Only a Matter of Time(Только Вопрос Времени)

Это был обычный день в старшей школе Собу, ничего странного или необычного. Я держал руку над чашкой чая, дабы проверить, достаточно ли он остыл. Интересно, Юкино сегодня использует другую чайную смесь? В чае не было ничего необычного. Он все ещё сохранял свой темно-коричневый оттенок, и легко узнаваемый аромат бергамота и корицы мягко поднимался из чашки. Но что-то было немного не так, и мне было интересно узнать, что именно изменилось (то есть, если изменилось). Я поднёс чашку к губам, медленно отпивая, чтобы не обжечься. Хмм… На вкус он как… как… Я никак не мог взять в толк, что это такое. Острый холодок мяты сменился чем-то сладким и мускусным, как будто созревший плод. Посмотрев на другой конец стола, я откашлялся и позвал Юкино. — Юкино, ты сегодня добавила что-то новое в чайную смесь? — спросил я, смакуя только что появившийся вкус на языке. — Вообще-то да, — с энтузиазмом ответила Юкино, роясь в сумке. Она вытащила небольшой матерчатый мешочек и положила его на середину стола, чтобы я мог видеть, — так как скоро День Святого Валентина, я подумала, что было бы уместно положить лепестки роз в смесь. Тебе нравится? — Да, вкус очень мягкий, — ответил я, прежде чем сделать ещё глоток. В паре футов от меня Юигахама вырезала маленькие бумажные сердечки. День Святого Валентина быстро приближался, до него оставалось всего несколько дней, и мы провели последние пару дней, обрабатывая почти комически романтические просьбы нервных первокурсников. Маленькие красные сердечки, которыми мы украшали комнату, отражали это. В последнее время Юигахама была немного более тихая, чем обычно, но причина была вполне понятна. Мы втроём знали, что Юигахама все ещё что-то чувствует ко мне, даже если это что-то сменилось с любви к простой нежности. Мы обсуждали этот вопрос пару раз, и она, судя по всему, в конце концов начала двигаться дальше. Несмотря на то, что она стала менее разговорчивой из-за приближающегося Дня Святого Валентина, она все ещё была счастлива, как и всегда. Оторвавшись от своей искусной работы, Юигахама окликнула Юкино с шутливыми нотками в голосе. — Юкинон, сколько запросов на День Святого Валентина мы получили за последнюю неделю? — спросила она с любопытством. Юкино сморщила нос и, повернувшись к Юигахаме, взяв со стола бумажное сердечко. — Я не могу сказать тебе наверняка, так как мы не считали их, но если пытаться угадать, я поставила бы на число от десяти до двенадцати, — ответила она, проводя указательным пальцем по верхнему краю бордового выреза. Юигахама склонила голову набок, бормоча себе под нос тихое "ха". — Разве? Мне кажется больше. Такое чувство, что половина девочек на первом курсе уже прошла через это… — Юигахама замолчала, держа трафарет в форме сердца над новым куском картона. — Ну, у нас были повторяющиеся запросы, — хихикнула Юкино, осторожно кладя сердце обратно на стол, — интересно, не пора ли нам начать раздавать рецепты шоколада… Рецепты шоколада? Это интересная мысль… Пока Юигахама и Юкино разговаривали, я смотрел в окно на пасмурный день и начал размышлять об одной вещи, что я заметил в последнее время. В последнее время Юкино определенно стала гораздо более эмоциональной и напористой… Не только со мной, но и с Юигахамой и другими. Интересно что на неё нашло в последнее время… За последние две недели Юкино стала почти столь же жизнерадостной, как и Юигахама. Я не возражал против этой перемены, так как было приятно знать, что Юкино готова быть открытой и дружелюбной со всеми. Однако у меня было чувство, что что-то здесь не так. Я не мог сказать конкретно, но что-то казалось... ...странным. Ну что же. Если бы что-то было действительно не так, уверен, что Юкино рассказала бы мне об этом. Я ей верю. Кроме того, мы через многое прошли вместе, и она помогла мне выбраться из депрессии не так давно. Я уверен, что она чувствовала напряжение от того, что несла часть моей ноши. Быть весёлой и общительной могло быть своеобразной отдушиной, потому я не возражал. Смех Юкино и Юигахамы вернул меня назад из собственного маленького мира, где я почти потерялся. — ...сколько людей собирается зайти с просьбами ко Дню Святого Валентина. Я имею в виду, если все знают о карточках, что мы делаем, не будет ли это странно для человека, получившего её? Например, если они узнают, что открытка пришла от нас? — обеспокоенно спросил Юигахама, — разве это не похоже на заготовку или что-то в этом роде? Юкино покачала головой. Успокоившись, она подошла к Юигахаме и помогла ей аккуратно сложить маленькие бумажные сердечки. — Конечно нет. Главное здесь — это посыл. Кроме того, я не думаю, что кто-то сможет сказать, пришло ли это маленькое сердечко от нас. Мы же не ставим на нем штамп с надписью «Клуб Услуг старшей Собу», —ответила Юкино с ехидным сарказмом, — кроме того, если все будет сделано правильно, получателю будет все равно. Парни остаются парнями… Без обид, Хачи-кун. Что ж, она не совсем ошиблась… Многие ребята мечтали получить в День Святого Валентина шоколадные конфеты (кроме обязательных, конечно) и именные открытки. Я и сам был бы рад получить нечто подобное в своё время, даже если убеждал себя тогда в обратном. — Эй, а кому не нравятся такие вещи? — ответил я, пожимая плечами. Когда Юкино открыла рот, чтобы ответить, дверь в клубную комнату отворилась, и в комнату вошла необычайно тихая Ироха. Юигахама положила трафарет на стол и помахала Ирохе, несмотря на то, что та находилась всего в нескольких футах. — Йахалло! Ты тоже пришла получить свою бесплатную валентинку? — спросила она, когда Ироха подошла к столу. — Ах, нет… — ответила та, слегка покраснев, — я хотела спросить, если вам не нужен семп… — Он полностью твой, — выстрелила в ответ Юкино, улыбаясь. У неё были какие-то свои ожидания, когда Ироха спрашивала конкретно обо мне. Сама же Ироха растерянно почесала затылок, потом повернулась ко мне, а потом снова к Юкино. — Ах, мне не нужно, чтобы он что-то делал для меня сегодня, но не возражаете, если мы поговорим наедине? Это связано со студсоветом, — спокойно сказала она. Юкино, Юигахама и я переглянулись, а затем снова посмотрели на Ироху с любопытством. Никто из нас не ожидал от неё такого. — Я скоро приду, — сказал я, поворачиваясь к Юигахаме и Юкино, прежде чем жестом позвать Ироху в коридор. Юкино кивнула, и Юигахама снова принялась рисовать по трафарету сердечки. Интересно что все это значит… Сделав несколько шагов по коридору, я повернулся к Ирохе. — Значит, студенческому совету что-то от меня нужно? — спросил я, не уверенный в том, что Ироха имела в виду минуту назад. Неужели у них есть работа, которую могу сделать только я? Нет, этого не может быть. В данный момент им не нужна помощь, а если и нужна была бы, она попросила бы о помощи нас всех, учитывая последние несколько раз, когда она приходила… Ироха мягко покачала головой. — Ну, не совсем. Студсовет, по крайней мере сейчас, не просит о помощи... — начала она. На мгновение она замолчала, словно забыла, о чём говорит. Мы неловко стояли, глядя друг на друга, пока она не откашлялась и не продолжила. — Мы искали потенциального кандидата для выступления с речью во время церемонии выпуска, и подумали, что ты подходишь. Ах, это многое объясняет… Принимая во внимание характер Ирохи и то, как она вошла в клубную комнату, всё становилось логичным. Если бы ей что-то было действительно нужно, она бы сразу это сказала. Однако это было куда более деликатным и личным делом. — Я знаю, что до окончания школы осталось чуть больше месяца, и что у тебя есть… много... дел, но я подумала, что было бы правильно сказать об этом заранее. Я просто кивнул в ответ. Я не знал точно, как на это реагировать, но это предложение меня вполне устраивало. Может быть, это предложение было в качестве прощального подарка. Возможно, они уважали мою (хоть и временную) помощь. Было довольно маловероятно, что они делали это из чистой жалости, хотя я не мог отрицать, что это было похоже на "исполнение последнего желания" (убирая само желание, конечно). Пусть я и не мечтал выступить, я оценил доброту студсовета и был счастлив принять его предложение. — Я с радостью соглашусь, — сказал я после минутного раздумья. Ироха радостно поздравила меня, потирая руки и похлопывая по плечу. Я не был уверен, что мне говорить перед толпой. Было так много всего, о чём хотелось сказать. Я хотел поблагодарить свою семью, членов клуба, учителей и одноклассников за все их советы и всю поддержку, а также оставить яркое, обнадёживающее послание для всех тех, кто будет двигаться вперёд в моём классе. Но в то же время придумать точные слова, чтобы сказать всё это, было похоже на попытку поднять грузовик голыми руками. Ну ладно. У меня есть время на то, чтобы придумать, что же я хочу сказать. Кроме того, речь — не единственный способ достучаться до людей. Ты уже продемонстрировал это… — Что же, в таком случае я дам тебе знать, когда получу подтверждение от остальных членов студсовета и школьного совета, — сказала Ироха, прерывая долгую паузу, — это не займёт много времени, но ты же знаешь, как это бывает с бумажной работой. Да, это вечная проблема.… — Не беспокойся, я смогу подождать, — сказал я со смешком, вспоминая все то время, что я провёл в ожидании документов и диагностик во всей этой медицинской системе. Любая существующая бюрократия имела болезненно медленную коммуникацию внутри себя, и школа не была исключением. Ироха сложила руки, прежде чем заговорить снова, на этот раз тон её голоса был куда ниже. — Как бы то ни было, мне пора возвращаться к работе. Ты… береги себя, — прямо сказала она. Я не мог сказать, что услышал в её голосе, но он звучал немного печально и меланхолично. — Ах, и ты тоже, — просто ответил я, прежде чем вернуться в клубную комнату.Ироха ушла, чтобы вернуться к своим обычным обязанностям. Странно... В последний раз я видел Ироху в таком состоянии, когда она пришла навестить меня в больнице. Люди вокруг меня с каждым днём становились все более и более странными. Словно вокруг меня витал запах неминуемой смерти, заставляя окружающих меня горевать ещё до того, как я покинул этот мир. Хотя я не могла винить их, мне становилось не по себе, особенно когда мои последние минуты здесь становились все ближе и ближе. Мне казалось, что я попал в бесконечный круговорот беспокойства, тревоги и сиюминутных удовольствий. Хотя «Carpe Diem» точно не был моим девизом, я обнаружил, что словно живу по нему. Это не было плохо. На самом деле, это помогло мне сделать то, чего других случаях я не смог бы сделать, и облегчило боль и страх от незнания того, переживу ли я ещё один день. С другой стороны, видеть печаль и беспокойство окружающих всегда было отрезвляющим напоминанием о моей мрачной реальности. Несмотря на то, что ко мне относились с достоинством и уважением, я не мог не чувствовать себя бомбой замедленного действия с невидимым фитилём. Взлёты и падения в моей жизни, казалось, уменьшались в своей интенсивности, чем больше я их проходил, но все ещё брали своё. Я мог только молиться, чтобы мне удалось спокойно умереть во сне после того, как я буду на взлёте. На данный момент нет причин зацикливаться на этом… Решив закончить свои размышления, я вернулся в клуб. *** Ближе к вечеру Юкино решила заглянуть ко мне домой. На несколько часов мы потеряли счет времени, пока смеялись, болтали друг с другом и готовили ужин для моей семьи и нас самих. Согласно нашей недавно созданной традиции, мы сидели за столом, делясь мыслями и произошедшими событиями, наслаждаясь при этом едой. Потом мы сидели в гостиной и с удовольствием смотрели повторы нового шоу, которое только вышло в эфир. Это не намного лучше чем домашняя готовка Юкино… Сытый и удовлетворённый, я предавался размышлениям, когда кто-то вернул меня в реальность. — ...новый рецепт водяного каштана? — спросила Юкино с правой стороны. Отвлекшись, я повернулся к ней лицом, издав любопытное "хм" и склонив голову набок. — Тебе понравился мой новый рецепт водяного каштана? — повторила она. О, точно. Мы же говорили об ужине… — Да, это было здорово. Он очень хорошо впитал вкус говядины, — ответил я, придя в себя, — думаю, в следующий раз мы должны попробовать приготовить его как тушеное мясо. Тушеное мясо, хорошее и простое. Добавить остальные ингредиенты и дать ему закипеть в течение часа, прежде чем сбалансировать вкус, добавив специи. Идеально подходит для кого-то вроде меня, кто не слишком зацикливался на более тонких нюансах приготовления пищи. — Не знаю, — сказала Юкино, сморщив нос и слегка отодвинувшись, словно эта идея её оскорбила, — каштаны превратятся в кашицу, и это лишит их хрустящей текстуры… Лук-порей, вероятно, был бы более подходящим, не так ли? Хмм... Мне нравится эта идея. Говяжьи полоски, лук-порей и, может быть, немного кайенского перца… — Это на самом деле довольно хорошая идея. Мы должны сделать это в следующий раз, — ответил я, небрежно пожав плечами. Юкино кивнула мне в знак согласия и потянулась за пультом телевизора, убавив громкость на пару делений. Какое-то время мы сидели и смотрели на экран телевизора, на котором время от времени вспыхивали комичные вставки. Ни один из нас, казалось, не обращал внимания на происходящее, а скорее предавался бездумному наблюдению. После пары минут этого удивительно уютного молчания Юкино снова повернулась ко мне. — Итак, о чём ты говорил с Ирохой сегодня? — спросила она, — конечно, если это не личное. Она упомянула, что это что-то между тобой и студсоветом. Я мягко покачал головой. Юкино было любопытно, но она не хотела переступать какие-то границы (не то, чтобы между нами были какие-то границы, конечно). Кроме того, я весь вечер собирался поговорить с ней об этом. — Это не личное, — сказал я ободряюще, — Ироха пришла сказать мне, что студсовет назначит меня говорить речь на выпускной. Юкино взволнованно захлопала в ладоши и обняла меня. — Это здорово, Хачи-кун! — воскликнула она, широко раскрыв глаза, — это уже официально или она просто пришла, чтобы дать тебе знать, что тебя скоро назначат? — Это... по большей части официально, — ответил я, — я согласился, так что теперь осталось, чтобы Ироха закончила бумажную волокиту и вернулась ко мне с дальнейшими подробностями. Думаю, это займёт неделю или около того. Если все пойдёт хорошо, я буду говорить перед всеми в последний день школы. Юкино вопросительно склонила голову набок. — Что ты имеешь в виду, говоря «если все пойдёт хорошо»? — спросила она с любопытством в голосе. Ну, это может означать многое. Всегда есть шанс, что студсовет изменит кандидата или что документы завянут в бюрократии. Хотя, это все дешёвые отговорки… Мои глаза медленно направились к краю коридора, где моя дверь была открыта. На моем столе отчётливо виднелись аккуратно выстроенные пузырьки с таблетками. Лекарства от приступов, аспирин, лекарства от мигрени, контейнер с химиотерапевтическим препаратом, который остался почти нетронутым за последние две недели.… Да… Не решаясь ответить на её вопрос, но вынужденный делать это, я медленно напрягся, обдумывая то, что хотел сказать. — Ну, ты знаешь... — начал я, глядя на мелькающий экран телевизора в попытке оторвать взгляд от контейнеров с лекарствами, стоящих на моем столе, — у меня не совсем хорошее здоровье. Юкино тут же выпрямилась и неловко заёрзала руками. Какое-то мгновение она сидела, уставившись на ковер, явно потрясенная. Словно очнувшись от какого-то транса, она снова оживилась с веселым выражением на лице, почти игнорируя то, что я только что сказал. — Значит, твои услуги больше не нужны студсовету?— игриво отозвалась Юкино, похлопав меня по плечу. — Нет, это все, — сказал я, качая головой, — никаких одолжений или просьб. Я просто… Краем глаза я заметил на ее лице едва заметное подобие гримасы. Или, может быть, я ошибся, и она была зациклена на телевизоре, как и я минуту назад. Быстрый взгляд на телевизор и обратно на Юкино убедил меня в обратном. Казалось, она смотрела куда-то в пространство, о чем-то долго и напряженно думая… Что же это было? Удивительно… Я прокашлялся, пытаясь вывести Юкино из транса. Я не был до конца уверен, насколько это будет действенно, но не мешало бы попробовать. — Юкино, о чем ты думаешь? — мягко спросил я, опершись локтем на подлокотник дивана и откинувшись назад. Несколько секунд мы оба сидели молча, мои глаза сфокусировались на Юкино, а взгляд самой Юкино уставился... куда-то. Внезапно Юкино резко вздохнула и посмотрела на меня, как олень на свет фар. — Извини, что ты спросил? — спросила она с ноткой нервозности в голосе. — Я спрашиваю, о чем ты думаешь, — просто сказал я, — мне показалось, что ты смотришь в никуда. Юкино тут же усмехнулась и махнула мне рукой. — О, я просто немного сонная, вот и все. Прошу прощения, Хачи-кун. Это было ужасно грубо с моей стороны, — сказала она дружелюбно, — я сейчас приготовлю чай для нас. Теперь я точно знал, что что-то не так. Мгновенное изменение поведения, выражение лица, то, как она медлила после моего вопроса. Мне не хотелось быть навязчивым, но мои подозрения подтвердились. Юкино никогда не скрывала свои мысли или эмоции, и в последний раз, насколько я помню, это плохо закончилось. Я очень хорошо представлял себе, о чем она думает, хотя внезапные изменения в её поведении выбивали из колеи, мягко говоря. Я мог сказать, что она была обеспокоена реальностью моего состояния, поскольку время неумолимо шло вперёд, и мой срок подходил всё ближе и ближе. Это давило на нее не меньше, чем на меня. Но почему она ничего не сказала? Она словно старается не поднимать эту тему и полностью игнорирует её, если не удаётся… Раньше она никогда так не делала… Я все ещё верил, что она скажет мне, если это будет беспокоить ее до такой степени, что станет невыносимым, но ее действия сбивали меня с толку. Не желая портить вечер, я решил не торопиться. Кстати про чай… — Ты принесла с собой смесь роз? — спросил я медленно и с любопытством. Юкино быстро кивнула и потянулась к краю дивана, вытаскивая свою сумку и просматривая ее. —Да, — ответила она, протягивая мне мешочек, которую показывала днем, — хочешь, чтобы я приготовила его прямо сейчас? Возможно, перемена настроения пойдет нам на пользу, и она согласится открыться за чашкой чая. — Конечно, это было бы неплохо, — сказал я с безмятежной улыбкой. Когда Юкино направилась на кухню, я последовала её примеру и сел в столовой, наблюдая, как она наливает воду в чайник и включает огонь. Пока закипала вода, мы сидели в гораздо менее приятной тишине, ожидая, когда вода закипит и кто-нибудь из нас что-нибудь скажет. Мы оба чувствовали напряженную атмосферу в воздухе, но никто ничего не говорил. Я вспомнил похожую тишину, в которой мы оказались несколько месяцев назад. Через несколько минут Юкино подошла к кастрюле с уже достаточно теплой водой и положила в нее смесь со слегка растерянным выражением на лице. — Юкино… — медленно и осторожно начал я разговор, — все в порядке? В последнее время ты ведешь себя странно. Юкино повернулась ко мне и машинально кивнула. Стараясь не расплескать заваренный чай, она повернула ручку чайника к задней стенке плиты и облокотилась на другой конец кухонной стойки. — У меня все в порядке, — прямо сказала она, — просто все это становится утомительным… Окончание учёбы, ожидание результатов вступительных экзаменов… Скоро выпускной и ты… Юкино на секунду замолчала, прежде чем вернуться к плите. Она быстро налила нам обе чашки и, подойдя к столу, осторожно поставила блюдца. — Просто в последнее время у меня много всего происходит… — продолжила она, — мне очень жаль, что я сейчас не в своей тарелке. На самом деле, это не оправдание для меня. Понятно… Как и ожидалось, мириады дел и событий сходились одновременно, и Юкино было трудно справиться со всем сразу. Даже если бы я не страдал глиобластомой, её уровень стресса уже должен был взлететь до небес. Это я понял. Однако… Во всем этом разговоре было что-то странное. У меня мелькнуло подозрение что Юкино все еще скрывает от меня что-то… важное. Она уже успела открыться мне, так что я не собирался грубо вмешиваться, но сильное предчувствие подсказывало мне, что смесь эмоций, которую испытывала Юкино, была НАМНОГО сильнее и глубже, чем она собирается признавать. Еще один быстрый взгляд показал сдержанность на её лице. Сделав глоток чая, я мягко положил свою руку поверх руки Юкино, отодвинув ее чашку в сторону. — Знаешь, если тебя что-то беспокоит, ты всегда можешь поговорить со мной, — сказал я, отбросив красоту слов в пользу простоты и прямоты. Юкино кивнула и кротко улыбнулась. — Спасибо, Хачи-кун. Я ценю это, — сказала она, ее тон стал более расслабленным. Она сделала глоток чая, прежде чем вздохнуть и нежно посмотреть мне в глаза. Подняв чашку с чаем и вытянув мизинец, она указала на мою чашку, все еще источающую приятный аромат ее травяной смеси. Я взял свою чашку, подняв мизинец в ответ. Мы немного посидели, уставившись на чашки с чаем, свисающие с наших пальцев, прежде чем Юкино поднесла свою руку к моей и стукнула ею о мою чашку. Озадаченный, я посмотрел на свою руку, а затем снова на Юкино, которая теперь потягивала чай. —Твое здоровье? — неловко спросил я, прежде чем сделать еще один маленький глоток. Юкино хихикнула и поставила чашку, вытирая чай с губ свободной рукой. — Конечно. За то, что подбодрил меня, — сказала она, снимая чайник с плиты и вновь наполняя наши чашки. Настроение быстро вернулось к тому, что витало в гостинице, когда мы смотрели телевизор. Юкино и я, наслаждаясь чаем, смеялись и разговаривали о всевозможных глупостях. Пока тянулось время и мы наслаждались обществом друг друга, я не мог не замечать поведение Юкино. Что-то по-прежнему было странно и сбивало меня с толку. Я чувствовал, что было что-то, о чем Юкино все еще не говорила... У меня по спине пробежали мурашки, когда я вспомнил точные слова, на которых она остановилась во время своей короткой уступки. «скоро выпускной, и ты…» Она остановилась на упоминании обо мне. Очевидно, мое состояние и скоро приближающаяся смерть сильно влияли на нее, но тут было что-то, что она не выпускала из себя. Что-то темное и жуткое… Что-то, что выходило за пределы меня, за пределы нас. Я несколько раз протягивал ей руку и давал понять, что готов поддержать ее так же, как она поддерживала меня. Я все еще верил, что она примет мою помощь, если ей действительно понадобится. По крайней мере я на это надеялся… Но у меня также было предчувствие, что то, через что Юкино прошла — нет, то, что я себе представлял— было лишь верхушкой айсберга. A/N: На этот раз мне нечего сказать о своей истории, но за последние пару недель я заметил довольно неприятный случай, который произошел в сообществе фанфиков Oregairu. Один из наших известных авторов, gnt000q, удалил свои рассказы. По известной мне информации (большая часть которой исходит из сабреддита r/oregairusnafu), тот же человек, который продолжал преследовать его через ЛС, шантажировал его, чтобы он удалил свои истории, когда он(или она) получил доступ к какой-то конфиденциальной личной информации. Никто не должен проходить через это и обращаясь к тому мешку дерьма, который это сделал, я лично хотел бы, чтобы ты знал: то, что ты сделал, было гнусно и трусливым ударом ниже пояса. Обращаясь к gnt000q: ваши фанфики были моим хлебом с маслом, прежде чем я написал свой собственный. Я помню дни, когда я сидел в библиотеке моей старой школы и баловал себя пушистыми историями, которые вы регулярно публиковали, прежде чем оставлять спорадические, дерзкие отзывы. Вы были одним из немногих авторов, которые остались в сообществе после того, как оригинальный шум утих (и закончили несколько собственных историй), и вас будет очень не хватать. Если вы когда-нибудь решите вернуться, мы, сообщество, встретим вас с распростертыми объятиями. Если нет, мы понимаем и желаем вам всего наилучшего.