Просто ночной кошмар

Шанс был пятьдесят на пятьдесят, потому что музыка из зеркального зала на этаже может значить только одно — там Век Хур. Больше никто по ночам этой ерундой не мается, по крайней мере с их этажа, насколько Су Зугу известно. Пятьдесят на пятьдесят он ставил только потому, что не может всё быть так легко и просто, как выглядит, и заранее себя обнадёживать не стоило. Но что не стоило настолько, он себе представить не мог, стараясь открыть дверь максимально бесшумно. В конце концов там грохотала музыка, и даже если бы вдруг это был не Век Хур, услышать невозможно. Заглянув и только выцепив взглядом цвет волос, Су Зуг наткнулся не только на жестокость реальности, но и на невидимую стену из бетона всем лицом с разбега, так что потянул дверь назад, скривившись в безруком фэйспалме, попытался было закрыть её и преуспел, но не успел повернуть ручку, чтобы засов вернулся в свою нишу. — Ошибся дверью? — догнал его голос, и лицо перекосило ещё сильнее. Возможно, его бы так не корчило, даже зажуй он половину лимона с утра, как это делает Пуль Таг под крепкий чай Боги, на кой он подумал, что это может быть удачной мыслью, даже если бы это был Век Хур? Вселенная просто наказывает его за лишнюю мечтательность. Да всё в порядке. «Досчитай до десяти». Он считает до шести и толкает дверь от себя. — Думал, это Век Хур. — И остался крайне разочарован, — Вак Му лежит на боку на полу, положив голову на согнутый локоть, а вторую вытянув к музыкальному центру, и его так называемый фасад Су Зуг видит в отражении в зеркале. Он бы спросил, почему он лежит на полу, но видит прилипшую к спине футболку, из белой ставшую серой от пота, да и волосы слиплись, лицо сально блестит, на носу буквально висит капля, пока Вак Му по нему не проводит запястьем, поворачиваясь и садясь в позу лотоса. — Вернулся просто объяснить, что искал не тебя, поэтому пойду. — Не было необходимости. — Показалось странным просто уйти молча, потому что ты задал вопрос. — А ты у нас, конечно, умница и этикет соблюдаешь. — Я пошёл. — Я тебя не держу, по-моему, — Вак Му косится вбок, будто ищет там кого-то, кто объяснит ему, что заставляет Су Зуга оправдываться. Тот снова прикрывает дверь, но тут же слышит вдогонку: — Просто из интереса, а Век Хур тебе зачем сейчас? Поздненько уже, спать пора? Он сознательно начал говорить снова, когда Су Зуг уже почти ушёл. Просто глумится из-за этикета. Нужно уйти и не поддаваться. — Что тогда ты поздненько делаешь тут один? — А на что похоже? — Вак Му отставляет руки назад и смотрит на него исподлобья, выпятив на секунду губу и попытавшись сдуть лезущую в глаза прядь, которая выбилась из короткого хвоста. Су Зуг смотрит ему только в лицо, потому что периферийным зрением замечает, что спереди футболка тоже прилипла и стала прозрачной. Кто вообще танцует в белой футболке? Спасибо, что хоть штаны на нём серые, и те подтянуты до колен, мешком вися на бёдрах и натянутые из-за того, что ноги раздвинуты и сплетены. Но он смотрит только в лицо. — Хотел поговорить с ним о том, стоит ли ему действительно заниматься тем, чем он занимается сейчас, — решает, что избегать ответа будет ответом само по себе, Су Зуг и пытается упаковать информацию получше. Заранее понимает, что совершенно зря и не с тем человеком. — Это ты о том, что ему не хило подпалило вдруг от нашей мышки? — Вак Му улыбается слаще некуда, трогает нижнюю губу языком, показав только его кончик, и тянется вперёд, ссутуливаясь и складывая руки на ногах. Зевает, не прикрывая рот, встряхивает головой и оглядывается на кофеварку на столике у дальнего конца зала. — Я сказал это тебе только потому, что я знаю, что с Джу Лакхом что-то было у тебя. Я не думаю, что это хорошая идея — создавать какие-то интриги, треугольники и вообще при том, что мы тут не на пару месяцев и даже лет, и нам ещё друг друга долго терпеть. Не согласен? — Тебе нужно моё согласие? — Нет, не нужно, так что я пойду. — Ладно, потому что я и не согласен. Мне плевать, что он делает и с кем, и даже если группа конём трахнется, мне всё равно. Бред сивой кобылы, на взгляд Су Зуга, и он снова не выдерживает. Есть причина, по которой Вак Му ему не нравится, а Век Хур — да. Возможно, это та же причина, по которой Вак Му не нравится самому Век Хуру, о чём Су Зуг не то что подозревает, а скорее наслышан и насмотрен. — И упахиваешься накануне шоу ты тут один как раз потому, что тебе начхать на группу? — Ага. На всякий случай, как раз, прокачиваю навыки, а то я правда не очень танцую. — Кто тебе это сказал? — Птичка напела, — Вак Му делает страшные глаза и шевелит пальцами у правого уха. — И ты решил послушаться птичку и постараться сильнее, чтобы если группа развалится, тебя было за что взять в другую? — Разве не логично? — Ты же ведущий рэпер, тебя возьмут за это. Что за птичка, что тебя так задели её слова? — Люблю быть многосторонне развитым, и мне не нравится, когда одна из сторон провисает. Люблю, когда всё упруго. Су Зуг закатывает глаза с тяжёлым вздохом, перенося вес всего тела на ручку и наваливаясь на дверь, чтобы выкрутиться в коридор. — А тебе группа так важна? — его снова догоняет вопрос, и это превращается в откровенную систему. Вак Му осознаёт, что если просто что-то скажет, то не удержит, но вопрос без ответа Су Зуг оставить не в состоянии как раз из-за своей веры в то, что любой поступок имеет свои последствия, а сталкиваться с последствиями просто ненавидит, когда точно знает, что от них нельзя будет убежать. Убежать из «ТЭБ» не кажется реальным даже при том, что в любой момент можно подать в отставку и, отработав обязательный период, заказать себе билет Пелуон-Хрраэ, и вот перед тобой уже весь мир, как на ладони, выбирай перед центральным табло, где попытаться жить эту жизнь уже другим человеком. Но стабильность затягивает, и Вак Му почему-то уверен, что Су Зуг этого не сделает ни при каких условиях. — Я не трачу жизнь на то, что мне не важно, поэтому да. Как видишь. Если я здесь, это потому, что группа мне важна. Иначе я выбрал бы другую. Хотя если честно, знай я, что в этой будешь ты, другую выбрал бы в любом случае, — снова заглянув в зал, делится Су Зуг, корчась с нескрываемым раздражением. Вак Му на него смотрит чуть округлившимися глазами, поставив брови невысокой избушкой скорее, чем домиком, и лицо его выглядит больше жалостливым, чем удивлённым. — Что ты. Правда? Я тебе так мешаю? — Может, на меня так ночь влияет, но давай начистоту. Раз тебе положить на группу, и ты делаешь всё втайне от остальных, чтобы если что сохранить товарный вид, то я тебе тоже скажу искренне: ты раздражаешь и не только меня своей бесконечной пиздливой вертлявостью, потому что слишком заметно, что ты на самом деле не такой. Но в то же время ты именно такой. — Сложно. — Потому что ты тупее, чем хочешь казаться. — Да нет, я о тебе беспокоюсь, как бы ты сам не запутался. Я такой или не такой? У меня нет с собой блокнота, но я с удовольствием бы зарисовал схемку. Объяснишь дебилу на пальцах, если сможешь? — Ты гораздо проще и спокойнее, чем ведёшь себя, пока полёт нормальный? Всё ясно? — Как день. И где же система нагибается? — Там, где ты решил и решаешь изо дня в день, что есть какой-то смысл вести себя хуже и дебильнее, чем ты на самом деле мог бы. Так что возникает закономерный вопрос: если ты неплох сам по себе, но регулярно выбираешь быть долбоёбом, такой ли ты неплохой, каким кажешься, или на самом деле ты гораздо хуже, чем твой придуманный образ дешёвки? Ты ведь выбрал его сам, разве нет? Даже если изначально ты не такой гондон, каким пытаешься казаться, у тебя был миллион вариантов, каким быть для других, и из них всех ты выбрал именно этот. Должна быть причина, по которой именно его, так? Причина, может, в том, что в глубине посредственной души ты деформированный социопат, который не в состоянии быть даже просто нейтральным и посредственным? Ты боишься посредственности и нейтральности так, что притягиваешь слишком много внимания и притом дико дешёвого. Но стоит за тобой понаблюдать и привыкнуть к постоянной травле по отношению абсолютно ко всем поголовно, как становится очевиден паттерн. Единственный, на кого ты не можешь залезть, пожалуй, это Век Хур, и поэтому я хотел бы с ним поговорить. Мне кажется, он бы понял, о чём я, и вовремя задумался, стоит ли впутываться во всю эту хрень с Джу Лакхом и тем более тобой. — А ты много наблюдаешь за мной, — Вак Му улыбается, спрятав зубы, и глаза то ли от сонливости, то ли от усталости подёрнуты поволокой. — То, что тебя в школе трогал озабоченный математик, не делает тебя объектом воздыханий всех мужчин поголовно, чтоб ты просто имел в виду. Для протокола. Я не стал бы говорить тебе этого, но я вижу слишком много признаков побочных эффектов жертв сексуального злоупотребления в твоём поведении. Мой отчим — психотерапевт, у него таких, как ты, навалом, и все подвержены промискуитету при полной опилок башке, в которой засела иллюзия, что их все хотят. — Тогда проверь, завязан ли у меня шнурок на штанах, а то шея болит, потянул, не могу голову опустить. Тебе ведь это не составит проблемы? Потому что у меня отчима-психотерапевта нет, конечно, но я порой читаю умные книжки, когда не слишком занят лихорадочной еблей с кем попало в перерывах от поиска дешевого внимания. И знаешь, что мне говорит опыт и прочитанное? Что ты неестественно редко моргаешь, глядя мне в переносицу, а не глаза, хотя обычно люди разглядывают собеседника и помещение совершенно спокойно и ведут себя проще. Боишься, что мой херовый образ тебе что-то пошатнёт? — Трясусь от ужаса, о, детка, о, сладкий, — Су Зуг поднимает брови и хмыкает, — ты жалок. — А ты хочешь Век Хура и не видишь, что у тебя нет шансов, о, детка, о, сладкий, — в этот раз Вак Му улыбается ослепительно, показав все зубы разом, от уха до уха, едва не смеясь. — То, что люди разговаривают друг с другом, ещё не делает их обязательно потенциальными любовникам, Му. Тебе правда нужен специалист. — Это не я всполошился, что Век Хур подзапал на Лакха, а ты. Они же просто разговаривают друг с другом, разве нет? Чуток чаще, чем раньше, чуток эмоциональнее, чем с другими, даже со мной… Но они же просто разговаривают. Что привело тебя к выводам, что Век Хур впутывается в треугольники и шатает группу? Су Зуг молчит, но сглатывает слишком заметно, и если Вак Му не мерещится, он замечает пару раз дёрнувшееся левое веко. — Ты меня не запутаешь, хотя ты, конечно, в этом специалист. Я не знаю других таких, но мне многое рассказали о социопатах, так что поверь, большинство твоих фокусов я распознать в состоянии, — заверяет Су Зуг, но подавить порыв шарахнуться не может никак, стоит Вак Му подняться с пола одним движением, оттолкнувшись от него рукой и как-то встав на обе ноги сразу, сдвигая колени и не пошатнувшись, будто у него ничего не затекло, и нет никаких «иголочек» в конечностях. — Ой, не дёргайся, не будем же мы тут драться. Просто хотел кое-что проверить. — Не верю ни единому слову. — Я уже закончил, не переживай, было же не больно? — Вак Му проходит мимо него к кофеварке и больше не поворачивается и даже не поднимает голову, чтобы посмотреть в зеркало. Су Зуг решает не прощаться, чтобы не напороться на очередной вопрос, на который придётся отвечать, и оказавшись в коридоре, носом к наконец закрытой двери, ощущает себя странно. Он всё сказал верно, он не поддался на провокации и не развёл скандал. Вак Му не выглядел злым или даже расстроенным. Да, он сказал больше, чем стоит говорить людям, о прошлом которых что-то знаешь, но явно не ранил его этим. Социопата, в конце концов, страшно трудно ранить. И он задолжал ему за десятки, если не сотни подъёбок в течение этих трёх лет. Из-за двери, на мгновение напугав его, бьёт музыка громче, чем до этого, и Су Зуг несколько секунд слушает, чтобы понять, что Вак Му лично считает идеальным для прокачивания навыков. Потому что это не их песня, как и до этого тоже было что-то чужое. «Парящий Одихтанец» тяжелее и резче, чем «Лимб», раз в пятнадцать, и оба они — Век Хур и Вак Му, его невменяемые фанаты. Пожалуй, не ненавидь они друг друга так сильно, они бы создали маленький филиал фан-клуба на этаже и задирали окружающих своим фан-боингом, как сектанты. Су Зуг подавляет желание снова приоткрыть дверь, чтобы посмотреть, как получается, но запрещает себе, дёрнув головой на секунду, чтобы стряхнуть это желание. В конце концов, чего он там не видел, он видит Вак Му танцующим почти каждый день, и да, ему не помешают тренировки. Су Зуг гораздо всесторонне более развит, и природными данными выше, чем у Му, его таланты не ограничиваются. Просто в хореографии конкретно этой песни есть определённые движения, которые он бы не отказался увидеть в исполнении буквально кого угодно из любой группы, включая их собственную, но ему этого не светит, потому что «Лимб» редко снимает каверы с хореографией. Он видел все варианты и сравнения этого танца участников «Одихтанца» на «Варуб»е, и каждый делает его по-своему. Он бы, возможно, заплатил кому-нибудь, чтобы увидеть, как это делает Век Хур, хотя это вряд ли когда-нибудь случится, если только на каком-нибудь шоу чудом судьбы его не возьмут на слабо. Су Зуг дослушивает до места, в котором оно должно быть, и стискивает зубы, чтобы не открыть дверь. Убеждается, что способен устоять перед искушением такого низкого пошиба, вздыхает с облегчением, потому что момент уже прошёл, песня скоро закончится, и даже если Вак Му это делал, он всё равно этого не видел. Отрывается от ручки с мыслью, что даже если ему не удалось поговорить с Век Хуром, ночь прожита не зря, и это маленький шаг вперёд, а не назад.