чудесные у вас кольца!

НИКОГДА - НЕЗАБУДКИ, Элли на маковом поле

      Антон любит. Но боится признаться. И себе, и ей.       Антон знает, что его любят. Но боится, что все испортит, что привяжется до конца, окунется в нее до точки невозврата. Ира: 00:48 Я тебя люблю.

Вы:

00:52

))))))

      Антон привязан, но не знает что делать. Он боится испортить дружбу, ведь любовь может закончиться, так? А человека терять не хочется. Между «скорее всего недолгим счастьем на полную катушку» и «возможно долгой радостью» он выбирает второе. Да, скучно, зато безопасно. Да, больно, но не так, как могло бы быть. Ведь могло же? Ира: 13:45 Я так тебя люблю, ты не представляешь как сильно… 13:45 А ты меня?

Вы:

13:48

Я тебя тоже

Ира: 13:48 Как кого?

Вы:

13:49

Как мать родную

      Антон шутит, точнее сказать, отшучивается. Он боится конкретизировать. Отвергать нельзя – это неправда, да и Ире больно будет. Отвечать взаимностью – тоже. Станет небезопасно. Непонятно, что делать дальше, но безопасность превыше всего.       Они уже общаются так, будто встречаются. Безусловно, Ира понимает, что все взаимно. Только не уверена в этом. Ей не говорили, не признавались, только тонко намекали. Так тонко, что понять нельзя. Иногда, конечно, хотелось заблокировать его к чёрту и забыть обо всем, как о страшном сне. Но Ира уже привязалась и боится сделать больно. Ира: Я походу с парнем познакомилась, он довольно прикольный 19:32

Вы:

Ого, круто. Поздравляю)

19:32

      Пару раз девушка отвлекалась на других, понимая, что здесь ей ничего не светит. Хотя делала она это скорее, чтобы проверить: ревнует Антон или нет, любит он или нет. Естественно, Антон ревнует. Но кто он такой, чтобы что-то говорить? Поэтому делает вид, что все в порядке.       Парень искренне ценит ее. Ира подняла его самооценку, помогла почувствовать себя нужным. С ней все так просто, как ни с кем никогда не было. Пока разговор не заходит о чувствах. Тогда Антона трясет так, будто он долбанул пять чашек кофе, скурил три сигареты и все это произошло за две минуты. Сердце безжалостно бьется, словно стараясь бешеным потоком крови порвать все артерии и сосуды, чтобы выскочить из груди. Антону хочется засунуть руку внутрь, вытащить его и успокоить. Ласково погладить, сказать:       - Мне тоже хуево, братан. Но все будет хорошо, обещаю.       Или хочет, чтобы это сказали ему.       В такие моменты он признается себе, что ненавидит Иру, не хочет с ней общаться, и вообще это – последний раз. Парень понимает: это ненормально, так не должно быть. Но продолжает терпеть, потому что не знает, как отказать и стоит ли вообще это делать? Вроде, пока не существует чёткого «нет», шансы все еще есть. И кажется, будто Антон ничего не теряет. Он в любую секунду может сказать «Я тоже хочу с тобой встречаться», но делать этого не собирается, так же, как и говорить, что не хочет. Это небезопасно. Безопасность превыше всего.       Эгоист? Да. Еще какой. Но он не знает как по-другому. Не умеет. Еще ни разу в его жизни не было взаимной любви, а пособие для таких случаев с рождения не выдают. Как жаль. Столько проблем бы решилось.

***

      В один момент Ира не выдерживает. Ира: 09:58 Привет. Прости, но нам нужно перестать общаться. Я решила прекратить отношения со всеми друзьями, мне так будет легче. Спасибо за все, пока. Ничего она не решила, и легче ей не будет. Она просто хочет это закончить.

Вы:

12:03

Хорошо, удачи

Н а к о н е ц - т о.       Свобода. Можно спокойно выдохнуть и идти дальше. Даже не больно, будто и не бросали его. Ну конечно, не больно. Антон не признается себе, что его бросили: он говорит, что давно хотел закончить, а, значит, первым это сделал он. Долгожданное расслабление теплом разливается по телу. Парень прикрывает глаза и глубоко вздыхает. Мелкие мурашки, размеренный ритм сердца и легкая улыбка.       Как жаль, что это ненадолго.       Они еще три раза будут сходиться и расходиться. Пока обоим не надоест. Пока обоим не станет неловко изо дня в день писать друг другу.       Но последний раз был последним. Точно последним, потому что оба высказали все, что держали в себе эти два года.

Вы:

23:54

Да как ты не понимаешь, что я тоже тебя любил блять. Я писал тебе каждую секунду, надеясь что ты поймешь. Но как я и думал, ты просто шутила когда признавалась. Нихуя ты не любила.

Ира: 23:56 Ты совсем тупой? Я почти каждый день напрямую тебе говорила, как сильно влюблена. Сколько раз я тебе встречаться предлагала? Ты блять.. я не знаю что сказать. Просто не знаю

Вы:

23:57

Вот и не говори. Просто наконец расстанемся до конца. Это невозможно терпеть. Ты уже не та, что была два года назад. Сказать что я разочарован – ничего не сказать.

Ира: 23:58 Хотя нет, знаю. Иди-ка ты нахуй, Антон.       В гонке «Кто первым кинет в черный список» победил Антон. Потому что бросает он, а не его.       Кто ж знал, что впредь парень будет сравнивать всех с Ирой. Эта не умеет поддерживать, та отвечает долго, а эта вообще не реагирует на присланные мемы. Ира бы так не сделала.       Кто ж знал, что впредь он будет засыпать с мыслью: «Сейчас проснусь и увижу пропущенный от Иры в телеграме» и просыпаться, хватаясь за телефон и понимая, что там пусто.       Кто ж знал, что все свое свободное время Антон будет заглядывать в ее социальные сети. Ира ничего нового не выкладывает, но он смотрит на статус «онлайн», надеясь, что увидит «печатает…». Парень любит наблюдать, когда она была в сети, и предполагать, чем она занимается. «был(а) в сети сегодня в 03:35»? значит, спит еще. «онлайн»? с подругой разговаривает, наверное.       Нормально это или нет, его не интересует. Он скучает, до сих пор невыносимо сильно любит, и пытается эти чувства как-то в себе успокоить. Успокоить битой по затылку, забить, утрамбовать в самом удаленном уголке сердца. Нет, писать он не будет. Он не имеет на это право после всего, что сказал. Ждет, что напишет она. Когда увидит ее имя в диалогах, тогда точно признается во всем. Но сейчас она «был(а) в сети в 18:38», значит, ушла гулять.

***

      Антон с силой толкает парадную дверь и выбегает на улицу. Жадно глотает воздух и в истерике раздирает в кровь чешет свои руки. Боже, блять, нет, пожалуйста.       Парень вдыхает воздух, но нормально и до конца не справляется даже с таким простым действием. Откашливается. Наклонившись, кладет руку на лавочку и с грохотом садится на нее.       Успокоиться. Нужно успокоиться. Дышать.       Глубокий вдох. Медленный выдох. Три вещи, которые он видит. Три вещи, которые он слышит. Три вещи, которые он тактильно ощущает.       Дыхание выравнивается, глаза прикрываются. Все хорошо, сейчас лучше. Уже лучше.       Антон сидит еще пару минут и, выдыхая, направляется в Макдональдс. Эмоции – это, конечно, круто, но работа не ждет.

***

      Придя домой, парень заваривает кофе и идет к балкону: срочно нужно покурить. Стоит ли говорить, что за последние четыре часа он выкурил больше, чем за всю неделю? Наверное, нет.       По дороге хватает телефон и пальцы сами собой набирают Илью. Прямо сейчас хочется окунуться в тепло, получить поддержку. Брат наверняка не догадывается, как сильно он нужен Антону. Скидывает звонок спустя тридцать секунд томительного ожидания. Вспоминает, что у него есть номер Оксаны, и они наверняка сейчас рядом. Набирает, ждет.       - Да? – незнакомый мужской голос резко врывается в динамик. Антон непонимающе замирает.       - А.. э.. можно Илью, пожалуйста?       - Пока тут только Арсений, никакого Ильи нет. Вы, видимо, ошиблись? Антон кидает взгляд на экран и кое-что понимает. Блять. Блять. Блять.       - А.. да,ошибсяизвините, - выпаливает парень и лихорадочно скидывает звонок. Антон не понимает, почему он такой.       Жгучий стыд и дискомфорт окатывают новой волной. Ну говорили же, что лучше завести другой номер для рабочих звонков.       Парень кладет руку на лицо и рвано вдыхает, опуская голову.       Никому он сегодня звонить уже не будет. День испорчен однозначно, шансов на спасение нет. Осталось только Илье пожаловаться.       Антон направляется к холодильнику, чтобы открыть банку пива. Пиво, сигарета и ночной Питер – то, что, пожалуй, спасет его состояние.       Он шлепает голыми, уже онемевшими стопами по ледяному полу. Нужно вдохнуть свежего воздуха. И никотина.       Балконная дверь, а затем и пивная банка, с таким приятным щелчком, открывается. Звук пены. Чудесно.       Первый глоток щиплет язык и немного жжет горло. Следом идет второй, который превращает холодную жидкость в тепло и несет ее в желудок, где расплывается по стенкам, рассыпаясь в приятное наслаждение. Антон быстро вдыхает сквозь зубы и выдыхает, открывая пачку сигарет. Достает одну, наблюдая за тем, как красиво смотрится тонкая сигарета в его окольцованных пальцах. Первая затяжка, самая желанная, чуть дерет горло, но Антону это даже нравится. Любая физическая боль сейчас приветствуется: она помогает приглушить эмоции. Табак оседает в легких, наверняка это хреново, но, честно, плевать. Антон давно принял, что хочет и будет курить, несмотря на «курение убивает». Если убьет, значит так было загадано судьбой - сдохнуть от сигарет. Его все устраивает.       Итак, нужно подумать. Почему он до сих пор так сильно любит Иру? Почему они не общались тысячу лет, но он все еще привязан? Что делала Ира дома у заказчика? Что, блять, делала Ира у «Арсения» дома?       Жила своей жизнью, придурок. Думаешь, кто-то еще стал бы зацикливаться на одном человеке спустя столько времени? Ни с кем не общаться? Закрыться ото всех и думать только о ней? Совсем ебанулся. Конечно, она уже забыла тебя и пытается устроить свою личную жизнь.       Раз так, то Антон не будет мешать. Пусть будет счастлива, а он как-нибудь справится. Может, он и не любит вовсе? Просто привычка, а сердце, по инерции, все еще надеется на продолжение их истории? Одиноким же быть не хочется, вот он и цепляется за последнюю возможность, как за спасательный круг. Скорее всего, так и есть. Скорее всего…       Вот бы напиться до бессознательного состояния и проснуться, забыв обо всем. Просто пропустить день, нажать кнопку «skip» и перестать чувствовать эту боль. Боль, которая не выжигает все внутри, а тянется густыми ручьями холодного киселя, перекрывая дыхание и не оставляя надежды на успокоение. Боль, которая не щадит тело и душу Антона. Боль, из-за которой люди обычно спиваются. Парень привык, все-таки не первый день страдает. Возможно, после сегодняшнего вечера успокоится и поймет наконец, что пора забыть, пора переходить к новой главе его жизни. Забыть не получится.       Но он и не пытался. Если попытается, обязательно получится.       Антон делает последний глоток пива, которое уже почти выдохлось и сжимает банку. Мятые стенки больно впиваются острыми краями в кожу. Парень сдавливает ее сильнее, стараясь оставить белые отметины - хоть какое-то напоминание о его недавних мыслях.       Заходит в комнату, теплом окутывающую его озябшие на ветру руки. Кидает в мусорный пакет банку и направляется в гостиную. Аккуратно присаживается на диван и болезненно морщится, когда мягкая поверхность издает скрипучий звук. Присаживается и поднимает голову. Уже стемнело, но тусклый свет в коридоре притягивает внимание мошек. Кто-то сказал бы «атмосфера панелек…» с небольшой улыбкой на лице и кинул бы загадочный взгляд. Но этот «кто-то» не жил в панельке. Если бы жил, то знал, что улыбаться не стоит. Да и атмосферы никакой нет. Только пустота, тягучий страх в груди, запах табака с балкона, и пыль на шкафу, из-за того, что генеральная уборка никому в этой квартире не сдалась: пол не липнет к ногам – уже хорошо. Парень приподнимается, чтобы накинуть на зеркало футболку. Не хочется лишний раз расстраиваться. Кидает взгляд на часы: 23:02. Антон устал. Все же встает, удаляется в спальню. Нужно отдохнуть, иначе свихнется. Эмоционально и физически и вообще как только можно, так он и устал.       Расправляя кровать, все еще думает и надеется, что не сильно отвлек Арсения от дел. Мало ли, работать помешал, свидание испортил. С Ирой.       Антон откидывает одеяло, ложась на подушку. Спать.

***

Замри и умри – Ночные грузчики

      Парень просыпается от противного звона будильника. Берет в руку телефон и выключает его, раскрывая слипшиеся веки. С выдохом переворачивается на спину и залипает на потолок. Говорят, состояние, когда человек долго смотрит в одну точку, - самое продуктивное состояние для мозга. Мол, ничего не отвлекает, и он сосредоточен на одной лишь мысли. Антон лежит так пару минут и медленно встает, потирая голову.       Ночью было жарко, и он, чувствуя как мерзко липнет футболка к спине, плетется к душу. Моется, чистит зубы. Так даже голова не болит - чудеса.       Заваривает кофе в турке и плетется на балкон, ожидая, пока тот остынет. Достает предпоследнюю сигарету в пачке, мысленно делает себе заметку, что нужно заскочить в магазин. Зажигает, вдыхает. Все, как обычно. Только кое-чего не хватает. Антон берет телефон и открывает страницу Иры во ВКонтакте: «был(а) в сети сегодня в 01:03». Спит еще.       Парень понимает: все это вошло в привычку. Смотреть на ее пустой профиль, скучать по ней. Только вот ее больше нет. Она изменилась. И это нормально. Та, что сейчас на аватарке, - совсем не Ира, в которую он влюбился. Два года прошло, в конце концов. Антон любит воспоминания. Ему приятно вернуться в былые милые моменты, перечитать приятные сообщения. Вспомнить, что он был когда-то кому-то нужен. Значит, он и не любит ее вовсе? Тогда почему ревнует?       Докурив сигарету, парень возвращается на кухню, достает сковороду и собирается утолить невыносимый голод. Разбивает яйца и наблюдает, как твердеют круглые желтки, становятся румяными волнистые границы белков. Хватает нарезанный батон – лучшее, что придумало человечество (еще электрический самокат, конечно) – и кладет на яйца, надавливая и любуясь ярко-оранжевыми подтёками. Ждет пару минут, берет лопаточку, переворачивает и ждет, когда хлеб станет карамельного цвета. Следом подцепляет один ломтик с прилипшим яйцом и кладет на второй, формируя бутерброд. Ждет минуту, меняет кусочки местами и ждет еще. Кидает на тарелку и любуется своим творением: хлеб аппетитно хрустит, стоит только слегка надавить на него, а идеально поджаренное яйцо так и притягивает к себе голодный взгляд.       Антон опускается на стул и хватает стакан с кофе. Делает глоток: уже остыл и стал идеально прохладным. Кусает бутерброд, подхватывая языком попавшие на губы румяные крошки. Антон доволен. Сочно, хрустяще и безумно вкусно. Надоедает немного, конечно. Но только это он и умеет готовить. Не считая просто поджаренного хлеба и яичницы. Обычно делает по отдельности, но иногда, как сегодня, все вместе. Завершив свой обворожительный завтрак, парень идет к приевшемуся желтому термо-рюкзаку (никаких курток, на улице расплавиться можно, исключительно футболка) и двигается к ресторану «ЧебуRoom». Там его уже ждет первый заказ.       Ну, погнали.       Антон идет по бульвару Менделеева и вглядывается в лица, подтверждая свою теорию о том, что все люди по-своему красивы. Первая жертва – русая девушка с акне в светлой накидке и темными облегающими брюками с дырками на коленях. Невероятно…все так...гармонично, что ли? Интересно, сколько она слышит комплиментов за день…? хотелось бы поспособствовать круглой цифре.       Но парень ничего не делает. «Приключения» имеют границы: только влюбленный взгляд и то, в случае, если он не взаимен. Смотрят в ответ – отводи взгляд да быстро шагай вперед. Не хватало еще за психа сойти.       Следующий – лысый молодой человек с круглыми черными глазами и огромными синяками под ними. У него большой круглый нос и тонкие губы. Одет во всевозможные оттенки коричневого: точно знает, что такое мода.       Весь он какой-то круглый. Но круг – это идеальная фигура, значит и он тоже идеальный: круглая голова, круглые глаза, синяки и нос. Нос..! Изумительный изгиб, никогда такого не видел. А он знает, что настолько красив?       Антон невольно делит людей на две группы: супермоделей и обычных людей. Первые обычно знают о своей привлекательности, знают о ней и остальные люди. Они подходят под стандарты и имеют кое-какие привилегии в обществе. А вторые – те, красоту которых видят далеко не все. Антон – как раз в числе «не всех». С такими людьми хочется общаться и неловко смущать криком об их чудесности. Только вот не общается он ни с кем, да и не кричит почти, только в крайних случаях.       Парень заходит в приятное кирпичное здание с коричневой вывеской и ждет. Заказы: 10:04 Получатель: Арсений Адрес:..       Антон перечитывает еще раз. Ну не может же быть такого? Вот это жесть. И че делать?       Идти, конечно, и как можно быстрее, потому что вчера за опоздание он потерял пару сотен. Не хватает еще платить штрафы за отказ. Тем более он не уверен, что это тот Арсений.       Но с каждым шагом и взглядом в навигатор Антон понимает: тот самый. Судьба-душегубка сыграла злую шутку, а, значит, все-таки придется встретиться с причиной его вчерашнего стыда. И, возможно, извиниться.       Подходит к парадной и тыкает нужный номер квартиры в домофоне.       - Добрый день, доставка еды, - оказывается, нельзя говорить «Здравствуйте» незнакомым, иначе они подумают, что человек - невоспитанный. «Добрый день» - универсальный вариант. Главное, что люди ничего плохого не думают.       Открывает дверь и поднимается на нужный этаж. Звонок в дверь, легкая улыбка после умиротворяющего «фью» из квартиры. Щелчок замка, голова Арсения.       - Ох, ты ж… Здрасьте.. Вот так, значит, жизнь нас сводит, ну это точно судьба, молодой человек! Здрасьте, значит? Ну, хорошо. Понял-принял.       - Здравствуйте, ага, - Антон глупо улыбается, пытаясь перебороть страх того, что увидит из-за его спины Иру.       Потому что не хочет узнать, что он один боится жить дальше.       Он вздрогнул и почти уронил пакет с едой.       - Ну, что ж вы так? Совсем неуклюжий, как вас вообще на работу-то взяли? – по-доброму усмехается мужчина и подхватывает свой, видимо, завтрак. Добить меня решил, значит. Ну ладно. Знаем, плавали. Но не смотря на это..       - Кстати, хотел извиниться… ну, за вчерашнее… внезапный звонок и все такое. Перепутал номер. Простите, если отвлек. Номер удалил и звонить больше не буду, только через приложение и в случае, если нас снова, как вы говорите, сведет жизнь. То есть никогда.       Антон улыбнулся своим мыслям.       - Отвлек, конечно, у меня кофе сбежал из-за тебя, но ничего. Все мы люди.       Этот тембр такой… убаюкивающий? Убаюкивающий тревоги. Антон улыбается и уже без стеснения смотрит на мужчину. Голубые глаза, черные волосы и такой прелестный нос: сначала прямой, затем идет горбинка, следом впадинка и в самом конце – милейшая округлость: вздернулся, будто хотели нарисовать запятую, но под конец сдвинулась рука. Небольшие серовато-синие мешки под глазами делают лицо домашним, а, кажется, двухдневная щетина добавляет уюта в образ. Длинная бледная шея прерывается острым кадыком и оканчивается двумя полосами ключиц: будто американские горки в степном поле, в нескольких местах которого подгоревшая трава - родинки.       Антон залип. Бесстыдно любуется своим клиентом, даже не отдав второй пакет. Остынет ведь. Так похуй, честно. Его бы нарисовать…       Парень дергается, будто сквозь дрему, и замечает усмешку на губах мужчины.       - Нашли, что искали?       - Чего? – почти шепотом спросил Антон.       - Вы так смотрите на меня, будто что-то потеряли и усердно стараетесь найти на моем лице, - весело заметил Арсений, издав в конце фразы смешок. Как же он смеется…       Так, что дух захватывает. Сначала кажется, что хочет сделать выдох, но потом перекрывает путь воздуху и резко открывает. Освобождает легкие и оголяет, может, не совсем белоснежные, но такие очаровательные зубы. Затем чуть заметно вскидывает грудь и улыбается губами: четкая галочка растягивается, а уголки приподнимаются. Боже… тебя бы нарисовать..       - Молодой человек, еще секунда, и я буду думать, что вы хотите оставить заказ себе. Тогда я, конечно, разозлюсь и поставлю вашему профилю не пять, а четыре, - совершенно прелестно выпаливает мужчина своим…       Бархатнейшим.       …голосом и умиленно смотрит на Антона.       - Извините, - доставщик протягивает ему пакет, стараясь смотреть в сторону, - всего доброго.       - Чудесные у вас кольца! – и Арсения снова никто не слышит.