Тысяча лет одиночества

***

      — Поцелуи и в правду сбивают дыхание, — шепчет Барбара, облизывая губы.       — Я никогда тебе не лгал, — найдя опору левой рукой, он ласково приглаживает её плечо правой рукой, восстанавливая сбившееся от долгих поцелуев, дыхание. А после, пробует на вкус её солоноватую кожу, цепляясь нежными и долгими поцелуями к плавному изгибу молочной шеи, уголок искусанных губ, кончика вздернутого носика.       — Какая же ты чудесная, — шепчет Венти и ведь не кривит душой. Вся она, от светленькой макушки до кончиков пальцев, словно ангел, проявление чистоты и невинности, а когда она отвечает на его ласки… Ох, у Венти кружит голову.       — Прекрасная!       Он спускается ниже и от одного взгляда на эти молочные груди с нежно розовым ореолом и горошинками-сосками, у него зашлось в безумной пляске сердце. Он тут же припадает к её мягкой груди губами, как путник в пустыне припадает к воде. Его пальцы погружаются в мягкую, податливую плоть и задевает её напряженные соски. И он слышит, — такой сладкий и упоительный для него звук, — как жалобно и тихо вскрикнула Барбара, не сумев сдержаться.       И это сигнал одобрения для Венти. Он жадно облизывает, обсасывает её груди, раз за разом получая новую порцию стонов удовольствия. От этих влажных звуков и нежности грудей, в паху стало напряженно. Боль, распираемая и глухая, сродни невыносимому зуду. Он с трудом отрывается от её грудей и спускается торопливой дорожкой из поцелуев еще ниже, огибая маленькую впадинку пупка и останавливаясь прямо перед светлыми завитками. Барбара чувствует его горячее дыхание и стыдливо сводит ноги вместе, осознав, что хочет сделать мужчина дальше.       — Не надо, Венти…       Мужчина медленно садится у её ног и нервно трепет пятерней свою взмокшую челку. Конечно, он сделает все так, как просит Барбара. Он не причинит ей боли, если этого не захочет сама девушка. В конце концов, он обещал это самому себе…       Барбара увидела его вмиг помрачневшее от её отказа лицо. Как же она сейчас была жестока! — Осознала девушка, поняв, что Венти, милый, глупенький Бард, не сделает ей ничего дурного, если она сама не позволит или не попросит… И она решилась. Барбара закрыла лицо руками, пряча горящие от стыда щеки, и почти выдохнула, побоявшись, что мгновение промедления, и она передумает:       — Пожалу… -и чуть развела дрожащие колени, — Ох! Венти!       Бард молниеносно хватается за её коленки крепкими и сильными пальцами. Одним твердым, уверенным движением он раздвигает их стороны и ему открывается прекрасный вид на укромное и самое оберегаемое местечко.       Совсем немного вьющихся светлых завитков на лобке. Напряженный горошек клитора. Розовая, раскрасневшаяся девственная плоть, блестящая от собственных соков.       — Какая ты… Красивая… Здесь…       Он проводит носом по краю больших половых губ, немного пачкаясь в её бесцветной вязкой жидкости. Барбара не выдержав горячего палящего дыхания, невольно сжимает ноги и голова мужчины оказывается зажата между мягких бедер. Венти успокаивающе поглаживает её колени кончиками пальцев:       — Тише… Тише, девочка…       Девушка старается расслабиться. Глубоко вздохнув, она разжимает бедра и отпускает из неожиданных тисков своего любовника. Венти не теряя больше времени, зафиксирует своими руками её, бедра, а его лицо, вновь оказывается перед её промежностью.       Он вдыхает её аромат: что-то сродни сливочному пуншу. Сладкая. Проводит языком по малым половым губам, слизывая её соки. О, боги, насколько же Барбара на вкус сладкая! Венти готов поклясться, всеми ветрами мира, что девушка слаще любой спелой валяшки с опасных гор Буревестника! И этой мягкой сладостью нельзя никак насытиться!       С хлюпающим, пошловатым звуком вбирает в рот горошину клитора, и медленно, методично обсасывает, ощущая руками, как дрожат от удовольствия бедра девушки, вот-вот готовые достигнуть блаженного пика.       — Ах, я… Что-то… О, Венти-и-и! — брызнули её соки, запачкав его подбородок и сбитую белоснежную простынь.       Его имя произнесенное из её уст охрипшим, напряженным голосом, стало ему наградой за старания. Венти поднимается за тем, чтобы увидеть её смущенное лицо, впервые познавшее оргазм. Девушка сжимала в пальцах простынь, с пунцовыми щеками и её лазурные глаза, подобные двум осколкам неба, были наполнены растопленным сапфировым удовольствием, подаренное исключительно его умелым языком… Этот факт приятно грел самолюбие Архонта.       — Мне так стыдно, Венти… И так хорошо…       — Я продолжаю? — он нависает под ней, дразня довольной улыбкой. И получив молчаливое согласие от девушки, Венти облизывается, предвкушая дальнейшее.       В полном молчании, он обсасывает свои собственные пальцы под её внимательный взгляд, что заводит его сильнее, делая напряжение в паху почти невыносимым. И медленно вводит обслюнявленные пальцы в неё. Сначала один. Барбара неловко елозит бедрами, но не отталкивает его руку. Через пару неспешных движений, к первому пальцу присоединяется второй. Он мягко поглаживает и растирает внутри неё, безболезненно раздвигая стенки влагалища насколько это возможно.       — Хорошая, милая девочка… — он пододвигается к ней и целует её в губы, забираясь языком в её раскрытый рот. Эти умопомрачительные ласки, и собственный вкус на чужих горячих губах и фееричное чувство, охватившее все тело, заставляет девушку дрожать от предвкушения. Барбара осмелела, порывисто обнимает его за плечи и углубляет поцелуй. Когда Венти отрывается от её губ, между ними тянется тонкая ниточка слюны вперемежку с её соками. А у девушки между её бедер горит так сильно, почти саднит от желания ощутить еще больше, чем его умелые пальцы.       Пунцовыми губами она ищет его губы и ловит ими его разгоряченное дыхание. Она охает, ахает и тихо скулит, словно маленький котенок:       — Я хочу тебя… Венти.       — И я… И я тебя так хочу, Барбара! — отзывается из последних сил мужчина. Он устраивается между разведенных ног девушки. Головка его члена упирается в её разгоряченную и обласканную промежность. Белесый преэкулянт с его головки смешивается с её щедрыми соками и вязко капает на простыни.       Он самозабвенно врезается в неё бедрами. Барбара не сдерживает стона. Головка нервно-пульсирующего члена резко растягивает раскрасневшийся и увлажненный естественными выделениями вход… И с трудом выдыхает: досадно больно головку его плоти сжимают горячие и нежные стенки её влагалища, непроизвольно сокращаясь на проникновение, в попытке вытолкнуть прочь. Венти, с разочарованным стоном, не хочет отступать, двинув бедрами назад, и выскользнуть из столь горячего и влажного влагалища!       — Потерпи, будет немного больно… — Шепчет Венти, приглаживая макушку девушки. Барбара кивает головой и горячо дышит ему шею, доверчиво раскрывая объятья.       — Пожалуйста, Венти…       Мужчина медленно поддается бедрами вперед, с рычащим низким стоном, крепко придерживая девушку одной рукой за макушку, а второй за острое бедро. С трудом он толкается в эту горячую влажную тесноту, медленно, но упрямо раздвигая стенки влагалища. Его член готов растаять от этого тепла и влажности, оказавшись в мучительных девственных тисках.       «О, великие ветра севера! — стучит в голове мужчина, — Какая же она тугая и узкая!»       Венти вглядывается в лицо распластанной под ним девушки. Она забавно хмурится, в уголках глаз скапливаются слезинки, а губы упрямо поджаты, ведь она так пытается сдержать свои стоны. Какая же она все-таки прелесть!       Он зарывается носом в её волосы, лежащие на подушке растрепанными прядями, вдыхая приятный аромат благовоний разжигаемых в соборе, а после, повернув голову, шепчет на ушко:       — Как ты?       Барбара маленькими пальцами крепче вцепились в его плечи. И на вопрос мужчины, она сбито, надрывно, но искренне отвечает:       — Странное чувство. Есть боль, но она такая… Ох, великий Барбатос! — Венти вновь толкается и одним мощным рывком, оказывается полностью в ней, окончательно, и Барбара не сдержавшись срывается на громкий возглас.       — Прости меня, но это боль, единственная боль, что я должен был причинить тебе, — шепчет Венти, после того, как Барбара привыкла к новым ощущениям и заерзала бедрами, стараясь принять более удобное положение. Сначала Венти двигался размеренно медленно, ликуя внутри от попыток девушки подстроится под его ритм. Девственная кровь давала дополнительную возможность более приятного скольжения.       — Ты так прекрасна! — Венти привстает и наконец-то берет за её бедра обеими руками. Наконец-то он может помочь попыткам Барбары подстроиться под его ритм. Движения становятся плавными и более глубокими, что от каждого толчка Барбара не может сдержать стона.       Это не так больно, как шептались сестры поздними ночами, вычитав где-то в любовных книгах, нет. Барбара чувствовала лишь саднящий дискомфорт и зарождающееся где-то в глубине приятное чувство от распирающего движения внутри себя. Она отдается ему без остатка, погружаясь в эти ощущения с головой.       — Прелестная…       Венти подхватывает её под колени и ускоряется, вбиваясь в неё так, что у девушки начинает кружиться голова и перед глазами полетели разноцветные искры. Мир кружится, вертится, и она неизменно тонет в новых для себя ощущениях, чувствуя как внутри, сжимается тугой узел удовольствия, в такт толчков пульсируя, словно перед разрушительным взрывом.       — Не останавливайся, Венти! — шепчет Барбара и это самый сладостный звук для мужчины в эти мгновения. Она притягивает его к себе и гладит пальцами его напряженную спину, острые плечи, тонкую шею и пробегается по линии роста волос. Целует щеки, уголки губ и мягкий подбородок. Ловит его сорванное дыхание.       — Прошу, еще… Еще! Ах!..       Время замирает.       Все заканчивает теплым сгустком тепла в животе, дарящее восхитительное чувство заполнения и законченности. Тот тугой узел разрывается, даря невообразимые ощущения и оставляющие после себя усталость, растекающейся негой по всему телу.       Венти лег рядом с ней и переплел пальцы с её пальцами. Некоторое время они молча лежат, приводя сорванное дыхание и быстро бьющееся сердце в груди в норму. У Барбары немного саднит между бедер, но ведь это и неудивительно, после всего, что произошло между ними… Она бесстыдно отдалась барду, с радостью подарив ему свое сердце, а за ним свою девственность. И ей не было от этого горько, лишь приятное чувство правильности произошедшего.       — «Мне кажется, он…»       Волна осознания, а за ним удушливого стыда накрывают девушку.       — Что-то не так? — забеспокоился Венти, увидев на глазах девушки слезы. Он приподнялся на локте и пальцами утер пару слезинок скатывающиеся по её вискам. — Тебе все еще больно?       Он ведь и в правду не понимал такой странной реакции. Все было просто замечательно! Нет, было невероятно потрясающе! Так прекрасно он не чувствовал себя последние пару тысяч лет и все это лишь благодаря ей, маленькой звездочки Мондштата.       — Т-ты излился в меня. Я ведь так могу забеременеть!       Венти оторопело хлопает глазами, а после хрипло смеется, пока не получает возмущенного толчка локтем в свой бок. Он и забыл об этом за тысячу лет своего одиночества! Мужчина легонько щелкает насупившуюся девушку по носу.       — Успокойся, я ведь не могу иметь детей, — и на непонимающий взгляд Барбары развел беззаботно рукой, — Я ведь даже и не человек… Такова судьба Элементаля и, по совместительству, Великого Архонта Барбатоса.       Барбара на мгновения хмурится от его слов, а после, слабо рассмеявшись, несильно толкает его в живот ладошкой.       — Хватит тебе! Я говорю о серьезных вещах, бард!       Венти молча пропустил через пальцы её волосы. Барбара приподнялась на локтях и внимательно посмотрела в безмятежное лицо своего любовника. И её словно окатило холодной студеной водой.       — Ты ведь шутишь?.. Да?..       Мужчина накручивает на палец прядь волос девушки:       — Я никогда тебе не лгал, мой милый пастырь. Никогда.

***