Жестокое Лето

      Всю ночь Эдгар видел в своих сновидениях нагую Колетт. Её красивые глаза, её манящие губы, её вздымающуюся грудь. Вчерашний танцевальный вечер был просто бесподобен, и он остался в памяти парня. Колетт стала единственной вещью, которая доставляет Эду моральное удовлетворение. Но только моральное. Этим утром он проснулся раньше всех с улыбкой на лице и даже желанием заняться чем-то полезным. В животе сильно урчало, а завтрак никто не готовил, поэтому придётся всё делать самому.       Думая, что же можно поделать сегодня, он направился вниз, чтобы состряпать себе что-нибудь к первоначальному приёму пищи. Все его кулинарные способности заканчивались на яичнице, потому особого выбора и не было. За обширной стеклянной дверью уже во всю сиял солнечный свет и словно хотел поделиться с Эдгаром идеями о приятном времяпровождении. Гоняя по тарелке кусочек огурца, парень делал то же самое с мыслями у себя в голове. Чем же таким одновременно и полезным, и интересным можно заняться весь день? Помимо этого он не мог отвертеться от дум о Колетт и вспоминал каждое мгновение, проведённое с ней. Вспоминал первую ночь на Ибице, катание на сапах, поход в ресторан. В ресторане он сыграл на банджо, и за это ему отвалило денег… Так почему бы специально не поиграть на площади и не загрести побольше? Всё равно больше никак не заработать на жизнь. Эд засиял, как солнечный луч, проникающий в интерьер виллы. Он решил не томить и идти в людные места прямо сейчас. Доев свою стряпню и захватив банджо и сумку для благодарностей, Эдгар помчался куда глаза глядят, дабы найти места, где люднее всего.       И вот он забрëл ближе к городу на ту площадь, где однажды ужинал с Колетт. Вывеска того ресторана всё ещё ярко горела, приманивая прохожих. Людей было немало, поэтому Эд решил поиграть здесь. Он встал посреди улицы, взял свой инструмент, и первым, что взбрело ему в голову, стали его каверы на песни популярных артистов. Выбрав нужной атмосферой для прохожих Стинга, Эдгар вздохнул и, когда он ударил по струнам, полилась хрупкая трель натянутых нитей, такая же хрупкая, как и песня, которая исполнялась. Все сразу же обратили на него внимание и остановились. Эдгар старался, но в основном для себя, ведь расчитывал на то, что ему пожертвуют денег за его игру. В этот раз пальцы устали быстро, и он отыграл только три песни. Однако и за них ему достались неплохие деньги. Эд скрылся, пока его провожали аплодисментами и добродушными взглядами. Если в пригороде его подстерегал такой успех, то почему бы не заявиться в центр и не показать там себя? Так Эдгар и поступил. На автобусе он домчался до места назначения — прямо туда, где они с Джессикой проходили к филармонии и покупали какао. Снова небоскрёбы, снова толпы людей, снова ощущение попадания обратно в свой мир Восточного побережья США. Найдя стацию более свободную от людей, Эдгар обосновался там и на этот раз решил продемонстрировать свои каверы на песни, в которых вообще не звучат струнные инструменты. И это, оказалось, произвело фурор на публику. Его банджо уже прозвучало много где, и не готово было останавливаться на достигнутом. Может быть, Эдгар станет музыкантом, и куча двоек и плохая успеваемость превратятся лишь в пустой звук? Во всяком случае сам Эд находил удовлетворение и удовольствие в Колетт, и в игре на своём струнном инструменте. Он чувствовал себя человеком, что бы он не делал, если это касалось двух его радостей хоть немного.       С рюкзаком, набитым еврушечками, Эд весь сиял, пока выбирал, куда бы спустить немного из заработанного. Должно быть, стоит купить что-нибудь из одежды, хотя… С гардеробом и так всё относительно нормально. Есть вариант пообедать в ресторане, ведь уже середина дня, и есть снова хочется чертовски. Парень отыскал какой-то чисто испанский ресторан, где на испанский манер найдётся абсолютно всё, от других культур не осталось ничего, за исключением, к счастью, англоговорящих официантов. Хоть где-то Эду везёт. Он заказал ростбиф с овощами, «посадил» своё банджо рядом, повесил на верхнюю его часть яркое сомбреро и стал смотреть на свой инструмент, приговаривая: «Эх, банджо-банджо… Люблю я тебя, и люблю я Колетт. Давно уже я на тебе играю, а на Колетт так и не сыграл, и, возможно, не сыграю… Последнее время не расстаюсь с вами обоими. И надеюсь, что не расстанусь. Хоть что-то приносит мне радость.» Эдгар отобедал и решил ещё погулять по райской Ибице. Везде его встречали свежесть и красоты сих мест. А в одиночку, как оказалось, тоже неплохо проводить время!       Вернувшись домой в девять вечера, Эд не встретил даже взгляда на себе. Половина его одноклассников просто куда-то сматалась, а те, кто остались на вилле, попрятались у себя. Эдгар выгрузил весь улов, снял сомбреро и захотел просто поваляться у себя, но внезапно ощутил острую нехватку алкоголя в крови и тут же собрался пойти в близлежащий бар. S'Escalinata, где у Эдгара произошла драка с тем самым бычком, — почему бы и нет? Парню было интересно, как обстоят дела после этого инцидента. Эд взял немного деньжат из заработанного и снова вышел на улицу, получив тонну свежего воздуха прямо в лицо. Настолько стало влажно на улице, и Эдгар припустил радостными шагами, пока мимо мелькали другие виллы и пляжи, вдали красовалось Средиземноморье, и горел уходящий день. «Всё пре-крас-но» — думал парень про себя.       Снова эта разноцветная неоновая вывеска «S'Escalinata», снова радостные лица и оживлённое общение и снова это желание выпить чего-нибудь эдакого. А внутри всё опрятно, аккуратно, без следов истязания бандитом и каким-то пацаном с Восточного побережья Америки. Как будто ничего и не было. Всё тот же приветливый бармен стоит за стойкой и улыбается всем, кто посещает его заведение. Солидный молодой человек в очках, с аккуратно подстриженной бородой, фиолетовой клетчатой рубашке с красным галстуком и в шляпе-котелке. И Эдгару он тоже улыбнулся. Первый сразу же подошёл к нему, и у них очень быстро завязалась беседа. — Привет, рад тебя снова видеть здесь! — окликнул Эдгара бармен, протирая бокалы полотенцем. — Привет, тебе очень быстро удалось всё восстановить! Как? — Представляешь, двадцать тысяч евро словно свалились на мою голову, когда на днях в одно прекрасное утро сюда не наведался твой друг, который ещё с блондинкой с саксофоном пел на сцене моего бара, и просто так выложил сюда всю сумму. Я был приятно поражён. — Ну, понятное дело. Ты помнишь, в чём он пришёл сюда первый раз? — Да-а-а… Гуччи, Луи, Прада… — Вот-вот. — …А как твоя мамасита поживает? — с некой усмешкой спросил владелец бара. — Вроде что-то начинается, но это пока что абсолютно мутно и невменяемо. Как обычно не понятно нихрена… — Ну ты однозначно правильное место для подката выбрал! Долго тут будете? — До конца июля. — У-у-у, ну у тебя ещё будет время развить ваши отношения! Заказывай уже что-нибудь. — Эд посмотрел на витрину и увидел новый напиток. — «Коктейль Молотова»? — Увидел новинку! — И что же там такого «воспламеняющегося»? — Тройная текила, абсентик, виски с колой без колы и взрывная карамель. — Экзотичненько. Мне тогда это приготовь, будь любезен. — Сию минуту! — бармен удалился, пока Эд обдумывал, что будет делать завтра и что скажет всем, кто его потерял за весь день. Ведь он даже телефон с собой не взял в такое путешествие.       Вот рюмка за рюмкой, бокал за бокалом… Эдгар, конечно, не был пьян в стельку, однако напился нормально. И вот, поблагодарив любезнейшего бармена за радушный приём, он собрался идти обратно на виллу, но тут услышал знакомые голоса. Грубые и наполненные ненормативной лексикой. Неужели это те, с кем Эду уже пришлось встречаться раньше? Точно. Это они. И кажется, их там не двое, а человек шесть. В бар зашёл один. Как раз тот, что похож на ворона. Эдгар прижался к стойке, пока бармен стоял в недоумении. Что же ему делать? Рваться помогать в случае чего? Однако контакта с этим уродом избежать не удалось. — Эй, а я тебя знаю! — прохрипел ворон, поворачивая свой крючковатый нос к Эду. — Ну и? — Это ты быковал на днях, да, ска? Отвечай, падла! — Допустим, я. Чо, до сих пор ссышься ночами? — Сейчас ты будешь ссаться, пойдём, выйдем, да? — Эдгар, разгорячëнный алкоголем и желанием втащить этому отморозку, встал из-за стойки и двинулся к выходу. Только он не учёл, что ворон прилетел не один, а с пятью друзьями, которые уже ожидали снаружи. — …А-а-а, значит, один на один— нечестно. А где же ваши кодекс чести? У бандюков он ведь тоже имеется. — невозмутимо, но с напряжением внутри приговорил Эдгар.       Без слов на него накинулись сразу все шестеро и принялись одаривать тумаками со всех сторон. На первый взгляд Эд был беспомощен, но так только казалось. Молодой человек ловко выскользнул из-под града ударов, обрушивавшегося на него секунду за секундой, и помчался в первом попавшемся направлении. Он сразу же увидел глиняные выступы на заборе подвернувшейся виллы и решил забраться по ним наверх. Когда преграда была преодолена, Эд не остановился, а запрыгнул на крышу чьего-то дома и помчался дальше. Ноющее тело работало наизнос, но осознавало, что нужно как можно быстрее удалиться из этого места.       Паркур по крышам, летящая луна над головой, вот искупался в чьём-то бассейне, моментально вынырнув. В общем, убежал Эдгар так, что пятки сверкали. Эти тридцать секунд пролетели как одно мгновение, и измождëннный битвой, закончившейся, не успев начаться, он домчался до своего жилища. Праздник, начавшийся неделю назад, казалось, так и не закончился, и уж точно не закончится до конца этого месяца. Эду ничего не оставалось, как просто прийти обратно. Внезапно вспыхнувшая вечеринка была настолько жаркой, что никто даже не обратил внимание на возвратившегося блудного сына. Но ему самому было всё равно — лишь бы упасть на постель и забыть обо всём на свете. Однако дверь в его комнату была открыта. Эдгар заглянул вовнутрь и уловил два силуэта у себя на балконе. Он узнал в них сначала Джесси, а потом… Колетт. И что же они забыли в его комнате? Это парень и собирался выяснить. Эд прошёл на четвереньках мимо кровати, встал спиной к панорамному окну и стал слушать. — Понимаешь, он уже давно это чувствует и хочет, чтобы это произошло. Ты ему дороже всего на свете. Он мечтает о тебе, как если бы… Я даже сравнение подобрать не могу! Уже весь класс знает об этом, но до меня никто так и не рассказал тебе. — говорила Джессика. Колетт сидела в шезлонге рядом и внимательно слушала, сменяя эмоции на лице. Когда рыжая кончила, пепельноволосая вставила своё слово. —… Безусловно, я предполагала, что я ему нравлюсь, однако уверенность составляла небольшую часть. Просто раньше, всё это время обучения с ним в одном классе я не обращала на него внимания. Да и вообще, не считала его своим единомышленником, ну или что-то вроде того. Но когда он стал проявлять ко мне интерес таким способом, рассказал о себе побольше… Я, честно, подумать не могла, что Эдгар может играть на таком необычном музыкальном инструменте. — Ну, так что? Либо любишь, либо нет. Говори. Мне самой больно смотреть, как он просто сгорает от любви к тебе. — Колетт недолго помолчала, а потом, окинув разочарованным взглядом свою собеседницу, промолвила: — Я была бы рада стать его девушкой. Я бы могла его полюбить, но… — Колетт замялась, пока Эдгар, стоя за стенкой, не мог дождаться ответа. Не может полюбить, но… Что «но»?! Эд был готов взорваться, если бы не услышал, что же не так. — У меня есть парень.       Уловив последнее слово, он оторопел. Как будто бы в неравном самурайском бою парень уступил своему сопернику в силе и тактике, и после наивысочайшего пика напряжения вражеский клинок вонзился ему прямо в сердце. Эдгар чувствовал, словно из его исколотого тела ручьями хлещет кровь. Казалось, он умер внутри. Но внезапно из состояния кататонии и нежелания принять услышанное Эда вывел Брок, окликнувший первого с порога комнаты. — Эй, Эд! Ты куда пропал, весь день тебя ищу! А ты тут! — Эдгар снова чуть не поймал инфаркт миокарда и молниеносно метнулся на выход прямо к Броку. — А-а-а, Брочелла, здраво! Да тут вот в чём дело… — Эдгар взял Брока за плечо и отвёл в сторону. — Ебать, ты меня чуть не утопил только что!.. Я и сам ведь уже хочу это сделать… — А что случилось? — Да я подслушивал разговорчики Колетт и Джесси! — Ой, чел, прости… Я не сразу понял… И-и-и чего? — У Колетт есть парень. — с этими словами Эдгар удалился обратно в свою комнату и захлопнул за собой дверь.       В помещении на этот раз находилась только Джесси. Не понятно, каким образом Колетт так быстро ушла, но сейчас это никого не волновало. Джессика и Эдгар столкнулись грустными взглядами. Девушка сидела на кровати в оранжевой футболке и синем сарафане. Эту одежду она раньше не надевала и выглядела в ней как-то по-новому. — Эдгар, ты куда пропал на весь день? Даже мобилку оставил. — Да-а-а-а так, г-гулял, в центр гонял, подзаработал на игре с банджо… — старался отвечать Эдди максимально естественно. — Ну нельзя же так уходить и ничего не говорить! — Я уже взрослый и могу себе позволить это. — но тут Джессика обратила внимание на внешний вид своего друга. — Я боюсь представить, что с тобой произошло… Тебя как будто отметелили, а потом как в Большом Либовском с головой окунули куда-то… — Всё произошло практически так. Блять, болит спина, пиздец! — Пошли в ванную, я тебе массаж сделаю, и в порядок приведëм тебя.       В ванной Джессика пыталась прогнать боль из тела своего друга. Он же лежал и не издавал ни звука. Он не мог не спросить о разговоре с Колетт, всё ещё ощущая ту боль, которая была нанесена ему одним лишь словом. — Слушай, Джесси. А вы с Колетт у меня в комнате о чём разговаривали? — Э-э-э-э-эм… Да так, о своём, о девичьем. Обо всём и ни о чём! Ха-ха… — Да? А если я скажу, что слышал ваш диалог. — Я так не думаю, Эдди. — она, кажется, не верила, так как подслушать было действительно проблематично. — А как ты узнал, что я разговаривала с Колетт? — сначала Эд хотел снова наврать, лишь бы не спалиться, но ему было всё равно. Он перестал чувствовать себя человеком. — Я подслушал… Я подслушал. — Оу… — Джессика замолчала, сделав выражение лица, полное отчаяния и грусти. — Эдгар, я сожалею. — парень молча встал по другую сторону комнаты, глядя ей в глаза. — Скажи, подруга, когда, по-твоему, человек умирает? —… Когда он чувствует себя пустым и бесконечно одиноким… — Хе, мне кажется, что смерть наступает тогда, когда цель человека перестаёт существовать… И знаешь, Джесси, я уже не уверен, жив я или нет. — Эдгар… Эдгар! Эдгар!.. — успела прокричать рыжая, пока названный медленно и пафосно удалялся, оставляя звук своих тяжёлых шагов позади.       В полной апатии Эдгар снова ушёл к себе, упал на постель лицом вниз и погрузился в траурные думы своего, по его мнению, никчëмного бытия. «Боже мой. Да ладно?! Да вы чо, гоните?! Это убивает меня… Это уничтожило мою жизнь. А мои планы на будущее, которых нет?.. Да и само это будущее, покрытое густой мглой неизвестности… Его просто нет! Нет и всë! Я ничтожество. Я нечто, какое ниже, чем простой человек. Даже по сравнению с Джесси. Хотя… Почему даже? Неужели я настолько уже считаю её предметом интерьера?! А у Колетт есть парень, и потом я уже не увижу её. Не увижу! Я, не иначе, вовсе и не живой. Сам себя закопал. Я чувствую себя смертельно больным человеком, которому физически осталось всего каких-то пятьдесят-шестьдесят лет. Каждый, кто знает меня, смеëтся, видя и вспоминая. Даже Брок… Даже Мортис… Не смеётся лишь Джессика. Она как заботливый медик, заботящийся о поверженных, но ещё хватающихся за крайние хвосты жизни солдат. Но почему я не могу полюбить её так, как до сих пор люблю Колетт?! Я солдат, и я сражаюсь. Сражался, по крайней мере. Но зачем? Во имя чего, Мистер Андерсон? И все весело смотрят на мои жалкие попытки выжить в этом грëбаном бренном мире, наблюдают за моими попытками сражения и сопротивления всему дерьму, что со мной творится. Но вот посмотрите — я сдался, я сложил оружие! Всё! Конец на этом! Меня больше нет! Я пытался достучаться до Господа-Бога, пытался сделал лучше для себя и родины! Но моя миссия пуста. Её просто нет. Она не существует и никогда не существовала в мире сëм!.. Любовь, отчизна, религия — легко придумать причину героической смерти. Куда сложнее придумать причину жить, когда абстрактные понятия, словно знамя, развевающееся чёрной птицей над вражеской крепостью, исчезают в сизой, пепельной, как волосы Колетт, дымке будних дней. И когда это лето закончится, то и закончится хоть что-то хорошее в моей жизни… Что будет с Джессикой? Что будет с Колетт? Что будет с Броком, Мортисом и Кольтом?.. Что же будет со мной?..»       За окном прошуршала последняя машина, и этот район Ибицы погрузился в пустоту.