Мы словно горящие звезды (We Are Burning Stars)

      Рекс не был до конца уверен, что произошло между тем, как они с Фимором и Асокой нашли Импульса и некоторых других солдат 501-го, и началом эвакуации. Он держал своих братьев за руку, когда они приходили в себя и начинали плакать, шептал им бессмысленные вещи и извинения, пока джедаи звонили сенатору. Он вообще не до конца понимал, что происходит, он лишь осознавал, что впредь ничто не будет прежним.       Рекс был немного растерян вначале, и все, что он делал, казалось нереальным, словно он наблюдал за всем со стороны, а не двигался и действовал сам. Он большую часть времени был с Асокой и мастером Фимором, когда началась первая стадия эвакуации. Но он отчетливо помнит, что в какую-то секунду наступила полная тишина. Он не запомнил, что они делали в тот момент, но в следующее мгновение послышался удаленный гул, стены затряслись, а отовсюду посыпались мелкие камешки, а пыль поднялась в воздух. Позже они узнали, что это был взрыв, который специально направили так, чтобы отрезать атакующих солдат от джедаев внутри.       И не прошло много времени, прежде чем из ниоткуда появилась генерал Шаак Ти, явно измотанная в только что произошедшей битве, засыпанная пылью, и объявила эвакуацию. Она выбрала нескольких мастеров и сделала их старшими, чтобы помочь с организацией. А им троим лишь оставалось слушать. Нужно было приготовиться, собраться и выдвигаться, так как с флагманского корабля генерала Кеноби уже отправили на поверхность боевые корабли для эвакуации.       Асока вышла вперед толпы и сообщила, что ее 332-й отряд также в безопасности. Генерал Ти одарила ее на мгновение нечитаемым взглядом (хотя Рексу всегда казалось, что ее выражение лица всегда было невозможно прочитать) и кивнула, направив Асоку и Фимора к Оппо Ранцизису и Коулману Ккаю, чтобы организовать неприметную отправку припасов на спрятанный венатор, на котором прибыла Асока.       И после этого Рекс отказался отрезан от них, пусть и случайно, когда наткнулся на юного падавана, который пытался дотащить бессознательного солдата до залов исцеления. Он тут же кинулся помочь, и пусть он никогда не пожалеет о том, что помог своему брату — или любому падавану — он практически пожалел о том, что при этом оказался в главном холе залов исцеления.       Повсюду были солдаты, порой даже по два или три на кушетке — они сидели после проведенных операций, сжимали голову руками, задавая кучу вопросов, но чаще просто рыдая.       Импульс и его группа уже были эвакуированы, наверняка оказавшись в первых группах, уже подняттых на венаторы.       Его сердце сжалось от вида братьев, которых он знал так хорошо, так как многие были из 501-го легиона, и которые пытались осознать то, что произошло. Все более-менее опытные целители помогали на операциях — они пытались провести их как можно быстрее и безопаснее, но младший персонал и обычные падаваны не отходили от солдат, пытаясь по мере возможности отвечать на их вопросы и объяснить происходящее. И помогать им успокоиться.       Это было непросто.       Ведь клоны видели лишь кровь на своих руках.       Джедаи зачастую держали их за руки, несмотря на все страхи и опасения солдат, и не обращая внимания на порой застывшую кровь, бормоча заверения в поддержке и прощении. Рекс буквально чувствовал это в воздухе. Они действительно не держали зла на его братьев.       Коммандер Аппо сидел на своей кушетке в углу комнаты, так крепко вцепившись в простыню, что костяшки его пальцев стали практически такими же белыми, как и ткань под ними. Он уставился в пол широко распахнутыми глазами и часто и неровно дышал. Его трясло, а из глаз текли молчаливые слезы.       Рекс с осторожностью приблизился к нему.       — Ей скорее всего не было и пяти лет, — прошептал он со всхлипом.       Рекс замер на месте. Аппо скорее всего даже не к нему обращался, но все равно эта фраза разбила коммандеру сердце. И как бы брат ни пытался взять себя в руки, а Рекс не сомневался что он действительно пытался, коммандер не мог все же представить, что тот чувствовал. Его собственный чип не был активирован, и он даже не хотел мысленно представлять, как он мог попытаться убить кого бы то ни было под его действием. Но он знал, кто был бы с ним рядом в таком случае. Он бы напал на Асоку. Но его разум отказывался представлять и принимать это.       Каким-то образом его мысли вновь перенеслись к его генералу. Вначале он не поверил, услышав от Фимора, что Скайуокер возглавил атаку на Храм. Услышав от Импульса, что тот сделал до атаки, он не поверил. Но увидев это — практически полностью наполненные до отказа клонами и джедаями залы исцеления Храма, мало того братьями с промытыми мозгами — он осознал все. До этого, после слов Фимора и Импульса, его мозг знал, но сердце отказывалось верить. Но сейчас, увидев это, его сердце тоже все осознало.       Скайуокер не только промыл им мозги и повел сражаться против джедаев — уже и само это было невообразимо ужасно — но он повел их уничтожать детей. Беззащитных и беспомощных. Он собирался полностью вырезать весь Храм. Место, наполненное безоружными, уже старыми мастерами и юнлингами, ранеными и больными, целителями, детьми и младенцами.       Самому младшему было три месяца.       Он помнит, как сам Скайуокер упоминал об этом и поражался, что кто-тот мог оставить младенца на ступенях Храма в военное время, когда общее мнение толпы о джедаях было весьма посредственным. А ряды Ордена постепенно редели все больше и больше, и люди начали бояться.       И как это дитя могло заслужить подобную смерть?       Как вообще какой-либо народ может заслужить полный геноцид?       Рекс почувствовал, что его сейчас вырвет. Это словно самый ужасный сон. 501-й уже однажды обжегся при другом генерале, но Крелл хотя бы сразу дал понять, что ему плевать на них. Он звал их только по номерам, и то даже не всегда, так как в его понимании «клон» было вполне достаточным обращением для них. Он никогда не относился к ним так, как другие генералы-джедаи. Скайуокер… Скайуокер сделал все, чтобы казалось, что вроде он о них заботится, вроде ему не наплевать на них. Словно их жизни что-то да значат. Конечно, когда речь заходила о жизни сенатора Амидалы, все менялось, но по крайней мере, по большей части, во время битв он не раскидывался ими как пушечным мясом. Скайуокер не был великим стратегом и не умел вести в бой большие группы солдат — ему больше удавались спонтанные «бросания камнями», а все решения он предпочитал принимать на лету, затем ища пути, как справиться с последствиями этих решений. Но он хотя бы не использовал определенные тактики, если знал, что они приведут к массовой гибели солдат. Генерал Кеноби намного лучше планировал большие операции, находя лучшие способы добиться победы с наименьшим количеством смертей. Просто порой получалось, что его планы рушились из-за чего-то… кого-то, кто думал иначе.       Бывший капитан Рекс сам обладал неплохими знаниями: он неплохо разбирался в планировании, тактике и стратегии, а также любил мыслить нестандартно. Он умел предугадывать движения врагов и разрабатывал планы, которые даже Скайуокер мог использоваться или хотя бы подстроиться под них. А также коммандер всегда знал, что делать, если ситуация выходит из-под контроля, если первоначальные планы идут гандарку под хвост. Но сейчас? Этого он никогда бы не смог предугадать. Никогда бы не мог сориентрироваться и изменить планы.       Он никогда не думал, что никто иной, как Энакин Скайуокер, поведет зомбированных и загнанных в фактическое рабство против их воли клонов на убийство людей, которые были им небезразличны, людей, которые фактически были семьей самого Скайуокера. Во всяком случае, Рекс всегда думал, что джедаи были семьей Скайуокера.       В груди коммандера начала закипать ярость, и он едва ли испытывал раньше что-либо подобное. Или испытывал? Он был расстроен, он был зол, порой даже на самого Скайуокера, но сейчас все было совсем иначе. Это было что-то колючие, всепоглощающее и это чувство невозможно было отрицать. Что-то, от чего его сердце готово было разорваться. Он попытался сосредоточить свое внимание на чем-то, на чем угодно помимо этого чувства.       Но мог лишь бессильно наблюдать, как братья приходили в сознание и начинали рыдать и выть не понимая, почему все это произошло: почему они, почему джедаи, почему?..       Эмоции накатывали на него волна за волной, пока коммандер стоял в углу, безмолвно глядя на сцену перед собой. Что вообще можно сказать этим братьям? Братьям, у которых отняли то немногое, что у них было — а тем более отнял тот, кто был им небезразличен, и кто, как они все думали, хоть немного, но заботился о них.       Рексу было не плевать на Скайуокера. Ему нравилось работать с джедаем. Ему нравилось работать с коммандером Тано. Они были хорошими людьми, они общались с ним, прислушивались к нему и даже уточняли детали и его мысли о той или иной операции, так как они знали, что по большей части могут доверять ему и его знаниям. Он считал, что Скайуокер ценит его: не только как компетентного солдата, но и как личность, как человека.       Рекс вновь вспомнил Импульса. Мальчишка уже был задействован в эвакуации, возможно даже уже был на корабле, но его лицо, его голос скорее всего останутся с Рексом навсегда.       Как легко на его месте мог быть он сам?       Рекс всегда был тем, кто стоял по правую руку от Скайуокера. Все это знали. Он лишь недавно стал коммандером, но он доказал, что в общем-то может не отставать от Скайуокера, ну, и сам джедай, кажется, был не против его компании. Всегда рядом с ним. Мог бы это быть он? Если бы он не оказался на миссии с Асокой?       Снес бы Скайуокер и ему голову даже без задней мысли?       И сожалел ли бы он вообще об этом?       Эта мысль пугала, и Рекс надеется, что никто больше не задастся этим вопросом.       То предательство, которое пережил 501-й легион, которое сейчас переживают те, кто выжили и спаслись от чипов, такое предательство вечно. Кто теперь о них позаботится? Конечно, джедаи в общей своей массе заботились о клонах, но у большинства групп солдат был один особенный джедай, который чуть теплее остальных относился к ним. Генералы-джедаи были гордостью батальонов, легионов и отрядов клонов. Вульф, каким бы он ни был раздражающим и ворчливым, готов на все ради своего генерала. Он последует за тем на край галактики, а его волчья стая согласится, особенно если вспомнить уникальные носы их кораблей, украшенные характерными рисунками. Гри и его ребята всегда говорили, что не могут себе представить кого-либо другого на месте своего генерала. Дум и его солдаты скорбели по мастеру Типлар — были полностью опустошены ее потерей. Блай и его команда были так горды и так оберегали своего генерала, срываясь чуть ли не на каждом, кто даже неправильный комментарий мог сказать. Грей… Грей практически обожал своего генерала Депу Биллабу и их коммандера-падавана Калеба Дьюма. Калеб сдружился со многими офицерами и солдатами под командованием Грея.       Батальон, легионы, отряды — они все были близки с одним или двумя джедаями.       И оказавшись оторванными от этого, после такого предательства, Рекс не знал, как выжившие из 501-го легиона справятся с этим, особенно рядом с другими джедаями. Откажутся ли они вообще от джедаев, вновь боясь довериться кому-либо так же сильно? Попытаются ли джедаи вообще принять этих выживших? И если кто-то попытается, позволят ли это сами солдаты? Их осталось немного, и Рекс не может предугадать, что будет дальше.       Он сжал пальцы в кулаки, то чуть разжимая, то усиливая хватку. «Дыши», — подумал он.       — Вы в порядке, коммандер? — тихо спросил знакомый голос.       Рекс чуть не подпрыгнул на месте и резко развернулся, тут же встретившись лицом к лицу с генералом Кеноби.       — Эм, сэр, да… конечно.       Из всех существ, кто был сейчас в Храме, Рекс не думал, что встретится именно с ним. Но с другой стороны это не должно было особо удивлять. Генерал Кеноби был известен тем, что часто навещал раненных. Просто Рекс думал, что у него сейчас есть дела поважнее.       — По-почему вы думаете, что я не порядке?       Генерал с едва коснувшийся уголков губ улыбкой вскинул бровь, но Рекс видел только темные круги под его глазами и усталую обреченность.       — У вас есть полное право бать не в порядке, — начал джедай чуть медленно, после чего перевел взгляд на других. — Но вы проецируете ярость и гнев. И другие их тоже чувствуют.       Оу.       — Простите, — пробормотал Рекс.       Генерал Кеноби вздохнул.       — Это нормально — испытывать эти чувства, особенно учитывая, через что вы и ваши братья сейчас проходите.       Рекс попытался вспомнить, что он знает и помнит о проецировании чувств. Он почти уверен, что слышал, как генерал Кеноби раньше разговаривал об этом со Скайуокером. И тот ответ, который он вспомнил ему не нравится. Рекс скривился от мысли.       — Это причиняет им боль, да?       Выражение лица генерала Кеноби было полно сочувствия и тепла.       — Все зависит от того, насколько сильны щиты каждого из них. Именно вы не проецируете так сильно, возможно благодаря вынужденным щитам из-за нахождения рядом с… Энакином, но почти все здесь чувствуют что-то подобное и похожее. И это подпитывает общие гнев и страх, и от этого создается бесконечный круг эмоций, который питает сам себя.       Сглотнув, Рекс попытался притупить свои чувства. Его братьям и так приходится с многим справляться, им не нужно, чтобы еще и его гнев и ярость питали их чувства больше.       — Что… что вы делаете с подобными чувствами?       — Много чего, — ответил генерал Кеноби, не глядя на Рекса. — Мне нравится медитировать, осознанность также помогает справиться с эмоциями и чувствами, понять их, справиться и двигаться дальше.       — И вы справились? — Рекс, кажется, и так знает ответ.       Генерал усмехнулся, но в этой усмешке не было веселья.       — Без шансов.       Рекс должен спросить.       — Я слышал, что вы сражались с ним, со Скайуокером, — проговорил он в полголоса.       Лицо генерала Кеноби лишилось всех эмоций.       — Сражался.       Джедай жив, находится здесь, и даже, кажется, не получил значительных ран. Очевидно, что он победил, но Рекс боится представить цену этой победы.       — Вы убили его?       — Нет.       В душе Рекса взвились противоречивые чувства после этого заявления, скорее всего из-за до этого испытываемых эмоций.       — Часть меня разочарованна, так как он заслужил смерть, — осторожно начал коммандер. — Он мертв — и моих братьев ожидает на одно предательство меньше, минус один человек, кто использует их в своих целях. На одного врага меньше, его не нужно будет ненавидеть. Меньше беспокойства о том, что их разум вновь не будет принадлежать им.       Генерал Кеноби понимающе кивнул.       — А другая часть немного рада, — неохотно признался Рекс. Ему не нравилось это чувство, а ярость в глубине сердца требовала крови. — какая-то часть меня хочет, чтобы он сгорел за все то, что он сделал с братьями, со многими другими. Я знаю, это не очень-то по-джедайски.       — Это не путь джедая, — согласился генерал Кеноби ровным голосом. — Но я уверен, что многие здесь — даже джедаи — чувствуют то же самое.       — А могут ли джедаи испытывать такие чувства?       — Конечно, — генерал Кеноби вновь вскинул на него взгляд. Его серо-голубые глаза были полны чувств, но в то же время лишены всего. Рекс не мог прочитать их, но он и не уверен, что хочет. — Чувства и эмоции не совсем контролируются в моменте, и их даже невозможно предупредить. Они просто накрывают тебя. Но когда речь заходит о джедаях, то беспокойство может вызвать не само чувство, а действие, вызванное им.       — Если я увижу его вновь, я его застрелю.       — Я так и подозревал.       — И вы… этим не расстроены? — неуверенно спросил Рекс. Его решимость не вызывала сомнений, ни для него самого, ни для генерала Кеноби, но он был немного удивлен, что генерал Кеноби просто принял подобную возможность в будущем. — Я только что признался, что застрелю его, как только увижу. Я убью его, как только предоставится возможность.       — Вы не обязаны следовать нашей морали, — ответил генерал Кеноби пожав одним плечом. — И… скорее всего лично я не смогу исполнить этот приговор, но я не могу винить вас в желании защитить своих братьев.       — Мне жаль. Я знаю, что вы его любите.       — Я люблю Энакина Скайуокера, он мой брат, — скорбным шепотом признался генерал Кеноби. Он вновь отвел свой взгляд, и вместо этого устремил его вглубь комнаты, окинув взором как скорбящих и плачущих солдат, так и тех, кто расправляли плечи, вытирали глаза и пытались двигаться дальше, чтобы все оказались в безопасности. У Рекса всегда вызывала восхищение эта способность подниматься и вновь идти вперед, не позволять чувствам уничтожить тебя, выполнять свой долг. Но сейчас он уже не уверен, какие чувства он испытывает при взгляде на эту картину. Генерал Кеноби проводил взглядом солдата, который вышел, чтобы помочь, где можно. Падаван направил его в сторону посадочной площадки для эвакуации. А генерал продолжил: — Но боюсь, он уже больше не тот человек.       — Думаю, что могу возненавидеть его, — слова сорвались с губ Рекса прежде, чем он смог их остановить. И не важно, правдивы они или нет, в данный момент он уверен, что это чистая правда. — Я ненавижу его за то, что он сделал с вами, с братьями, с джедаями. Сила, он пришел сюда, чтобы убить детей. Детей! Не вооруженного противника — детей! И от этого я задумался — возможно, он всегда был таким? Просто скрывал это от всех? Хоть когда-нибудь ему было не плевать? Был ли он когда-либо таким, каким мы его считали? Или это была маска?       — Я не могу в это поверить, — прошептал генерал Кеноби внезапно охрипшим и прерывающимся голосом. — Просто не могу.       — Я не знаю, верю ли я сам, — признался Рекс, и эта правда колоколом зазвенела между ними. Он и сам уже не был уверен, что он чувствовал, и во что верил по отношению к Скайуокеру. Был ли он когда-нибудь таким, каким казался? Или просто монстр скрывался под маской все это время? Рекс не думает, что может поверить, что Скайуокеру было все это время плевать на собственный легион. — Но сейчас он — монстр. Если он когда и сможет вернуться, 501-й, я — мы никогда больше не сможем доверять ему, — Рекс уверен, что он точно не сможет. Даже, если уж быть до конца честным, Рекс уверен, что ни он, ни Коди, ни любой из их братьев не сможет удержать и не пристрелить Скайуокера на месте при встрече. Это предательство будет зиять глубокой раной еще очень-очень долго.       — Я думаю… — начал генерал Кеноби, явно с трудом подбирая и проговаривая слова, — я думаю, что всегда буду любить его. Несмотря ни на что, он… он мой брат. Я… Я пытался вырастить из него хорошего человека. Самонадеянно с моей стороны было думать, что я смогу, но я все равно пытался, — генерал Кеноби опустил свой взгляд на свои грязные, израненные и вымазанные в крови руки. — Но я думаю, что вы правы. Даже если каким-то чудом Энакин Скайуокер вернется к нам, все будет совершенно по-другому. Мы… я… я никогда не смогу уже доверять ему.       Между ними воцарилась тишина, пока генерал Кеноби не разжал руки и не отошел, пройдя мимо нескольких коек. Он опустился на колени рядом с одним солдатом, который согнулся в три погибели и практически вжал голову в колени, рыдая, уставившись на свои трясущиеся, окрашенные кровью руки. Генерал Кеноби положил ладони на плечи брата, прошептал ему что-то на ухо, а затем прижал того к своей груди и положил подбородок ему на макушку. Брат — Рекс не мог так сразу вспомнить его имя — практически кинулся в объятья генерала и зарыдал еще пуще. Даже Рекс почувствовал те прощениеспокойствиелюбовь, которые генерал направил в сторону солдата.       Рекс смотрел на них какое-тот мгновение, пока в его сознании не зародилась новая мысль. Она сначала не хотела укладываться в голове, но возвращалась с каждым разом с новой силой. 501-й легион был предан Скайуокером, верно, но Скайуокер был не единственным джедаем, который заботился об этих солдатах. Генерал Кеноби командовал многими подразделениями, в том числе 501-м легионом — часто 501-м — так как они были частью его третьей системной армии. Он знал многих из них по именам. Он знал их характеры и особенности. 501-й легион никогда не был под командованием одного джедая, и не один джедай заботился о них.       Их предал Скайуокер, да, но он предал и генерала Кеноби.       И Рекс был практически полностью уверен, к кому могут повернуться и обратиться солдаты 501-го.       Он отвернулся, когда эта мысль сформировалась в его голове, а затем, буквально через секунду, покинул залы. Его руки вновь затряслись, и ему пришлось прислониться к стене коридора, чтобы не рухнуть на пол. Столько всего происходит, столько мыслей, что это выбивает дух.       — Рекс?       Сделав глубокий вдох, Рекс медленно обернулся. Он знал этот голос, каждый из братьев знал этот голос. Рекс просто не знал, что может справиться сейчас со своими эмоциями.       К его облегчению это был Коди. Он стоял в коридоре перед ним, с беспокойством нахмурившись, держа в руках небольшой вещмешок, со своим шлемом и незнакомым световым мечом на поясе.       — П-привет, Коди, — ответил Рекс, но его голос задрожал. Он постарался взять себя в руки. Побывав в залах исцеления в окружении стольких братьев… это было сложно. Брат подошел ближе и встал рядом, а Рекс с трудом мог выговорить еще хоть слово. Он осмотрел Коди. На некоторых частях его брони была кровь, которая также запятнала его руки. Пара капель была даже на шлеме.       И как обычно, Коди похоже прочитал его мысли.       — Это не моя кровь.       Рекс не знал, кому тогда она могла принадлежать. И он не уверен, что хочет знать. Вместо этого, он спросил:       — Твой уже вытащили?       Коди удивленно моргнул, немного сконфуженно, но затем через мгновение он понял, о чем идет речь и поднес руку к виску, где теперь расположился шрам.       — Оу. Да. Я… я стал причиной, по которой вообще все началось, — признался он.       — Стал причиной?       — Лорд-ситх связался со мной, когда мы с генералом Кеноби шли по коридорам Храма, и напрямую активировал мой чип, — объяснил Коди, скривившись и в отвращении сощурив глаза. — К счастью, джедаи все же принесли меня в залы исцеления, где они и нашли чипы, у меня и у другого солдата — Капли. После восстановления, мы с ним присоединились к обороне.       — И это помогло?       — Да. Мои приказы не стояли выше императора, но это помогло запереть и обезвредить нескольких братьев, — неуверенно ответил Коди. — Я сделал все, что было в моих силах, но затем я оказался отрезан от битвы. И потом… и потом я застал окончание битвы генерала Кеноби и Скайуокера, — Рекс уставился на него с миллионом невысказанных вопросов. — Он обезвредил его по полной.       — В каком смысле?       — Лишил его трех оставшихся природных конечностей.       Ауч. Чего бы Рекс не ожидал от дуэли Скайуокера и генерала Кеноби… но не этого. Внутри него поднялось стыдливое чувство удовольствия. Он постарался как можно быстрее задавить его.       — Это… это точно обезвредит его, — добавил он.       — Мы в финальной стадии эвакуации, — продолжил Коди, оглянувшись. От смены темы у Рекса чуть голова не закружилась. — Вскоре останутся только небольшой отряд солдат, да стражи мастера Драллига с парой рыцарей. Вскоре здесь мало что останется. Мадам Ню сказала, что она подорвет архивы со всем, что нельзя вывезти. Не знаю, будет ли она использовать отложенную детонацию или использует этот момент для отвлечения внимания от нашего побега, — объяснил он, явно с удивлением в голосе. Он покачал головой. — Генерал Кеноби внутри? Он говорил, что хочет навестить и проверить тех немногих спасшихся из 501-го легиона, сказать им, что они не виноваты. Меня задержали несколько солдат, и я потерял его из вида.       — Да, он там, — голос Рекса вдруг осип и дрогнул. — И кажется, у 212-го батальона появится конкурент.       Его попытка пошутить провалилась, так как Коди одарил его на удивление мягким и понимающим взглядом.       — Не будет никакой конкуренции, — уверил он, — мы будем лишь рады 501-му легиону, как всегда. Это не первый раз, когда предательство сблизило нас.       Рекс кивнул. Кто-то мог бы подумать, что после того дружественного огня, что инициировал Крелл, 212-й и 501-й будут озлоблены друг на друга и будут избегать общества друг друга. Но на самом деле, это только сблизило их. Ужасное событие, и эти трагедия и боль породнило их еще сильнее.       И, кажется, судьба только слала и слала им новые удары. Снова и снова.       — 332-й в порядке, — выдавил из себя Рекс, пытаясь продолжить разговор. Чем дальше, тем легче ему было говорить. — Я имею ввиду, что их чипы не были активированы. Генерал Кеноби предупредил коммандера Тано. Генерал Шаак Ти знает — она отправила наверх несколько кораблей, в основном с припасами.       Коди кивнул.       — Хочешь остаться с ней?       — Пока да, — признался Рекс, — и скорее всего мне лучше забрать с собой остатки 501-го, но… наверное не стоит. Коммандеру Тано может понадобиться моя помощь, и я думаю, пусть где-то глубоко внутри она может пожелать остаться на корабле с генералом Кеноби, она все же будет с нами.       — Нам в любом случае недолгий путь до Камино — нашей первой остановки, — пожал плечами Коди. — После мы сможем что-нибудь придумать. Как тебе такой план?       Рекс едва почувствовал, как кивнул, но о будущем он едва ли сейчас задумывался. И он не знал до этого, что их первой остановкой будет Камино. Это казалось небезопасным… особенно для джедаев. Или любого, у кого еще не вытащили чип. Но он решил пока не задаваться этим вопросом. Джедаи скорее всего знают, что делают.       — Эм, да, нормально.       В его голове всплыла еще одна мысль, которая не давала покоя. В конце концов, Коди должен знать о том, что сам Рекс узнал о его генерале.       — Генерал… генерал Кеноби пересекался вновь с генералом Фимором?       Коди нахмурился с подозрением.       — Не после моего пробуждения. Генерал Кеноби сказал мне, что тот помог ему с сигналом и во время дуэли со Скайуокером. А что такое?       Рекс не знает, почему он вдруг вспомнил это, но Коди хотя бы знает это имя.       — Ну, как бы сказать… Асока сказала мне, что он утверждает, что является братом генерала Кеноби по линии преемственности.       Подозрение в глазах Коди усилилось.       — Даже так?       — Я не знаю подробностей, и я не думаю, что генерал Кеноби знает о нем… Я просто подумал, что мне стоит тебе рассказать, на всякий случай, — признался Рекс. — Мы сильно обожглись, и граф Дуку тоже был связан с генералом Кеноби через их… линию преемственности.       Коди кивнул.       — Спасибо, что рассказал мне. Я разберусь с этим.       Впереди раздался спокойный и размеренный голос генерала Ти:       — Оставшиеся джедаи и солдаты, пожалуйста, выдвигайтесь на посадочную площадку для финальной эвакуации.       — Конец близок, — пробормотал Коди. Скорее всего он пробормотал это для себя, но Рекс все равно это услышал. И у него было очень плохое предчувствие, но он согласился. Что бы ни ждало их, эта эра подошла ко дну. Ему лишь оставалось надеяться, что они выживут.