Далёкие острова

      Из-за кашля, дышать было невозможно, а глаза слезились и жгли, словно в них насыпали перца. Комната Соловей была наполнена непонятным тёмным газом, что напоминал скорее дым, от которого начала уже кружиться голова. Горький неприятный запах ударил в нос и оставлял во рту отвратительный привкус, словно от старых лекарств. Спустя пару минут газ перестал поступать в помещение, щели в стенах быстро пропали, как будто их там и не было, и уже через несколько секунд, Соловей могла спокойно дышать. Реки слёз не давали ей сфокусироваться, и та стала протирать глаза рукавами пальто.       Через некоторое время жжение прекратилось, и, посмотрев на зеркальную стену впереди, она увидела своё отражение. Девушка тут же прильнула к нему, не веря собственным глазам.       — Этого не может быть… — прошептала Соловей, видя, что белок в её глазах больше не красный, а радужки разного цвета: чёрного и тёмно-зеленого.       Прошло столько лет с тех пор, как она видела их такими…       Вдруг, по комнате эхом прошлись хлопки. Некто медленно хлопал в ладоши, будто насмехаясь над ситуацией, в которую попала Соловей.       — Поздравляю, теперь ты стала такой же, как и раньше! Жалкой и слабой… — сказал чей-то голос за спиной насмешливым тоном.       Этот голос она не раз слышала в своих ночных кошмарах. Голос, который она забыла, но вспоминала каждый раз, когда мозг воспроизводил его по памяти, доставая из тёмных уголков сознания, где мы прячем наши страхи.       — Нет… Этого не может быть… Тебя нет, — дрожащим голосом произнесла девушка.       — Что ты там бубнишь себе под нос? Говори чётко! — строго сказал голос.       — Хочешь чётко? Тогда слушай — тебя здесь нет, убирайся из моей головы! — ответила Соловей, не оборачиваясь.       — Я не могу покинуть свой-       — Я не собираюсь тебя слушать! Не знаю, что за дрянь они тут распылили, но я не поведусь! — перебила она, не желая слушать оправдания.       Соловей спиной ощутила, как нечто смотрит на неё с ухмылкой. Пронзает надменным взглядом её спину. Нервно дышит, стараясь не потерять контроль раньше времени.       — Разум… Хах, смело с твоей стороны, так грубо перебивать собеседника, но с чего же ты решила, что я просто очередная фантазия твоего больного разума? — спросил голос, закончив прошлое предложение.       — Потому что ты — мертва. Ты умерла тогда, кода на земле началась эра кошмаров. Тогда же, когда и мой брат, и он, — ответила Соловей с горечью в голосе.       Ей из последних сил удавалось держать себя в руках. Она не знала, куда деваться, и ощущала себя маленькой беспомощной девочкой. Она знала, что её домыслы верны, верила им и понимала, что в данный момент её просто пытаются сломать, но контроль над собственным разумом с каждой секундой ослабевал.       В ответ, Соловей услышала звонкий смех, от которого по спине прошлась дрожь. Её сердце словно сжало от страха стальными клешнями.       — Ты была близка к правде, но как обычно провалилась. Ты правда думала, что твой худший кошмар, это она? Обернись и посмотри своему страху в лицо! — произнёс голос, переходя от насмешливого тона к крику ярости.       Соловей не сдвинулась с места, уткнулась взглядом в собственное отражение, стараясь не смотреть боковым зрением на отражения задних стен её темницы. Когда в комнате наступила гробовая тишина, её собственное отражение начало искажаться. Перед ней возникла высокая женщина в чёрном платье. Она была похожа на её мать, но стоило присмотреться, сразу становилось ясно, что это она сама. Бледное лицо с тонкими морщинами, кругами под глазами и безумным, и в тоже время знакомым, взглядом. Перед ней возник её давний образ Кукловода, который смешался в её искажённом сознании со всеми кошмарами и воспоминаниями о той женщине.       — Что? Настолько сильно боишься правды, что и на себя не взглянешь?! — спросило отражение, с яростью смотря на девушку.       Испугавшись, Соловей оступилась и упала, от чего её искажённое отражение стало казаться ещё выше.       — И вот мы снова здесь… Декорации поменялись, но суть осталась та же… — стало протяжно и очень спокойно говорить отражение, медленно идя вдоль комнаты.       Она вела себя так, словно секунду назад вовсе не хотела придушить Соловей собственными руками.       Девушка продолжала сидеть на месте. Страх парализовал её, и она лишь медленно следила за ожившим отражением, что ходило из стороны в сторону, пока оно вновь не стало перед ней. Оно посмотрело на неё с жалостью в глазах, но всё равно было ощущение, что оно вот-вот может сорваться.       — Так всегда происходит, верно? Пытаюсь что-то поменять, сделать жизнь лучше, найти себе друзей… Покончить с одиночеством, но всё равно в итоге остаюсь одна… — начало отражение, протягивая со стены бледную руку, что немного глючила.       — Так не всегда… — пыталась возразить девушка, и бледная рука тут же отпрянула от неё.       — Не ври себе!.. — крикнуло отражение, после чего вновь приняло спокойный вид. — Всё равно не получится.       — Почему ты не оставишь меня в покое? — решилась спросить Соловей. — Почему ты продолжаешь меня преследовать?       — Потому что без меня нам не выжить. Я была тем стимулом, что держал тебя в живых, — ответило отражение и строго посмотрело на девушку.       — Я и без твоих психов справлялась, — возразила Соловей, теперь на её лице читался не страх, а гнев.       — Ты хоть осознаешь, что это не только мои, а и твои проблемы? Наши проблемы!       — Я не ты! Я уже давно отреклась от этой жизни.       — Ложь! Хватит! Хватит, хватит, хватит!.. — стало кричать отражение и село, согнувшись в три погибели и закрыв голову руками. — Одно дело, когда меня пытаются обмануть другие, но когда это делаю я сама, это уже чересчур … — сказало отражение, тяжело дыша.       — Ты о чем? — раздражённо спросила Соловей.       Нарастающий хохот заполнил комнату, но через мгновение оборвался тихим всхлипом. Отражение резко подняло голову и посмотрело на Соловей яркими зелёными глазами, из которых текли слезы.       — Ты разве не понимаешь? Все они нас предают. Всегда… Постоянно! Мы никому не можем довериться, только себе, но теперь ты саму себя обманула, да так, что теперь видишь в себе чудовище.       — Н-нет, я…       — Не перебивай! — крикнуло отражение и встало в полный рост.– Ты поверила, что теперь не одна. Ты поверила, что ребята из Гнезда твои друзья. Ты поверила, что Орфен тебе словно брат. Ты внушила себе… Что Моно и Шестая помогут тебе добраться до островов! Ты поверила, что ОН все ещё ждёт тебя там! - После этих слов, на лице отражения появилась кривая улыбка, а во взгляде сожаление.       Соловей молча слушала, тело её не слушалось, а сердце колотилось как бешеное, дыхание сбилось от попыток не дышать. Она боялась саму себя, словно зверя, и не могла даже толком вдохнуть, когда смотрела на отражение. На её лице вновь проступил страх.

***

      Он почувствовал, как лежал на чём-то мягком, тёплом и склизком. Это ощущение было ему очень хорошо знакомо. Открыв глаза, Моно увидел комнату, всю облепленную склизкой плотью.       — Наконец-то ты проснулся, — насмешливо сказал хор голосов.       — Лучше бы не просыпался… — прохрипел Моно, пытаясь встать.       — Ну-ну, зачем так говорить? Смерть не всегда лучшее решение. — сказал Всевидящий, протягивая мясное щупальце.       Моно, ничего не ответив, отмахнулся от «руки помощи» и встал сам.       — А ты подрос за это время. Тебе понравилось путешествие? — спросили голоса.       Моно молчал, он не хотел ничего говорить. Он знал, Плоть пытается вывести его из равновесия, снова заползти в его голову.       — Знаешь… После твоего побега мы долго думали, как же тебя наказать… Знаешь, какие отвратительные идеи пришли нам на ум? — спросил Всевидящий, нависая над парнем.       Как же всё это нелепо выглядело по мнению Моно. Хоть Плоть и внушала определенный ему страх, но это поведение, схожее с тем, как ведут себя навязчивые родители, его смешило.       — Не очень интересно. Ты ещё долго будешь меня держать? Ты же понимаешь, я лучше умру, чем снова стану твоим питомцем, — ответил Моно и бегло прошёлся взглядом по комнате.       Он сразу запреметил дверь, но не стал сразу к ней бежать. Моно понимал, что Всевидящий его остановит, и решил дождаться подходящего момента.       — О, поверь, мы понимаем это. Но знаешь, в чём проблема? Весь этот мир, вся эта планета, принадлежит нам. Я вижу каждый уголок, каждую щель. От моего взора ничего не скрыть. И даже те острова скоро увижу во всей красе, — сказала Плоть.       Моно вздрогнул. Это длилось всего секунду, но любопытные глаза Плоти засекли эту реакцию.       — Но ты и без меня это знал, верно?       — Нет…       — Только не начинай… Ты знал это, понимал, но отталкивал эти мысли.       — Это пустая трата времени.       — Ну, отрицая очевидное, ты и впрямь тратишь зря время, которое, между прочем, у тебя заканчивается. У всех заканчивается…       Моно не стал отвечать. Он закрыл глаза, пытаясь отстраниться от Плоти и придумать план побега.       — Ты помнишь наш разговор? — вдруг спросил Всевидящий.       Моно сперва не понимал, о чём речь, но затем, в его мыслях всплыло давно забытое воспоминание. Их разговор, что начался с вопроса, что долго терзал его разум, закончился ужасным финалом. Тогда он узнал, что их мир обречён. Он всегда это знал. Всевидящий рассказывал ему это множество раз во многих временных петлях, зная, что ребёнок попытается заглушить эти воспоминания.       — Вижу, помнишь. Послушай, мы не хотим причинить тебе вред. Мы хотим спасти часть из вас от неизбежного конца, и сопротивляясь ты делаешь хуже лишь себе.       Парень продолжал молча стоять. Его лицо кое-как скрывало весь тот ужас, что он испытывал.       «Поверь, о любом нашем плане узнают… Око всё равно тебя достигнет…».       В его воспоминаниях всплывали слова, в которых была доля истины. Независимо от того, как далеко они уйдут, Око и Скверна всё равно их настигнут. Они всегда следили за ними: через вырезанные или нарисованные глаза, через монстров, которых они сотворили. Они знали всё, но продолжали играть в догонялки, несмотря на то, что уже победили. Они дают фору, ведь знают, что их игрушки не сбегут.       — Если ты знал, что мы обречены, то почему не убил нас, как только мы перестали вас слушаться? — спросил Моно.       — Мой мальчик, я же уже говорил, что хочу некоторых из вас оставить в живых. К тому же, убив вас, я ничего не добьюсь, лишь разрушу временную петлю, и тогда мне всё придётся начинать заново…

***

      — Всё четко по плану, — подытожил работник, что наблюдал за всем происходящим через мониторы.       — Прекрасно. Доложи об этом Архитектору. Обязательно скажи, что поймали обоих, — сказал ему напарник.       Мужчина тут же покинул помещение, а его напарник остался стоять. Он смотрел на мониторы и улыбался, а из глаз потекла черная жидкость.

***

      – Теперь, вы можете разойтись по своим комнатам. Персонал вас проведёт, а уже завтра вы получите свои задания, — сказала Архитектор, и новоприбывшие покинули зал.       Наконец-то всё подходит к финалу. Скоро Плоть заберёт своего подопечного, Кукловод сломается и её петля вновь будет перезапущена, а город продолжит жить в своем обычном ритме. И его гражданам ничего не будет известно.       «Осталось только разобраться с…» — не успела Архитектор закончить свою мысль, как в комнату вошёл её подчинённый.       — Всё проходит согласно плану, босс.       — Прекрасно. Когда ко мне приведут девушку?       — Эм… Она все ещё в комнате… Процедура только недавно началась, так что… - начал мямлить парень.       — Стоп. В смысле в комнате? Я же сказала, девушку в дождевике привести ко мне. - Возмутилась Архитектор.       — Простите, босс, но их было только двое...       — Двое?! — испуганно крикнула Глас.       Вдруг за спиной Архитектора послышался звук разбитого стекла. Стоило ей повернуться, как её тут же повалила на землю когтистая лапа. Над ней во всей красе возвышалась огромная золотая лисица с четырьмя хвостами, готовая в любой момент оторвать ей голову.       — Уходи… Немедленно! — скомандовала Архитектор подчинённому, и тот мигом покинул комнату, пытаясь позвать на помощь.       Освещение стало нестабильным и в скоре потускнело. Этого было достаточно, чтобы хваткие руки теней обхватили тело Архитектора и прижали к земле. Лиса убрала лапу с груди Глас и посмотрела ей прямо в глаза.       — Где ты их держишь?! — прорычал зверь.       — А я уже забеспокоилась, — выдохнув, сказала Архитектор и включила элюминацию на своём протезе.       Тени тот час отпрянули от её руки, и она с лёгкостью высвободилась из плена. Шестая накинулась на неё, но та не дала себя повалить.       — Ты правда надеялась, что всё будет так просто? — с насмешкой спросила Архитектор, и, ощутив прикосновения теней, решила использовать свой козырь.       Её тело стало паучьим, но торс и голова остались человеческими. Глаз на лице стало больше, брюшко, скрытое под жакетом, покрылось яркими узорами, что отсвечивали холодным неоново-белым светом.       — Если решила бороться со мной, то делай это на равных. — сказала Глас, смотря свысока на лису.       Свет, источаемый Архитектором, не давал теням приблизиться к ней и помочь Шестой. Лиса боролась, как в последний раз, целясь в шею Архитектора, но та тоже не отставала, постоянно отпрыгивала, цеплялась за потолок и наносила точные удары острыми лапками. В какой-то момент Глас откинула Шестую и в ту же секунду накрыла её своим телом. При помощи лап она обездвижила её, а затем из её протеза в ладони вышел шприц с тёмной жидкостью. Она вколола его в Шестую, и та начала ощущать ужасную боль. Она приняла человеческий облик и свернулась в позу эмбриона, скрыв ладонями место укола.       — Не волнуйся, я ввела тебе лишь половину дозы. Очень скоро боль пройдет, — сказала Архитектор.       Шестая открыла глаза, пытаясь найти теней и попросить их о помощи, но она увидела лишь то, как Седьмой медленно рассыпается в темноте. Его глазницы были наполнены ужасом, а глаза Шестой болью. Чем дальше яд проникал в её организм, тем быстрее тени растворялись во тьме, переглядываясь между собой в последний раз.

***

      — Пойми… они бросят тебя при первой же возможности. Так было всегда… ОН поступал так с нами всегда, и ты это прекрасно знаешь, но всё равно продолжаешь ему верить! — говорило отражение.       Соловей виновато опустила взгляд. Да, в глубине её памяти часто всплывали ужасные картины прошлого, но она старалась им не верить. Словно это очередное навождение, что пытается тебя сломать. Она схватилась за сердце, что закололо от боли, и нащупала во внутреннем кармане пальто старую фотографию. Ту самую, что они сделали когда-то давным давно, прячясь от преследования. Ей даже не нужно было его вытаскивать, приятные воспоминания вмиг успокоили её. Да, с тем мальчиком они пошли разными путями, но он не бросал её, это она его тогда уговорила сесть на поезд. Наив, Буч и Орфен, считай, спасли её от смерти и показали, какова жизнь в кругу друзей. Моно и Шестая хоть и не близки с ней, но они всё равно старались её поддержать, и не бросили, хоть и могли. И даже Зеркальный Монстр, он был с ней только из-за их договора, но даже так старался проявлять заботу. Когда это приключение закончится, они разойдутся, но всё равно останутся в её памяти, ведь смогли спасти её от одиночества.       — Знаешь… Если бы не ты и твои желания, мы бы могли спокойно существовать под покровительством Всевидящего Ока и Скверны. Всё было бы под нашим контролем и никто не посмел бы нам солгать… Никто не смог бы причинить тебе вред… Но ты всё испортила. Теперь мы обречены на вечное одиночество! Но ещё не всё потеряно.       — Нет, — возразила девушка и, пересилив страх, поднялась на ноги. — Это ты обрекла нас на одиночество! Вся эта ненависть и озлобленность сделали нас такими… Да, люди жестоки, дети так особенно, но это не значит, что нужно опускать руки и… И становиться тобой! Я уже выбирала твой путь, теперь пришла очередь попробовать что-то изменить. Люди меняются, и мне тоже пора это сделать.       Отражение в ответ лишь рассмеялось, отчего её тело даже немного стало рябить.       — Как и были идиотками, так и остались. Ну доберёшься ты до островов и что дальше? Узнав, кто ты, они тут же отвернутся от тебя! Начнут бояться, а после издеваться, и ты снова окажешься в том же аду!       — Может быть. Но я не собираюсь прятаться. Я умею контролировать силу голоса, глаза, я смотрю, мне подпортили, но даже если нет, я всё равно научусь и ими владеть. Сорок семь подарил мне надежду, и я воспользуюсь ей.       — И снова ты лжёшь себе… — закатывая глаза, раздражённо сказало отражение.       — Почему я вообще тебя слушаю? — в слух задала вопрос Соловей, и этим окончательно вывела из себя отражение.       — Потому что лишь Я знаю, как нам лучше! Лишь Я могу тебя спасти от одиночества и презрения! Лишь Я могу дать тебе шанс!       — А мне он больше не нужен! — ответила Соловей и замахнулась, чтобы разбить надоедливое отражение.       Она закрыла глаза и ожидала почувствовать боль от осколков, но почувствовала, как шершавая ладонь остановила её кулак. Открыв глаза, она увидела лицо напуганного отражения, сквозь живот которого проходил отросток.       — Ты обрекла себя на мучительную смерть… Скоро всему нашему миру придет конец… — прошипело отражение, после чего стало искажаться и исчезать, а на её месте появился Зеркальный Монстр.       — Ты можешь умереть раньше от кровопотери, чем от рук Архитектора, если будешь бить зеркала, — отшутился он.       Девушка в ответ криво улыбнулась.       — Ты не представляешь, как я рада тебя видеть, — на выдохе прошептала она.       — Взаимно. Знаешь… А хорошо, что ты сменила свой имидж. В том платье ты похожа на типичного обитателя Жёлтого дома, — вновь отшутился Зеркальный. — А теперь идём, нам нужно спасать ребят, — сказал он и схватил Соловей за запястье, после чело протащил сквозь зеркало.

***

      — Хвала Оку, у нас есть эта сыворотка Скверны, как раз для того, чтобы усмирять таких, как ты, — прошептала Архитектор в лицо Шестой, приняв при этом человеческий облик.       Она хотела понаблюдать за агонией девушки ещё, но её отвлёк глухой звук. Обернувшись, она увидела книгу, лежащую на полу. Она привлекла её внимание, и, открыв страницы, Архитектор не была разочарована.       — Не могу поверить… — прошептала Глас: в её руках находилась одна из тех самых книг исследователей. К тому же именно тех, от которых она избавилась много лет назад. Тех, кого она предала. — Их записи… Не могу поверить, что они сохранились… Я расчитывала найти такую книжку, но не думала, что мне повезет отрыть именно эту. - С улыбкой сказала та, перелистывая пожелтевшие страницы.       Пока Архитектор отвлеклась на книгу, Шестая стала пытаться освободить свой организм от яда. Попытки увенчались успехом, ей удалось вывести из крови сыворотку и сблевать большую часть яда.       «Твоя регенерация на пределе. Прикончи её!» — Скомандовал голос в голове.       Кровавая жидкость растеклась по стеклянному полу, измазав собой девушку. Архитектор не оставила это без внимания, но, когда она повернулась, Шестая тут же накинулась на неё.

***

      Билли и Орфен бежали по коридорам, успешно избегая ловушек и иллюзий. Им нужно было найти комнату, в которой держали Моно. Зеркальный подсказал им, что чувствует присутствие какого-то сильного существа внизу здания, и там же Соловей. Парни предположили, что Моно тоже может быть рядом, и отправились туда.       — Видишь что-нибудь? — спросил Билли.       Орфен стал осматриваться, пытаясь найти хоть что-то подозрительное.       — Часть коридора скрыта за теми зеркальными стенами, — ответил парень.       Билли схватил топор и начал разбивать зеркала, пытаясь пробиться к скрытой территории. Пробив небольшую щель, Орфен пролез туда и попал на плохо освещённый коридор. Он помог Билли пролезть следом, и парни медленно пошли прямо. Зеркальные стены в этой части были испещрены трещинами, пол под ногами покрыт кровавыми разводами, словно здесь таскали мешки с трупами. Парни старались идти тихо, опасаясь, что за углом их может поджидать опасность. Так им удалось добраться до запечатанной двери. Билли уже хотел вскрыть её, но Орфен остановил его.       — Постой. Там что-то есть, — прошептал Орфен и прислонил ухо к двери, пытаясь хоть что-то услышать.       Он слышал хор голосов, что безостановочно что-то шептал, но ничего нельзя было разобрать. Слова сливались в кашу, и даже отдельные звуки не могли навести на смысл сказанного.       — Кажется, там много людей… — предположил Орфен.       — Больше похоже на ловушку, — сказал Билли.       — Может именно там и держат его?       Парни осмотрели дверь: ни замка, ни ручки, только непонятный сканер с изображением ладони.       — Как же её открыть…       — Может просто выбьем? Если стены тут хлипкие, то дверь и подавно, — предложил Билли.       Орфен не был в этом уверен, но иных идей у них не было. На счёт три они ударили по двери, но та не поддалась.       Вдруг по всему зданию эхом разошёлся пронзительный женский крик. Стены пошли ходуном, а местами даже образовались трещины. Одна из таких прошлась ровно по двери.       — Кажется, защита спала. Давай! — крикнул Билли, и парни вновь стали ломать дверь.       На сей раз стекло разлетелось в труху. Голоса в комнате умолкли, пол был в крови, а дальше во тьму пряталась плоть. Перед собой они увидели огромную комнату, что местами была освещена фиолетовыми лучами, которые били из одиноких глазниц. Весь этот свет освещал фигуру, что сидела на коленях в центре комнаты.       — Э-это же Тощий человек… — в ужасе прошептал Билли.       — Не совсем… — ответил ему напарник.       Он видел, что внутри этой чёрной фигуры прятался Моно.