Damned If I Do Ya

Феникс услышал стук ровно в 16:48 следующего дня. Он выругался себе под нос, заканчивая уборку, и с силой швырнул охапку рубашек в ближайший шкаф, после чего открыл дверь в квартиру. Уже наполовину выпалив приветствие, он прервался, решив просто посмотреть на гостя, вместо того чтобы поприветствовать его должным образом. Эджворт был одет куда более непринужденно, чем Феникс когда-либо видел (за исключением, может быть, того времени, когда они были детьми). На нем была темно-синяя рубашка с идеально выверенным узором из белых точек и с длинными рукавами, закатанными до локтей. Его брюки... Господи Иисусе, на нем были джинсы? На нем были джинсы. Джинсы были красивого темного цвета и сидели на нем так хорошо, что казались сшитыми на заказ. Простой, но со вкусом подобранный коричневый ремень, дорогие часы с коричневым ремешком и пара коричневых туфель завершали образ. Одним словом, он выглядел сногсшибательно. Феникс вдруг понял, что именно с этим мужчиной он собирается притворяться, что у него есть отношения в течение следующих нескольких часов. Они, вероятно, будут прикасаться друг к другу гораздо чаще, чем обычно (ну, знаете, чтобы им поверили). Будет много зрительного контакта. Эджворт, вероятно, будет часто называть его по имени. Это была плохая, плохая идея. Феникс шумно сглотнул. Эджворт, как обычно, приподнял бровь. — Не можешь подобрать слов, Райт? Чудесно. Я думал, этот день никогда не наступит. Его обычная ухмылка, обычно раздражавшая Феникса, только придавала ему еще более привлекательный вид. Это казалось несправедливым. — Извини, что разобью твои надежды, Эджворт, но этот день не сегодня. У меня просто что-то застряло в горле. Заходи, чувствуй себя как дома, у нас еще есть немного времени, прежде чем мы поедем. Эджворт вошел в квартиру, и Феникс вдруг почувствовал себя неловко. Его дом выглядел так, что вежливые люди назвали бы его «обжитым» (как все знают, это является кодовым словом для обозначения беспорядка), несмотря на все меры, которые он предпринял, чтобы тот выглядел совершенно новым. Кроме этого, его наряд состоял из симпатичной футболки, пары старых джинсов и кроссовок. Он чувствовал себя недостаточно одетым в собственном доме. К счастью, Эджворт, похоже, не обратил внимания ни на его наряд, ни на его квартиру, проскользнул внутрь и сел на один из стульев у барной стойки. Он посмотрел Фениксу прямо в глаза и спросил: — У тебя есть что-нибудь выпить? Феникс тут же ответил. — О да, прости! Стакан воды или что-нибудь еще? Извини, я должен был предложить сразу, как только ты вошел; я не привык, чтобы здесь было много не-детей в гостях, хах. Эджворт безучастно взглянул на него и повторил, на этот раз медленнее и с определенным акцентом: — Нет, у тебя есть что-нибудь выпить, Райт? Феникс почти не мог поверить в то, что услышал. Эджворт просил у него алкоголь? Перед встречей с его мамой? Неужели он ожидал, что встреча будет настолько неприятной, что ему нужно будет напиться? Феникс не знал удивиться ему или разозлиться. Словно прочитав его мысли, Эджворт вздохнул и добавил: — Я не хочу быть пьяным, Райт, просто считаю, что что-нибудь выпить поможет успокоить мои нервы. Вот и все. Помни, я уже встречался с твоей матерью. Феникс рассмеялся. — Хорошо, хорошо, справедливо. Я посмотрю, что смогу раздобыть. Не обещаю ничего шикарного; я не пью, когда я один или с Трюси, так что я даже не знаю, есть ли у меня что-нибудь. Он осмотрел холодильник и шкафы, где обычно хранил редко используемые и изысканные продукты, но ничего не нашел. Не особо надеясь он посмотрел на холодильнике и с удивлением обнаружил бутылку, спрятанную за коробками с хлопьями. Он достал ее, взглянул на этикетку и разразился смехом. — Ну, я кое-что нашел, — сказал он, все еще смеясь, — но я не думаю, что ты захочешь это пить. Как мне кажется. Он передал бутылку Эджворту, чтобы тот мог сам посмотреть. Это была довольно старая бутылка очень дешевой текилы. На этикетке была маленькая надпись, сделанная от руки; она гласила: «Это самое близкое к отпуску, что ты сможешь получить сейчас, приятель!!! С любовью, Ларри». Эджворт бросил на Феникса растерянный взгляд и указал на послание. Феникс усмехнулся. — Ларри подарил, когда я только удочерил Труси. В то время он был в тяжелом финансовом положении, так что это был его способ поддержать меня. У меня никогда не хватало духу сказать ему, что я не очень люблю текилу, поэтому я сказал, что выпил всю бутылку в особенно тяжелый день, и с тех пор прячу ее там. До сих пор не открыта, даже спустя семь лет. Довольно безумно, да? Честно говоря, я совсем забыл, что она у меня есть. Она твоя, если хочешь, но не виню тебя, если ты решишь, что лучше быть абсолютно трезвым, чем пить эту дрянь. Эджворт посмотрел на бутылку в своих руках, несколько раз повертел ее, словно вел спор с самим собой. Казалось, он принял решение, когда поставил бутылку на барную стойку и подошел к одному из шкафов Феникса с явной целеустремленностью. Он достал рюмку и вернулся на свое место. Встретившись взглядом с Фениксом, он поднял бровь, безмолвно спрашивая, уверен ли тот, что Майлз может выпить что-то уже настолько сентиментальное. Феникс кивнул, Эджворт открутил крышку и налил себе рюмку. Феникс с чем-то похожим на удивление смотрел, как тот выпивает: как берет рюмку в свои идеально ухоженные руки, как одним плавным движением опрокидывает ее в рот, как глотает, как едва заметно морщится. Внезапно до Феникса дошло, насколько серьезным было все это дело. Не всякий мужчина (особенно потенциальный натурал) согласится выдать себя за парня своего друга только потому, что тот его об этом попросил. Помимо того, Эджворт явно чувствовал себя неловко, но все равно согласился. Согласился, потому что Феникс попросил его об этом. У него было столько шансов отказаться, но он этого не сделал. Вместо этого он позволил себе один момент слабости, одну вспышку человечности, позволяя Фениксу, в свою очередь, хоть немного заглянуть за маску, которую Эджворт так любит носить. Феникс знал, что тот никогда бы так не поступил, будь Феникс кем-то другим. Эджворт выглядел очень красивым, заботился о Фениксе, доверял Фениксу, возможно, больше, чем кому-либо другому. Феникс понял, что ему нравится, что Эджворт может быть с ним таким открытым, таким уязвимым. Он понял, что все, чего он хочет, это чтобы Эджворт чувствовал себя в безопасности, чтобы продолжать делать подобные вещи, зная, что хоть раз в жизни его не осудят. В этот момент он понял, что, возможно, немного любит Эджворта. И также неожиданно понял, что все будет гораздо хуже, чем он предполагал. Когда он наконец вернулся к реальности, бутылка текилы снова стояла на холодильнике, а рюмка в раковине. Эджворт смотрел на него странным взглядом, и Феникс понял, что он, вероятно, смотрел так довольно долго. — Я готов, если ты готов. Феникс в шутку отдал честь: «Есть, капитан!». Эджворт закатил глаза. Всю поездку в машине Феникс провел, пытаясь успокоить свое колотящееся сердце и заставить лицо перестать гореть.