Хрустальный цветок

***

Зайдя в комнату Чисаки, осторожно повёл их к большому дивану, его движения были плавными и уверенными, как будто он боялся нарушить хрупкий момент. Он помог Инко сесть, и она не отпускала сына ни на секунду, её руки крепко обвили его руку, а тело тихо вздрагивало от подавляемых слёз. Её тихие рыдания были полны облегчения и боли за долгие годы, когда они были разлучены. Изуку же, наконец, перестал плакать. Его сердце наполнилось теплом и радостью, словно всё страдание последних лет растворилось в этом простом, но бесконечно важном моменте. Комната была светлой и уютной. Мягкие лучи дневного света проникали сквозь шторы, создавая вокруг лёгкую, почти невесомую атмосферу. Всё здесь, от приглушённого света до лёгкого аромата цветов, наполняло пространство спокойствием, которое излучало душевный покой. И всё это контрастировало с бурей эмоций, что происходила в душе каждого из них. Кай, видя, как госпожа Инко и Мидория прижались друг к другу, понял, что этот момент принадлежит им двоим. Он глубоко вздохнул, повернулся к ним и, склонив голову, тихо сказал.—Я оставлю вас наедине, не хочу мешать вашему личному разговору. — его голос был тихим, уважительным, но внутри что-то подсказывало ему, что он хотел бы остаться рядом со своей парой и поддержать его. Он уже собирался выйти, когда мягкий голос Изуку остановил его. — Останься, Кай. Я хочу, чтобы ты был здесь рядом со мной. Что бы мы ни обсуждали с мамой, я доверяю тебе. Мне нечего скрывать от тебя. Эти слова пронзили сердце альфы, словно теплый луч света проник в самую глубину его души. Он замер, не веря своим ушам, но потом обернулся, увидев на лице Изуку искренность и теплоту. Это доверие было больше, чем Чисаки мог ожидать и желать, и он чувствовал, как его сердце наполняется радостью. — Хорошо, — тихо сказал он, его голос был чуть хрипловатым от эмоций, которые он пытался подавить, и, делая шаг вперёд, сел рядом со своей парой, чувствуя, как его сердце бьётся быстрее. Он не знал, что делать дальше, как вести себя в столь эмоциональный момент, но тут он почувствовал, как рука Изуку нежно переплелась с его. Пальцы омеги легко касались кожи перчатки, словно это было самое естественное движение на свете. Омега словно передавал своё тепло через это простое прикосновение, заставляя его сердце биться ещё быстрее. Кай посмотрел на их соединённые руки, и что-то внутри него словно перевернулось. Он слегка отстранил руку Изуку и, решив, что больше не хочет прятать свои чувства за барьером, активировал свою причуду. На глазах омеги перчатка медленно рассыпалась в прах, исчезая, словно её никогда и не было. Теперь их руки соприкасались кожа к коже, и это ощущение было ошеломляюще приятным. Чисаки снова взял омегу за руку, но на этот раз их пальцы сплелись на другом уровне, более глубокого доверия. Внутри него бурлила радость, такая бездонная, что казалось, она заполняет всё его существо. Тепло руки Изуку передавалось через пальцы, наполняя его уверенность тем, что это правильно. Он почувствовал себя не просто альфой, не просто защитником, но чем-то большим — частью жизни омеги, частью чего-то значимого и настоящего. — Спасибо, — тихо прошептал он, и в этих простых словах было столько эмоций, что он сам удивился, как много они могут сказать. Изуку с нежной улыбкой посмотрел на него, сжимая его руку чуть крепче. Повернув голову Мидория, мягко опустил взгляд на свою маму, её глаза, полные слёз, выражали столько эмоций — радость, облегчение, глубокую грусть. Она снова смотрела на него, словно боялась, что это всего лишь сон, и в любой момент он снова исчезнет. — Я так рада видеть тебя, — её голос был тихим и дрожал. — Я знала, что ты вернёшься… Я знала... Ты у меня такой сильный…— слова повторялись снова и снова, будто она не могла поверить в их правдивость. Слёзы текли по её щекам, но вместе с ними на её лице расцветала слабая, но искренняя улыбка. Омега смотрел на неё с теплом, улыбаясь в ответ. Он поднял руку, в которую крепко сцепилась Инко, и обнял её за плечо, прижимая к себе. Его голос был тихим, но твердым, когда он заговорил. — Всё хорошо, мама. Я здесь. Теперь всё будет по-другому. Я больше никогда тебя не оставлю. — в его словах было столько уверенности, что это казалось обещанием на всю жизнь. Инко лишь качала головой, и на её лице отразилась печаль, которая копилась годами. — Это моя вина, что всё так произошло...Нам надо было переехать... Надо было сменить школу... Всего этого можно было избежать… Если бы я старалась больше то тогда…то тогда… Изуку нахмурился, но не с осуждением, а с пониманием. Он крепче прижал её к себе. — Мама, не говори так я знаю, что у нас не было такой возможности. У нас были финансовые трудности, ты делала всё, что могла. Ты старалась ради нас, я ценил это тогда я ценю это и сейчас. Она смотрела на него, и её голос снова стал тихим, почти шёпотом. — Но я ведь видела, как ты приходил домой весь в синяках, с ожогами... Весь в бинтах... И я, как плохая мать, не могла ничего сделать... Прости меня... Мидория почувствовал, как сжалось его сердце. Он прижал её к себе ещё крепче, его голос был пропитан мягкостью и нежностью. — Мама, это все в прошлом. Прощу тебя не принижай свои старания, я понимал, что ты осталась с ребенком на руках, совсем одна, у тебя не было поддержки и я не хотел стать для тебя обузой, поэтому и не жаловался. Ты делала всё, что могла. Ты устроилась на три работы, чтобы мы могли жить, чтобы я не голодал. Я всё это видел и понимал... Я решил, что лучше плыть по течению, потому что знал — ты жертвуешь всем ради меня. Поэтому я благодарен тебе за все. Я никогда не смогу злится на тебя из-за таких мелочей. Инко разрыдалась ещё сильнее, её плечи вздрагивали от подавленных эмоций, но она не отпускала своего сына, словно боялась, что если хоть на миг разожмёт руки, то он исчезнет вновь. Она сжала его ещё крепче и, сквозь слёзы, прошептала. — Ты такой сильный... Мой мальчик... Чисаки, сидя рядом, внимательно наблюдал за этим моментом. Слушая, как Изуку с такой лёгкостью говорит о своей боли, о годах страданий, Кай ощущал, как что-то в его душе постепенно рушится. Как мог этот сильный, но такой ранимый омега пережить столько страданий и при этом оставаться таким добрым? Внутри него всё кричало от несправедливости, он чувствовал, как его сердце разрывается от боли за свою пару. Он тихо сжал его руку, которую до сих пор держал, пытаясь передать ему хотя бы каплю своего тепла, а затем начал мягко гладить её, стараясь успокоить не только его, но и самого себя. Инко, немного успокоившись, подняла голову, её взгляд был полон тревоги и ожидания. Она набралась смелости и, почти шёпотом, задала вопрос, который всё это время терзал её. — Что случилось в тот день, когда ты пропал сынок? Где ты был все эти годы? Что с тобой произошло? Прошу расскажи мне все. Я должна знать правду. Она замерла, боясь услышать ответ, но в то же время нуждаясь в правде. Её глаза смотрели прямо в его, полные боли и вины. Изуку глубоко вздохнул. Вопрос был тяжёлым, и он чувствовал, как в груди накапливается комок эмоций. Он знал, что этот момент неизбежен. Собираясь с мыслями, он попытался найти в себе силы, чтобы рассказать всё, чтобы открыть перед ней ту часть своей жизни, которая оставалась в тени столько лет. Кай, чувствуя напряжение своего омеги, ещё крепче сжал его руку, показывая, что он рядом, что он не оставит его одного в этот сложный момент. Тёплое прикосновение альфы давало Изуку силы продолжать. — Это долгая история, мама... Но я расскажу тебе всё, что смогу. — его голос дрожал, но он был готов к этому разговору. Он начал свой рассказ с той печальной и переломной точки, когда его жизнь изменилась. Он старался держаться спокойно, избегая излишних деталей, но каждое слово давалось с трудом. Инко слушала его затаив дыхание, её глаза наполнялись страхом и болью, но она не прерывала, лишь крепче прижимала его к себе. — Всё началось с того дня, когда я столкнулся с каким-то странным альфой... А потом... потом были слова Кацуки... Кацуки сказал мне такие обидные слова мам, что все года что я терпел и держал в себе нахлынули на меня как лавина, и я решил что лучше все это закончить и не заставлять тебя страдать с таким никчёмным сыном...— Изуку замялся, чувствуя, как те воспоминания, которых он старался избегать, снова всплывают в его памяти. — После этого я оказался на крыше... Я не знал, что делать стоял там и размышлял потом я прыгнул.... И тогда меня похитили... - Ты…ты прыгнул? – с дрожью в голосе спросила его мама, закрывая рот рукой сдерживая рыдания. -Да…прости…я тогда поступил очень эгоистично…я просто хотел закончить эти страдания что преследовали меня и тебя. Давай не будем зацикливаться на этом, лучше продолжим. Он сделал паузу, чтобы глотнуть воздух, ощущая, как тяжелеет его сердце. Он старался обойти острые углы, но даже поверхностный рассказ давался с большим трудом. — Моя причуда пробудилась от страха и эмоций. Им стало интересно, и они решили, что можно проводить на мне эксперименты. Меня увезли в лабораторию. Там брали кровь, тестировали мою силу... Вот так прошло восемь лет. — Он говорил спокойно, но его голос дрожал. Некоторые моменты он намеренно пропускал, понимая, что для мамы этого уже слишком много. Она и так сидела, как на иголках, и её лицо выражало невыразимую боль. Инко шептала сквозь слёзы. — Ты не заслужил такого... Мой мальчик, это не должно было случиться с тобой... Прости, что я не могла ничего сделать... Она обняла его крепче, её руки слегка дрожали. Изуку чувствовал, как её сердце разрывается от чувства вины, и поэтому решил сменить тему, чтобы хоть немного разрядить обстановку. — А потом... — он улыбнулся ей, пытаясь облегчить атмосферу, — Появился Кай. Он спас меня. Забрал оттуда и дал мне второй шанс на нормальную жизнь. Отдал мне свою комнату, а сам страдает в другой, помогает мне заново научиться жить. Он так много сделал для меня...и делает… Изуку посмотрел на Чисаки из-под ресниц, его глаза были полны нежности и благодарности. Он говорил с искренней улыбкой, светящейся радостью. В этот момент всё его лицо ожило, он сиял, рассказывая о том, как Кай заботился о нём. — Эти цветы, — продолжил он, указывая на украшения в комнате, — мы выбрали вместе. Составляли композиции сами... Он так старался ради меня…— его взгляд был настолько тёплым и полным жизни, что в глазах Инко на мгновение появилась легкость, и она слабо улыбнулась. Чисаки, который сидел рядом, слушая весь этот поток благодарностей, начал краснеть. Ещё когда его только начали хвалить, он ощутил, как его лицо покрылось румянцем. Альфа старался сохранять спокойствие, но чем больше Изуку говорил, тем больше он смущался. Он не знал, как реагировать на такие откровенные слова благодарности. Вместо ответа, Кай лишь молча кивал, его лицо было красным. Инко, немного успокоившись от этих слов, немного повернула голову в сторону альфы и заметила его реакцию. Она посмотрела на него с лёгкой улыбкой, её взгляд стал мягче. Она впервые обратила внимание на то, как сцеплены руки её сына и альфы, как метки на их руках касаются друг друга. Это было символично, и в этот момент её сердце наполнилось радостью. Впервые за долгое время она чувствовала, что Изуку нашёл своё место, человека, который не просто будет рядом, но и защитит, станет для него поддержкой и настоящим спутником жизни. Она тихо выдохнула, её голос был слабым, но наполнен благодарностью. — Спасибо... за то, что спасли моего сына... Кай смущённо посмотрел на неё, чувствуя, что даже простое "спасибо" заставляет его краснеть ещё сильнее. Но внутри, в глубине его души, росло теплое ощущение, что всё, что он сделал, было правильно. Настроение в комнате стало значительно легче, словно мрак, который ещё недавно заполнял пространство, уступил место свету. Теперь атмосфера была наполнена радостью и теплом, вместо горечи утрат и страданий. Инко, чувствуя этот сдвиг, решила поделиться с сыном и Чисаки чем-то важным из прошлого. - Знаешь сынок я сохранила все те твои тетради, помнишь там были твои анализы причуд. Я почти каждый вечер рассматривала их и вспоминала как ты все время носил их с собой, чтобы в любой момент что-то записать. - Сначала она робко заговорила, а потом, вдохновлённая теплотой момента говорила уже громче. Изуку удивленно посмотрел на неё, а потом тихо посмеялся. Ему было трудно поверить, что она всё это время хранила его записи. В его голове вспыхнули воспоминания: как он сидел вечерами, заполняя страницы этих тетрадей, пытаясь не упустить ничего. — Там, наверное, уже больше пятнадцати тетрадей... — с лёгкой улыбкой произнес Изуку, стараясь не выглядеть слишком смущённым. Кай, сидевший рядом, заинтригованный, посмотрел на своего омегу. Ему было интересно узнать больше о прошлом Изуку, и особенно о тех увлечениях, которые так явно сформировали его личность. Он чуть приподнял бровь, ожидая объяснений. Мидория почувствовал неловкость, не зная, как начать. Как рассказать своему альфе о детских мечтах, которые сейчас казались такими далёкими и наивными? Он наконец решился. —Хе знаешь в детстве я мечтал стать героем как Всемогущий, который будет всех спасать с улыбкой на лице... Ну то есть стандартная мечта любого ребенка того времени. — начал он, тихо улыбаясь. — Мне очень нравилось изучать причуды героев, ну и всех тех, кто меня интересовал. Я записывал их в специальные тетрадки, называл их "Записи для будущего героя", и нумеровал каждую. Я тайком ходил на места битв героев и злодеев, наблюдал за героями в действии... Смотрел запоминал самое важное, что за причуды, как они их используют, их механизм действия. Все это я записывал, а дома уже анализировал и придумывал, как их причуды можно улучшить или развить... Он замолк, чувствуя, как воспоминания вызывают у него лёгкую грусть, но одновременно и гордость за своё тогдашнее увлечение. — Это была просто своего рода детская забава... — продолжил он, словно пытаясь оправдать свои увлечения. Но Инко тут же прервала его, не дав ему принизить свои заслуги. — Не смей называть это детской забавой. Когда мы нашли твою сумку в ней была одна из таких тетрадей, детектив и этот как его забыла даже, а герой Сотриголова вроде который в то время занимался поиском пропавших омег и бет, они изучали содержимое сумки что установить, что там случилось и нашли эту тетрадь и изучили ее а после похвалили твои способности. Они сказал, что ты мог бы стать прекрасным аналитиком! Мидория смутился от этих слов. Сотриголова был его любимым героем после Всемогущего, и в первых тетрадях он всегда шел сразу после героя номер один. В те времена это был его кумир, которого он считал примером для подражания. Изуку слабо улыбнулся, вспоминая этот момент. Тогда он был ребёнком, который искренне верил в героизм и в свои возможности, и эта похвала была одним из самых значимых моментов в его юной жизни. Кай смотрел на своего омегу с восхищением. Он никогда раньше не слышал об этом аспекте его жизни, и теперь, узнав больше, он был впечатлён. Какой удивительный и разносторонний человек был рядом с ним! — Можно ли посмотреть на эти записи? — осторожно спросил он, искренне заинтригованный тем, что скрывали эти тетради. - Нет Кай не надо их смотреть, на что там вообще смотреть! – Со смущением почти кричал Изуку. Инко будто не заметив этой вспышки просияла, вскочив с места. Её лицо осветилось от радости. — Конечно! Я оставила все тетради в машине, когда нас везли сюда, и специально отложила одну из них отдельно в свою сумку. Может, кто-то из подчинённых поможет мне достать их? — с улыбкой обратилась она к Чисаки. Кай кивнул, давая указание слуге.— Останьтесь здесь, госпожа Инко, — мягко сказал он. — Подчинённые сами всё найдут. Инко кивнула, но вдруг её взгляд стал лукавым. Она чуть приподняла бровь, словно что-то задумала, и сказала. — Нет я схожу с ним. Я хотела бы достать ещё кое-что... — её глаза блестели от волнения. Кай вновь кивнул в знак согласия. Один из слуг подошёл, и они вместе с Инко отправились к машине. Изуку проводил мать взглядом, а затем его мысли вновь вернулись к тем тетрадям, про которые он уже почти забыл. Альфа повернулся к Изуку, чуть наклонился к нему и тихо, с уважением в голосе, спросил. — Ты не против, если я посмотрю на записи в твоих дневниках? Мидория удивленно посмотрел на него. Он не ожидал, что Кай, несмотря на всё, подумает о его комфорте в такой момент. Внутри омеги стало тепло от осознания того, что его мнение имеет значение для альфы. Это было приятно и волнующе, словно они стали ещё ближе. — Конечно, я не против.— ответил он с лёгкой улыбкой, покачав головой. — Хотя там ничего интересного нет. Чисаки, глядя на него, покачал головой в знак несогласия. — Я так не думаю. Омега рассмеялся, его глаза засияли от нежности. В это мгновение он почувствовал, как его сердце наполняется теплотой к Каю. Он наклонил голову в одну сторону, слегка поддразнивая его. — Смотри-ка, ты уже не стесняешься проявлять тактильность рядом с моей мамой. Чисаки мгновенно замер, осознав, что всё это время они сидели, держа друг друга за руки. Он слегка покраснел, отвёл взгляд, но не убрал руку, напротив, сжал её ещё сильнее, как бы говоря, что не собирается отпускать. Ему было немного неловко, но в то же время это было невыразимо приятно. Изуку, видя эту трогательную реакцию, рассмеялся звонко и искренне. Его смех был как солнечный луч в комнате, и Кай почувствовал, как этот звук, такой светлый и живой, наполняет его внутренний мир. За такой короткий срок они стали друг для друга настолько родными, что даже такие моменты смущения и неловкости казались лишь ещё одним шагом на пути к сближению. Чисаки, хоть и не привык к таким сильным эмоциям, чувствовал, как его сердце наполняется радостью и теплом. Его связь с Изуку становилась крепче с каждым днём, и в этот момент, сидя рядом с ним, он ощущал, что готов сделать всё, чтобы защитить эту драгоценную близость.