Damned If I Do Ya

Феникс проснулся от звука тяжелого дыхания. Он тут же сел, испугавшись, и повернулся, чтобы посмотреть на человека рядом с ним. Оказалось, что Эджворт все еще спал, но лицо его было искажено страданием, пока он пытался пережить мучавший его кошмар. Феникс мгновенно схватил его за плечи и встряхнул, пытаясь разбудить. Это не помогло: он по-прежнему тщетно пытался закрыть рот и скрипел зубами. Феникс прибегнул к единственному средству, которое пришло ему в голову, — тому, чему он научился давным-давно, когда ему пришлось изучать сердечно-легочную реанимацию для какого-то дела: он с силой провел костяшками пальцев по грудине другого человека. Глаза Эджворта распахнулись, и он издал крик. Полсекунды он в гневе смотрел на Феникса, прежде чем осознал, что только что произошло. Он отвернулся и ему понадобилась минута, чтобы перевести дыхание. В конце концов, он приподнялся на локте и встретился взглядом с Фениксом. — Спасибо, Феникс. Боюсь, эта буря больше похожа на землетрясение, чем я предполагал. Прошу прощения. Если бы я знал, что сегодня мне приснится кошмар, то настоял бы на том, чтобы спать на полу. Еще раз прошу прощения за то, что разбудил тебя в столь неурочный час. Феникс громко воскликнул: — Боже мой, Эджворт! Ты буквально задыхался! На всей планете не найдется никаких причин, чтобы ты извинялся передо мной! Это я должен извиниться перед тобой, что не осознал последствия этого урагана раньше и не спросил, могу ли я чем-нибудь помочь! Эджворт покачал головой, но Феникс заметил, что он улыбается. — Опять эта нелепая самоотверженность, Райт. В любом случае, спасибо. Полагаю, мы должны попытаться продолжить спать в течение… — он сверился с будильником, — четырех часов, которые у нас остались. Феникс согласился и снова лег, пытаясь устроиться поудобнее, однако быстро понял, что его все ещё кое-что беспокоит. — Майлз? — тихо позвал он. Эджворт хмыкнул, показывая, что он слушает. — Никогда не чувствуй себя… как будто ты обуза, окей? Я твой друг. Я рад помочь. Тебе больше не нужно переживать это одному. В любое время, в любом месте, я буду рядом, если тебе потребуется помощь. Все, что тебе нужно сделать — позвать. Хорошо? Эджворт, лежащий рядом с ним, был так тих, что Феникс почти решил, что тот уснул. Но он в конце концов мягко ответил: — То же самое для тебя, Феникс. Феникс не смог сдержать улыбку, мгновенно возникшую на его губах. — Спокойной ночи, Майлз. И, на этот раз, сладких снов! Майлз рассмеялся мягким, глубоким, искренним смехом, согревшим Феникса до глубины души. — Спокойной ночи, Феникс, — ответил он, и в его голосе была слышна улыбка. — И тебе сладких снов. Когда Феникс проснулся в следующий раз, в окна лился свет, и ему стало значительно теплее. Он попытался встать, чтобы проверить время, но быстро понял, что не может пошевелиться. Посмотрев вниз, чтобы увидеть, что мешает ему двигаться, он с удивлением увидел перекинутую через его торс руку, крепко сжимающую рубашку. Кроме того, на одну из его ног была закинута нога, а на другой спала рыжая кошка, не обращая внимания на то, что хозяин ноги только что проснулся. Феникс абсолютно точно застрял в таком положении и решил просто насладиться успокаивающим теплом чужого тела. Нет, нет, он определенно не должен этого делать. Как только он начал расслабляться, его разум стал путаться, приводя к мыслям о том, что Эджворт обнимает его. Эджворт, который, как Феникс недавно понял, был, возможно, самым привлекательным мужчиной на свете. Да, это было плохо. Ему нужно было выбраться, пока он (или его тело) не сделал что-то, о чем потом пожалеет. Феникс отчаянно пытался вырваться из объятий Эджворта, но безуспешно. Он попытался хотя бы снять Персика со своей ноги, но и это не помогло. Затем, свободной рукой, он попытался отцепить руку Эджворта от рубашки, но не смог. Более того, при соприкосновении Эджворт издал тихий вздох и придвинулся ближе, и, о боже, их бедра соприкоснулись. На этом этапе Феникс понял, что дело проиграно, и лег, устроившись удобнее. Голова Эджворта на его плече была тяжелой, и он повернул голову, пытаясь рассмотреть лицо мужчины; улыбнулся, слушая его легкое дыхание, и радуясь, что тот наконец-то может насладиться спокойным сном, а затем осторожно поцеловал в лоб. Майлз проспал еще полчаса, в течение которых Феникс изо всех сил старался, чтобы его мысли были невинными. В конце концов, Эджворт зашевелился и Феникс подумал, что это просто очередное движение во сне, пока не услышал тихий звук замешательства у своей груди. Он почувствовал, как нога, прижатая к его собственной, отодвинулась, а рука ослабила хватку на его рубашке. Эджворт приподнялся, чтобы посмотреть на Феникса и сориентироваться. Он тут же отдернул руку и сел, используя это, чтобы одновременно создать расстояние между ними. Персик почувствовала движение на матрасе и проснулась, быстро соскочив с него, когда поняла, что они не вернутся ко сну в ближайшее время. Феникс воспользовался суматохой, чтобы незаметно взять часть одеяла и прикрыть свои бедра. — Привет, соня, — с легким поддразниванием произнес он, приподнявшись на локте. Эджворт закрыл лицо обеими руками, потирая его в попытке скрыть смущение. — Феникс, мне очень жаль. Я не знаю, что на меня нашло. Когда я был ребенком, мой отец иногда оставался со мной, когда мне снились кошмары (разумеется, другого рода), и я прижимался к нему. Наверное, эта привычка осталась в моем подсознании. — Эй, это не проблема. Я не возражал. — Как долго ты уже не спишь? — Всего минут пять, — соврал Феникс. — Все нормально, честно. Как насчет того, чтобы оставить все это позади и приготовиться к новому дню, а? — Конечно, — согласился Эджворт. — Ты не будешь сильно возражать, если я первый воспользуюсь ванной? — Нисколько, — ответил Феникс, втайне благодарный за то, что у него будет больше времени, чтобы успокоиться. — В шкафу и в ящиках должны быть какие-то мои вещи, если ты захочешь переодеться. И не стесняйся пользоваться чем-нибудь в душе, чтобы привести себя в порядок. — Спасибо. Возможно, я воспользуюсь твоим предложением. Феникс наблюдал, как Майлз начал осматривать содержимое шкафа и рыться в ящиках. — Только не бери нижнее белье! Эджворт обернулся, чтобы взглянуть на него, но затем продолжил поиски. В конце концов, он ушел в ванную, а Феникс снова упал на кровать. Ну и ночка! Он вздохнул, но вздох быстро перешел в приступ хихиканья. Все это было ужасно смешно. «Только со мной», подумал Феникс, «такое дерьмо могло случиться только со мной». В конце концов, после еще нескольких минут мечтаний, Феникс собрался и был готов встретить новый день. Он встал и решил сделать себе чашку кофе. Дойдя до кухни, он удивлением увидел, что его мама уже встала и сама пьет кофе, читая журнал. — Доброе утро, мам, — произнес Феникс, подойдя к ней и поцеловав ее в щеку. — Доброе утро, милый. Угощайся кофе, я сделала целый кофейник. Он взял кружку и начал наливать себе кофе, пока его мама продолжала говорить: — Жаркая ночка? Я слышала шум из вашей комнаты около четырех утра! Феникс был рад, что еще не начал пить, потому что иначе он бы выплюнул кофе. — Мама! — вскрикнул он. Шэрон только хихикнула в ответ. — О, расслабься, милый, я просто пошутила! Ничего такого не было! Феникс застонал и сделал долгий глоток. — Если тебе необходимо знать, мама, — сказал Феникс, глядя на нее, — и не надо мне говорить «я даже не спрашивала!», потому что я знаю, что ты собиралась… Прошлой ночью Майлзу приснился кошмар. Про его отца. — О, милый, — пробормотала его мама, сведя брови вместе. — Мне так жаль. С ним все в порядке? — Да, в порядке, просто мне пришлось его разбудить. Должен скоро прийти, он принимает душ. Феникс сел рядом с мамой и спросил о её журнале. Они болтали и пили кофе, и вскоре Эджворт пришел к ним. Он был одет в то же самое, что и накануне, за исключением простой белой рубашки с закатанными рукавами. Она была ему немного мала, но выглядел он как всегда привлекательно. Его волосы были сухими; должно быть, он воспользовался феном. — Доброе утро, Шэрон, Феникс, — поприветствовал он. Они поздоровались в ответ и Шэрон спросила: — Хочешь кофе, Майлз? В кофейнике еще осталось немного. — А у вас нет чая? — поинтересовался Эджворт. — Он вон там, в буфете, — ответила Шэрон, указывая где поискать. Эджворт подошел и начал рыться в буфете, и Феникс воспринял это как сигнал к тому, что пора собираться. Он взял сменную одежду и пошел в душ, изо всех сил стараясь не думать о том, что только что оставил мать наедине с мужчиной, с которым якобы встречался. Он быстро ополоснулся и вскоре был готов снова встретиться с матерью и Эджвортом. Когда он вернулся в столовую, то увидел, что они горячо беседовали, замолкнув, как только он вошел. Это было нехорошо. — О чем вы говорили? — О, ни о чем! — весело сказала Шэрон, делая глоток своего кофе. Феникс взглянул на Эджворта, чтобы увидеть, не даст ли тот какой-нибудь намек, но лицо Эджворта было раздражающе пустым. Наступило неловкое молчание, когда Феникс взял свою кружку и присоединился к ним за столом. Затем Эджворт снова заговорил: — Я хотел спросить, а где отец Феникса? Я помню, что встречал его в детстве, и должен сказать, что удивлен, что не видел его во время этого визита. Что-то случилось? На этот раз Феникс действительно выплюнул кофе. Он поспешно схватил салфетку и вытер созданный беспорядок. Эджворт смотрел на него с отвращением, и Феникс в ответ одарил его недобрым взглядом. «Где твой отец?» Что это за тема для разговора? Возможно, он надеялся, что ответ будет простым, например, что он на рыбалке с приятелями или уехал по работе. К сожалению, истинный ответ был не таким простым. — Это забавная история, — начала Шэрон, нервно хихикая. — Мы с Филом развелись около десяти лет назад. — О, мне так жаль, — тут же извинился Эджворт. — Я не знал. — Все в порядке, милый, честное слово, — заверила его Шэрон. — Я не была жертвой или чем-то в этом роде. Если уж на то пошло, я была зачинщиком. Она отвернулась, несколько печально улыбаясь. Эджворт не смог скрыть любопытного поднятия брови. Шэрон заметила и усмехнулась. — Развод — это то, что обычно происходит, когда один из членов гетеросексуальной пары осознает, что он гомосексуален, — добавила она, глядя Эджворту в глаза. Он поднял обе брови. — Если вы не возражаете, если я спрошу… вы или он? — неуверенно поинтересовался он, уже задавший слишком много вопросов, чтобы успеть остановиться вовремя. — Я, дорогой, — сказала она, улыбаясь легкой натянутой улыбкой. Эджворт кивнул и попытался придумать, что сказать. — Должно быть… это семейное, — вот что он в итоге выдал, к веселью всей семьи Райт. Феникс разразился смехом и схватился за живот. Казалось, он вот-вот упадет со стула. Каждый раз, когда Эджворт думал, что он перестал хохотать, накатывала новая волна смеха, пока даже сам Эджворт не смог сдержаться и не издал сухой смешок, пораженный абсурдностью всего этого. — Не совсем, — добавила Шэрон, после того, как хихиканье Феникса стихло. — Феникс все-таки би, а не гей, но я уверена, что ты это и так знаешь. — Все равно считается! — вмешался Феникс с притворным возмущением. Его мама закатила глаза. — А что насчет тебя, Майлз? Ты би или гей? — спросила она с искренним любопытством. Феникс уставился на него, заинтересованный еще сильнее, чем его мать. Что Эджворт собирался ответить? Что бы ответил на этот вопрос натурал? Что, если Майлз не натурал? Майлз выглядел очень смущенным. Он не встречался ни с кем взглядом и выглядел так, словно хотел провалиться под пол. — Я… гм… гей, — наконец тихо произнес он. Его губы вздрогнули, словно он пытался изобразить ухмылку. — Добро пожаловать в клуб, милый! — рассмеялась Шэрон. — Двое против одного, Феникс! Ты в меньшинстве! Феникс рассмеялся. — О нет! Я должен сбежать! Не дай бог, если я останусь, эти грязные геи заставят меня целовать других мужчин! Какой ужас! В этот момент он снова разразился приступом хохота, и на этот раз к нему присоединилась мама. Эджворт немного подождал, выглядя поначалу неловко, но в конце концов тоже присоединился, хихикая. — Кстати, о поцелуях… — неуверенно начала Шэрон. — Ма-а-ам, — протянул Феникс. Ему не нравилось направление, в котором все шло. — Я хочу сфотографировать вас двоих целующимися! Знаете, для альбома, который я неизбежно сделаю к вашей свадьбе! — Мама! — возмущенно воскликнул Феникс. — Да ладно тебе, дорогой! Представь, как это будет мило! Она выглядела так, будто вот-вот закатит истерику. Феникс был вне себя. Держаться за руки, обниматься? С этим он мог справиться. А вот поцелуи — совсем другое дело. Он мог легко сказать маме «нет», но не обошлось бы без подозрений. Обычно он был довольно свободен в своих чувствах к партнерам, а они с Майлзом до сих пор даже не прикасались друг к другу. И он не был уверен, что сможет выпутаться из этой ситуации. Феникс перевел взгляд на Майлза, чтобы оценить выражение его лица. На первый взгляд, на нем была очень убедительная маска: он улыбался, его лицо было расслаблено, но Феникс мог видеть, что за ней скрывается, мог видеть, как чуть дрожат его брови, готовые нахмуриться, мог видеть легкую дрожь его рук. Несмотря на все заверения Эджворта, Феникс все еще чувствовал себя неловко из-за того, что попросил обо всем этом. Ситуация того явно тяготила, и Феникс не мог его винить. Эджворт встретил его взгляд и сглотнул, после чего кивнул почти незаметно. — Окей, мам, — сказал Феникс, стараясь подчеркнуть, что ему это очень не нравится. — Как ты хочешь это сделать? Его мама подпрыгнула и хлопнула в ладоши, спугнув кошку. Она издала небольшой смешок и повела их к входной двери. — Подождите здесь, — сказала она и побежала за камерой. Феникс сглотнул и взглянул на Эджворта, когда они остались наедине. — Ты не против? — спросил он, успокаивающе взяв того за руку. Эджворт пару секунд смотрел на их руки, а затем снова поднял глаза. — Все нормально, — ответил он. — Нормально. Фениксу показалось, что Эджворт пытается успокоить больше себя, чем его, но не стал об этом говорить. Вдруг Феникс увидел, как его мама выбежала из коридора и остановилась перед ними с фотоаппаратом в руках. Она открыла крышку объектива и подняла его к глазам. — Когда будете готовы, — сказала Шэрон, улыбаясь. Феникс повернулся, чтобы посмотреть в глаза Эджворта. Свободной рукой он приобнял его за талию. Эджворт выглядел удивленным, а Феникс лишь ухмыльнулся и убрал руку с чужой, чтобы прижать ладонь к его щеке. Он смягчил взгляд и изобразил как можно больше уверенности, погладив большим пальцем скулу Эджворта. Глаза того закрылись, а губы слегка приоткрылись. Он выглядел прекрасно. Никто из них не слышал щелчка затвора камеры, когда Феникс наклонился. Он не был уверен, чего ожидал, но не этого, не этого мягкого, ласкового тепла, нежно прижимающегося к его рту. Это было так невинно. Феникс провел пальцами по щеке Майлза. Тот тихо хныкнул, и Феникс почувствовал, что его сердце разрывается. Это было слишком. Ему нужно было отстраниться, прямо сейчас. Он прижался к губам в последний раз, прежде чем отодвинуться: Майлз попытался потянуться за ним. Это было так мило. Эджворт, залившись румянцем, распахнул глаза; его губы все еще были чуть приоткрыты. Он выглядел великолепно и Феникс хотел только одного — продолжать целовать, но понимал, что сейчас не время и не место. Он улыбнулся Майлзу еще раз прежде чем убрать руку. И повернулся к маме. — Так сойдет, мам? — спросил он, пытаясь казаться раздраженным, несмотря на то, что весь его мир перевернулся с ног на голову. — Дорогой, это было фантастически! Я думаю, у меня получилось много отличных фотографий. Альбом будет потрясающим! Феникс фыркнул и покачал головой. — Уверен, что так и будет, — он рассеянно взглянул на часы и чуть не выругался. — Эм, вообще, мне уже действительно пора уходить, хорошо? Через двадцать минут Трюси придет домой после ночевки, и она взбесится, если меня там не будет. — Ты ведь не против, Майлз? — добавил он, глядя на мужчину и пытаясь передать всем своим видом срочность ситуации. — Не против, — ответил тот. — Еще раз спасибо вам, Шэрон, за то, что приняли меня в своем доме и позволили остаться на ночь. Я действительно прекрасно провел время, и мне было очень приятно встретиться с вами снова. — В любое время, Майлз! Спасибо, что пришел! Я с нетерпением жду следующего раза, когда мы поужинаем вместе. Феникс об этом не подумал. Ему почему-то не пришло в голову, что если ты встречаешься с кем-то, то тебе придется продолжать встречаться, и этому кому-то придется общаться с твоими родителями снова и снова. Это было проблемой, но сейчас у него не было времени разбираться. Сейчас ему нужно было попасть домой. Пока он неловко ждал у выхода, его мама доставала что-то из холодильника, а Эджворт забирал свою одежду из гостевой комнаты. Когда они собрались перед дверью, Шэрон отдала Эджворту то, что вытащила из холодильника. — Остатки, — объяснила она. — Ты можешь вернуть контейнер в следующий раз, когда приедешь! Майлз взял маленькую коробочку и поблагодарил. Едва Феникс успел опомниться после ее прощальных объятий, он уже сидел на пассажирском сиденье машины Эджворта. Как только они выехали на дорогу, Феникс заговорил: — Еще раз огромное спасибо за то, что ты это сделал, Эджворт. Я знаю, ты скажешь, мол благодарности излишни или что-то в этом роде, но я думаю, что это не так. В общем, спасибо тебе. Спасибо за то, что прошел через все, даже когда было очень неловко. Это очень, очень много значит для меня. На этот раз Эджворт принял комплимент с изяществом, ответив просто: «не за что, Феникс». Прошло примерно пять минут в тишине, во время которых они оба довольствовались тем, что просто смотрели на дорогу. Однако в середине пути Фениксу что-то пришло в голову: — Эй, Эджворт? — Хм? — О чем вы там говорили с моей мамой? Когда были наедине. Эджворт взглянул на него, и сначала Феникс решил, что ему ничего не скажут. Но Майлз помолчал еще несколько секунд, а потом ответил: — Она спросила меня, когда я собираюсь сделать тебе предложение. — Она что?! — почти закричал Феникс подскочившим на октаву голосом. — Что, черт возьми, ты ей сказал? — Я сказал, что жду, когда ты сделаешь мне предложение, — усмехнулся Эджворт. — На что она ответила, что я должен сделать это, потому что, цитирую, «он слишком слабак, чтобы совершить такой шаг». Феникс был ошеломлен. Он несколько раз открывал рот, чтобы возразить, но каждый раз передумывал. Было видно, что Эджворт изо всех сил старается не расхохотаться. — Веселишься? — Совершенно верно, — ответил Эджворт, продолжая посмеиваться. Вскоре машина остановилась перед жилым комплексом. Феникс повернулся, смотря на Майлза, прежде чем выйти из нее. — Еще раз спасибо. Я позвоню тебе, и мы как-нибудь договоримся об ужине, хорошо? Я угощаю, — предложил он. — С нетерпением буду ждать, — искренне ответил Эджворт. — Хорошего дня, Феникс. — И тебе, Майлз, — сказал он и вышел из машины. Феникс поднялся в свою квартиру, прежде чем сказал еще что-то, о чем потом мог бы пожалеть. Как только дверь закрылась, он прислонился к ней и испустил долгий вздох. Ему нужно было о многом подумать. Услышав звон ключей, он понял, что, к сожалению, сегодня у него не будет на это времени и быстро подбежал к кухонной стойке, развернув газету, чтобы создать видимость занятости. — Папа? — спросила Трюси, входя в комнату. — Почему ты не в домашней одежде? Сегодня же воскресенье! Вот черт.