Only a Matter of Time(Только Вопрос Времени)

В Чибе было солнечно, но весенний холод и тающий снег, который уже превращался в лужи, создавали сильный контраст температуры. Занятия закончились рано, и культурный фестиваль был в самом разгаре. Студенты и учителя наслаждались происходящим. Пока я шел рядом с Юигахамой и Юкино, мое внимание привлекла небольшая стойка на краю футбольного поля. Знакомый аромат наполнил мои ноздри, заставляя рот наполняться слюной. Я рассеянно посмотрел в сторону ларька, в то время как девушки продолжали свой разговор. —...пришлось весь день убирать за Соболем! — воскликнула Юйгахама, недовольно качая головой. — Неужели? Что случилось? — спросила Юкино, весело улыбаясь. — Я вернулась домой слишком поздно, чтобы накормить его, так что к моему приходу диван уже был весь в слюнях, а Соболь жевал ковёр. — О боже, должно быть, это неприятно.… Пока мы шли, я лениво размышлял про себя, вспоминая последние две недели. В последнее время все было странно спокойно для меня. Несмотря на все происшедшее, я занимался обычными делами. Хотя страх смерти отбрасывал зловещую тень, я начал использовать его как движущую силу в своей повседневной жизни. Время, казалось замедлилось, а потому часы, в которые я не спал, казались подарком, а не бременем. Юкино невероятно поддерживала меня все это время, верная своему обещанию. Ее спокойное, но все же обволакивающее присутствие помогало мне оставаться в здравом уме и сохранять душевное равновесие, когда я грозился упасть в пропасть отчаяния. Она также начала всё больше выходить из своей скорлупы, становясь всё более разговорчивой. Ну, не то, чтобы она и раньше была молчуньей, но в последнее время она начала гораздо больше говорить на случайные темы… Не то чтобы я возражал, конечно. Через пару секунд я заметил, что Юигахама и Юкино прекратили разговор и уставились на меня. И тут же услышал их смешки. — Фестиваль только начался, но Хачи-кун уже позволяет себе мысли о рамене, — сказала Юкино, делая вид, что держит на ладони миску. — Естественно. Из всего, что здесь есть, я бы меньше всего хотел пропустить его, — ответил я, приподняв бровь и снова взглянув в сторону ларька, — жаль только, что я не могу поесть прямо сейчас. Не хочется, чтобы прямо во время марафона меня стошнило. — Кстати, — Юигахама замолчала, вытаскивая телефон из кармана, вероятно, чтобы проверить время, — уже окол... Когда я понял, к чему клонит Юигахама, я услышал голос Ирохи по полевому интеркому и увидел кучу людей в зеленых спортивных костюмах, которые начали собираться вокруг края поля. — Ладно, мне пора, — сказал я, кивая в сторону стартовой линии. Юкино шагнула вперед и положила свою руку поверх моей, слегка приподнявшись на цыпочки. Она быстро чмокнула меня в щеку и радостно улыбнулась. — Повеселись, Хачи-кун. Мы с Юигахамой-сан будем болеть за тебя! — сказала она, отпуская мою руку и радостно хлопая в ладоши. Приободрённый, я ухмыльнулся в ответ и пошёл. Добравшись до стартовой линии, я вдохнул свежий воздух и начал разминаться. Через несколько минут мы получили приказ выстроиться в линию, и я придвинулся к передней части группы. Ироха отошла и передала микрофон Хирацуке-сенсей. — Хорошо, все стройтесь и приготовьтесь. Мы начинаем через 10... 9... 8... 7... 6... 5... Глядя вперед, я выпрямился и медленно выдохнул. —4… 3… Я почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом, и осторожно раскрыл ладони, держа руки перед собой. — 2… Вспоминая то утро двухнедельной давности, я ненадолго закрыл глаза и сосредоточился на чувствах, что тогда испытывал. Целый ряд мысленных образов, мыслей и эмоций захватил мой мозг, но я сохранял спокойствие. — 1… Это последний раз, когда я участвую в школьном марафоне и, возможно, даже мой последний бег. Я собираюсь выжать из этого опыта все, что только возможно, и извлечь из этого максимум пользы, независимо от результата или обстоятельств. Резко выстрелил стартовый пистолет, и гонка официально началась. Учителя и ученицы подбадривали нас, но их голоса становились всё тише, когда мы прошли первый поворот и приблизились к другой стороне школы. Учащенное дыхание тех, кто пытался найти свой ритм, звучало как какой-то бессвязный человеческий оркестр, а запах утренней росы мягко маскировал запах асфальта. Я не чувствовал усталости, продолжая бежать вперед, несмотря на то, что бежал изо всех сил. Я делал это много раз до этого, поэтому естественным образом настроил свой темп и вместо того, чтобы задыхаться, как собака, я грациозно совершал большие шаги, делая контролируемые, размеренные вдохи. Мне казалось, что я плыву или наблюдаю за самим собой со стороны, не находясь в своем теле. Такие движения успокаивали и освобождали от забот. Мне казалось, что есть только я и дорога. Я позволил своим мыслям блуждать, продолжая двигаться вперед. Я лениво думал о своем диагнозе и о том, что я делаю в этот самый момент. Каждый раз, когда я решал поразмыслить о своей жизни, я узнавал что-то новое, малое или большее, незначительное или невероятное. Само время, казалось, было довольно изменчивым, так как моё восприятие времени постоянно менялось. Конечно, скучные занятия и непривлекательные встречи заставляли время немного замедляться, но, в основном, время, казалось, ускорялось. Когда я был младше, мои старшие родственники всегда говорили мне «подожди, пока дорастёшь до моих лет» и что такое время наступит абсолютно мгновенно. Черт, даже Хирацука-сенсей несколько раз поднимала эту тему. Было страшно думать, что все годы моей жизни не составят ничего, кроме коротких вспышек в моей памяти, но это было вдвойне верно в моем случае, так как большая часть моей жизни, казалось, сливалась сама по себе. Однако дело было не только в том, что я старел. Я жил так, словно я бессмертен, позволяя целым дням, неделям, месяцам пропадать впустую. Легко было откладывать все на потом и думать, что завтра будет лучше, когда завтрашний день казался неизменным. Однако, когда это изменилось, я заметил, что время начало замедляться. Последние несколько месяцев моей жизни были, пожалуй, самыми длинными в моей жизни. Только когда я почувствовал, что моя собственная жизнь уходит, я понял, что каждое мгновение, проведенное живым и здоровым, было радостным, а значит и памятным. Как говорится, время замедляется, когда вы сталкиваетесь с новыми вещами… ...или когда время может закончиться со стороны наблюдателя. Я думал про себя, почти не заметив того, что бессознательно начинаю ускорять бег. Кстати, о времени... Посмотрев вперед, я заметил, что приближаюсь к финишу. Остальные бегущие были едва видны позади меня, но я мог видеть плавно бегущего Хаяму примерно в десяти метрах впереди. Он тоже, судя по всему, отрегулировал свой темп, пока мы приближались к последнему отрезку. Когда мы обогнули последний поворот, я увидел финишную черту с неразорванной лентой впереди и снова увеличил скорость. Хаяма удивлено оглянулся, когда я подбежал к нему, и не успел он опомниться, как мы уже были нос к носу. Оставалось около ста метров, когда я бросился вперёд на максимальной скорости, оставив Хаяму в нескольких метрах позади себя. Зрители выглядели удивленными, когда я подходил все ближе и ближе к финишу. Я видел, как Юкино и Юигахама радостно машут мне с трибун, и улыбнулся в ответ. С гордостью я пронесся через ленту, пробежав потом пару десятков шагов, прежде чем полностью остановился и поднял руки над головой. Я вдохнул утренний воздух, задержав дыхание, когда лента финишной черты упала с моей талии. Я слышал, как Хирацука-сенсей говорила в мегафон, пока выходил из финишной зоны и направлялся к трибунам. Люди вокруг аплодировали, а Хирацука-сенсей объявляла меня победителем марафона среди парней. Из толпы я видел, как ко мне пробираются Юкино и Юигахама. Юкино быстро обняла меня, а Юигахама подняла руку, давая мне пять. — Невероятно, Хачи-кун! Ты победил! Отличная работа! — воскликнула Юкино, её глаза светились счастьем и волнением. Юигахама согласно кивнула. —Ага! Ты прямо летел в самом конце! Даже Хаяма-кун удивился, что ты можешь так быстро бегать! — крикнула она, резко взмахнув рукой, словно показывая мой рывок. Я усмехнулся на мгновение, прежде чем снова вдохнуть резкий утренний воздух. — Да, это было весело. Спасибо, что болели за меня. Я ценю это, — просто сказал я, похлопывая Юкино по спине и улыбаясь Юигахаме. — Кстати, а когда… Не успел я закончить свой вопрос, как услышал, как Ироха говорит что-то по интеркому, и заметил, что все девушки начали собираться вокруг края дорожки, как и я ранее. — Полагаю, это ответ на мой вопрос, — сказал я со смешком, — я буду болеть за вас. С этими словами Юкино и Юигахама направились к старту, а я махнул им рукой. В этот момент у меня заурчало в животе, и я решил, что самое время найти себе что-нибудь поесть. Я пробрался к ларьку с раменом, надеясь успеть, пока очередь не стала слишком длинной. К счастью, передо мной было всего пару человек, а сам киоск был хорошо укомплектован. Примерно через минуту я сделал заказ и встал в зоне ожидания рядом с прилавком. Знакомо выглядящая мужская фигура со светлыми волосами приближалась издалека, направляясь в сторону раменной. Когда он подошел ближе, я понял, что это Хаяма. — Ах, вот ты где! Как понимаю, после окончания гонки сразу помчался за раменом, — сказал он, указывая на стойку и похлопывая меня по плечу, — отличная победа. Ты застал меня врасплох в конце! — Да, надо было попасть сюда раньше толпы, — ответил я, пожимая плечами и слегка посмеиваясь. Хотя я и шутил, в этом утверждении был крошечный намек на правду. — Кстати, спасибо, — добавил я. Хаяма оторвал листок из блокнота для заказов и, торопливо нацарапав что-то на нём, положил в корзину. Вытирая руки, он повернулся ко мне и облокотился на стойку. Я покачал головой и коротко рассмеялся. — Похоже, ты тоже бросился сюда за раменом, — ответил я, приподняв бровь. — Естественно. Я тоже хочу есть, — сказал Хаяма, махнув мне рукой и похлопав себя по животу, — я и не подозревал, что ты такой опытный бегун. Вступил в легкоатлетический клуб? — Нет, просто бегал по утрам. Мой врач рекомендовал мне заниматься физической активностью, поэтому я занялся этим несколько месяцев назад. Потом вошло в привычку, — ответил я. Хаяма кивнул и приложил палец к подбородку. Некоторое время он молча смотрел в пространство. Оглянувшись, я попытался разглядеть, на что смотрит Хаяма, но ничего не нашел. — Сначала я ненавидел это, так как сильно уставал, но это помогало потратить энергию и очистить разум, так что я продолжил заниматься этим, — продолжил я, бросив взгляд на стойку, чтобы проверить свой заказ. Официант поставил на стойку две чаши, заставив Хаяму обернуться и взять ту, на которой было написано его имя. Он протянул мне вторую и кивком указал на ближайшую скамью. — Ну, как идут дела? — спросил Хаяма, когда мы оба сели. Я помолчал секунду, прежде чем ответить. — Все в порядке. В последнее время, я в основном сосредоточен на том, чтобы получать удовольствие. Я уже мало что могу сделать, но вроде справляюсь. Такое ощущение, что время стало двигаться медленнее. Благо, меня окружают достаточно понимающие люди. Несмотря на ситуацию, в которой я нахожусь, сейчас лучшее время моей жизни. Хаяма кивнул и улыбнулся, прежде чем медленно опустить голову и набить полный рот рамена. Я последовал его примеру. — Приятно слышать, — сказал Хаяма, оглядываясь на меня, — когда мы бежали, я заметил, что в твоих глазах было такое умиротворенное выражение. Словно у тебя всё идёт своим чередом… Я помахал палочками в воздухе и указал на миску с раменом, стоявшую у меня на коленях. — Надо следить за призом, — сказал я застенчиво, пожимая плечами и откусывая еще кусочек. Хаяма усмехнулся. — Не отрицаю, — просто ответил он, поднимая бровь и ковыряя палочками кусок мяса. Приподняв бровь, он повернулся ко мне и на секунду замолчал, словно хотел что-то сказать, но не смог. После недолгого молчания Хаяма слегка кивнул сам себе. — Хикигая-сан. Это может показаться неуместным и неожиданным, но не возражаешь, если я задам один вопрос? — Конечно, — ответил я, внимательно прислушиваясь. Хаяма сделал небольшой вдох, быстро взглянув на небо. — Я давно хотел спросить тебя об этом. Прошу прощения, если кажусь тебе бесчувственным, но ты когда-нибудь думал о будущем, которое могло бы быть? Я имею в виду, что ты многого добился за последние несколько месяцев, и все вокруг тебя обратили на это внимание, — сказал он, все еще глядя вверх, словно стараясь избежать зрительного контакта. Он медленно опустил глаза и встретился со мной взглядом, — я не сомневаюсь, что ты далеко пошёл бы, будь у тебя больше времени. Ты когда-нибудь ловил себя на такой мысли? Вот это ТОЧНО как гром среди ясного неба Застигнутый врасплох, я приложил большой палец к подбородку, все еще держа в руке палочки для еды. Я этого не ожидал, но ничего не имел против этого вопроса. — Если ты не хочешь говорить об этом, я понимаю. Прости, если испортил столь хорошее настроение. Просто… Хаяма замолчал, будто снова потерял ход своих мыслей. Я махнул ему рукой и покачала головой, набивая рот раменом. Проглотив его, я ответил. — Все в порядке, уверяю. Я не против поговорить об этом. В любом случае, это бесплатная терапия для меня. Хаяма коротко улыбнулся, отставляя миску в сторону и поправляя волосы. — Я думал об этом. Было бы странно, если бы я никогда не задумывался о возможном будущем. Мне хотелось бы думать, что я буду работать писателем и, в конце концов, открою свое собственное издательство. Или, может быть, я был бы независимым журналистом. Вероятно, что-то в этом роде… — ответил я, пожимая плечами, — знаешь, я не всегда был спокойным, каким кажусь. В моей голове происходит много такого, о чем я почти никому и не говорил. Знаю, ты говорил, что сейчас я спокойно ко всему отношусь, и так оно и есть, но на пути к этому состоянию было много кочек. Поддержание моего самообладания было борьбой, но я действительно верю, что это сделало меня куда сильнее. Хаяма кивнул, его глаза прищурились. — Ты стал куда сильнее. Это легко заметить, — заметил Хаяма с более серьёзным выражением лица, — знаешь, я восхищаюсь такой силой. Должно быть, требуется чертовски много, чтобы оставаться в здравом уме, я уверен. Я смотрю на свои собственные проблемы, и в сравнении с твоими они кажутся даже не бледными, но я все равно беспокоюсь о своем собственном будущем каждый день… Я усмехнулся и похлопал Хаяму по спине. — Эй, все беспокоятся о своем будущем. Даже у самых сильных людей есть свои заботы, — ответил я дружелюбным смехом, — ты не слабый человек. Во всяком случае, это делает тебя мудрее и осторожнее в принятии решений. Беспокоиться не о чем. Во всяком случае, у меня меньше поводов для беспокойства, чем у тебя. Хаяма кивнул. — Ты прав… Он замолчал на секунду, глядя на поле. — Просто я стал очень нервничать из-за своего будущего, понимаешь? Наверное, это звучит глупо, потому что у меня есть всё, что нужно, но я беспокоюсь о том, что станет со всеми, кого я знаю и люблю после окончания школы. Я потратил много времени на то, чтобы обзавестись друзьями, которыми начал дорожить, и несмотря на уверенность, что между нами не произойдёт ничего плохого, я беспокоюсь, что мы разойдёмся и потеряем связь с годами… Просто страшно подумать, что эти дни моей… нет, НАШЕЙ жизни когда-нибудь станут ничем иным, как далёким воспоминанием. Это задело меня за живое. Хотя на самом деле у меня не было целой жизни, чтобы пережить отношения на расстоянии, я знал, что те связи, которые у меня были, много значили для меня. Мне было бы трудно смириться с необходимостью идти по собственному пути, отдаляясь от тех, кто был мне сильно дорог. Не скажу, что у меня был легкий выход, но это было суровым напоминанием того, что в каждой жизни свои проблемы. — Мне очень жаль. Наверное, я кажусь заносчивым, когда каждый раз рассказываю о своих проблемах, — сказал Хаяма, слегка качая головой, — возможно, я немного невнимателен, но ты, кажется, всегда понимал меня в некоторой степени. Я покачал головой и улыбнулся. Хотя я все еще испытывал легкую зависть к тем, кому предстояло прожить свою жизнь и состариться, я также знал, что по мере того, как они будут жить, им придется пережить еще больше испытаний и невзгод. — Я тебя нисколько не виню. Каждый проходит через боль осознания того, что текущий этап его жизни подходит к концу. Еще до того, как мне поставили диагноз, я думал о том, что будет с клубом после выпускного. Школа почти закончилась, и я думаю, что все начинают понимать, что с этого момента все будет совсем по-другому. Многие важные решения, которые ты примешь после окончания университета, повлияют на то, как пройдёт вся оставшаяся жизнь. То же самое касается и всех остальных. Всех, по сути, вытаскивают из пруда и выбрасывают в глубокое море, —сказал я с легкой грустью. Хаяма коротко рассмеялся и потряс плечами, как будто одновременно давая выход эмоциям и шутя над собственными проблемами. — Я знаю. Все остальные тоже это чувствуют. Такую огромную смесь эмоций, которую действительно трудно описать. Счастье от того, что мы закончили школу, волнение по поводу будущего, тревогу по поводу того же самого, печаль по поводу отрезвляющей реальности, что многие из нас никогда больше не увидят друг друга. Я могу сказать, что это сближает нас всех, но это также беспокоит, так как это сделает расставание ещё более трудным. Многие из нас были готовы пойти на риск и совершить прыжок веры, на который никто раньше не отважился бы, потому что мы были обеспокоены сохранением нашей динамики. Просто это кажется таким… — Хаяма замолчал, — сюрреалистичным? Странным? Возможно, и то и другое. Вспоминая, что я чувствовал, когда получил свой первоначальный диагноз, я сочувственно кивнул в знак согласия. Поток эмоций, хрупкий мир, прыжок веры… Я размышлял, сидя в тишине. Я был абсолютно не чужд ни одному из них. — Если это что-то значит, то думаю, что сам факт твоего рассказа мне об этом говорит, что ты осознаешь себя. Это хорошо, знаешь ли. Ты принимаешь все, вместо того чтобы закрываться, что само по себе смело. Это нелегко сделать. Поверь мне, я знаю… — начал я, — перемены, которые ты сейчас переживаешь, естественны и неизбежны. Скорее всего, ты будешь отдаляться от людей, которые тебе близки и дороги прямо сейчас. Ты всё равно приложишь огромное количество усилий, чтобы поддерживать связь с ними. Люди будут приходить и уходить из твоей жизни до самого её конца и станут ничем иным, как воспоминаниями, точно так же, как и эти друзья. Тем не менее, ты по-прежнему будешь хранить переживания и воспоминания с собой до тех пор, пока ты жив, и сможешь вспоминать. У тебя будут хорошие воспоминания, будут и плохие. Случится и такое, что ты будешь тосковать по старым временам, которые никогда не вернутся. Эти воспоминания — не просто главы вашей жизни. Они — главная часть того, кто ты есть, и они будут влиять на тебя так, как ты им позволишь… — Возможно, это звучит немного цинично, но единственный человек, который будет в твоей жизни постоянно — это ты сам. Неизвестно, будут ли у тебя люди, которые поддержат, когда ты пойдёшь по своему собственному пути, что выслушают, когда ты одинок и у тебя наступят трудные времена. Мне повезло с тем, что вокруг меня много людей, что помогли мне в течение последних нескольких месяцев, которые были одновременно лучшим и худшим временем в моей жизни. Как бы то ни было, единственный голос, который ты услышишь, когда в последний раз закроешь глаза и погрузишься в вечный сон —твой собственный. Поэтому важно научиться понимать и примиряться с самим собой прежде всего. Когда ты это сделаешь, тебе будет легче сопереживать другим людям, даже если они тебе абсолютно незнакомы. Научись наслаждаться мелочами и время от времени жить в настоящем. Наслаждайся хорошими временами, пока они есть, и пойми, что тяжелые времена когда-нибудь закончатся. Жизнь слишком коротка, чтобы размышлять о том, что могло бы быть. Что реально, так это то, что произошло и что происходит перед тобой прямо сейчас. Я вздохнул, взяв свою миску с раменом и начал доедать последние кусочки лапши. Чувствуя себя сытым и в целом удовлетворенным, я бросил пустую миску в ближайшую мусорную корзину. — Если хочешь, чтобы я сказал это напрямую, то вот: просто наслаждайся. Не беспокойся о том, чтобы стараться угодить всем или расставаться со своими друзьями. У нас еще осталось несколько недель до выпускного. Впереди ещё много веселья, — сказала я, толкая Хаяму в плечо. Мы с Хаямой секунду смотрели друг на друга, а потом рассмеялись. — Знаешь, меня всегда поражала твоя проницательность, — сказал Хаяма, заметно расслабившись. — Ах, не обращай на меня внимания. В данный момент я всего лишь говорящая голова, — ответил я, пожимая плечами. — Мы все в той или иной степени говорящие головы, — сказал Хаяма, пожимая плечами в ответ. Он вздохнул, посмотрел на меня и слегка покачал головой. — Знаешь, я тоже буду скучать по тебе, Хикигая-сан. Ты всегда был мне хорошим другом, хоть мы никогда не были близки до недавнего времени. Сложись всё иначе, ты был бы одним из тех людей, с которыми я старался бы поддерживать связь, — сказал он с искренней, тёплой улыбкой на лице, — надеюсь, я никогда не забуду тех слов, которые ты мне сказал. Я просто кивнул и улыбнулся в ответ, размышляя над тем, что только что сказала Хаяма. Говорить больше было не о чем. Хороший друг... Мне было приятно сознавать, что есть еще один человек, с которым я могу поговорить по душам. Хотя я провел много времени, размышляя про себя, было очевидно, что понять многое внутри себя я смог лишь через других людей. Как человек, который изначально поклялся держаться подальше от других, я чувствовал себя по-настоящему хорошо, когда доказал собственную неправоту. Я заметил, как Хаяма взглянул на часы, прежде чем похлопать меня по плечу. — Марафон девушек, по идее, скоро должен закончиться, — указал он, — я кое за кого болею там, так что пойду. Ты идёшь? Я с энтузиазмом кивнул в ответ. — Ну конечно! Я тоже болельщик, — ответил я, — не хочешь поесть еще рамена после этого? Хаяма помолчал секунду, прежде чем пожать плечами. — Конечно, почему бы и нет? — ответил он, — наверное, мне придётся немного подождать, прежде чем у меня снова появится аппетит, но я согласен. С этими словами мы направились к финишу, небрежно разговаривая о фестивале, учебном году и любых других темах, которые приходили на ум. Хотя мы с Хаямой не были похожи друг на друга, мы оба нашли друг в друге друзей.