Аромантику (не) нужен мальчик с сексуализацией

Всё до того просто, что становится слишком сложно, и одновременно настолько сложно, что проще просто не придумаешь.

      Я не помню тот день, когда впервые заметил эту странную парочку, на самом деле я и не пытался вспомнить, потому что мне попросту всё равно. Когда люди слышат слово «аромантик», то представляют себе какого-то козла, который просто не способен своим чёрствым сердечком осчастливить какую-нибудь милую девушку, ну или парня. Потому что когда ты аромантик, то и о вопросах своей ориентации ты не задумываешься. Мне просто всё равно. За двадцать семь лет моей жизни, не было ни одной девушки или парня, который хоть немного бы меня заинтересовал. Я не знаю другой жизни, от того и не понимал никогда всех тех сочувствующих ахов и охов в мою сторону. Как я могу жалеть, что я лишён чего-то, если никогда этого не имел? Но даже не в этом главная проблема. Главная проблема состоит в том, что я не способен на проявление какой-либо привязанности не только к потенциальным партнёрам, но и к родным. Я не знаю какого это, чувствовать любовь к матери, отцу или даже младшей сестре. Я просто живу, являюсь хорошим сыном, верным другом для тех немногих, кто спокойно принял меня таким, какой я есть, и не пытались перекроить меня и уж тем более «починить». Людям вокруг просто нужно понять, что я никогда не был сломан.       Как я уже подмечал, я не помню когда увидел эту странную парочку впервые, а может я встречал их до этого много раз, но они так и не привлекли бы моё внимание, если бы один из моих друзей, а таковыми я мог называть всего двух людей и то, с натяжкой, с какого-то перепугу не решил, что меня интересует личная жизнь этих двух конкретных индивидуумов.       Этот день не отличался от предыдущих, я сидел вместе с Хосоком за преподавательским столиком в университетской столовой, и как обычно поглощал свой дневной рацион, но в какой-то момент Хосок, который тихо жевал рядом, переводит взгляд куда-то в сторону, к столам студентов и кивает на одну из парочек вилкой. И на это кстати говоря, я неодобрительно покачал бы головой, да вот только Хосоку на мои нравоучения по поводу воспитания было откровенно насрать, а мне в общем-то откровенно насрать на его воспитание. — Это Чимин и Чонгук. Тот, который потемнее, первогодка, учится на физмате и с первого дня в универе виснет на этом с розовыми волосами, как обезьяна на лиане. Смотреть на самом деле противно, паренёк ведет себя жалко, а Чимин крутит им как хочет, и всем плевать. Я уже дважды на этой неделе видел, как Чонгук со слезами выбегал из туалета.       Я молча откладываю вилку с ножом, и поставив подбородок на скрепленные в замок ладони, направляю вопросительный взгляд на друга. — Что? Ты на них пялишься уже пару недель, вот я и подумал, что тебя эта парочка неформалов заинтересовала, — пожимает плечами Хосок и как ни в чём не бывало, возвращается к поеданию своего обеда.       Вскоре звенит звонок, который оповещает студентов и преподавателей о том, что следующая пара начнётся через пять минут, поэтому в столовой поднимается страшный шум и гам, студенты толкают друг друга, пытаются поскорее убрать подносы и вывалится общей кучей из столовой. Что странно, так это то, что я обычно предпочитаю выходить из столовой за десять минут до начала пары, чтобы не сталкиваться со студентами. У нас с ними вообще сложился взаимный нейтралитет. Я был преподавателем литературы, пары вёл интересно и студентов никогда не перегружал, так что они считали меня «клёвым преподом», а я считал их не слишком доставучими, и, слава всем Богам, не тупыми. И всё же, сегодняшний день определённо отличался от предыдущих, потому что я не ушёл вовремя и теперь мне пришлось сидеть и ждать, пока все студенты разойдутся и уже после, спокойно выйти из столовой. У меня сейчас должен был начаться семинар, так что поток студентов будет огромный и не будет ничего страшного в том, что я задержусь. Наоборот, так я сокращу вероятность того, что кто-то из студентов опоздает, так как я вероятнее всего, приду последним. — Чимин, прошу тебя!       Из мыслей меня вырывает чей-то очень жалобный голос, и оглянувшись по сторонам, я с удивлением замечаю, что рядом уже нет Хосока, да и вообще, в столовой осталось всего пару студентов, двое из которых та самая парочка «фриков» о которых мне зачем-то рассказал Хосок. — Чонгуки, я уже сказал тебе — нет. У меня дела и я уезжаю прямо сейчас.       Несмотря на то, что этот самый Чимин, обратился ко второму вполне себе ласково, голос его был пропитан насмешкой и то, как властно его пятерня зарывалась в волосы первокурсника, не оставляла сомнений о том, как на самом деле Чимин относился к Чонгуку. Впрочем, эта банальная истина была видна не только мне, но и тем оставшимся зевакам, которые стояли рядом с парочкой и откровенно насмехались над Чонгуком. — Но… Но мне нужно прямо сейчас…       Чонгук уже практически плакал и всеми силами цеплялся за тело Чимина, который в свою очередь лишь усиливал хватку на чужих волосах. Такое поведение казалось мне странным, причём со стороны обоих парней. Как человека, меня это не особо трогало, но как преподаватель я был обязан вмешаться. Пока что единственной моей догадкой было то, что Чонгук зависимый наркоман, а Чимин его дилер, который в придачу ещё и трахает его.       Всё ещё думая о том, что я могу крупно пожалеть о своей затее, я медленно встаю из-за преподавательского стола и направляюсь к нерадивым студентам. Шайка, которая стояла чуть в стороне и насмехалась над «весёлой» картиной представшей перед их глазами, замечает подходящего преподавателя быстрее, чем это делает парочка, поэтому они быстро кланяются мне и пулей вылетают из столовой. Чимин же оказывается настолько наглым, что даже когда я останавливаюсь рядом с ним и Чонгуком, всё так же не отпускает волосы парня, а лишь окидывает меня каким-то скучающим и даже немного раздражённым взглядом, как будто я прервал его увлекательную игру на самом интересном месте. — Имя, фамилия, курс? — спокойно спрашиваю я, смотря наглому студенту прямо в глаза и обдавая его арктическим холодом своего взгляда. — Пак Чимин, сэр, — с лёгкой издёвкой тянет розово-волосый и делает небольшой кивок. — Выпускник, учусь на факультете искусств. А этот…       Чимин кивает головой в сторону Чонгука и видимо собирается представить его самостоятельно, но я поднимаю руку вверх, призывая его остановится. — Достаточно, Вы уже представились, и я полагаю, что второй молодой человек в состоянии представится самостоятельно.       Я перевожу более мягкий взгляд на Чонгука, потому что если он наркозависимый, и к тому же подвергается какому-то насилию, то я не хочу быть тем самым последним гвоздём, которым забьют крышку его гроба. Вот только с идеей о том, что парнишка в состоянии представиться самостоятельно, я определённо погорячился. Вблизи парень выглядел как будто ещё меньше, глаза были опухшими от слёз, губы дрожали, пальцы всё также нервно сжимались на рубашке Чимина, а ноги у него почему-то были плотно сведены в коленях вместе. — Ты, Чонгук, верно? — пытаюсь я ещё раз, но парень лишь едва заметно кивает и всхлипывает ещё раз, переводя умоляющий взгляд на Чимина. — Чимин, умоляю, мне очень надо.       Прямо сейчас мне очень хочется снять свои очки и несколько раз протереть их, потому что они явно искажают действительность того, что я вижу. Какого чёрта тут происходит? — Единственное, что Вам сейчас действительно нужно, молодой человек, так это не опоздать на пару, в чём Вы уже с треском провалились. — Ты слышал, Чонгуки? Преподаватель говорит тебе, что пора идти и учиться. Попробуй хоть раз напрячь не только свои булки, но и мозги, — всё с той же усмешкой выдаёт Чимин и наконец-то убирает руку от чужих волос, несильно отталкивая парня от себя. — А тебе на пару не нужно? — скрестив руки в замок на груди, спрашиваю я наглеца, ведь чётко слышал, что он собирается куда-то уезжать. — У меня на сегодня больше нет пар, профессор Ким, так что если Вы не возражаете, то я откланяюсь.       У парня видимо совсем нет тормозов, потому что напоследок он вытворяет такой унизительный и смехотворный поклон в мою честь, что я на пару мгновений даже теряюсь, но быстро беру себя в руки и вспоминаю о том, что именно мне выпускники факультета искусств в этом году сдают финальный экзамен, и пусть, я человек и не злопамятный, но Пак Чимина я обязательно запомню и в конце года напомню ему о его наглости. Когда вышеупомянутый скрывается лёгкой походкой «от бедра» за дверьми столовой, я вновь возвращаю своё внимание к первокурснику и матерюсь про себя. Он сейчас выглядит настолько жалко, что мне даже не по себе. Я точно не тот человек, который может успокоить плачущего подростка. — Какая у тебя сейчас пара?       Впрочем Чонгук не сразу обращает на меня внимание и мне приходится даже потрясти его, да так и оставить свои руки на чужих плечах, крепко сжимая их, потому что только тогда Чонгук переводит на меня казалось бы вполне осознанный взгляд. Такое ощущение, что он заметил меня лишь тогда, когда я к нему прикоснулся и тот взгляд, которым Чонгук беззастенчиво окинул моё в меру атлетичное тело, мне ох как не понравился. Я и правда пожалел, что ввязался во всё это. — Мне повторить вопрос ещё раз, или ты всё-таки слышал его? — У меня сейчас что-то связанное с квантовой физикой, — расплывчато отвечает первак, а я реально не понимаю, как он поступил на физмат, у него ведь вместо мозгов кажется бульончик. — Пойдёшь на мой семинар, — говорю я тоном не терпящим возражений и Чонгук лишь кивает как болванчик в ответ на мои слова.       Я убираю руки с чужих плеч и первым направляясь к выходу, даже не догадываясь о том, каким правильным это было решением, ведь если бы я пропустил Чонгука вперёд, то сразу бы обратил внимание на то, какая странная у него походка. А ещё я слышал его едва слышные поскуливания за спиной, но решил не придавать этому значения и после семинара просто отвести его в медпункт, так как сейчас уже просто не было времени.       Я надеялся, что за время семинара нерадивый первокурсник меня никаким образом доставать не станет, но как же я ошибся. Несмотря на потом почти в четыреста студентов, этот выделялся из всех. Он постоянно крутился на своём месте, периодически издавал странные звуки и то и дело ронял карандаш, ручку или линейку на пол, чтобы вновь и вновь наклонятся за ними, а потом вновь ронять. Через сорок минут меня это доконало, и я, включив студентам «Унесённые ветром», которые они на самом деле смотрели уже тысячу раз, а многие из моих студентов даже писали мне эссе по данной работе, подхожу к Чонгуку, хватаю его за локоть и оттаскиваю в преподовательскую, которая благо находилась в том же кабинете в котором проходил семинар, но за отдельной дверью.       Как только мы оказываемся в кабинете, я предлагаю Чонгуку присесть в кресло, а сам отворачиваюсь к двери чтобы прикрыть её, но быстро поворачиваюсь обратно к студенту, когда слышу новую порцию плача вперемешку со стонами. — Да, что, с тобой такое творится? Тебе плохо, отвести тебя к врачу, вызвать скорую? — Профессор Ким, мне очень плохо, отпустите меня пожалуйста прямо сейчас, — скулит мальчишка. — Куда я тебя прямо сейчас отпустить могу? Ты своё состояние вообще видел? — Мне просто нужно… Ах!       Чонгук срывается на более громкий стон и мне приходится подорваться к нему и зажать рот ладонью. Как-то так выходит, что я немного надавливаю своим телом на тело сидящего в кресле студента и его центр тяжести смещается, и вот, он снова стонет, но теперь хотя бы в мою ладонь. — Если сейчас же не объяснишь, что с тобой происходит, то я вызываю скорую, — говорю я своим самым серьёзным тоном, на который вообще способен, потому что сочувствия этот мальчишка у меня вызвать не способен, а время я своё тратить попусту не позволю. — Не надо… Скорую, просто… Просто либо отпустите меня, либо помогите сами.       Чонгук уже не пытался скрыть слёзы и они бесконечным потоком скатывались по его щекам. Так как я естественно не собирался отпускать больного не понятно чем студента куда-либо одного, то у меня к сожалению оставался лишь второй вариант, поэтому я на шаг отхожу от Чонгука и вновь складываю руки в замок на груди. Мой жест Чонгук понимает совершенно верно, но чего я точно не ожидал, так это того, что парнишка встанет на заметно дрожащие ноги, а потом такими же дрожащими руками начнёт расстегивать свои джинсы, чтобы потом спустить их вместе с нижним бельём до колен. С одной стороны это не произошло молниеносно, ведь парень конкретно так дрожал, а с другой… Да я же просто охуел! — Ты что, блять, творишь?       Я никогда не выражался при студентах, да и вообще редко использовал нецензурную лексику, потому что меня редко можно вывести на какие-либо эмоции, но тут никто бы не сдержался. — Вы сами не захотели… Не захотели меня отпускать, так что теперь профессор, — Чонгук поворачивается ко мне спиной и как-то очень аккуратно встаёт коленями на кресло, упираясь одной ладонью в подлокотник, а второй хватается за половинку своей задницы и отводит её в сторону. — Вам придётся помочь мне самостоятельно.       Не знаю насколько охренел сам Чонгук, ведь он ни слухом ни духом о том, какой я, но в ответ на это нагое представление, я лишь спокойным голосом с нотками усталости спрашиваю. — Чем ты хочешь, чтобы я тебе помог? — Для начала, — Чонгук поворачивает голову в мою сторону и я вновь могу лицезреть его красное и заплаканное лицо, и в добавок ко всему, он как-то лихорадочно облизывает свои губы. — Достаньте из меня пулю, профессор Ким.       Только после этих слов студента, я опускаю свой взгляд на его зад и понимаю, что его дырка сокращается вокруг чего-то небольшого, розового и очевидно двигающегося в нём. Ну, пиздец, думал, что он наркоман, а у него просто игрушка всё это время в заднице вибрировала и думается мне, что я знаю, кто этой игрушкой на расстоянии управляет.