своим взглядом по его фигуре, по закатанным по локоть рукавам, по стройным ногам и обтянутой пятой точке, по волосам и по сексуальным очертаниям лица. Начальник, конечно же, замечает этих похотливых придурков и дур, что раздевают его Сокджина, ни капли не стесняясь и не переживая о своем благополучии. Но Джин уже его, не уйдет, потому что Нам не отпустит, не бросит — тоже по той же причине. Хосок не так искусно танцует, как следователь и дознаватель, но его движения становятся более естественными и плавными благодаря его невесте. В этом Холзи никто не переплюнет. Другие же сотрудники отдела полиции вовсе выкинули из головы все смуты и после стали пить, словно это Рождество или Новый год, а не первый день Чон Чонгука. Сам Гук нашёл общий язык с бывшим напарником Тэхёна. Соджун показался ему очень хорошим человеком, у него глубокий внутренний мир, трезвый взгляд на реальность, но при этом он не вываливает злобу, как тот же Тэхён, на других, разговаривает на различные темы и любит поддержать любую беседу, с чувством юмора и с полным багажом дружелюбия. Или, возможно — это всего лишь оболочка для чужих, но Чонгуку он понравился больше, чем Ким Тэхён. Тан всё время порывался уйти, но и оставлять Чона не желал, поэтому чувствовал себя, словно его поделили надвое. Соджун видел это, прекрасно понимая чувства пса. Пак принял решение, что отвезет Ёнтана домой. Они действительно расслаблялись, забывая о собственных неудачах или ошибках, о грузе на плечах из-за работы, которую сами выбрали, им было легко в кругу друзей, знакомых и коллег, понимающих их на все сто процентов. Но как по правилам жизни… В такие моменты всегда случается что-то плохое, и это неизбежно.

🚬🚬🚬

Тэхён расслабляется по-своему, оставив младшего брата в новой квартире со всеми его шмотками, уехал в сторону клуба. Его мысли в тумане, Ким не забыл про Тана, но решил, что друг не должен видеть его сегодня в таком состоянии, никто не должен, кто так нужен в данный момент. Поэтому весь вечер не запоминается, Тэ просто садится около барной стойки, встречая знакомую. Они познакомились на одном деле, когда та была свидетелем покушения в этом самом клубе. Тэхён знает, что эта девушка очень талантлива в музыке. Шин Суран умеет играть на многих инструментах. Она создаёт то, во что верит, делает то, что любит. Тэ снова, цепляя ее словами и природным обаянием, не даёт Суран и шанса на отказ, не предоставляет возможность подумать и осознать все то, что происходит в подсобке. Шин — красивая, обаятельная, миловидная простушка, верящая в любовь до гроба. А Тэхён — эгоистичный ублюдок. И этого не изменить. Он не дает себя целовать, не разрешает себя раздеть, не позволяет оставлять на своей песочной коже хоть какое-нибудь напоминание о сегодняшнем вечере. Тэхён не целует, не оставляет засосы на шее и ключицах. Суран привела его в подсобку, а теперь пытается взять на себя управление, но опер такого не допускает и пресекает любые попытки. Тэхён разворачивает ее лицом к холодной стене, а позже спокойно толкает, так чтобы она вся вжималась в неё, оттопырив зад. Не ласкает, не доводит своими действиями до экстаза и до ярких красок перед глазами. Шин очень стройная, фигуристая. Она девушка. Но Тэхёну не нужны большая грудь или попа, как у Ким Кардашьян. Нет. Его привлекают люди с интересным прошлым и странноватым внутренним миром. Ни лицо, ни тело, ни волосы, ни кожа — ничего из этого не бросается ему в глаза. Барменша хочет, чтобы Тэхён целовал её в шею, мягко перебирая нежную кожу чуть обветренными губами. Изящными, аристократичными пальцами зарывался в ее блондинистые волосы, путался в них, забывая всё окончательно. Суран уже представляет, как Тэхён трогает, нет, лапает её, усаживая на ближайшую твёрдую поверхность, как от накатившей похоти запускает руки ей под юбку, ласкает, раздвигая стройные ножки, а после шепчет что-то развязное и слишком пошлое, но что бы опер не сказал — ей точно понравится. Шин Суран стонет открыто и громко, плавится под его напором. Но это были ее собственные желания, а на них Киму наплевать. Он резко шлепнул её по пятой точке, выбив блядский стон, барменша начинает тереться вверх-вниз своими половинками о Тэ, обхватив руками свою округлую грудь третьего размера, массирует, играется с сосками. Знает, что Тэхён не станет уделять ей должного внимания. Старший опер уже готов, хватит лишних прелюдий и мороки. И он хаотично в неё вбивается, не заботясь о девушке, трахает так, что у той ноги подкашиваются, и ей это нравится, как обычно это и бывает — та влюблена в него с самой первой встречи, а вот чувство собственного достоинства потеряла где-то по дороге. Тэхёну плевать на неё с высокой колокольни, ему все равно на чувства другого человека, любящего или ненавидящего его персону. Он просто жестко втрахивает её в стену, даруя себе легкость и расслабленность после оргазма. А после оставляет Суран одну полуголую в подсобке, бросая скудное «до встречи», уходит из этого клуба, вдыхая холодный воздух, пробирающий до костей. Смотрит на тёмное небо, сегодня звезды станут его преследователями.

🚬🚬🚬

Бэ Джухён никогда не ставит желания и мнение мужа выше своих, поэтому пьяной походкой она идет по клубу, затуманенным взглядом ищет Чонгука, спустя пару минут всё-таки находит… в компании неизвестных полицейских. Ей плевать, девушка только что вернулась домой после дикого развлечения и не обнаружила его дома, там была лишь няня и маленький сын. Несмотря на все противоречия женщины, приглядывающей за ребенком, Джухён ее прогнала. А после вспомнила, что Чонгук разговаривал по телефону по поводу сегодняшнего вечера. Алкоголь и травка делают страшные вещи с мозгом человека. В одну минуту всё изменяется в масштабном размере. Чаша терпения переворачивается, а после она не следит за своими словами. Пьяна, очень сильно. В клубе остались только — следователь, дознаватель, невольно уснувший, но ещё соображающий, начальник, оба экспертов и сам Чон Чонгук. Другие ушли по домам. Джухён превращается в монстра, не соображающего и ни капли не стесняющегося присутствия посторонних людей. Та желчь, которую она выплевывала на своего мужа каждый день, льется на глазах его коллег. Сейчас девушка в приказном тоне заявляет, что он должен пойти с ней домой, и угрожает тем, что если Чонгук не согласится оставить их брак в покое, то она, Джухён, в любом случае найдёт на него рычаги воздействия. Эта злоба, грязь льётся и льётся из неё массивным потоком, без подбора предложений и без контроля эмоций. Её голос ломается с каждым словом и превращается в скрежет, противный для ушей, болезненный для сердца, от его невыносимого звучания хочется прикрыть ладонями уши. От Джухён несет безумием и алкоголем. Её взгляд такой, словно Чон Чонгук трахается перед ней, поставив какую-нибудь шлюху раком, дерет её — как хочет, выбивает из неё стоны. Но только вот дело в том, что это старший опер видел, как его жену втрахивают в матрас, в их спальне, на их кровати. Это уже не та девушка, что считал Гук самой талантливой и милой; что пела так, из-за чего дух захватывало и уносило в другой мир, так, словно пол уходил из-под ног, образуя черную дыру, а теперь… Её голос стал ультразвуком на максимуме. Чонгука внутренне передергивает от любого слова… Чонгуку плевать, что она кричит на него, что пытается шантажировать и угрожать, но плачущий Тэсон на её руках — край. Коллеги полностью отрезвели от этих криков, они смотрят на маленького сына Гука, о котором никто не знал, видят — как оперуполномоченный пытается сдерживать злобу в себе, чтобы никто не увидел его в таком свете, но Джухён уже всё испортила, всё — что могла. Чонгук резким движением забирает Тэсона из её рук, норовящих опуститься и сбросить ношу с себя, Джухён пьяна и обкурена чем-то, из-за чего от неё несет, как от помойки. Чон извиняется за это, сказав, что если будет нужно — он всё объяснит, но не сегодня, прощается, уходя с сыном на руках, успокоившимся и почувствовавшим папу.

🚬🚬🚬

Тэхён бездумно идёт по улице, размышляя на странноватые темы, например: почему звёзды сейчас преследуют его и шепчут слова раскаяния и сожаления, что не чувствует сам оперуполномоченный; почему та девчонка, Шин Суран, не может найти стержень в себе и надавить на него, напомнив себе о собственном достоинстве; почему люди не могут от него отстать, оставить в покое; почему никто не может принять то, что ему, Тэхёну, одному легче? Тэхён знает, что поступает мерзко, но спокойно идёт по тротуару ровным, неспешным шагом, все той же ленивой походкой. В его голове снова появляются мысли о работе, о новичке — тот не подвёл сегодня, что необычно для Тэ. Хотя нет. В конце концов, Ким был уверен, что тот справится. И теперь парень сам усмехается от своего бреда, находящегося в голове. Когда это он успел поверить в его силы? Поверить в Чон Чонгука? Тэхён снова останавливается прямо посередине тротуара, поднимая глаза к небу и замирая, услышав детский плач со стороны клуба. Дети в клубе — что-то новенькое. Он не прекращается, а в тишине дворов — это сигнализация. Тэ пьян, но соображает, поэтому резко сворачивает к клубу. Заходит за угол. И видит. Нельзя сказать точно, когда опер начал различать походку и движения своего (не)напарника, но стала она более резкой и рваной, словно он хочет от кого-то скрыться и убежать. Чонгук стоит к нему спиной, а Тэхён своим взглядом начинает скользить по мышцам, рельефу, небольшим складочкам на простой черной рубашке, стройным ногам и сексуальным бёдрам. Тэхён не будет врать, что тот очень красивый молодой парень, но вслух признавать это, конечно же, не станет. Чонгук прижимает к своей груди что-то или кого-то, успокаивает это шепотом, гладит по спине и голове, ищет в нем поддержку и единственную причину своего терпения. Мгновенье. Тэхён понимает, нет, видит на руках напарниках небольшую кроху, одетую в темно-синий комбинезон, когда Чон чуть-чуть поворачивается и стоит вполоборота. Она стоит прямо перед ним, громко выкрикивая матерные слова и пытаясь ударить Чонгука в грудь. Но сам парень просто не выдерживает и отталкивает Джухён от себя, чтобы девушка не смогла дотронуться ни до него самого, ни до маленького счастья, плачущего у Гука на руках. Это происходит с особой резкостью, что та чуть не падает назад. Любые ее прикосновения омерзительны и отвратительны. И Тэхён замечает это движение, словно оно замедлилось временем, Тэ видит эту неприязнь в напарнике. И он ничего не понимает.       — Уйди. — цедит приказным тоном Чонгук, отвечая Джухён на её оскорбления в свой адрес. Эта женщина уже не знает, когда нужно остановиться и закрыть рот.       — Что ты сказал?! — заверещала та, но парень быстро подошёл ближе и ладонью закрыл грубо рот, чтобы Тэсон не слышал этого. Они стоят посередине переулка. Чон медленно делает шаги назад, отходя от Джухён дальше, ему не нравится её присутствие, ему чужд этот человек. Невыносимо даже думать, что Гук был влюблён в неё. Или этого тоже не было?.. Оперуполномоченный радуется только тому — он так и не смог ее полюбить. Даже мысль об обратном заставляет чувствовать тошноту.       — Нахуй иди к своим ебарям, не смей больше прикасаться к моему сыну. — рывком отбрасывая ее от себя, когда та решила сделать новую попытку добраться до Чонгука. Милая, бедная Бэ Джухён… думает, что вышла за простого копа, только вот и подумать не могла, что Чонгук просто перестанет терпеть её выходки. Изменяет. Каждый раз занимается сексом с другими, пока Чон уставший приходит с работы, отпуская няню, измотанный и обессиленный укладывает Тэсона, играет с ним, дарит любовь, которую сын должен получать от двух родителей. Воспитывает его в одиночку, а мать — простая шлюха, любящая, когда ее втрахивают в матрас или в стену, дерут как последнюю суку; когда чужой член находится рядом с ее лицом и когда он в глотке, внутри нее самой; когда ее берут сразу двое или трое, потому что ей мало одного любовника, мало одного члена, мало одного человека на всю жизнь. Эта тварь думает, что раз родила сына Чонгуку, — из-за того, что он не дал ей сделать аборт — может делать то, что душеньке захочется?! У Чонгука в голове петарды взрываются огненными вспышками, а позже появляется злоба. На неё, на себя. Не подумайте неправильно, он жизнь отдаст за Тэсона, любит его больше всего на свете и знает, что только сын ждет его дома с улыбкой на милом личике, не забывает и ценит его… только он. Они давно уже не пара, тем более — не муж и жена, никогда ими не были. А сейчас живут под одной крышей ради ребенка. Только Чонгук. Она же — ради денег. У Джухён нет ничего своего, всё это принадлежит Чону. Гук знает это, но всё равно оставляет все — как есть. Зачем? Он уже давно не любит ее, да и не любил, видимо.       — Что?       — Убирайся из моей жизни, сына я воспитаю и без твоего присутствия. — снова цедит Чонгук, видя её состояние. Кто бы мог подумать, что сейчас она проглотит язык и будет кусать губы, с которых так часто срывались непозволительные слова в сторону человека, которому ты клялась в вечной любви. Значит, Чон никогда не был её миром. Джухён начинает трясти, кажется, что землетрясение начинается. Глаза на мокром месте, ну и так далее по списку. Лживая тварь, играет — как может. — Такая мать ему не нужна, ты простая шлюха, забывшая одну очень важную вещь… Ты никчемная, бесхребетная шваль, не заслуживающая ни моего сына, ни меня. Иди-ка и поработай проституткой, нет, ну, а что? Зато получишь удовольствие и деньги хотя бы научишься зарабатывать. Тэсон больше не будет нуждаться в тебе, больше не будет тебя любить и ценить тебя, а для меня ты всегда была лишь человеком, родившим мне моего мальчика, поэтому…дорогуша, я подаю на развод. О, Боги. Этот вид ему нравится, взгляд обреченный и отчаянный, пытается ухватиться за него, но тот отпихивает ее руки от себя, смотря так, словно увидел грязное, чужое белье. Отвратительно. Его выворачивает от одной мысли, что его папина радость растет рядом с этой мерзостью, нашедшей счастье в сексе не с любимым человеком, а с людьми с большим самомнением и порочной жизнью. Джухён выбрала это сама… ради удовольствия, дабы вкусить все, что сможет, почувствовать и прожить яркую жизнь. Насколько это приемлемо? Проценты уходят в минус. Его сын не этого заслуживает, только не такого близкого человека, не полюбившего собственное дитя, а живущего со своим мужем просто потому, что тот самый красивый, талантливый, зарабатывающий достаточно, чтобы содержать большую семью, не изменяющий и главное — терпеливый.       — Ты…ты этого не сделаешь!       — Встретимся в суде, а сейчас отдай ключи от моей квартиры.

«Я хочу, чтобы ты знал, любовь моя, что сколько бы времени не прошло, сколько бы испытаний нам не уготовила бы судьба, ты всегда будешь моим, всегда будешь затмевать всех, оставляя их позади себя, они будут смотреть нам в спины, ведь я всегда буду рядом с тобой, шагая по правую руку, поддерживая и переживая все бури и метели, радуясь с тобой победам и ярким моментам. Однажды ты сказал мне, что я стала важной частью твоей жизни… это… это казалось…за гранью моего воображения. После этих слов, я поняла одно… я люблю тебя…»

Все красивые речи, сказанные ее мерзким ртом, лживые и наполненные фальшивостью, ненавистью и лицемерием. Чонгука начинает выворачивать. Девушка стоит, словно вросла в землю, не двигается, переваривает всё сказанное собственным мужем. Ей в голову ударяет, а после она уже руками хлопает по карманам бежевого пальто, вытаскивает оттуда кухонный нож. Безумство в ее глазах заставляет тело покрыться мурашками, Чонгук не понимает, что именно он видит, что именно в данный момент происходит и произойдёт. Джухён сошла с ума, слетела с катушек. Девушка, свихнувшаяся на травке, алкоголе и безостановочном сексе. Это не та Бэ Джухён. Черные волосы напоминают вороньи крылья, развеваясь на ветру. Джухён, несмотря на всю ловкость Чонгука, подбежав, замахивается, намереваясь попасть то ли в сына, то ли в мужа… Всё это время за ссорой наблюдал Тэхён, стоявший в тени. Его не видно, звуков он никаких не издавал, поэтому и присутствие его заметить было невозможно. Сказать, что он охуел от ситуации — словно промолчать. Чонгук женат и у него есть ребенок. Сколько ему там? Двадцать три года. Ким уже подумывал уйти незамеченным и оставить чужие ссоры, не слушать и главное — не слышать их. Но что-то такое чуждое, возникнувшее в груди, заставило остановиться и остаться в тени. Он слушал. Тэхён концентрировался на словах, наполненных болью и неприязнью, потухшей надеждой и неугасимой злобой. Тэ слышал только Чонгука. А после помнит: как эта незнакомая личность вытащила холодное оружие, поблескивающее из-за света фонаря; как резко сделала шаги вперед, а после побежала к Чону; как старается придать движению уверенности и силы; как замахивается, целясь непонятно в кого… Но Тэхён не помнит, как самолично перехватил её, скрутив руки и выбив нож. Эта девушка начала играть, будто это на неё сейчас было совершено нападение. Строит глазки, в которых уже стоят слёзы. А после Бэ Джухён пинает Тэхёна в колено, из-за чего парень немного теряет равновесие.       — Хён?.. — резкий выдох слышится сзади, Тэ уже хочет побежать за удаляющейся девушкой, но останавливается, слыша детский плач и шепот Чонгук. — не нужно, хён. Это что-то новое в тэхёновой жизни.       — Он в порядке?.. Тэхён впервые так быстро бежал, чтобы предотвратить что-то. Смотря на то, как Чон поворачивался спиной, чтобы закрыть малыша… Тэ чувствовал что-то внутри себя, словно заточенный булыжник рухнул прямо в желудок, царапая стенки и оставляя следы. Вопрос бессмысленный, Тэсон плачет, хватаясь за папины сильные руки, а Чонгук прижимает его к собственной груди, обещая защитить от всего, что бы это ни было.       — Спасибо… Тэхён, залипший на детские ручки, закрытые темно-синим комбинезоном, медленно поднимает темно-карий взгляд, встречаясь с антрацитовыми глубокими глазами. А после слова доходят до затуманенного мозга. Ким протрезвел окончательно.       — Пойдём, я вас провожу, — Тэхён не хочет спрашивать о чём-то, точнее, о том с каких хренов это у сказочного ребенка появился собственный сын, да ещё и бешеная женушка. Это же не его жизнь, не Ким Тэхёна. Опер не имеет права лезть в неё, но не мог просто стоять и смотреть, не вмешавшись. Но если быть честным — Тэхён до сих пор в шоковом состоянии от ситуации.       — Не стоит, хён.       — Я разве спрашивал? Чонгук вздыхает так тяжело и измученно, из-за чего Тэхёну становится не по себе. Парень сдаётся и двигается в направлении своего дома.       — Думаю, он замерз, — намекает Тэ, глазами показывая на Тэсона, когда Чонгук оборачивается на голос. — лучше на машине.       — Как скажешь… И снова тяжелый вздох.

🚬🚬🚬

После того случае в клубе, прошла одна неделя. На следующий день Чонгук решился и всё-таки рассказал коллегам про своего маленького сына — Тэсона. Гук не хотел говорить про развод, про токсичные отношения и про ошибку его молодости, но пришлось. Скрепя сердцем и зубами, оперуполномоченный поведал им небольшую историю своей жизни. Никто не стал осуждать парня за его поспешное решение жениться и завести семью, никто не читал нотации, как любит это делать Намджун. Просто все стали переживать за друга, которому предстояло отсудить сына у отвратительной матери. Чонгуку было тяжело на протяжении всей недели. Он совсем не высыпался, после трудного рабочего дня, сразу же бежал в квартиру к сыну, чтобы поиграть с ним, покормить и уложить спать. Чон устал и морально, и физически. Тот вечер был «потрясающим» не только у Чонгука, но и у Соджуна он выдался довольно тяжелым, а про Чимина вообще сказать нечего. Но коллеги всё равно заметили у дознавателя на следующее утро покрасневшие глаза и синяки под ними, а сам вид Пака был удручающим. После того дела с убийцей Кан Сыльги, были и другие, но как и думал Тэхён, Чонгука не перевели в другой отдел или отдали в напарники тому же Соджуну, а оставили подле него. В ту ночь что-то изменилось между ними двумя. Тэхён сделал какие-то свои выводы насчет этого человека. Но некая обида… Она появилась ещё в первый день, а после закрепилась за вторым и третьим. И сейчас она назойливой мухой не покидает больную голову опера. Чонгук — причина его бед и потери контроля. Вся работа не шла, как по маслу, а катилась в обрыв с максимальной быстротой. И это вымораживало. Хотя сам Чон в этом ни капли не виноват. Сознание Тэхёна сыграло злую шутку со своим хозяином, ведь большая часть мыслей было о новичке и малыше. И самое главное заключается в том — что Тэхён не понимает, из-за чего произошли такие перемены. Тан вернулся домой живым и невредимым в тот вечер, его привёл младший Ким. Пришел довольный, как мартовский кот, но старший брат на это только покрутил у виска и начал гладить пса. Тэхён не был бы Тэхёном, если бы не усложнял кому-то жизнь. И начал он, конечно же, с любимого напарника. Его самая обожаемая игра «Доведи и наблюдай» вышла из-под контроля к концу первой недели. Тэ действительно довел Чонгука, из-за чего тот стал более нервным и дерганным. Это изменение в опере заметили буквально все, и Тэхён из их числа. Но. Тэ не понимал, почему все его действия были направлены именно в сторону Чонгука. Тэхён просто…хотел… А чего именно тот хотел? Добиться внимания или добить парня, у которого и так проблем выше крыши?.. Отомстить или обидеть?.. Или просто… быть кому-то нужным? Ведь в тот вечер Ким Тэхён был нужен Чон Чонгуку?.. Это чуждо ему. Это изменение в самом старшем опере заметили буквально все. И сам Тэхён узнал это из нравоучений товарища подполковника, злобного шипения Джина, решившего встать на защиту коллеги, недовольного бормотания Чимина и его упрёков. Хосок лишь покачал головой, понимая, что толку от этого не будет. А Холзи действительно старалась вправить мозги Тэ, вбить ему в голову, что Чонгуку сейчас нелегко: «Тэхён, пожалуйста, перестань делать это и подставлять его, Чонгук и так еле стоит на ногах, ты не видишь?» и «Прекрати, он не заслужил, чтобы ты высказывался так о нём» Но тот лишь раздражался пуще прежнего, и Чонгук услышал жестокое и обидное тэхёново мнение. После разочарованного взгляда Холзи Тэ прозрел и начал замечать абсолютно всё. Единственное, что напрягало Тэ — это из ни откуда появившаяся растерянность, ветреность и несобранность у Чон Чонгука. С ним определенно что-то стало происходить после грязных слов Тэ в его сторону. Старший опер наконец-то смог заметить то, что Чон не смотрит в его сторону, не находится рядом дольше пяти минут, молчаливо уходит, не замечая никого вокруг. Его мимика всегда одна и та же — фальшивка. Его улыбки наполнены космической усталостью. В его глазах виднеется тень печали и грусти, а образ у него напоминает человека, который вот-вот сорвётся и полетит вниз, разбиваясь на части и на триллионы частиц. Тэхёну наплевать, но невольно он начал цепляться взглядом за его образ, за его внешний вид и внутреннюю растерянность и отчаянность. Тэхён понял. Осознал это спустя одну неделю чонгукова ада. «Он устал» Устал… от проблем, от бешеной жены, отказывающейся от развода, не собирающейся отдавать так просто сына, хотя сам малыш ей не нужен; от загруженности на работе, ведь Тэхён смог переложить на него всю документацию и все свои обязанности, несмотря на то, что сам открыто заскучал в кабинете; от Ким Тэхёна… Чонгук до нервного срыва устал от своего напарника, с которым хотел просто наладить отношения. Дружить, а не жить, как на поле боя, где каждую минуту нужно быть готовым к чему угодно. Устал от всего. Вымотался на предыдущем деле. Чонгук тогда полночи размышлял на тему: «На что люди готовы пойти ради популярности?» И ответ приходил сразу же: «На всё. Даже на самые ужасные вещи» И это было правдой. Они жертвуют всем ради демонстрации своего статуса. Такие покупают брендовые вещи, арендуют шикарные машины, останавливаются в номерах класса люкс, выбирают лучшее обслуживание, заводят отношения с более богатыми и успешными людьми, влезают в такие дебри, из которых просто не выбраться в одиночку. Люди гонятся за роскошью. Не ради исполнения мечты, эмоций и ярких чувств, а ради того, чтобы показать другим, как они живут и что могут себе позволить абсолютно всё. А после этого наживают врагов. Чонгук никогда не понимал таких людей. В попытке создать иллюзию красивой и богатой реальности они упускают самое главное. Люди забывают жить. Но Чон Чонгук тоже про это забывает. Единственное ценное, что он не упускает, — моменты с сыном. Чонгук создаёт хорошие воспоминания, несмотря на всю усталость и измотанность, сохраняет их и в памяти телефона, и в своей собственной. Он выкладывается на весь триллион процентов ради Тэсона, ради одного маленького зайчонка, придающего жизни смысл. Неделя тянулась целой вечностью, а позже наступил новый понедельник, новый день.

🚬🚬🚬

Тэхён идёт ленивой походкой, той самой, будто разобьёт кому-нибудь лицо с одного маха. Старший оперуполномоченный спокойно скользит по знакомым лицам коллег, сидящих в общем кабинете. Чимин снова не спал полночи, за него это говорят покрасневшие глаза, сонный вид, прическа, наспех сделанная, чуть помятая футболка черного цвета. Сокджин и Хосок снова болтают на какую-то тему, связанную с популярными музыкантами, приехавшими в Корею на несколько дней. Холзи что-то записывает в блокноте с белками, чтобы вечером сделать это и не забыть. Намджун, как обычно это бывает, закрылся в своём кабинете и работает, усердно, не отвлекаясь на посторонний шум и гам. Чон Чонгук. Этот новичок сидит в тэхёновом кресле, неподвижно и бесшумно, отстранившись от этого мира и вернувшись в тот, где его никто не тронет и не достанет. Тэхён и это замечает тоже, ребенок всегда так делает, когда у него что-то болит. Болит там, где никому не видно. Мысли. У Тэ мысли совсем не о Ёнтане, тянувшемся сейчас к Холзи, чтобы та заметила, погладила, приласкала; не о младшем брате, заходящем к Тэхёну каждый раз, когда случается что-то хорошее. А происходить это стало всё чаще и чаще, Джей явно прижился в Сеуле, полностью забыв о Тэгу. Не о счастливых, но глупо выглядевших улыбках лучшего друга — Соджун, практически, светится новогодней ёлкой. Тэхён думает о бледноватой коже напарника, походке — либо она неуклюжая, либо как у айдола, тёмных волосах, отросших на несколько сантиметров, руках. Чонгуковы руки от локтя до пальцев покрывают голубоватые вены. Не такие, как у самого Тэхёна, но у Чонгука они более привлекательные, гладкие, словно тонкие плавные змеи, обрамляющие руки со всех сторон. Запястья. Тэ залипает на них каждый раз, когда видит их. Старший оперуполномоченный снова мысленно отрезвляет себя, дав мощную пощечину, опять фыркает, вновь начинает раздражаться. Разум играет с такими вещами, из-за которых потом будет расхлёбывать последствия. Тэхён в танке, в собственном бункере. Не слышит вопросов и шуток в свою сторону, не замечая осторожных взглядов коллег, не чувствует вопросительно-заинтересованных взглядов Холзи на себе, не видит, как Гук тоже исследует его в ответ. Тэ ничего не замечает. Он тоже пропускает абсолютно всё, утопая в своём болоте мыслей и грязных желаний. После осознания того, что он довёл невиновного человека, у которого множество проблем на плечах, Ким перестал отравлять его жизнь. Потерял интерес? Нет. Но совесть проснулась слишком поздно, чтобы предотвратить срыв Гука. Поэтому Тэхён загулял. Забывался в шлюхах и той девчонке-барменше из клуба, в алкоголе, в белом дыму, выходящем из рта после очередной сигареты, в работе и делах, перекидывая основную часть её на свои плечи, забирая у Чонгука хотя бы это. Ким Тэхён до безобразия двуличный. Сам не понимает — зачем это делает. Самое жуткое то, что Чонгук продолжает улыбаться и делать вид, что в порядке. Он не устал, как неделю назад подметил Тэ, он просто начал сдаваться. А сейчас уже на пороге. Чон Чонгук смирился, что скоро дойдет до более масштабного нервного срыва. Тэхён даже в базу данных залез: никогда не имел родных, ни одного близкого человека, рожден в какой-то старой больнице и отдан в детдом. Увидел своими бездонными глазами столько смертей, будучи работая полицейским, что Тэ соглашается со своей гипотезой… Чон Чонгук не такой, как все. Особенный. Другой…       — Тэхён? — голос лучшей подруги выводит из транса, а позже опер быстро начинает моргать, словно он только что проснулся. Не помнит — каков был её вопрос, поэтому переспрашивает, обводя тем же ленивым взглядом присутствующих. И все пялятся на него.       — Чего уставились? Я знаю, что я красивее всех вас.       — Ой, конечно-конечно, — усмехнулся Джин, легонько толкнув Чимина в бок, чтобы тот тоже перестал сопеть на краю дивана. — что за день-то такой, а? Все не выспались… Погодите-ка… Это вы без меня в клуб ходили? Я не прощу этого!       — Идиот… — пробубнил опер, переводя взгляд на бывшего любовника и делая заметки в невидимом блокнотике. После небольшой перепалки между Тэхёном и Джином, все расходятся по своим рабочим местам, садясь за работу. Ближе к обеду коллеги снова встречаются в общем кабинете, чтобы восполнить силы с помощью еды. Холзи очень вкусно готовит, из-за чего даже Пак Соджун не пошёл обедать в кафе, а остался вместе с ними. Но даже присутствие лучшего друга никак не повлияло на Тэхёна, тот упорно сверлит взглядом Чонгука, даже этого не замечая. На лице новичка видна тень стресса, что он испытывал изо дня в день. Чонгук уже не смеется вместе со всеми, не улыбается ярко и открыто, показывая свои заячьи зубы, сидя за столом. А когда ловит взгляд Тэхёна на себе и смотрит тому в ответ, то чувствует, словно кожу простреливает дрожью. Чон (незаметно для других) вздрагивает и поспешно отворачивается, тогда как самому хочется просто уйти к сыну, вернуться в одинокий дом, где ждёт папу только этот карапуз. Антрацитовые глаза совершенно пустые, будто Чонгука и нет вовсе. Он смотрит сквозь него. В один момент Чимин выбегает из кабинета, направляясь в сторону мужского туалета. Из-за такой резкости, все перестали разговаривать и кушать, начиная переживать за коллегу. Пак, практически, не притронулся к еде, но его не по-детски выворачивает наизнанку, на глазах появилась слезная пелена, руки дрожат, вцепившись в ободок унитаза. Он пробыл там около пятнадцати минут, очищая желудок, умываясь и смывая с себя это противное, мерзкое чувство. Чимин поднимает глаза, уставившись в зеркало, на своё отражение смотрит и хмыкает под нос. Выглядит не очень.       — Чимин-а? — дознаватель слышит голос Чонгука, вытирая руки, лицо, шею полотенцем, висящим подле умывальника, а после отпирает дверь и открывает её. У Гука состояние чуть лучше, чем у Пака, а ещё взволнованное и немного перепуганное. — Ты в порядке?       — Да, конечно, съел, наверное, что-то не то, — попытался улыбнуться Чим, но вышло кривое ненастоящее подобие улыбки, Гук же не дурачок, не поверит в такие сказки. — я в норме… — не сдаётся Чимин, добавляя ещё одну пустую фразу.       — Пойдем на балкон? Подышим свежим воздухом, я тоже уже наелся. И они идут в сторону балкона, заворачивая за угол, а позже стоят и смотрят на этот заброшенный одинокий парк, где, видимо, каждому копу уютно находиться. Оба парня стоят около десяти жалких минут на этом любимом балконе, вдыхают прохладный воздух, ведь близится зима, скоро наступят прохладные дни. Чимин поднимает голову к небу, смотрит вдаль серых просторов, вспоминая, что прогноз погоды на эту неделю не очень удачный. Чонгук же тихо вздыхает, обдумывая своё продвижение по поводу развода. Как оказывалось, с годовалым ребенком сложно подать на развод. Нужно, как минимум, месяца три, не меньше. А это означает, что эта херня будет наседать на него еще три гребанных месяца.       — Как твои дела обстоят с женой? — тихо, практически, шепотом спрашивает Чимин, не смотря на коллегу. Мысли читает?       — Не очень. — честно отвечает Чонгук, ему скрывать нечего. Они всё равно когда-нибудь узнают, поэтому тот принял для себя решение — если спросят, скажет. Нет, так и суда нет.       — Мы можем чем-нибудь помочь?.. Пак прекрасно знает, что повлиять на это можно — совсем немного, но это будет незначительно, ведь судье уже известно, что Бэ Джухён — наркоманка, психически нестабильный человек, которому попросту наплевать на ребенка. Гук рассказал, практически, всю правду об их браке, о том вечере, предоставив видео с камер наблюдения, отвечая честно на вопросы судьи. И его поняли. Но по законам на развод с годовалым ребенком даётся ещё три месяца на раздумье. А вдруг они помирятся. Нихрена. Если Чонгук принял такое решение — он доведет его до конца.       — У тебя что-то случилось, Чимин-а?       — О чем ты?       — Ты выглядишь хуже меня, — откровенничает Чон, услышав тихий смешок со стороны коллеги. — уже полторы недели сам не свой, плохо спишь? Или…       — Мой парень.       — Оу… Чонгук знал, что Чимин бисексуал и что у него есть парень, но никогда не разговаривал на такие темы со своими коллегами, ставшими каким-то образом друзьями, волнующимися за него.       — Что-то серьезное?       — Я… не знаю… что делать, — его голос начинает дрожать так, что Гук невольно затихает и забывает дышать. Чимин внутренне взорвался, как маленький ребенок, потерявший свою любимую игрушечку, он прикрывает ладошкой рот, дабы не издавать эти звуки, чтобы никто не слышал его всхлипываний. — не знаю… Чонгук просто подходит к нему, подставляя своё плечо, ничего не говоря, ничего не спрашивая и не требуя объяснений. Все слёзы, копившиеся в нём добрую большую часть месяца, льются так щедро и стремительно, что, казалось, не из глаз, а откуда-то со дна измученной этим состоянием души. И ведь никто не заметил настоящего Пак Чимина. За маской было спрятано столько боли и обиды, что сейчас Чим не в силах сдержать эти горькие ручейки солёной воды. Произошло бы не сегодня — так завтра. При Джине или Хосоке, при Холзи, или, не дай Бог, при Тэхёне. Это всё равно неизбежно. Не скажешь, что Гук — плохая поддержка, просто неожиданная. Но Чимин всё равно чувствует себя по-настоящему жалким. Он плачет на плече коллеги…друга? С силой футболку сжимая, глотает слёзы и всхлипывает, чувствует теплую ладонь Чонгука на своей спине. Но если посмотреть с другой стороны — слезы ведь приносят хоть какое-нибудь жалкое облегчение?.. Правда же?..

🚬🚬🚬

Спустя какое-то время Чимин успокоился и отправился домой. Намджун и Джин настояли на этом, чтобы дознаватель отдохнул хотя бы до завтрашнего утра, потому что дел сегодня все равно нет. Пак отнекивался, но увидев злой взгляд Тэхёна, перестал отпираться и сдался. Парень так и не понял — почему Тэ был слишком тихим и страшно спокойным, а после пристально наблюдал за каждым его действием и мимикой, вслушивался в слова, что произносил Чим.       — Холзи, ты не знаешь, что с Чимин-и? — спросил Джин, когда в кабинете остались лишь «старички».       — Нет, думаю, он не хотел бы, чтобы мы знали об этом. — девушка опечалилась, когда увидела — в каком состоянии был ее друг, а добила себя тем, что не заметила этого состояния раньше.       — Он просто уста… — зашёл в кабинет Гук, проводивший Чимина до выхода, посадив того в такси.       — Пошли выйдем, — процедил Тэхён, увидев лицо новичка. В одну минуту в кабинете начала звенеть и давить на уши тишина, они так и стояли: Чонгук, не понимая — в чем он провинился, а Тэхён — злобно прожигая взглядом карих глаз дыру в ребенке.       — Тэ… — Холзи попыталась зарубить перепалку на корню, но… не получилось.       — Не лезь. — угрожающе предупредил Тэхён, из-за чего судмедэксперт невольно попятилась назад, усаживаясь рядом с Хосоком.       — Не указывай ей, что делать. — в таком же тоне отчеканил Хосок, защищая свою невесту.       — Ты тоже не лезь, а то пожалеешь. Пошли. Парни вышли из общего кабинета, направляясь к тому самому балкону, дабы выяснить отношения. Тэхён злой до трясучки, до чертиков. В его глазах горит ярость синим пламенем, а голос ледяной, что, кажется, можно простыть, просто рядом находясь.       — У тебя какие-то претензии? — спокойно, устав от скандалов, спросил Гук, опираясь ладонями в подоконник балкона.       — Расскажи, что он тебе сказал.       — Думаю, тебе стоит спросить у него лично, а не наезжать на меня.       — А я думаю, что тебе нужно перестать умничать и строить из себя героя-жертву. Говори. Его тон такой же холодный, как и айсберг в Антарктиде, но что-то есть в его образе такое настораживающее. Волнение и беспокойство, замаскированное за простым любопытством и агрессией. И это Чонгук видит сквозь всю эту фальшивость. Тэхён просто переживает за Чимина, поэтому спрашивает таким способом.       — Я повторюсь. Спроси у него лично, вы, вроде, как бы дружите.       — Ребенок, если я что-то спрашиваю, то сразу же получаю ответ. Не выводи меня, не думай, что тебя успеют спасти. Даже Холзи не успеет.       — Ну да, для тебя только она что-то значит. А может пора перестать быть мудилой? Ты всё равно не добьешься от неё ничего. Она занятая, а ты всё ещё надеешься на что-то? С таким-то отношением?       — Завались.       — Правда глаза колет, хён?.. У Чонгука действительно терпение сдаёт свою позицию, он медленно, но верно шёл к порогу. Подошёл настолько близко за те две недели, что сейчас даже не ставит себе ограничения в словах. Не скрывает своё мнение, высказывая всё в лицо, наедине. Тэхён резко разворачивает парня, вжимая в стену. Они одного роста, поэтому тэхёновы глаза находятся на одном уровне с антрацитовыми, принадлежавшими Чонгуку. Ким прожигает в нём дыру, смотрит пронзительно и холодно. Гук, не теряя самообладание, отвечает спокойствием и беспристрастием. Просто Чон уже начал привыкать к такому отношению, но до сих пор не понял — почему Тэхён так его ненавидит.       — Ты ничего не знаешь, ребенок ещё, хотя погодите-ка… Ты у нас такой взрослый, да? Даже вон отпрыска заделал, а теперь бегаешь с этим разводом. Ошибаться тоже научился, да? Или это из-за тебя брак-то развалился? Или может женушка кукушкой поехала, тоже из-за тебя? Если да, то я не удивлен… А теперь Тэхён чувствует спиной холодную плитку стены, вжатый так, что лопатки начинают болеть. Он впервые видит такую реакцию Чонгука на его слова. Но и тему эту начал только потому, что ребенок затронул запрещенное. Тема с Холзи… Нет, Тэхён подумает над этим позже.       — Что? Правда глаза колет? — таким же тоном спросил Ким, наблюдая за выражением лица Чонгука. Там та же злость плещется на дне красивых черных глаз, глубоких… как бездонное море. Сердце выдаёт кульбит за кульбитом. Пальцы рук трясутся, а тело превращается в звенящий хрусталь, не в силах задействовать ни единую мышцу. Под кожей напрягается каждый нерв. Чонгук сильно сжимает пальцы, впиваясь ногтями в ладони. Всеми своими силами пытается унять бурлящие через край эмоции, расставляя всё по полочкам внутри. Он чувствует себя клочком смятой бумаги, Тэхён знает — куда бить, чтобы было максимально больно.       — Ты тоже ни черта не знаешь, не смей говорить что-то про моего сына, хён. Чонгук резко отстранился от напарника, подходя ближе к подоконнику балкона. Облокачивается на него, а позже кладёт голову на руки. Гук ничего не хочет слышать про свои ошибки прошлого (брак), не позволит Тэхёну плохо отзываться об единственном родном человечке. Тэхён стоит позади опера, наблюдает за ним, словно хищник, смотрящий на свою добычу, понимает, что снова нагрубил Холзи, начал доламывать Чонгука, не сдержавшись и не справившись с эмоциями. Кто ему Чимин?.. Бывший любовник? Или все же есть росток дружбы? Тэ не винит себя ни в чем, но он явно начал перегибать палку. Но Чонгук же первый начал? Правда?.. Тэ медленно подошёл к краю балкона, стоя рядом с напарником. Карие глаза снова цепляются за не очень удобную позу Чонгука; за руки, на которых сильно выделяются голубоватые вены; за напряженность в плечах и спине; за его образ в целом. Тэхён всё равно не понимает, почему начинает медленно, но меняться в другую сторону. Или же ему просто надоело разрушать чонгукову жизнь? Тут и ломать-то нечего, одни обломки да пепел.       — Что-то серьезное? — бархатный низкий голос снова доносится до слуха Гука, из-за чего тот резко напрягается, но позже снова расслабляется.       — Думаю, ему просто стало невыносимо справляться со своими чувствами в одиночку.       — Проблема в его спецназовце?       — Что?.. Да, скорее всего. Они стоят так минут пятнадцать. В полной тишине, где можно услышать едва уловимое сердцебиение друг друга. Смотрят вдаль серого неба, ни о чем не разговаривают, молчат. Чон Чонгук мысленно заметил (не впервые), что присутствие Тэхёна может и не напрягать, доводя до нервозности, как было до этого. Сейчас чувствуется какое-то спокойствие, когда нет перепалок или недоговорённости, нет недопонимания или чего-то ещё из всего списка. Это далеко от уюта или комфорта, но такое ощущение у Гука впервые появилось только с Тэхёном. В тот вечер. Тэ не жалеет его, не сочувствует ему, создавая для себя образ ненастоящего Чонгука, а видит того насквозь. А все слова, что он высказывал ему на протяжении всей недели — способ вывести или обидеть, отпугнуть от себя, чтобы Гук не привыкал к нему, Ким Тэхёну. Делал это исключительно для того, чтобы Чон Чонгук ушел, оставил роль его напарника и не возвращался. Ким просто пытался показать себя с самой наихудшей стороны, и Чон понимает это только сейчас.       — Хён… У Тэхёна снова звонит телефон, из-за чего тот фыркает и с особой раздражительностью отвечает на звонок. «смертник» Ну, всё понятно.       — Тэ, ты не забыл, что завтра ты не идешь на работу? — Джебом говорит спокойным тоном, без жаргона, без шуточек. Сразу и по делу.       — С хренов ли?       — Блять, чувак, не говори, что ты забыл… Тэхён мысленно перебрал все возможное, а после…       — Какое сегодня число? — резко повернувшись к Чонгуку, спрашивает опер.       — 20 ноября.       — Блять…       — Ты забыл, да? — тяжелый вздох послышался с той линии. Но младший был даже уверен в том, что брат забыл об этой дате. Поэтому и позвонил ему. — Ладно, я приеду утром и поедем. А после Джей сбрасывает трубку, так и не дождавшись ответа старшего Кима. Он не удивлен, Тэхён каждый год так делает. Просто все мысли у него либо о работе, либо о личных проблемах, о которых знает только сам Тэ.       — Чёрт. Чонгуку хочется спросить — в чем дело и из-за чего такая перемена в настроении, но молчит. Не лезет в его дела, как тот и советовал ему раньше.       — Ребенок, — ну никак по имени не может его назвать, у Гука такое чувство, что тот и не помнит, как зовут его напарника, — меня не будет завтра. Возможно, и послезавтра тоже не будет. Если Намджун даст какое-нибудь дело — бери, чтобы этой скотине (Соджун) ничего не светило, если будут проблемы позвони Джину, если будут большие проблемы — спросишь мой номер у Холзи. Если ещё просидим на заднице ровно — свихнемся. Ну, да. Полторы недели почти ничего не делал, устал от безделья, в отличие от самого Чонгука. Хотя тот тоже выбрал бы забыться в работе, чем остаться наедине со своими мыслями.       — Алкоголь — не выход.       — Детям слово не давали.       — Как скажешь, хён. Чонгука вымораживает Тэхён, но моментами он не такое чудовище, как о нём отзываются другие сотрудники. Оба парня продолжают стоять на балконе, молча и не разговаривая друг с другом. Они не на войне, не на поле битвы, а в самом уютном уголке отдела. «Хён… он добрый и внимательный… просто по-своему это показывает» — Гук улыбается мысленно своему мнению. Тэхён тоже пребывает в своих мыслях. Но снова цепляется за образ злого Чон Чонгука, что впервые увидел. Тэ на минуту даже почувствовал эту власть и чонгуков контроль, и это было потрясающе. И его голос… он такой красивый… Но несмотря на это, Тэхёну…

«Одному легче».