чудесные у вас кольца!

Чувства – Animal Джаз

      Если существует что-то более печальное, чем 1 сентября, киньте в Антона кирпичом. Дело даже не в том, что он не хочет ходить на пары. Просто каждую ночь 31 августа он мечтает о том, чтобы ровно в семь утра его разбудила мама звонким «Мальчики, вставайте», а он, сделав вид, что не слышит, перевернулся на другой бок; чтобы маме пришлось зайти в комнату и перейти в наступление: поцеловать; чтобы он сладко потянулся и поплелся в душ; чтобы на кухне его ждали любимый кофе, вчерашние сырники и легкие объятия мамы. Чтобы он пил кофе и размышлял о том, будут ли в их классе новенькие: новые лица всегда интересны, хоть и знакомиться он с ними не собирался. Чтобы через пять минут он услышал, как закрылась дверь: родители уехали на работу, и спустя двадцать минут вышел в школу, в шутку ругаясь с Ильей. Но утром первого его будит трель будильника, и он мгновенно размыкает веки, потому что боится опоздать. На кухне – пусто, кофе нужно делать самому.       Шастун идет в душ и сглатывает комок в горле. Если кто-нибудь в ближайшие пять лет не изобретет машину времени и не позволит опробовать ее на Антоне, то он сам готов взяться за это дело, хоть и терпеть не может точные науки. Ради нескольких деньков в своем подростковом прошлом в доме с родителями и Ильей он готов даже прочитать пару статей о физике.       В квартире пахнет сыростью – ночью шел дождь – и горьким кофе. Таким горьким, что от каждого вздоха невольно морщишься. Шастун читал пару дней назад статью, где писали о влиянии запахов на человека, о том, как влюбленные чувствуют запах друг друга на расстоянии и о том, как должно пахнуть в комнате, чтобы успокоиться или почувствовать себя в безопасности. Антон думает, что статья – полная глупость, потому что аромат кофе должен настраивать мозг на продуктивность, а пока он настроен только на отчаянное смирение.       Парень сидит на своей кухне, листает инстаграм. Взгляд останавливается на новой фотографии Арсения, и парень невольно усмехается. После сообщения Попова они так и не отписались друг от друга, а Шастун даже продолжает лайкать новые посты. Писать он не решается: понял сразу, что ему не рады. Но смотреть на него не перестает. Это произведение искусства безумно притягивает к себе, да так сильно, что за десять дней их молчания Антон смог накатать два небольших скетча. Думал, может, отправить Попову, но его энтузиазм гас, стоило только открыть чат и прочитать последнее сообщение. Он выползает из квартиры, натягивая на себя теплый бомбер и громко зевая. На улице настолько холодно, что ему даже не хочется достать наушники из кармана брюк и включить Касту, хотя поводов достаточно.       Каждый учебный год, неважно, в школе или в университете, он обещал и обещает себе быть активным. Летом кажется, что сесть рядом с одногруппником и заговорить не так уж сложно. А идея подойти к случайному первокурснику и предложить экскурсию по зданию универа считается верхом гениальности: во-первых, первокурсники сами его боятся и стесняются не меньше, а во-вторых, местность за два года изучена, и неловких ситуаций произойти не должно.       Родное заведение встречает холодными коридорами и множеством незнакомых людей. Первокурсники через несколько минут должны пойти на собрание, а остальные - на пары. Антон мельком пробегается взглядом по лицам, задевает плечом нескольких студентов, кто-то кидает ему в спину раздраженное «Эй, аккуратнее». Первая пара у него с кураторкой, как обычно, вводная перед семестром.       Ляйсан Альбертовна дружелюбно улыбается всем в аудитории, с кем-то активно переговариваясь о том, как хорошо, что наконец-то убрали из расписания общие предметы. Антон здоровается с ней и присаживается на третью парту, рядом с одногруппницей, ожидая звонка.       - Антон?       Он поворачивается к девушке рядом, одаривает вопросительным взглядом и молча кивает.       - Круто рисуешь. Ну, я видела в инстаграме. Прям ахуенно, - она говорит громко, будто на все тридцать восемь процентов уверена в своих словах.       Антон помнит ее так же, как и всех своих одногруппников – мельком. Знает и имя, и лицо и то, что староста злится на нее чаще, чем на остальных, в шутку обзывая Ссуней. Он смотрит на нее с ноткой благодарности, криво улыбается и выдает негромкое «Ну, спасибо, Соф».       - А ты на заказ рисуешь?       Шастун слышит в голосе неподдельную заинтересованность, видит в ней потенциальную заказчицу и начинает внимательно ее изучать. Нижнее веко подведено розовым карандашом, брови зачесаны вверх, и все это гармонично смотрится с темно-карими глазами. У нее небольшой нос с видимой горбинкой и пухлые губы, подкрашенные матовой бежевой помадой. Черная водолазка прикрывает длинную шею, а белая рубашка поверх неё подчеркивает красивые кисти рук – единственную видимую часть тела.       - Рисую, - он перекручивает кольцо на указательном пальце левой руки и волнуется: боится отпугнуть заказчицу.       - Сколько берешь? – Софья дружелюбно улыбается, замечая его тревожность и стараясь успокоить своим видом.       - Оплата договорная, но денег сейчас нет, поэтому согласен и за еду, - Антон очень надеется, что недошутка не покажется девушке странной, но, к счастью, она усмехается, озаряя Шастуна широкой улыбкой.       - Ладно, поняла. Но вообще я спросила просто так, нужно было разговор поддержать, - парень поджал губы, - но ты не расстраивайся, могу дать номер девочки, которую это интересует, - она хлопнула его по плечу и снова улыбнулась.       - Ну, давай.       Софья достает телефон и отправляет во Вконакте номер вместе с профилем какой-то девушки.       - Могу и свой номер дать, - она ухмыляется, приподнимая бровь.       Антон хочет сказать «Нет, зачем», но, прикусив язык, понимает, что к чему.       - Давай, но если что я не люблю звонки, - он считает, что нужно предупредить сразу, иначе ей придется слушать жалобные мычания в трубку.       - Без проблем, напишу в телеграме.       Вот так просто – напишет в телеграме. Ахуеть.       Шастун немного подвисает от прямоты и утвердительно кивает.       Ляйсан Альбертовна обращается к группе «Дорогие мои третьекурснички» и начинает свою пламенную речь про серьезность высшего образования, сложность учебы на третьем курсе, однако, через пару минут, переходит на свежие сплетни и новости. К ней подключаются остальные, и Антон вспоминает, почему любит эту женщину. Она способна расположить к себе любого, именно поэтому Шастун не стесняется влезать в разговор с редкими вопросами и шутками. В конце пары замечает на экране телефона сообщение из телеграма, в котором неизвестный номер, очевидно Соня, проинформировал: «Соси». «Мы точно сработаемся», - думает Шастун и направляется из аудитории в кабинет социологии.       Он выбирает парту подальше от преподавателя и берет в руки телефон. Софья 10:06 Ты реально будешь менеджером работать или тебя родители сунули сюда?       Он вскидывает брови вверх, не ожидая такого внимания к себе. Снова чувствует подвох, причем на этот раз очень четкий: за два года они сказали друг другу полтора слова, а на третий Соня с чего-то решила познакомиться ближе. Шастун понимает, что, очевидно, ей что-то нужно, и собирается спросить об этом прямо сейчас. Он, не оглядываясь на Соню, сидящую спереди, печатает «Буду работать», а затем «Ты что-то хотела?». Сообщение оказывается прочитанным посреди пары, и Антон замечает значок «печатает…», когда собирается написать Илье впечатления от первого дня на третьем курсе. «А че ты гей что ли?)» ставит его в тупик. Во-первых, потому что он вообще-то не гей, а во-вторых – Шастун искренне удивлен, что ее это волнует. Значит ли, что она знакомится с ним, так как он ей симпатичен? Антон пишет «Нет» и поднимает взгляд на ее спину. Софья, видимо, чувствует это, оборачивается и ухмыляется. Софья 10:58 А вообще ниче не нужно. Скучно просто. 10:58 Пойдешь в бар сегодня?       Антон смотрит на это сообщение пару секунд и забывает о необходимости ответа. Он оставляет его непрочитанным и откладывает телефон в сторону. Значит, так, блять. Нет на свете ничего более прямого, чем стиль общения этой девушки. Просто так написала, просто так спросила, просто так пригласила в бар. Шастун вспоминает, как познакомился с Ирой и находит между ними пару схожих черт. Одна из них – он сторонится обеих. Боится сблизиться, привязаться и, не дай богиня, влюбиться. Тут он поражается своей наивности: девушка написала пару сообщений, предложила пойти в бар, а он уже на что-то надеется. Шастун включает режим «неуверенность во всем» и решает ничего не отвечать. Снова так же, как и с Ирой: не давать определенного ответа.       Он не заходит в телеграм все следующие часы на парах, как бы показывая, что не увидел сообщение, и убегает из аудитории одним из первых, чтобы не наткнуться на Софью. Ей, как понял Антон, ничего не стоит подойти и спросить вживую. Пару раз они пересекались, но оба делали вид, что не замечают друг друга. Шастун внутренне радуется тому, что Соня все поняла без слов, и расслабляется.       Последняя пара по логистике проходит довольно быстро, преподавательница отпускает их на двадцать минут раньше. Антон выходит из университета, вдыхая прохладный воздух. Достает из кармана сигарету, собираясь ее зажечь, но та выпадает из пальцев, и Шастун наклоняется, чтобы поднять, однако чья-то быстрая рука успевает ухватить ее первой.       - Можно тебя Шастом называть? – Соня вставляет сигарету в зубы, подаваясь вперед к Антону, безмолвно прося ее зажечь.       Парень молча щелкает зажигалкой и подносит пламя к кончику.       - Спасибо, - она делает затяг, - так, можно?       Шастун кивает и берет в пальцы новую сигарету.       - Я, короче, подумала, что молчание – знак согласия, так что пошли.       Антон не забывает про свою роль и вопросительно вскидывает брови.       - Не выебывайся, я видела, что ты прочитал. Надо было сразу отвечать, идем, - она победно ухмыляется и направляется к выходу из двора университета.       Антон, в шоке от такой наглости, идет следом, надеясь, что сможет сдерживать свои эмоции и дальше. Если где-то далеко внутри он нестерпимо хочет пойти с ней, познакомиться ближе, то снаружи его окутывает крепкая оболочка, которая пропускает только неуверенность и страх. Но парень старается сломать этот барьер и сейчас переступает через себя. Руки немного подрагивают, он постоянно кусает губу изнутри и крутит кольцо на пальце, но старается выходить из зоны комфорта, потому что, наконец, понимает: это действительно ему мешает. Воспоминание о том разговоре с Ильей еще свежо и подпитывает его желание стать нормальным, таким, как его брат, к примеру.       - Тебе что-то нужно от меня? Я не понимаю, - Антон все еще не верит в происходящее и предпочитает удостовериться, что это не приступ какой-нибудь шизофрении.       Софья замедляет шаг и с жалостью смотрит на Шастуна, приподнимая уголки губ.       - Шаст, ты так травмирован, даже плакать хочется. Антону эта фраза не нравится и он заметно хмурится.       - Ну че ты? Разве не так? Ты раз пять уже спросил у меня и тупо игноришь тот факт, что ни-ху-я мне от тебя не нужно. Просто идем в бар. Может, я дружить с тобой хочу. А, может, понравился ты мне, - она ухмыляется и, заметив, как округлились глаза Антона, выставляет указательный палец вперед, - вот видишь, как ты хуеешь от такой прямоты. А я шучу, блять. Расслабься, ты мне не нравишься. Ну, в плане отношений. А подружиться мы вполне можем.       Она поворачивается к нему и хватает одной рукой воротник бомбера.       - Если выебываться не будешь и тараканов своих вытравишь.       Антон смотрит на нее и молчит.       - Расслабься, Шаст. Пошли.       Антон кивает и направляется за Соней. Чувствует, как его крепость пустила трещину от настолько конкретных разговоров. Без умалчиваний, догадок, лжи. Он не привык, и, сказать честно, пока не в восторге. Но если судьба посылает ему такую даму, то кто он такой, чтобы ей перечить?

***

      - Ты че пьешь? – Софья привела их в бар на Невском и собирается делать заказ на какой-то до жути крепкий коктейль.       - Честно? Хуй знает, - меланхолично отзывается парень, очерчивая пальцем круги на столике, - бери на свой вкус.       - Почему грустный-то такой? – она присаживается рядом, - случилось че-то, или ты просто дохуя вредный?       Антон поднимает на нее взгляд и смотрит с почти незаметным раздражением. Обычно он так наблюдает за вытекшей на плиту пенкой или за пустой банкой шампуня. Вроде ничего страшного, но, блять, неприятно.       - Не выспался.       - Да ладно тебе, ночью выспишься, - Соня наклоняется к нему ближе и шепотом протягивает, - но я вижу же, что дохуя вредный.       Антон не успевает что-то ответить, девушка пальцем дотрагивается до кончика его носа, пропев детским голосом «буп», и с улыбкой направляется к бармену. Шастун закипает и уже думает о том, как бы свалить отсюда поскорее. Эта женщина не знает конца и начала личных границ, и его это до жути бесит. Не раздражает, а прямо-таки бесит. Ему максимально некомфортно рядом с Соней, и нужно что-то с этим делать. Шастун не может вспомнить, откуда в нем столько злости и когда он стал настолько раздражительным. Месяц назад в такой ситуации он, возможно, и почувствовал бы себя некомфортно, но побоялся бы даже мысли об уходе: обидится ведь. Антон усмехается и смотрит на спину Сони. Беспокоится ли он о том, будет ли ей обидно? Нет.       - Сонь, - парень подходит к барной стойке, - я пойду, наверно.       Она удивленно смотрит на него, видимо, обдумывая какую-нибудь язвительную фразу.       - Окей.       Антон стоит напротив нее и округляет глаза: так просто? Он тупо кивает и разворачивается, ища глазами выход.       - Ты точно не хочешь выпить? Я угощаю если что.       Он кидает тихое «нет» и делает шаг в сторону.       - Если ты все еще ебешься с тем, что мне от тебя че-то нужно, то я тебя сейчас ударю.       - Не ебусь.       - Ну и в чем дело-то тогда? Не воняй тут давай.       Антон усмехается и повторяет, что нет, больше не ебется. Соня кидает равнодушное «Ладно» и тянет его за рукав к столику. Шастуна это, сказать честно, очень заебало, но он идет следом и надеется, что девушка хотя бы в разговоре не будет лезть, куда не надо.

***

Река – Pavluchenko

      - Я такая шлюха, Шаст.       Они приехали в квартиру к Антону, когда поняли, что еще немного, и оба оставят бармену все свои оставшиеся деньги.       - Шаст, я такая шлюха. – Соня пьет из стакана виски, принесенный из бара, и лежит на плече у парня.       Антон чувствует, как совсем немного кружится голова, и дрожат колени. Он выпил гораздо меньше, чем его знакомая, и чувствует что не дошел до той кондиции, когда начинают откровенничать.       - Почему шлюха-то?       - Шаст, блять, я такая шлюха, ты не представляешь.       - Ты че, плачешь? – Антон наклоняется и смотрит ей в глаза, замечая следы слез на щеках.       - Потому что я шлюха. – Софья перемещает голову с плеча на колени, Антон вздрагивает, - не бойся, не изнасилую.       Шастун хмыкает и кладет руку ей на волосы, поглаживая. На не совсем трезвую голову ему кажется, что это неплохой способ поддержки.       - Так почему шлюха?       - Я парню изменила, - Соня кладет руку на лоб и со всей силы зажмуривается. – ты прикинь, блять, я парню изменила.       Антон глупо моргает и продолжает наматывать на палец ее пряди.       - А зачем?       - Сложно, - она истерически усмехается, - ты не поймешь.       - Расскажи, если хочешь.       Софья отрицательно качает головой, вытирая слезы о футболку Антона. Он смотрит на это и почему-то улыбается. Сейчас, под действием алкоголя, испытывает к этой девушке родственные чувства. Они вместе от силы часов пять, но им уже стало комфортно друг с другом. Пока не понятно из-за алкоголя или из-за чего-то еще, но никто об этом не думает. Оба поддерживают пустые разговоры, обнимаются, крошат шутки и звонко смеются.       - А у тебя есть девушка? – Соня делает глоток виски.       - Нет.       - Че так? – она поднимает взгляд и смотрит ему в глаза.       - Да как-то не сложилось. Была одна, но там сложно все. Хотя чисто теоретически, ее можно считать девушкой?       - Вы в любви друг другу признавались? – кивок, - Целовались? – кивок, - Трахались? – кивок, - ну, и какие вопросы тогда? Значит, можно.       - Мы не встречались официально. Ну…блять, короче, не было такого, что «Давай встречаться?» - «Давай». Как-то странно все.       - Секс был – и ладно, че паришься-то. – она бодает его кулаком в живот и усмехается.       - А ты с парнем официально встречаешься?       Соня бледнеет и встает, поставив стакан на столик.       - Идем покурим.       - Как завтра на пары? – похоже, интересует это только Антона.       Соня сидит на полу балкона и делает затяжку сигареты, которую они курят на двоих. Она вытягивает лицо, ухмыльнувшись, и кидает на него удивленный взгляд, безмолвно говоря: «Ты ебанутый?».       - Понял. – долго уговаривать его не надо. Тем более пьяного, тем более прогулять пары.       - Но я вообще-то не хотел прогуливать, знаешь. За два курса понял прикол посещений.       Соня на это лишь кивает, погружаясь в свои мысли и делая одну затяжку за другой.       - Не, круто, конечно, к сессии за два дня подготовиться. Но представь, как сложно организму: такой стресс.       Девушка стряхивает с сигареты пепел в блюдце и залипает в одну точку на стене.       - Это ж придется грузить себя и делать за пару дней то, что должен был сделать за несколько месяцев. Прикинь, как нервная система охуеет.       Софья кладет половину сигареты в протянутую руку Антона.       - А если в долги еще влезем? Тут вообще пизда рулям. Главное, не больше пяти долгов на семестр, иначе можно отчисляться сразу. У моего одногруппника в прошлом году сорок восемь было, прикинь?       Соня водит пальцем по стенке балкона и, кажется, даже не слушает.       - А, подожди. Мы в одной группе же. – он усмехается, - ну, ты помнишь Леху, да? Вот я, конечно, ахуел тогда. Как так можно вообще?       - Пошли.       - Мне интересно, сколько дней он в университете не появлялся, - Антон не слышит тихий голос Сони и продолжает свой монолог.       - Пошли, Шаст. – она говорит громче и, не отрывая взгляд от стены, дергает парня за штанину.       - Куда?       - В квартиру идем. Я замерзла.       Антон помогает подняться девушке и проходит в гостиную, закрывая за ней балконную дверь.       - А если месяц в универ не ходить, меня отчислят? Как думаешь? Мне кажется, нет. Наша Ляйсан за каждого из группы в ебало даст, даже ректору.       - Где мне лечь? Я спать.       - Диван вот, - он тыкает пальцем в мягкую сидушку, - или на кровать, но там я сплю.       - Я тут. Спокойной ночи.       - Стой, а если два месяца целых не ходить, а? Отчислят?       - Отчислят, Шаст. Иди спать.

***

      Утро оказывается, как и ожидалось, не самым приятным: головная боль, тошнота, хриплый голос. Шастун просыпается в половину двенадцатого дня и кое-как открывает слипшиеся веки. Воспроизводит в памяти вчерашний вечер и облегченно выдыхает, не припоминая ничего криминального. Лежит в кровати еще минут десять и, кряхтя от боли в коленях, направляется в душ. Перед этим заглядывает в гостиную: проверить проснулась ли Соня. На удивление, вместо мирно спящей девушки Антон видит заправленный диван. На кухне пусто, на балконе – тоже. Антон начинает задумываться, не приснилось ли ему это все, потому что следов от того, что здесь был кто-то кроме хозяина квартиры, нет.       Парень идет в душ, обещая себе подумать об этом позже, потому что сейчас в голове только невыносимая боль, пульсирующая в затылке. Утренние процедуры не сильно помогли его состоянию, но теперь он хотя бы не похож на из-подкроватного монстра. Антон благоразумно отказывается от кофе, понимая, что умереть хочется пока еще не настолько сильно. Он берет телефон в руки и надеется увидеть там сообщение от Софьи в стиле «Прости, у меня умирал кот. Пришлось срочно ехать домой» или «Слушай, у тебя в доме газом пахнет, и я решила уйти»: другие варианты в голову не приходили. Он удивленно вскидывает брови, когда не видит ни одного уведомления. Даже в чат заходит – пусто. Чувствует разочарование – его будто использовали – и немного беспокойства. Какая-то часть внутри сомневается, что девушка, которая вчера буквально против его воли утащила в бар и напилась вместе с ним, станет уезжать, даже не вкинув какой-нибудь язвительный комментарий по поводу его утреннего вида, но писать первым он не хочет. Антон громко вздыхает и собирается провести сегодняшний день самым продуктивным образом: спать. На пары он не пошел, а если прогуливать, то прогуливать с пользой.       Он валится на кровать с телефоном в руках и замечает уведомление из инстаграма. Где-то внутри надеется, что это может быть Арсений, но мигом усмиряет своего наивного ребенка внутри, когда читает «@maxphoto отправил(а) вам запрос на переписку». Он с интересом открывает чат и хлопает себя по лбу, одними губами произнося «Во я дебил». @maxphoto 12:46 Антон привет! Фотографии готовы, держи ссылку на диск. Кстати, хуй знает че у вас с Арсом произошло, но постарайся это исправить. Он сам не свой. Это, конечно, не мое дело, но пока никто из заказчиков не просил прислать по отдельности фотки с парной фотосессии. Спасибо за работу, надеюсь тебе зашло.       Антон чувствует прилив необъяснимой агрессии и кое-как сдерживает порыв ответить «Это действительно не твое дело». Пишет «Классные фотографии, спасибо за работу», даже не открывая ссылку. Почему-то не хочется смотреть туда и вспоминать тот вечер, когда он жестко обосрался.       «Он сам не свой». Антона эта фраза ставит в тупик. Он сомневается, что состояние Арсения зависит от него: они не так долго общались. Тот факт, что Попов попросил Макса прислать фотки Антону в личку, заставляет все внутри леденеть. Сказать честно, он надеялся на хоть какое-то сообщение от него, и пусть даже это была бы ссылка на гугл-диск с фотографиями. Шастуна накрывает волной вины и агрессии к себе. Со всей силы сжимает руку в кулак, напрягая все тело до судорог в ногах, и зажмуривается. Пытается глубоко вдохнуть и выдохнуть, успокоить свою ярость. Его до жути пугает то, насколько раздражительным он стал. Буквально на все и всех, даже на себя. Будто все другие эмоции аккуратно уложили в шкаф, закрыли дверцу на ключ, а агрессию, взамен на все другое, выдали в десятикратном размере. Он способен чувствовать это «другое», но не так как раньше – приглушенно. Теперь вместо стыда и неловкости за себя – негодование на то, из-за чего должны были возникнуть эти эмоции. Вместо сожаления и отчаяния – апатия, вперемешку с агрессией. Антон хотел бы знать, что с этим делать, да обратиться не к кому. Илья наверняка будет волноваться, не поймет все в полной мере. А про маму с папой даже думать не хочется – все и так понятно. Но больше у него никого нет. Остается переживать все самому и надеяться, что это скоро пройдет.       Шастун собирается сделать то, о чем так долго мечтал: написать пост об открытии его творческого минипроизводства. Денег нет, а рисовать он умеет, к тому же, благодаря совместной работе с Арсением, к нему пришло достаточное количество людей для того, чтобы не облажаться со своим предпринимательским ходом. Было бы неплохо сделать аккаунт более привлекательным для заказчиков, но Антон пока не понимает как. С постом все проще – прикрепит свои самые лучшие работы и напишет завлекающий текст. Менеджер же все-таки, продавать он научился. Открывает галерею в поисках фотографий своих скетчей и полноценных работ, находит пару портретов незнакомых людей и какой-то пейзаж акварелью, который вышел не очень хорошим, но достаточно неплохим, чтобы показать его людям и намекнуть о разнообразии навыков Антона. В светловолосой голове возникает гениальная идея, и Шастун поднимается с кровати, направляясь к столу к гостиной. Достает свой скетчбук, листает до последних страниц. С наслаждением смотрит на рисунки по недавним фотографиям Арсения и открывает камеру, чтобы запечатлеть их и поделиться со всеми. Работы с Поповым получаются всегда лучше остальных и непонятно почему: Арсений настолько красивый или все же Антон превращается в Бэзила Холлуорда. Если все-таки второе, то он надеется, что на горизонте не появится какой-нибудь Генри.       Шастун хочет убить этим постом сразу нескольких котов: во-первых, уведомить людей о начале приема заказов, а, во-вторых, намекнуть Арсению, мол, смотри, я все еще тебя рисую, даже когда мы не общаемся. Если на личное сообщение смелости у Антона не хватает, то на такие мелочи он старается не скупиться. Парень создает пост, прикрепляет картинки и пишет коротко, но ясно: «Привет всем! Если хотите такой потрясный портрет, пишите мне в лс. Цена договорная, дедлайн устанавливает заказчик». Пост отправляется, и он листает карусель до шестой фотографии. Размышляет, какие мысли и эмоции будут у Попова, когда тот увидит это, и улыбается: точно уж не плохие. Автоматически заходит к нему в профиль, посмотреть, не появились ли новые фотографии, и замечает то, от чего улыбка мигом сходит с лица. Попов на него не подписан.       Давно ли? Как долго Антон наивно думал, что оба они подписаны друг на друга? Он матерится внутри себя и вздыхает: снова все через жопу. Пост перезаливать не хочет, все-таки есть шанс, что Арсений его увидит, да и скетч хороший получился – одна из лучших его работ, поэтому остается только смириться с тем, что их общение закончилось, так нормально и не начавшись.       Он возвращается в спальню и открывает ютуб. В его планах послушать какой-то подкаст, время от времени проверять статистику на новом посте и наличие новых сообщений от заказчиков. Он слушает что-то про психологию, особо не вникая, когда приятный голос ведущей разрезается звонком в дверь. От такой неожиданности Шастун вздрагивает и ударяется рукой о спинку кровати, а затем, шипя себе под нос что-то очень плохое, идет открывать дверь. Он тянет ручку на себя и замирает. На пороге стоит Ира.

***

      Попов смотрит на Эда, ходящего кругами по квартире.       - Как так вообще, блять? – спрашивает Выграновский, тяжело и громко дыша.       - Ну, вот так вот.       - Я даже не знал, что подкупить можно настолько палевно, - он кладет руки на голову, - ну типа, я думал, что такие вещи обычно сложно заметить, потому что их скрывают. Взятка же, коррупция, все дела.       - Угу, - тихо бормочет Попов и облокачивается о спинку дивана.       - А адвокат че сказала?       - Ничего. Апелляцию вот подала, но ее отклонили.       Эд разворачивается к Арсению и смотрит своим самым жалостливым взглядом.       - Это пиздец, Арс. Ты как вообще?       - Нормально. – Попов сглатывает, - лучше всех.       Эд подходит к другу и обнимает того за плечи, успокаивающе поглаживая.       - Кьяру-то видел? – Арсений кивает, - и как она?       Мужчина сидит, не двигаясь. Эд следит за движущимися желваками. Заглядывает в его глаза – пусто. О чем думает – лишь ему самому известно. Проходит минута, прежде чем Выграновский шепчет обеспокоенное «Арс». Попов не отрывает взгляда от своих коленей и кивает.       - Когда она меня увидела, - Арсений издает нервный смешок, - спросила у Аленки, что я за дядя.        - Арс…       Эдуард притягивает друга к себе, чувствуя, как тот дрожит. Он бы хотел ощутить хоть каплю той боли, что сейчас сжимает в своих тисках Арсения, но детей у него никогда не было. Выграновский хотел бы разделить переживания, забрать себе хоть малую их толику, но не может. И это его убивает.       Они сидят в обнимку пару минут, пока Эд не опускает голову к Попову, прижавшемуся к его груди. Он плачет.       - Арс… - Эд зажмуривает глаза: от такого вида сердце рвется на куски, - что ты хочешь сейчас?       Мужчина лишь отрицательно качает головой. У Выграновского все внутри выворачивается наизнанку от мысли, что у Арсения сил нет даже на то, чтобы ответить.       - Может, выпить? Я виски в холодосе у тебя видел. – Эд задерживает дыхание, стараясь прислушаться к другу, но тот снова качает головой.       Выграновский продолжает сидеть рядом, обнимать за плечи и тихонько поглаживать его спину. Он старается придумать, что сделать в такой ситуации, но все идеи перестают казаться адекватными, стоит только взглянуть на Попова. В руках Эда растеклась лужица, зацикленная на своих эмоциях. Нет ничего более подходящего, чем просто быть рядом.

***

      - Привет. – девушка мнется на пороге, криво улыбаясь.       Антон молча смотрит на нее пару секунд, обдумывая, как следует себя вести.       - Привет, - в горле пересохло, голос получился немного хриплым.       - Можно? – Ира кивает в сторону прихожей.       Антон кивает, приоткрывая дверь шире и пропуская девушку. Между ними жуткая неловкость, которой раньше никогда не было. Ира проходит на кухню и усаживается за стол. Шастун кидает на нее взгляд и облегченно выдыхает: он правда больше ничего не чувствует. На лице мелькает легкая улыбка.       - Я думала, ты на парах.       - Нет.       Разговор не клеится.       - Зачем пришла? – Шастуну хочется поскорее остаться в одиночестве и закурить, поэтому он переходит в наступление. Его удивляет тот факт, что она пришла после всего, что было, даже не предупредив.       - Ты как? – Ира смотрит в глаза так проницательно, что Шастун кое-как выдерживает взгляд.       - Нормально. – отвечает, присаживаясь на стул рядом, - так что хотела-то?       - Извиниться.       Антон удивленно вскидывает брови.       - За что?       - Да за все,- она опускает взгляд на свои руки, - вообще за то, что тогда писала. Было слишком резко и грубо, наверно. Я не хотела.       - Нет, нет, - он ловит ее взгляд, - все нормально. Тут скорее я обосрался. Девушка усмехается.       - Не без этого.       - Прости за это. Я почему-то боялся тебе признаться во всем. Мы слишком много времени потеряли из-за меня. – Шастун поджимает губы, - даже не представляю, что ты чувствовала.       Ира приподнимает уголки губ.       - Точно… но я не злюсь, если что. Отобижалась уже.       Они одновременно тепло улыбнулись и, заметив это, тихо засмеялись.       - Значит, мир? – спрашивает Ира, теребя воротник рубашки.       Антон одобрительно кивает.       - Если что-то нужно, пиши, я рядом.       - Так же, как и я.       Ира раскрывает руки, приглашая в объятия, а Антон, не думая, в них погружается. Вдыхает родной запах, прокручивая в памяти все, что когда-то их связывало, и улыбается. Так хорошо ему от тех воспоминаний еще не было никогда. Ира мягко отстраняется, наблюдая за улыбкой Шастуна, и улыбается в ответ.       - Рассказывай, что нового.

***

      Попов не открывает глаза, только иногда пропуская сквозь дрожащие ресницы слезу. Эду невыносимо смотреть на друга в таком состоянии, поэтому он решает что-то сделать: хотя бы поговорить. Сам не понаслышке знает, что становится легче, если переживания с кем-то разделить. Эдуард оставляет Арсения полулежать на диване, а сам идет готовить ему горячий чай. Наливает кипяток в чашку, заваривает пакетик с ромашковым чаем, и подает Арсению. Тот нехотя берет стакан и делает маленький глоток. Переводит взгляд на друга и сразу же прикрывает глаза, слегка приподнимая уголки губ. Эд читает в этом взгляде благодарность.       - Ты как?       - Получше, - шепчет Арсений, снова припадая губами к чашке. Эд облегченно выдыхает.       - Хочешь поговорить?       Лицо Попова становится еще грустнее, но он, вопреки этому, удовлетворительно кивает. Сам понимает, что надо.       -Оке-ей, - Эд присаживается рядом. – ты ебешься только из-за Аленки? Или что-то еще есть?       - Есть. – он держит ладонями чашку, стараясь их согреть. – но про Алену сначала.       - Да, давай. Расскажешь, как суд прошел?       Арсений вздыхает и снова подвисает.       - Давай, давай. Тебе легче станет, Арс.       - Мы встретились перед судом в кафешке. Я надеялся, может, так все решим. Сами. Еще раз хотел попробовать. – он хмыкает, - я пришел, они уже сидели. Подхожу, здороваюсь. Тянусь обнять Кьяру, она обнимает. Я обрадовался, что не все потеряно. Но потом сажусь и… и слышу, как Кьяра тихонько так шепчет Аленке что-то типа «А кто этот дядя?».       Арсений ставит чашку на столик и прикрывает лицо рукой, беззвучно всхлипывая.       - А дальше?       - А дальше пиздец. На заседании судья слушал меня, удостоверился, что я, ну, в адеквате. Потом Кьяра была. Ее спрашивали, хочет ли она со мной видеться - он издает что-то наподобие то ли смешка, то ли всхлипа, - она сказала «нет». Потом еще сказала, что я не отец, а ее отца Олег зовут.       Мужчина делает глубокий вздох и рвано выдыхает.       - Вот так. А потом судья сказал, что нихуя, мать оправданно не разрешает видеться с дочкой. И все, - он запрокидывает голову на спинку дивана и говорит шепотом, - и все. У Эда внутри все горит. Он ненавидит, когда Арсению грустно. Он готов забрать все его плохие эмоции и пережить их за него. Ну, не заслуживает Попов такого говна в жизни.       - Арс… а больше нет шанса что-то сделать? – Эдуард ловит нервную улыбку на лице друга.       - Может, и можно. – он направляет свой взгляд на него, - только зачем? Кьяра не помнит меня. Есть ли смысл что-то делать вообще? Она меня чужим считает.       - Ну да… Тогда остается просто пережить это? или есть другие варианты? – Арсений пожимает плечами, - наверно, нет? Давай думать, что Олег, - Попов вздрагивает, - хороший мужик, и он сделает Кьяру счастливой. Так?       Он медленно кивает. Эд не выдерживает нависшей тишины и берет Арсения в охапку, снова поглаживая по спине.       - Ну все, все. Похуй. Пробьемся. А еще что? Кроме Кьяры. – Эд мягко отстраняется.       - Антон. – Попов прикрывает глаза.       - Антон. Ок. Что с ним не так?       - Фотки пришли с той фотосессии. Я даже смотреть на них не могу.       - Бывает, Арс, бывает. И че, отправлять не хочешь ему?       - Да нет, проблем с этим нет. Макс понял меня и сам отправить должен.       - А че так? Антон доебывает? Давай я напишу ему.       - Нет, наоборот. Он ничего не пишет, только посты лайкает. Он до сих пор не отписался, - Арсений чуть улыбается.       Эдуард глупо смотрит на него, не стесняясь показывать свое удивление.       - Так подожди ж. Ты этого и хотел же, нет? – он вздергивает бровь.       Арсений закрывает руками лицо и громко вздыхает.       - Да не знаю я. Вообще ничего не знаю. Я хочу с ним общаться. Но, блять… Вдруг он не захочет? Или я не захочу. Я устал, Эд. Хватит. – Арсений привстает и берет в руки чашку с чаем.       - Нет, Арс, договорим уж. В чем проблема? Ты хочешь с ним общаться? – кивок, - но боишься, что он не хочет, - кивок, - так, спроси. У тебя раньше сложностей с этим не было. – он тупит взгляд, не замечая никакой проблемы.       - Ну, нет. Там девушки были. С ними как-то… легче что ли? а с парнями нет. Вдруг он гомофоб вообще? Я сейчас погружусь в него, а потом что? Вдруг не получится?       - Не, дай бог, чтоб ты в него погрузился, конечно, - Эд ему ухмыляется, ловя недовольный взгляд, - но чем это отличается от девушек? Ну типа… понравилась тебе девушка, ты общаешься, признаешься, а она оказывается лесбиянкой какой-нибудь. Погорюешь чуток, потом все снова по новой, только без нее. С Антоном так же, не?       - Наверно, так.       - Ну и все? Пиши тогда?       - Не знаю, Эд.       Выграновский в ожидании смотрит на Арсения, и тот все-таки сдается, доставая телефон из кармана.       - Блять, я ж отписался от него еще. – он слегка ударяет себя по лбу.       - Нахуя?       - Думал, так на глаза хоть попадаться не будет. Не сработало.       - Ну, ниче, подпишешься. Давай печатай уже. – Эд заглядывает в экран и бегает глазами по профилю.       Арсений заносит палец над «Написать» и тут же убирает.       - Эд, может, он не хочет? Зачем я доебываться буду?       Выграновский рычит через плечо и хмурит брови.       - Блять, Арсений, ты меня уже заебал. Дай сюда! – он забирает телефон из рук, - смотри, он даже рисунок с тобой выложил. Пиши давай!       Попову возвращают телефон, и он принимается внимательно рассматривать скетч из последнего поста. Оригинал фотографии выложен неделю назад: они тогда уже не общались. Арсений едва заметно улыбается и открывает чат.       - А ты не напиздел, когда сказал, что нравится тебе он. Вон как засиял.       Попов на это закатывает глаза, печатает сообщение и, не давая себе времени передумать, отправляет.

Вы:

15:58

Здравствуйте, хотел бы сделать заказ на потрясный портрет. Любая фотография из моего профиля, какая больше всего нравится. Напишите, пожалуйста, внизу красивым шрифтом «Извини, я немного дурак, мы можем снова работать вместе?»)