чудесные у вас кольца!

Утро: соцсети, душ, завтрак,

желтая футболка и термо-рюкзак.

Обед: три клиента за раз, опоздание,

купленная булка черт знает как.

Вторая половина дня: улицы Санкт-Петербурга,

хмурые люди и грубый заказчик-тюфяк.

Вечер: родная парадная, яичница с хлебом,

просроченный доширак.

А на ночь соцсети и сон.

Ну, вот как-то так.

***

Экзистенциальное поражение – ночные грузчики

      Антону плохо. Хотя нет, не плохо. Ему никак. Все вокруг вдруг превратилось в серые будни, которые и разбавить-то нечем. Разве что оранжевым огоньком на конце сигареты, но и тот в конце концов превращается в бесцветный пепел. Интернет наскучил настолько, что даже мысли не возникает залезть туда снова – Антон забыл про его существование.       Хотелось бы лечь на пол и плакать несколько часов без остановки. Свернуться клубком, обнять ноги руками и плакать. Тихо так, совсем не издавая звуков, иногда лишь вздрагивая. А затем вспоминать свою жизнь, все упущенные возможности, потери и зарыдать в голос. Кричать до хрипоты, царапать в кровь руки и ноги, биться в истерике, зажмуривать глаза до белых вспышек. А потом, не в силах даже вздохнуть, лечь и провалиться в объятия сна без картинок, в пустоту. Это именно то, что нужно. Там эмоций нет, решать ничего не нужно. Все спокойно и безопасно.       Только вот слезы давно не текут, будто водопад внутри, отвечающий за них, совсем высох, оставив после себя только острые камни, между которых совсем недавно струились соленые ручьи.             Нет, Антон, конечно, лег на пол, но не клубком. Пластом. У него не хватает сил, чтобы подтянуть колени к себе или положить на них руку. Просто лежит, взглядом упершись в потолок. Иногда вспоминает, что нужно дышать, но не моргает: сейчас это слишком сложно. А нутро в этот момент поглощено пустотой.       Часто ли с ним такое? Периодически. Делает ли он что-то с этим состоянием? Нет. Само пройдет.       Но почему-то не проходит. Антон пару часов неподвижно лежит на холодном полу и приподнимается лишь тогда, когда понимает, что все тело онемело. Быстро встает – чем резче, тем меньше боли – и ползет к балкону. Цепляет сигарету и щелкает зажигалкой. Может так пройдет?       Но почему-то не проходит. Опять. Он кидает окурок в пепельницу и плетется в ванну. Крутит кран влево, к синему кружку холодной воды. Подставляет ладони и брызгает на лицо. Чуть вздрагивает, но все еще не поднимает голову к зеркалу: страшно. Набирает еще воды и трет шею. Может сработает?       Но почему-то не срабатывает. Снова. Отчаявшись, Антон идет на кухню, дергает дверцу холодильника и достает банку пива. Щелкает язычком банки, слизывает пену и делает большие глотки, из-за которых горло немеет от холода. Это точно поможет.       Но не помогает. Парень слышит раздражающую вибрацию телефона и спешит приглушить ее. На экране высвечивается имя брата, и Антон, не думая, нажимает «принять».       - Привет, бро, как ты?       Снова спас, даже не подозревая об этом. Такой он у него чудесный, даже заплакать хочется. Может запросто совмещать жесткие шутки и трогательные признания, легкомысленные истории с серьезными выводами. Никаких наставлений, глупых и ненужных советов, ничего лишнего. Просто Илья и просто Антон.       - Как каникулы свои проводишь? Бездельничаешь целыми днями?       - Обижаешь. Я работаю.       - Ладно, хвалю. А рисуешь чего-нибудь или опять вдохновения нет?       - Давно не рисовал, как-то руки не доходят.       - А чего так? Людей красивых нет? Так ты пиши: я фотку свою пришлю.       Антон неплохо рисует людей. Ну, ладно, это все, что у него получается. Портреты незнакомых людей, которых он увидел, к примеру, в метро или случайно заметил в кафе. Илью он не рисовал никогда, потому что боялся, что не получится. Не хотелось расстраивать его и себя.       - Да нет, красивых полно, но фотку ты все-таки пришли, давно тебя не видел.       - Так в чем дело? Карандаш в зубы и вперед.       - Ну не получается ничего, че я сделаю?       - Вспомни, что великий художник в этом мире только ты, а остальные только нубы.       Антон усмехается.       - Ну ладно.. Тогда ладно.       - Нет, правда, братан. Ты самый творческий человек, которого я знаю и, если ты в себе это подавишь, то я очень расстроюсь. А потом приеду и лично карандаш тебе в руку суну и буду ждать, пока чего-нибудь не высрешь, понял меня? Не убивай в себе это, пожалуйста.       После таких слов Антону хочется сломать телефон пополам и выкинуть в окно. Хотя кого он обманывает, рука уже сама тянется к листу, пока Илья переводит тему на какое-то школьное воспоминание.       Первый штрих, самый сложный. Он дает направление дальнейшему рисунку. Без него не появится идея и желание творить до конца, до последнего взмаха карандашом. Далее идет неряшливый «вниз-вверх», продолжение первого штриха, и становится понятно, что человек развернут полубоком. Еще пара десятков секунд, приятный скрежет грифеля о бумагу, и готов силуэт: голова и, то, чему Антон уделяет больше всего внимания, но рисует обычно в конце, шея. Поверх каракуль накладываются геометрические фигуры, которые в будущем будут глазами, носом и ртом. Самая любимая часть – нос. Столько разных и интересных форм, что целой жизни не хватит, чтобы запечатлеть все. Сейчас душа просит вздернутый, с чуть заметной горбинкой, с маленькими крыльями и узкими ноздрями. Линия от кончика носа изгибается вниз, к носогубной складке и губам. Антон вырисовывает четкую галочку и делает рот приоткрытым. Перед тем, как подойти к верхней части головы, он очерчивает контур лица, чтобы понимать какими сделать глаза. Выбор-то по-настоящему глобальный. Круглые? Или азиатские? С насыщенным нависшим веком или с лисьим прищуром? Может, вообще закрыть один? Или оба? Не сегодня. Сегодня у нас небольшие, с заметными синяками (наверное, как символ усталости Антона). Предпоследний шаг – волосы, не уложенные, даже растрепанные. Теперь шея. Правая граница тянется от уха, а левая – от подбородка. Перейдем к мелкому. Кадык: особенно выделяющийся, со своей геометрической формой: дотронешься – уколет. Ниже впадинка, которая создает ключицы. А те, в свою очередь, наполовину спрятаны под футболку, которая кажется в этой композиции лишней. Последний штрих – родинки, почему-то есть непреодолимое желание накидать их везде и много, чтобы оставалось место только для…щетины? Точно, щетина. Хочется высыпать точки веснушек, но стоит только прислонить карандаш, сразу понятно: лишнее.       Антон закончил.       Антон смотрит на результат.       Антон доволен.       Он прекрасно понимает, где видел этого человека. Сложно забыть момент, когда впервые за несколько месяцев появляется такая вспышка вдохновения. Парня все устраивает, желание увековечить этот образ удовлетворено, а, значит можно закончить разговор с Ильей и, может быть, поспать.

***

      На следующий день ему действительно становится лучше. Антону звонит кураторка его курса, Ляйсан Альбертовна, с просьбой занести в универ какие-то документы, поэтому он берет папку, кладет туда все нужное и, решив, что сегодня сделает себе выходной, отправляется в путь.       На улице солнечно, но подозрительно быстро плывут тучи: возможно, будет дождь. Антон понимает, что проходит мимо двора, в одной из квартир которого последний раз видел Иру, и невольно улыбается, вспоминая героя своего рисунка и вчерашнюю эйфорию.       Забывшись, не замечает вибрацию телефона в кармане, но ответить на звонок успевает.       - Ало, Антон? Ты идешь уже? – снова кураторка.       - Да, полпути прошел, а что?       - Я забыла сказать тебе про справку от нарколога, прости, - виноватым голосом произносит женщина.       - Секундочку…, - Шастун помнит, что брал все документы, которые только существуют у него дома, открывает папку, плечом прислоняя телефон к уху, и быстро перебирает бумаги. Взгляд натыкается на мужчину со вздернутым носом и родинками. Рисунок.       - Вот же ж…черт.              -Что?       - Э.. а.. ничего, я сейчас… мне кажется, брал ее.       Подняв еще пару листов, он находит нужную бумажку.       - Есть! Все, есть.       - Ой, ну и славно. Не хотела, чтобы ты возвращался. Ну ладно, давай. Я жду.       - Ага.       Он сует телефон в карман, достает рисунок и думает, куда его деть. На ум приходит безбашенная идея, которую так и хочется осуществить, но страшно, блин.

***

      Обнявшись с Ляйсан (это у них традиция такая, чтобы установить теплые отношения между преподавателями и студентами) и отдав все документы, он довольный выходит из универа в сторону дома. Хочется надеть наушники и включить какой-нибудь рок, но он будет мешать думать. А думает Антон вот о чем…       Если я это сделаю, чисто теоретически, то будет странно. Да… Но так хочется чего-то спонтанного и неожиданного. Такого, чтобы дух захватило и адреналин в голову ебнул, совершить что-то глупое, не задумываясь о последствиях. Да, это то, что нужно.       Адреналин мешает дышать, но от этого вдохи становятся осознаннее. Страх заставляет коленки дрожать, но походка становится увереннее. От волнения начинает болеть живот, но чувствуется такая приятная легкость. Паника охватывает грудную клетку, заставляя сердцебиение учащаться в три раза, но на лице появляется улыбка, не сходящая потом ещё долгое время.       Короче, Антон пошёл к квартире Арсения (благо из парадной выходила какая-то девушка) и положил рисунок перед дверью. Вот так резко, неожиданно и страшно. Подумал, может, в дверь позвонить да спрятаться за углом, чтобы ускорить процесс, но смелость, бьющая из всех щелей двадцать минут назад, ускользнула ещё в лифте, поэтому он просто ушёл. Пришёл, положил и ушел. Так просто, но так хорошо. Точнее сказать, плохорошо.       Шастун выбегает из парадной, глупо посмеиваясь, будто совершил какую-то пакость. Рисунок отдал, но мужчина не будет знать от кого он. А почему Антона это волнует? Да он и сам не понимает. Может, если все откроется, ему будет стыдно за то чувство вдохновения, да и за то, что только что сделал.       Парень заботится об анонимности. Убегает быстро и даже не оглядывается. Почему? Потому что, конечно же, ни в коем случае, его тут не было.

***

      Антон уже десять минут гипнотизирует телефон и пытается вспомнить, где он проебался. Арсений Попов: 18:43 Ахахаха, честно, я прям удивлен. Почему под дверь?       Не попался – не вор. Он же не попался?

Вы:

19:02

Знакомы?

      Как там? «Никто не должен быть признан виновным в совершении преступления иначе как по приговору суда и в соответствии с Законом» по УПК РСФСР ст. 13, а по УК РФ – ст. 8. Знает, «Криминальную Россию» смотрел. Арсений Попов: 19:04 Ты Антон Шастун?

Вы:

19:04

Да.

      Отрицать было бы глупо. У него все в профиле написано. Арсений Попов: 19:06 *2 вложения* Тогда знакомы)       Антон, медля, нажимает на первое вложение и видит свой рисунок, перелистывает на второе и понимает, что именно здесь он и проебался. На фото – оборотная сторона листа, где ручкой написано «Антон Шастун, ЭБС-08-О»

*flashback*

- Ну не получается ничего, че я сделаю? - Вспомни, что великий художник в этом мире только ты, а остальные только нубы. Антон усмехнулся. - Ну ладно.. Тогда ладно. - Нет, правда, братан. Ты самый творческий человек, которого я знаю и, если ты в себе это подавишь, то я очень расстроюсь. А потом приеду и лично карандаш тебе в руку суну и буду ждать, пока чего-нибудь не высрешь, понял меня? Не убивай в себе это, пожалуйста. После таких слов Антону хочется сломать телефон пополам и выкинуть в окно. Хотя кого он обманывает, рука уже сама тянется к листу, пока Илья переводит тему на какое-то школьное воспоминание.

*flashback*

      А к какому, блять, листу?...       Антон бегло проходится взглядом по столу.       …к черновому листу с летней сессии в универе.       Случайно забрал с собой. Чистый же лист, чего добру пропадать. Действительно.       Ну ладно, спалился и спалился. Но с Арсением-то что делать? Стыдно ведь… за детский поступок. Додумался, блять, подкинуть под дверь.

Вы:

19:09

Тогда знакомы…

Арсений Попов: 19:09 Может, объяснишь, что это такое вообще?

Вы:

19:11

Слушайте, мне очень стыдно и неловко, что это вскрылось вот таким образом. Не спрашивайте, как мне пришло это в голову, я все равно не отвечу, и не думайте, что я пытался вас обидеть или типо такого. Мб вы уже поняли по фоткам в профиле, что я недавно доставлял вам еду. Вот когда вас увидел, подумал что обязательно нарисую. Вот и нарисовал. Я буду очень благодарен, если вы ничего не ответите на это сообщение, потому что мне до жути стыдно. Спасибо.

      Антон блокирует телефон, прикрывает глаза и чешет голову, чтобы выкинуть из нее ненужные мысли. Вибрация. Он мгновенно кидает взгляд на экран и открывает диалог. Арсений Попов: 19:11 Хочется задать пару вопросов, но ,так уж и быть, промолчу)). 19:11 Кстати, чудеснейший рисунок, думаю отдельную полку ему выделить.       Сообщение остается без ответа, потому что Антон глупо улыбается, перечитывая последнюю строчку. Он знает, что рисунок неплох, но услышать это от кого-то – высшая степень наслаждения.

***

      На следующий день ему приходит сообщение, когда он сидит в Маке и грустно поглядывает то на свой чек с номером А-43, то на экран, где его номер предпоследний в списке с надписью «готовятся». Арсений Попов: 11:08 *1 вложение*       На фотографии полка, а на ней – рисунок Антона в деревянной рамке. Ему безумно приятно, но он не хочет говорить об этом, так что просто присылает смайлик с большими глазами, который, вроде как, должен показывать умиление. Арсений Попов: 11:10 Правда красиво, спасибо.

Вы:

11:11

Обращайтесь.

Арсений Попов: 11:11 Обращусь ;)       Шастун не понимает, чем заслужил такое внимание к своей персоне. Честно сказать, он был уверен, что после того глупого поступка и такого же объяснения, его закидают говном и прилюдно сожгут тот лист. Но ему очень нравится положительная реакция на его творчество, особенно от, получается, «музы».

***

Нет друзей – ghost hippies

      У Антона никогда не было друзей, потому что в детстве сверстники над ним только подшучивали, а когда он подрос, то привык к бытию в одиночестве. Он часто слышал истории о предательствах, боли, поэтому старался держаться от этого в стороне. Но один раз не удержался и начал дружить с Ирой, привыкнув к ней и этим чувствам настолько, что нить, связывавшая их обоих, превратилась в стальной канат. После того случая парень старается не привязываться к людям и просто ходить одному. Умные не столько ищут одиночества, сколько избегают создаваемой дураками суеты.       И этот Арсений тоже не сможет его сломать. Хотя с каждым его сообщением Антон все менее в этом уверен.       После того случая прошло два дня, но мужчина, видимо, все еще под впечатлением от рисунка. Иначе парень не знает, как объяснить то, что тот поставил на аватарку свой портрет от Шастуна. На следующий день аватарки уже не было, и Антон, конечно, немного расстроился. Но что делать? Захотел – поставил, захотел – удалил. Губу нужно закатать и понять наконец, что внимание не вечно и что он все еще никому не нужен. Арсений Попов: 13:59 И что, даже не спросишь, почему аву убрал? А, может?.. Нет, Антон, никому.

Вы:

14:01

Не мое дело)

Коротко, ясно и, парень надеется, достаточно грубо, чтобы собеседник понял, что общаться с ним не собираются. В тот же день Антон делает репост записи с альбомом его любимой музыкальной группы, которую спустя некоторое время лайкает Арсений. Он усмехается, потому что они даже не в друзьях. Но Антон – человек простой: видит лайк, удаляет пост и репостит снова.

***

      Парень работает уже пару часов и ходит по дворам с музыкой в наушниках.

В подземке двадцать минут сна, из центра последние поезда,

Мне снятся синие небеса, чистые реки и леса

Ветер в поле, птицы на воле, нету людей, все окей.

Но я просыпаюсь, вверх поднимаюсь, туда, где нету друзей.

      Трек прерывается и телефон начинает вибрировать. Антон, довольный тем, что сейчас поговорит с братом, нажимает «принять».       - Привет, это Арсений. Удобно говорить?       - З..з..Здрасте.. да.       - В общем-то, я вспомнил, как ты застыл у меня на лестничной площадке, когда увидел Иру. Вы знакомы?       - Ну да, - Антон напрягается и хмурит брови. Он правда хочет это обсудить?       - Ты ничего плохого не думай, она просто фотографировала меня. Нашла в инстаграме, сказала практика нужна.       Раньше ему стало бы легче, но сейчас…       Похуй.       - Что? – он, видимо, сказал это вслух.       - Ничего страшного, говорю. Что-то еще?       - А, да. Насчет чего я звоню-то. Ира кинула результат обработанных фотографий, и он очень даже неплохой. Так вот, хочу сделать пару постов в профиле. Концепция такая: первая картинка в карусели – сама фотка, а вторая – ее бумажный скетч. Собственно, я хочу, чтобы этот скетч ты и нарисовал. Нужно будет четыре рисунка четырех фотографий. Я вообще не разбираюсь в расценках, поэтому скажешь цену сам. Аккаунт отмечаю, естественно, на скетче и в посте. Нормально?       Антон замирает. Ну ничего себе.       - О..Океей..       - Договорились. Сейчас кину фотки.       - А дедлайн когда?       - Желательно до конца месяца, но я не настаиваю. Как удобно, так и делай, мне не срочно. Как дорисуешь - напишешь мне, и мы договоримся о встрече. Ну, чтобы скетчи забрать.       - Хорошо, понял. До свидания?       - Пока. Кстати, у тебя чудесные кольца.       Спасибо…       ...одними губами произносит Антон, округляя глаза: последняя фраза была сказана так невзначай, будто парень слышит это каждый день и прямо сейчас совсем не смущается.